Скоро я получу этот ответ. Теперь, подойди.
Он подвёл меня к платформе у стола с игрушками. Посмотрев наверх, я с лёгким беспокойством увидела свисающую с потолка цепь.
Он провёл ладонями вдоль моих рук, которые затем поднял над головой и пристегнул к звеньям цепи. Он не обездвижил меня, но, определённо, я была достаточным образом зафиксирована.
Раздвинь ноги, - сказал он, опускаясь рядом на колени.
Доверься ему, Нат. Я нерешительно расставила ноги.
Шире. - Он надавил на браслеты.
Как только я раздвинула ноги ещё немного, он прикрепил правый браслет к торчащему из пола болту, который я раньше не замечала. Левый браслет он прикрутил к другому скрытому болту, и каждый издаваемый щелчок лишь усиливал моё напряжённое ожидание, от которого по спине бежали мурашки.
Он поднялся, отступив на шаг, чтобы оценить дело своих рук. Золотые глаза за маской охватывали меня всю целиком.
Я была действительно и по-настоящему скована. Мне даже пришлось подавить вспышку паники. Может, я слишком далеко зашла.
Нет-нет-нет. Ничто лучше не подтвердит моё доверие, чем передача этому мужчине полного контроля над собой. А взамен он, в свою очередь, станет больше доверять мне.
Ведь так?
Его взгляд остановился на моей груди. И пока он отвлёкся, я могла тайком взглянуть на оргию. Стекло располагалось передо мной, как соблазнительный портал, но я отказывалась туда смотреть без его разрешения - несмотря на то, что с той стороны доносились звуки хлыста.
С огромным удовольствием Севастьян начал снизу вверх поочерёдно расстёгивать крючки корсета. Когда я надевала его сегодня, то заметила, что там было огромное множество крючков. Теперь я поняла, почему: разворачивать упаковку для него было уже частью ритуала, который, очевидно, доставлял ему наслаждение.
Как и мне. Скоро ткань сменится его грубоватой ладонью...
Когда он расстегнул последний тугой крючок, мои груди выскочили на свободу, заработав от него одобрительный стон. Отбросив корсет, он перешёл к стрингам, разорвав их с одной стороны.
От неожиданности я ахнула, и под этот звук он разорвал их с другой стороны, позволил промокшей ткани приземлиться между моих ног.
Не считая маски, я была совершенно голой; он оставался одетым.
Окинув моё тело взглядом, он дёрнул воротник рубашки, от чего расстегнулись несколько верхних пуговиц.
Я действительно выбрал твою маску неспроста.
Почему бабочка?
Он посмотрел мне в глаза.
Потому что ты для меня неуловима. Потому что я тебя ещё не поймал. Протянув руки, он начал прокатывать мои соски между пальцев, пока они не начали бесстыдно торчать, а я не изогнулась, требуя большего.
Отходя, он слегка шлёпнул каждую мою грудь - и я нашла это обнадёживающим. Вернулся он с двумя узкими металлическими прутами. Когда я поняла, что это, мой пульс участился: я показывала ему эти зажимы в журнале - две дирижёрские палочки, только эти по краям соединялись эротичной цепочкой, которая свешивалась почти до пупка.
Ты готова к испытаниям, Наталья? - Он начал завинчивать эти прутья вокруг моих торчащих сосков, отступив от кончиков как можно дальше.
Укус зажимов был довольно чувствительным, но меня это не смутило. Разве не этого я просила?
Когда он закончил с зажимами, я опустила взгляд вниз, поразившись тому, насколько меня возбудил открывшийся вид. Картинка в журнале была провокационной. Но вид собственных сосков в этих зажимах был... потрясающим.
Только посмотри на себя. В оковах и зажимах для моего удовольствия. Как же долго я об этом мечтал.
Я оправдала твои ожидания?
Даже больше. Ideal’naya.
Этот произнесённый с хрипотцой комплимент лишь сильнее завёл меня, так что пришлось высказать вслух свои опасения:
Севастьян, что если я кончу без твоего разрешения?
Будешь наказана. - Блеск предвкушения во взгляде заставил меня качнуть бёдрами.
Он приподнял тонкую цепочку, которая соединяла края зажимов.
Зажми цепочку во рту зубами. Если тебе не понравится хоть что-то из происходящего - просто выпусти цепочку изо рта, и вечер окончится. Точка. А ты знаешь, что я всегда держу слово.
Я нахмурилась, подумав, что слишком уж он заботится об окончании этого вечера. Несмотря на мою признательность за эквивалент стоп-слова, я была уверена, ничто не сможет меня остановить. И меньше всего - я сама!
Он приподнял для меня цепочку, и я взяла её в рот, прикусив зубами - таким образом, мои соски потянулись вверх. И всё равно это было терпимо. Я всё смогу вытерпеть.
Можешь посмотреть на арену, Натали. - Что-то в его голосе заставило меня насторожиться.
Но если мы продолжим, ты станешь уязвима. - Он встал рядом со мной. - Раскрыта. Я сказал, что никто тебя не тронет; но не сказал, что никто не увидит.
О чём это он?
Я собираюсь сделать стекло прозрачным, чтобы мой прекрасный приз узрели все...
Глава 35
Что?? У меня отвисла челюсть и чуть не выпала цепочка.
Чтобы десятки людей смотрели на меня скованную? На голую, с зажимами на сосках, и кто знает, что ещё со мной сотворят?
Смущать соседских мальчишек - это одно. Но здесь - совершенно другой мир.
Севастьян взял пульт, по лицу ничего нельзя было понять.
Если не хочешь, чтобы я показал им комнату, просто отпусти цепочку.
До меня дошло. Он думал, я сдамся, думал, что дальше этого мы не зайдём! А потом бы он сказал, что пытался.
Так он не старался меня порадовать? Нет, он спланировал моё поражение.
Скотина! Да к чёрту всё. На мне маска, никто меня не знает, и я никогда больше не увижу этих людей. Это лишь одна ночь моей жизни, невесомая фантазия на пару часов.
Отпусти цепочку или готовься ощутить на себе десятки глаз, жаждущих обладать каждым сантиметром твоей белой кожи.
Он пытался меня поколебать. И это срабатывало! Хватит ли у меня мужества?
Ну, давай же, и мы поедем домой. - Он - словно чёртик на плече, отговаривал меня от мечты, от нашей общей мечты. - Это всё останется сном.
Для меня продолжить означало продвинуться в нашей совместной жизни. Мне этого так хотелось. А если мне чего-то хотелось, ничто не могло меня остановить.
Даже тридцать пар плотоядных глаз.
Я отказывалась отпустить цепочку. Я не могла стоять на месте и не попытаться взять высоту. Если я справлюсь, это будет стоить того.
Я поняла, что решения принято и сразу начала дрожать, словно неоперившийся птенец. Словно на пороге пропасти перед прыжком.
Брови Севастьяна сошлись на переносице.
Ты дрожишь? - Тыльной стороной ладони он прикоснулся к моей щеке, словно проверяя жар. - Отпусти цепочку, sladkaya. Это всё, что тебе нужно сделать.
Я сжала зубы, выпятила челюсть и отвернулась от него в сторону стекла. Вперёд.
Я слышала, как он обескуражено выдохнул. Он и не думал, что я на это способна. Он подстроил всё так, чтобы я провалилась. Но порой я не против провалов, придурок.
Очень хорошо. Они увидят мою женщину. - Я догадалась, что мысль о демонстрации меня всем и каждому его не радовала. Попался в собственные сети?
Сначала я разглядывала людей на арене; вскоре они окажут мне ответную честь. Баш на баш. Я чуть не расхохоталась.
Нечасто открываются верхние комнаты, - сказал Севастьян. - Для них это будет подарком, впрочем, как и для остальных комнат.
Я и забыла про другие комнаты с неизвестными обитателями, которые ответную честь не окажут. Но пути назад не было; он нажал на кнопку.
Я услышала жужжащий звук и приготовилась встретить их взгляды.
Как только на меня обратили внимание, люди внизу принялась расталкивать друг друга локтями, шеи вытягивались. Толпа превратилась в стаю голодных зверей, почуявших мясо.
Меня затрясло сильнее.
Чёртик на моём плече прошептал:
Ты знаешь, что делать. И я снова тебя скрою.
Партнёры застывали на середине полового акта, перестраивая позиции для лучшего обзора. Не отступай, Нат!
Я говорил, что на груди ты почувствуешь укус плети, её жало скользнёт у тебя между ног. - Да, о, да. - Ты позволишь им наблюдать за собственным падением?
Падением? Я отказывалась на него смотреть, по-прежнему уставившись на происходящее на арене.
Наверное, тебе действительно этого очень хочется, - пробормотал он удивлённо, - и для Нижней ты иногда слишком агрессивна.
Он даже не подозревал, насколько. Сегодня ты будешь властвовать надо мной, Сибиряк. К чему сопротивляться?
Ты сделала свой выбор. - Севастьян ушёл из поля зрения. Направился к столу с игрушками?
Он вернулся с большим металлическим дилдо. Такие штуки я видела на сайте, с которого заказывала весь свой арсенал, но там они были дороговаты.
Ты хочешь его, Натали?
Оно было размером почти с его член. Будучи такой мокрой и пустой, как в этот момент, я действительно его желала. Но чтобы все вокруг видели, как эта штука проникнет в меня?
Его глаза за этой шаловливой маской бросали вызов.
Отпусти цепочку, если не хочешь, чтобы я ввёл это в тебя - для их удовольствия.
Он принялся катать дилдо в ладонях, согревая. От вида его ловких рук, татуированных пальцев, обвивающих металлический фаллос, мои бёдра качнулись.
Когда головка дилдо коснулась моего живота и заскользила вниз, металл был уже так нагрет, что, казалось, обжигал мою кожу. Он опускал её всё ниже, мимо пупка, потом - вдоль коротких завитков в промежности.
Кончик на мгновенье скользнул по напряженному клитору. Когда он остановил головку прямо у моей ждущей дырочки, я забыла, как дышать. Дилдо выглядело неподатливым, абсолютно твёрдым и тяжёлым.
И он думает, что я способна это принять?
Он вращал головку прямо мокрой дырочки, словно вкручивая туда эту огромную штуку.
Прими её - я даю это тебе. - Он переместился так, чтобы все могли видеть, как он погружает в меня этот блестящий член. - Или выпусти цепочку.
Меня обжёг стыд, такой же горячий, как и эта штука.
Но, осматривая толпу, я видела открытые рты, зачарованные выражения лиц, нарастающий темп - так что мой стыд превратился в... поощрение. В очередную разновидность стимуляции.
Тогда, в спальне Севастьяна, я обнажилась перед камерой, и теперь, здесь, я точно так же завелась сильнее, чем могла представить. С помощью моей влаги он проталкивал дилдо внутрь, сантиметр за сантиметром, а я грелась под лучами чужих взоров.
Севастьян проследил за моим взглядом.
Моя маленькая эксгибиционистка. Мою женщину они жаждут почти сильнее, чем я способен вынести. - Он наклонился так, что его лицо оказалось прямо за мной. - Я чувствую желание: уничтожить их всех за то, что они жаждут принадлежащую мне. Не забывай об этом.
От этой собственнической ревности я лишь сильнее потекла.
Я хочу, чтобы это оказалось глубоко в тебе. Откройся и прими его.
Я попыталась расслабить мышцы, принимая глубже, глубже...
Когда фаллос оказался на месте, он подвигал им пару раз, пока я чуть не повисла на цепях. Затем он закрепил вокруг моей талии тонкие кожаные ремешки, фиксирующие тяжёлую штуку внутри. Покончив с этим, он чувствительно шлёпнул по основанию дилдо, что заставило меня - и всех остальных - застонать.
Ты благодарна мне за это?
Я кивнула, удобнее устраивая в оковах лодыжки и запястья, готовясь ко всему, что бы он для меня не придумал.
Я заметила, что стройный мужчина рядом со стеклянным экраном не сводил взгляд с моей промежности, одновременно погружаясь в свою партнёршу - женщину с роскошными формами, привязанную к лежащей на полу шёлковой подушке.
Когда я несколько раз качнула бёдрами, чтобы привыкнуть к постороннему предмету внутри, мужчина затрясся, громко вскрикнул и вытащил член наружу. Его взгляд под тяжёлыми веками встретился с моим, когда он принялся изливаться на округлости партнёрши.
Он хотел, чтобы я видела, как он кончает?
Он ждал реакции? Взаимодействия?
Ну, будет, Наталья, - осадил меня Севастьян. - Не стоит дразнить их тем, что они никогда не получат.
Я дразнила? Ну, блин. Наверное?
Севастьян отошёл. Секунду спустя я спиной ощутила прикосновение кожаных полосок. Флогер. Что я и предлагала по дороге в Париж.
Ты готова, зверёк?
Я была готова. Я прикусила цепочку и кивнула...
Кожа щёлкнула по задней поверхности бёдер.
На глазах выступили слёзы. Но когда он встал передо мной, чтобы отследить реакцию, я одарила его взглядом, словно вопрошающим "и это всё?"
За маской его брови поползли вверх. Губы изогнулись.
Во второй раз флогер приземлился чувствительнее. И снова. Но, хотя я всхлипывала, цепляясь за цепь, я обнаружила, что подставляю попку для новых ударов - заработав тем самым стоны публики, особенно от тех, кто был подобным же образом связан.
Какая Нижняя откажется ощутить власть такого мужчины, как Севастьян?
Такого опасного и тёмного. Такого интригующего и сильного.
И он - мой.
Севастьян хлестал флогером по бёдрам, ягодицам, даже по спине, повторяя эту последовательность по кругу. С каждым ударом боль нарастала, нарастала, покуда совсем... не исчезла.
Вместо скручивающей агонии всё, что я чувствовала - это жар; мои рецепторы, отвечающие за боль, по-прежнему посылали сигналы, но, наверное, немного сбились. Я выгнулась, требуя продолжения, одновременно сдвинув тяжёлый член внутри.
Под усилившимся градом ударов вырос градус страсти и на арене. Сопротивляясь силе хлыста, я с трудом удерживалась на месте. На коже выступила испарина.
Моя милая Наталья выгибается навстречу своему наказанию. - В его голосе вибрировала гордость.
Каждый сантиметр моей кожи стал гиперчувствительным, почти таким же, как и ноющий клитор. Севастьян сёк меня, и это было сексуально. Сексуальная порка. Он совершенно точно знал, как далеко можно зайти, чтобы моё возбуждение достигло пика, не сбившись вниз.
Он хотел, чтобы я смирилась с его игрушками. Я не просто смирилась, даже не просто приняла - с их помощью я возносилась. Когда он приостановился, чтобы оценить мою реакцию, я смотрела на него широко раскрытыми глазами. Что ты со мной делаешь?
Он прищурился, потом, казалось, затаил дыхание, когда флогер скользнул по моей груди и зажимам на сосках. Укус кожи на твоей груди... Я извивалась, шокированная восторгом, безмолвно моля о продолжении.
Он что, хочет, чтобы я кончила вот так?
Когда его рука опустилась к моей промежности, грубо её ощупывая, я устремилась в его ладонь, проталкивая тем самым дилдо ещё глубже. Почти обезумев от желания кончить, я уже не волновалась, что кто-то увидит, как я распутно насаживаюсь на его пальцы, покрывая собственным соком.
Обнаружив, что я истекаю влагой вокруг основания дилдо, он издал удовлетворённый звук.
Знаешь, как сильно я заставлю тебя кончить? - Севастьян был взбудоражен, как мальчишка с новой игрушкой. - Приготовься, красавица. - Он был полностью мной поглощён.
Я вспомнила, что он сказал сегодня во время нашей ссоры: я должен тебя контролировать, приказывать, наказывать. Чтобы свести с ума.
Всё, что он делал, подчинялось единственной цели - моему наслаждению, оставляя его собственное удовольствие на втором плане.
Моя реакция - вот что заводило его больше всего.
И он намеревался сделать так, чтобы моя реакция была не похожа ни на что прежде.
Может, я не знаю всего, что нужно юной девушке, - выдавил он. - Но это мне известно. Это я могу тебе дать. Что же до остального...?
Что он хотел сказать? Вопрос позабылся, когда он встал передо мной, чтобы обхватить горячим ртом защемлённый сосок. Я чувствовала на кончике его горячее дыхание.
Когда он лизнул вершинку, я подумала, что от наслаждения потеряю сознание. Не отрываясь от плоти, он спросил:
Добавить плетей, солнце? - Лизнув второй сосок, он оставил обе вершинки блестеть для нашей публики.
Я кивнула с готовностью, когда внутри меня, словно готовый вырваться наружу поток лавы, всколыхнулось двойное желание: сумасшедшая потребность кончить - и отчаянный голод по прикосновениям флогера.