таким образом. Мощные толчки, громкие стоны и раскачивающийся стол, угрожающе скрипящий и
готовый развалиться в любое мгновение от такой нагрузки — кухня наполнилась всевозможными
звуками, вылетающими в открытое окно.
Аня вскрикнула, сильнее впившись ногтями в уже разодранную спину старшеклассника, и
задрожала всем телом. Ещё несколько глубоких проникновений, и парень с хриплым низким стоном
отстранился, хватаясь руками за край стола. Белесые вязкие струи попали на внутреннюю сторону
бедра девушки, и она в очередной раз мысленно восхитилась реакцией школьника, которому даже
ярость не позволила наделать глупостей. Быстрый, по-животному дикий, неуправляемый секс, от
которого снесло крышу.
— Псих, — прохрипела рыжая, сползая со стола.
— Надеюсь, я понятно объяснил?
— Понятнее некуда.
— Отлично. Я в душ, — немного пошатываясь, Алишеров вышел из кухни.
— Козёл, — прошипела вслед Валеева, подняла полотенце и, завернувшись в него, подошла к окну, закуривая: над городом сгустились сумерки, прохладный ветер теребил спутавшиеся рыжие волосы.
Практикантка тяжело вздохнула и затянулась, выпуская через несколько секунд серые клубы дыма.
Неправильно, аморально, запретно… но почему-то было плевать на нормы и рамки, на душе было
легко, а тело приятно ломило. К чёрту лишние мысли! Аня ловила этот момент, мгновение, которое
могло исчезнуть, будто его и не было.
Глава 21
— И зачем ты привёз меня сюда? — ворча, Антон громко хлопнул дверцей и спустился по камням к
воде.
— Я хотел поговорить, — Глеб встал сзади него.
— Почему здесь?
— Ты не сможешь сбежать.
— А зачем мне сбегать? — Тимошин вскинул брови, повернувшись.
— Но пытался же. Ты уходишь от разговора.
— А о чём мне с тобой говорить?
— Хотя бы о том, что тебя тянет ко мне, — тёплые пальцы заскользили по щеке старшеклассника и
замерли на губах.
— Сбрендил?! — блондин оттолкнул чужую руку от своего лица. — Думай, что говоришь!
— Продолжаешь отрицать очевидное? — студент сунул руки в карманы прямых джинсов. — Глупо, мелкий.
— Я не понимаю тебя, — покачав головой, Антон снова уставился на воду.
— И я себя не понимаю. Да и тебя, — Савкин помолчал несколько секунд и продолжил: — Тош?
Посмотри на меня.
— Что тебе надо? — разозлившись, парень круто развернулся на 180 градусов и, запнувшись о
камень, едва не упал, но мгновенно среагировавший шатен удержал его, схватив и прижав несильно
к себе.
— Осторожнее.
— Отпусти, — старшеклассник попытался придать голосу больше злости.
— Мелкий, что ж ты творишь, а? — Глеб невесомо коснулся губами белобрысой макушки и
отступил назад.
— Что ТЫ творишь, мудак?! — Тимошин сжал кулаки. — Оставь меня в покое! Я проклинаю тот
день, когда мы встретились!
— Тош, не бросайся такими словами. Жалеть потом будешь, — Савушка смотрел куда-то в сторону.
— Не пожалею! И повторю столько, сколько потребуется для того, чтобы ты от меня отъебался!
— В подъезде ты был более сговорчивым.
— Забудь! Помутнение рассудка! Недотрах! — школьник орал, активно жестикулируя руками. —
Смотри! Я женщин люблю! Женщин! — рванув со злости рубаху, он обнажил тело, покрытое
засосами и царапинами, оставленными пылкой Дашей.
Глеб закусил губу, схватил парнишку за грудки и встряхнул.
— Хорошо с ней было? После того, как готов был под меня лечь, к ней побежал? Возбудился
слишком?
— Рожу твою скорее забыть хотел! — блондин задёргался. — А Даша восхитительная любовница!
И целуется классно, и сосёт отменно, и стонет так, что стены дрожат!
— Классно? Отменно? Сопляк, да что ты пробовал в этой жизни? Молоко на губах не обсохло, а
мнишь себя знатоком женских прелестей!
— Я хоть что-то знаю! А ты? Ты хоть раз бабу щупал? Или только таким, как шалава твоя крашеная, отсосать даёшь? — голубые омуты темнели от ярости.
— Я покажу тебе, что я знаю и умею! — Савкин толкнул школьника на камни и навалился сверху.
— Этого ты точно не пробовал!
— Слезь с меня, уёбок! Убью!
— Сначала догони, а бегать ты долго не сможешь! — студент предупредительно сжал пальцами
упругую ягодицу, подсунув руку под вырывающегося парня.
— Покалечу! Руки оторву! — Тимошин извивался ужом. Он не был качком, но был достаточно
высоким и крепким, чтобы постоять за себя. Только вот Глеб был, пусть и немного, но крупнее и
крепче, да и позицию занял выгодную, прижав его всем телом.
— Ну же, будь послушным мальчиком, — шатен укусил старшеклассника за губу.
— Я не лягу под тебя!
— Ты уже подо мной!
— Слезь, тварь!
— Или что? — Савкин двинул бёдрами, вжимаясь в пах Антона.
— Мразь!
— М, тебе понравится! Ещё никто не жаловался, — Глеб тёрся, имитировал фрикции, удерживая
при этом бунтующего парня.
— Прекрати! — Тимошин засипел, подорвав немного горло, а потом вовсе зашептал: —
Пожалуйста, хватит.
— Пожалуйста? Язва, ты заболел? Или… — студент ещё раз вжался в него и шумно выдохнул, ощутив заметную твёрдость. — Ты же…
— Заткнись! Слезь с меня!
— Думаешь, я смогу? — ладонь Савушки скользнула между ними и накрыла пах старшеклассника.
— Ты ведь хочешь этого.
— Нет! — воспользовавшись тем, что теперь его держит лишь одна клешня, Тимошин вывернулся
из-под парня и ударил его в плечо, откатываясь.
— Мелкий, зачем ты идёшь против своих желаний? — Глеб даже не пытался приблизиться.
Перевернувшись на спину, он задумчиво смотрел в небо, сложив ладони на животе.
— Ты придурок, — Антон, тяжело дыша, сел на камни и закрыл пылающее лицо руками.
— А ты?
— Замолчи. Отвези меня в город. И больше никогда не приближайся ко мне.
— Выдержишь?
— Ненавижу тебя.
— Ты не умеешь врать, сопляк, — Савкин поднялся. — Садись в машину.
— У меня есть условия.
— Какие ещё условия?
— Я буду навещать Артёма.
— Зачем?
— Я уже объяснял, — Антон сел на заднее сиденье.
— Я не понимаю тебя, мелкий.
— И не поймёшь, потому что ты мудак. Похотливое животное, которое думает лишь о том, кому бы
присунуть, не заморачиваясь над чувствами и желаниями других.
— Думаешь, что так хорошо знаешь меня?
— Да.
— Ошибаешься. Но ты слишком зациклен на общественном мнении. Я подожду, когда ты поймёшь, что важны лишь чувства двоих, а не то, что подумают окружающие, — Савкин обошёл машину и
устроился за рулём.
— Я не приду к тебе. Никогда.
— Не зарекайся, сопляк.
— Я уверен.
— Посмотрим. А язык у тебя, кстати, длинный… таким бы, ох…
***
— Принцесса, нам придётся рассказать всё твоему отцу.
— Не надо! — Маша вжала голову в плечи.
— Не глупи!
— Но Никита…
— Твою же мать! — Макс не выдержал и ударил кулаком по кухонному столу. — Где носит твоего
грёбаного братца, когда тут такое творится?!
— Не знаю… Он попросил у меня адрес Анны Сергеевны и…
— Что? — Валеев замер. — Анькин? Какого хрена?
— Не знаю я!
— Тише, тише, принцесса, — рыжик смягчился и погладил девушку по щеке. — Но я поговорю с
твоим отцом.
— Не надо, Максим!
— Не спорь со старшими!
— Опять ты начинаешь?
— Ты забавная, когда сердишься.
— Дурак! — Кленова отвернулась от улыбающегося парня.
— Не дуйся, малышка.
— Не называй меня так!
— А как? — Макс хитро прищурился, ожидая ответа. Школьница покраснела и совсем опустила
голову. — Ладно, принцесса! Понял я, понял.
Щёлкнул дверной замок, в коридоре послышались шорохи, и на пороге кухни появилась высокая
брюнетка.
— Добрый вечер.
— Здравствуйте, — Валеев поднялся.
— Мам, привет, — Маша замялась. — Это Максим, мой друг.
— Очень приятно. Инга Николаевна.
— Взаимно.
— А где мой блудный сын?
— Гуляет, — Кленова отвела взгляд от матери, не зная, что ещё сказать.
— Ясно. Вы ели?
— Да, ваша дочь прекрасно готовит, — рыжик улыбнулся, глядя на смущённую девочку.
— Тогда разгребайте продукты, и будем чай пить, — поставив на пол пакеты, женщина вышла, с
интересом покосившись на Макса.
— А она красивая.
— Ага, очень, — отличница открыла холодильник. — Доставай продукты.
— Есть, босс! — парень обошёл стол и нагнулся над пакетами, быстро вытаскивая содержимое и
передавая Маше.
Инга вернулась уже в домашних спортивных штанах и футболке, с улыбкой на губах наблюдая за
парочкой, переговаривающейся и подкалывающей друг друга возле холодильника.
Мария всегда была скромной и зажатой, редко шла на контакт с кем-то, погружаясь с головой в
учёбу. Конечно, это не могло не радовать, но женщине хотелось, чтобы однажды дочь привела домой
приличного молодого человека и познакомила с семьёй. Именно поэтому она сейчас внимательно
изучала рыжего весёлого паренька с взлохмаченными волосами. Он не был красавцем, но его нельзя
было назвать уродом. Было в нём какое-то обаяние, перекрывающее собой россыпь веснушек, бледную кожу и беспорядок на голове. Его, несомненно, можно было назвать привлекательным, даже милым. Но точнее всего ему подходило определение — солнечный.
— Мам, мы всё! — Маша захлопнула дверцу холодильника.
— Ставьте чайник, а я на стол накрою.
— Да мы справимся, сидите, — Валеев подмигнул, а потом обратился к школьнице, ковыряющейся
у плиты. — Босс, где чашки?
— Вторая полка.
— Есть. Чай?
— Правее.
— Нашёл!
— Достань пирожные.
— Проглотка.
— Дурак!
— Дитё!
Инга не выдержала и рассмеялась, весело, беззаботно, искренне. Эти двое составили бы прекрасную
пару, как ей казалось.
***
Выслушав от Антона поток брани и возмущений, пока они ехали обратно в город, Глеб, наконец, высадил парня возле дома, ещё раз отметив, что будет ждать, когда тот сам придёт к нему.
Настроение было паршивым, хотелось выпить, что бывало крайне редко, и студент решил, что
компанию ему непременно составит любимая подруга. Её телефон был отключён, и он счёл вполне
нормальным заявиться прямо к ней домой, закупившись перед этими алкоголем и закуской.
Нагруженный пакетами, он стоял перед дверью и стучал ногой. Торопливые шаги, щелчок замка.
— Милая, прости, руки заняты, я ключи не смог достать. Ты...— подняв взгляд, Савкин застыл: перед ним стоял злой полуголый парень, которого он уже видел пару раз.
— Аня в душе! — Ник сверкал глазами.
— Отлично, — оттолкнув школьника плечом, шатен прошёл в квартиру, скинул ботинки и исчез на
кухне. Алишерова взбесило подобное поведение, и ещё больше его злило то, что у этого громилы, оказывается, есть ключи. Может, он не просто друг, как утверждала практикантка?
Когда он вошёл на кухню, Глеб уже по-хозяйски распихивал продукты по полкам в холодильнике.
Не обращая внимания на старшеклассника, он переместился к плите, загремел кастрюлями и
сковородками, что-то напевая под нос.
— Что ты делаешь? — не выдержал брюнет.
— Спасаю нас от голода, — Савушка пожал плечами. — Паста или картошка жареная?
— Картошка. Чёрт, — Никита помотал головой, — ты её парень?
— Кхм, — закашлявшись, студент захохотал. — Мальчик, если бы я был парнем этой рыжей
оторвы, неужели ты думаешь, что был бы сейчас цел?
— Ну…
— Прихожу я к своей девушке, а меня встречает её ученик в одних трусах и говорит, что она
принимает душ. Конечно, я бы подумал, что у вас какие-то дополнительные занятия, особенно после
того, как застал вас на днях в её кабинете отнюдь не за учебниками.
— Бля.
— Расслабься, — Глеб широко улыбнулся. — Я её друг. Но, — он сощурился, — если ты обидишь
её, шею мгновенно сверну.
— Друг, — повторил Алишеров с облегчённым вздохом и подошёл к окну, закуривая.
— Картошку почисть, а я займусь мясом.
— Сейчас, — уничтожив сигарету глубокими быстрыми затяжками, Ник устроился на корточках у
мусорного ведра, возле которого уже были пакет с картошкой и нож, заботливо приготовленные
студентом.
— И как это вышло? — Савкин быстро нарезал мясо.
— Я не хочу обсуждать это, — школьник бросал очищенные картофелины в раковину.
— Она один из самых близких мне людей. Меня волнует и то, с кем она встречается.
— Не похож ты на обычного друга.
— А кто сказал, что я обычный? — подмигнув, Глеб бросил аккуратные мясные квадратики на
сковородку и стал помогать брюнету, отмывая и нарезая очищенный картофель.
— У тебя есть девушка? — закончив, старшеклассник выпрямился.
— Сложный вопрос, — прыснув в кулак, Глеб кивнул парню, чтобы тот помешал шкварчащее мясо, а сам поспешно расправился с картошкой и высыпал её в большую сковороду, приправив солью и
щепоткой ароматных специй.
— А чем так вкусно пах… Глеб? — Аня застыла в дверях в коротком халате.
— Солнышко, привет, — шатен подошёл к девушке и по привычке притянул к себе, мягко целуя в
губы.
— Кхм, — кашель Никиты вернул его к реальности.
— Прошу прощения! — смеясь, он отошёл от покрасневшей рыжей, которую уже прожигали глаза
цвета коньяка.
— Ник, это не то… мы друзья.
— Я вижу, ага.
— Стоп! — Савкин махнул рукой, заставляя обоих заткнуться. — Не хочу больше никаких
разъяснений по этому поводу. Мальчик, расслабься. Я гей, так что…
— Чего? — Алишеров распахнул глаза.
— Ничего. Гей я. Гомик, педик, голубой, как тебе угодно, — шутовски поклонившись, Глеб
вернулся к плите и сосредоточился на приготовлении ужина. Аня схватила с подоконника сигареты с
зажигалкой и закурила. Никита переваривал информацию, стоя посреди кухни. Минут через пять он
встрепенулся:
— А Тимошин? Он знает?
— Да, — Валеева ответила за друга, затягиваясь.
— Значит, тогда за углом… его спектакль был для тебя не просто так? — брюнет сверлил взглядом
широкую спину студента.
— Кто знает, кто знает, — дёрнув плечом, Савушка даже не обернулся.
— Он тоже, ну..?
— Сомневаюсь. Ему же твоя сестра нравится, — Валеева уселась на подоконник. Шатен
усмехнулся, но ничего не сказал, а Алишеров подошёл к практикантке и обнял одной рукой.
— Надеюсь, он натурал.
Глава 22
Антон лежал на кровати, раскинув в стороны руки, и смотрел в потолок. Сколько времени он провёл
в таком положении? Напористые солнечные лучи пробивались в комнату, норовя скользнуть через
шторы. Значит, уже утро. Сон категорически отказывался приходить, милостиво позволяя
сплетённому комку мыслей главенствовать в голове у старшеклассника. Воображение неумолимо
подбрасывало ему картинки вчерашних событий: склонившийся над ним Глеб, прищуренные глаза, наполненные злостью, похотью и отчаянием — ураганный коктейль эмоций, захлёстывающий и
прошибающий до дрожи. И, казалось, крепкие руки всё ещё шарили по его телу, касаясь там, где не
должны были касаться, а тонкий, едва уловимый запах чужого тела впитался в него самого и до сих
пор щекотал ноздри. Что это было? Минутное помутнение, как тогда, в обшарпанном подъезде?
Тимошин был уверен, что студент нашёл в его лице очередную игрушку, трах на ночь, не более того.
Но почему он? Ведь Савкин не раз насмехался и постоянно намекал на разницу в возрасте и
невозможность какой-либо связи между ними. Что изменилось? Дешёвая размалёванная шлюшка
перестала давать? Вряд ли, такие всегда ждут, раздвинув ноги. Что тогда? Причины? Мотивы? Цели?
Может, таким способом он решил показать, что ему противно общение, и попытался, припугнув, оттолкнуть от себя школьника? Глупо, ведь можно было просто разорвать все контакты. Хотя Антон
ведь говорил, что будет приходить к Артёму, значит, столкновения были бы неизбежны. Почему