рухнуть. Студент выжимал из себя всё, наплевав на заляпанный стол и присутствие Ани в квартире.
Он глухо стонал, откинув немного голову, выстреливая тёплыми вязкими струями на гладкую
столешницу и стараясь не затрястись и не свалиться подкошенным.
Тимошин покрывал влажную спину поцелуями, гладил ладонями бока и шептал всякие пошлости, вызывая у партнёра усталую улыбку.
— Мелкий, ты животное.
— Кто бы говорил! — подтягивая трусы с джинсами, просипел старшеклассник.
— Пиздец. Меня раскатал малолетка, — шатен нервно хохотнул и уткнулся лбом в деревянную
поверхность, пачкая живот собственной спермой.
— Если ты останешься в такой позе, то я снова разложу тебя здесь.
— Отвали, маньяк. Дай шмотки.
— Держи, — блондин бросил на стол вещи студента и довольно потянулся. — М, ты шикарен!
— Не знал, что ты такой…
— Какой?
— Дикий, — чертыхаясь, Савушка натянул трусы и, прихрамывая, поплёлся в ванную.
— Это твоя вина, — тихий шёпот всё-таки достиг его ушей и тронул губы мягкой улыбкой. Жалел
ли он? Ни капли. Он лишь боялся, что его личная маленькая язва войдёт во вкус обладания и захочет
попробовать кого-то ещё. Эта мысль не давала покоя. Теперь у него не было той тонкой нити, которой он мог бы удержать парня, имея над ним некое превосходство и силу. Он прекрасно
осознавал, что теперь Антону будет невозможно отказать, не спровоцировав при этом ссору, расставание или измену. Уступать друг другу? Почему нет? Ведь хочется до одури быть рядом с
этим сопляком, вскрывшим обледенелое сердце.
___
— Можно? — рыжая голова выглянула из-за дверного косяка.
— Анна Сергеевна? — Антон замер с тряпкой в руках и сглотнул.
— Я постеснялась зайти раньше... Кхм, такие звуки…
— Извините, — блондин вытер стол.
— Ерунда. Это я притащилась без приглашения, сорвав вам двоим вечер.
— Знаете, я даже спасибо вам скажу за то, что пришли, — Тимошин улыбнулся и выбросил тряпку в
ведро.
— Да? — Валеева устроилась на стуле.
— Ага, — довольная улыбка украсила лицо школьника. — Чай?
— Кофе.
— Без проблем.
— Антон?
— А?
— Ты его любишь? — вопрос был неожиданным и вводящим в ступор.
— Анна Сергеевна, — старшеклассник с грохотом опустил чайник на плиту, — не торопите
события.
— Я понимаю.
— А вы?
— Что?
— Любите Алишерова?
— Нет, — Валеева подошла к окну, распахнула его, впуская свежий воздух, и закурила.
— А почему вы с ним?
— Во-первых, я не с ним, я сама по себе, а во-вторых, у всех есть маленькие слабости.
— Мне кажется, что вы обманываете саму себя, — перехватив из пальцев девушки тонкую сигарету, Тимошин сделал несколько глубоких затяжек.
— Антон, ты бы в себе разобрался.
— И не говорите, — улыбаясь, блондин вернул сигарету. — Жвачка есть?
— Он всё равно учует, бесполезно, — практикантка хохотнула и потрепала ученика по волосам. —
Знаешь, вы потрясно смотритесь вместе.
— Просто я чертовски шикарен! — Глеб неслышно подошёл сзади, скалясь во все тридцать два.
— Самовлюблённый придурок, — фыркнул старшеклассник.
— Ты тоже ничего, не дуйся.
— Мудак!
Глава 31
— Вываливайтесь, я на учёбу опаздываю, — Глеб недовольно ворчал, припарковавшись возле
школьных ворот. Настроение с утра было отвратительным, потому что пониже спины всё ещё
неприятно потягивало, его приставания Антон ночью проигнорировал и почти до утра просидел с
Аней на кухне, оставив студента томиться в одиночестве. К тому же разбудили его, бесцеремонно
скинув на пол и заставив снова взяться за тюбики и пузырьки с косметическими средствами.
— Савушка, чего, как старый пень, бухтишь? — Валеева потёрла заспанные глаза, вытягивая ноги
на заднем сиденье. Выглядела она не самым лучшим образом после бессонной ночи и коньяка.
— Что-то болит? — изображая беспокойство, поинтересовался Тимошин с хитрой ухмылкой на
губах.
— Мелкий, захлопнись, — шатен нервно постукивал пальцами по рулю.
— А я тебя хотел пригласить на свой выпуск, но ты такой противный, что…
— Приглашай, — парень перебил школьника.
— Я подумаю.
— Если ты не пригласишь, я с Нюткой приду, — Глеб оскалился.
— Покажу охраннику твою фотку и попрошу не пускать, — хмыкнул блондин, поправляя воротник
рубашки, которая была ему слегла великовата и создавала образ раздолбая.
— А у тебя есть мои фотки? — Савкин изогнул бровь.
— Ничего у меня нет, — Тимошин поспешно отстегнул ремень и вылез из машины, потягиваясь под
яркими лучами солнца.
— Так не пойдёт! — студент выскочил за ним. — Признавайся!
— Отвали.
— Есть же?
— Нет.
— Сейчас будут. Нют! — шатен распахнул заднюю дверцу. — Сфоткай нас.
— Я спать хочу, — девушка, с трудом пересилив себя, выползла из машины и взяла из рук друга
телефон.
— Не надо! — блондин отступил.
— Иди сюда, мелкий, — Савушка притянул любовника за пояс и, приобняв, улыбнулся. — Изобрази
счастье!
— Ты придурок, — ворча, старшеклассник всё-таки уместил свою руку на плече Глеба.
— Готовы? — Валеева зевнула и, примерившись, щёлкнула обнимающихся парней и вернула
мобильник.
— Всё, отвали, — школьник вывернулся из цепких лап. — Анна Сергеевна, пойдёмте?
— Мы рано приехали, нет никого ещё.
— Кто в этом виноват? — Антон покосился на студента.
— А я что? Мне в универ надо, — оглядевшись по сторонам, Савушка приблизился к Тимошину. —
Мне на работу сегодня, но, если хочешь, вечером могу заехать за тобой.
— Нет, у меня дела.
— Завтра увидимся, — быстро коснувшись виска Антона губами, Савкин кивнул Ане и сел в
машину, тут же трогаясь с места.
— Идиот, — выдохнул блондин.
— Влюблённые все такие.
— Никто не влюблён!
— Ну-ну, — практикантка хохотнула. — Покурим?
— С удовольствием, — провожая взглядом машину, ответил старшеклассник.
— Пошли за угол.
— Ага.
***
— Абрамов, закрой рот! — Аня не выдержала. За весь урок 10 «Б» довёл её так, что внутри всё
бушевало.
— Анна Сергеевна, осталось три дня учиться, а вы так напрягаете! — возмутился миловидный
тощий парень с крашеными в чёрный цвет волосами.
— Сергей, если я вас напрягать не буду, то кто? Вы учителям на шею сели! — Валеева писала на
доске домашнее задание.
— Вредная вы! — парень тряхнул чёлкой и умолк.
— Не ворчи, потерпите меня ещё несколько дней, — девушка, улыбнувшись, развернулась лицом к
классу. — Дневники достали.
— Ещё и домашка, — простонал всё тот же парень.
— Абрамов, не ной, как девчонка, — десятиклассники дружно загоготали.
— Да ну вас.
— И тебя, и тебя.
Со звонком ученики подорвались со своих мест, как по команде, и высыпали гурьбой в коридор.
— Журнал возь... — рыжуха покачала головой, сверля спину последнего улепётывающего.
Она закрыла кабинет и пошла на улицу, проветрить мозги и получить дозу никотина, прихватив с
собой журнал.
Школьники, обнаглев под конец учебного года, курили чуть ли не на крыльце, и охранник, размахивая руками, пытался призвать молодёжь к порядку. Валеева зашла за полюбившийся угол
здания, где уже дымил Антон, сидя на корточках.
— Достали, — рыжая закурила, прислонившись плечом к стене.
— Кто был?
— 10 «Б»
— Дебилы.
— Не спорю, особенно Абрамов.
— Сергей, кажется?
— Ага.
— Он в этом году перевёлся к нам вроде.
— Отмороженный.
— Хамит?
— Нет, попробовал бы! — Аня глубоко затянулась и выпустила тонкую струйку дыма. — Но
трещит, не затыкаясь.
— Хотите, я с ним поговорю?
— С ума сошёл? Получается, я не справляюсь со своими обязанностями?
— Дело не в этом. Просто вам нужен опыт.
— Согласна. Что вечером делаешь?
— Хотите пригласить меня на свидание? — блондин широко улыбнулся.
— Я ещё жить хочу, а Савушка непременно захочет прекратить сей важный для меня процесс.
— Вы его подруга.
— А ты его парень.
Старшеклассник подавился дымом и выронил окурок:
— Чего?
— Тимошин, извини, конечно, но как это иначе называется? — Валеева засмеялась.
— Ну…
— Я знаю Глеба достаточно хорошо, чтобы утверждать, что у вас всё серьёзно.
— С чего такие выводы?
— Ты спишь с ним, знаком с его семьёй, вхож к ним в дом, ночуешь у него, он готовит завтрак для
тебя, отвозит в школу, забирает.
— И?
— Это много значит, поверь.
— Глупость какая-то.
— Всех своих любовников Савкин выставлял за дверь, едва проснувшись. Да и не задерживались
они у него в постели больше одного раза.
— Ярослав.
— Ярик? Он исключение. Просто слишком приставучий, как клещ.
— Не хочу обсуждать эту тему, Анна Сергеевна.
— Ревнуешь.
— Ревную, — блондин даже спорить не стал, кивнув утвердительно головой, — но ему не скажу.
— Пойдём, мне ещё журнал закинуть надо, — девушка бросила под ноги докуренную сигарету.
— Иду, — поднявшись, Антон потянулся и вышел из-за угла за практиканткой.
Аня уже перестала обращать внимание на любопытные и заинтересованные взгляды, обращённые к
её персоне. Хотя когда она появлялась в компании кого-то из своих учеников, зрителей
прибавлялось, как и сейчас.
— Уроды, — Тимошин нервно дёрнул плечом.
— Расслабься.
— Бесят.
— Так, мне к физруку.
— А у меня информатика. Увидимся?
— Место встречи изменить нельзя, — хохотнув, рыжая скрылась за дверью спортивного зала.
Физрук закидывал баскетбольный мяч в кольцо вместе с несколькими старшеклассниками, когда
Валеева окликнула его:
— Извините?
— Да? — Вадим Алексеевич подошёл ближе.
Аня протянула ему журнал:
— Эти оболтусы у меня оставили.
— Спасибо.
— Не за что, — пожав плечами, Валеева круто развернулась на каблуках и вышла под пристальным
взглядом физрука.
— Хорошенькая, да? — Абрамов стоял прямо за спиной Вадима, довольно скалясь.
— Ага, — на автомате ответил мужчина и чертыхнулся тут же: — Дуй отсюда!
— А у меня урок! — Сергей развёл руки в стороны.
— Какая жалость.
Выйдя в коридор, девушка столкнулась лицом к лицу с Маркеловым.
— Здравствуйте.
— Здравствуй.
— Как вы?
— Отлично, — рыжуха огляделась по сторонам и сбавила тон: — Алишеров тебе ничего вчера не
сделал?
— Анна Сергеевна, не надо думать, что я за себя постоять не могу! — возмутился Денис. — Если бы
он полез, я бы ответил.
— Всё в порядке?
— Да.
— Хорошо.
— У нас урок, пойдёмте?
— Пошли, — практикантка кивнула головой и поцокала каблуками рядом с улыбающимся
учеником.
— Анна Сергеевна, а вы не могли бы мне помочь?
— Что такое?
— На Выпускном читаю стихотворение довольно объёмное, мне бы поработать над интонацией.
— Без проблем. После уроков давай?
— Спасибо.
— Было бы за что.
— Но вы же тратите на нас своё личное время, задерживаетесь часто.
— Не страшно.
— Тогда я к вам зайду?
— Конечно.
— Можно заодно и сочинение разобрать?
— Ладно.
— Анна Сергеевна, вы классный преподаватель.
— Слышал бы это Роман Владимирович, — Валеева искренне рассмеялась.
— Это тот мужчина, который на проверку приходил?
— Ага.
— Он из вашего университета?
— Он меня сюда и засунул, — остановившись перед кабинетом, практикантка достала ключи и
открыла дверь, впуская школьника внутрь.
— Вы жалеете?
— Совсем нет, я привыкла к вам.
— Жаль, что вы раньше не пришли.
— Всему своё время, Денис, — Аня села за свой стол и придвинула ближе нужные учебники.
— Наверное.
— Всем привет, — Ник вплыл в класс. — Всё те же лица!
— Здравствуй, — рыжая придала своему виду равнодушия, а Маркелов вообще проигнорировал
вошедшего и плюхнулся за парту.
— Я помешал? — Алишеров усмехнулся.
— Сейчас звонок уже будет, — Аня не отрывала взгляда от записей, разложенных на столе.
— Иногда и пары минут достаточно для приятных мелочей, — брюнет оскалился, и практикантка
поняла, что он намекает на их тискания в этом самом кабинете.
— Маловато будет, — подал голос Денис.
— Ты вообще молчи, убогий, — махнул рукой Никита.
— Не тявкай.
— Кто там пискнул? — Алишеров нахмурился, сверля взглядом одноклассника.
— Заткнитесь оба, — голос Валеевой перекрыл раздавшийся звонок, оповещающий о начале урока.
Когда остальные ученики заполнили помещение, девушке даже задышалось проще. Она устала от
этих разборок, от наездов её любовника, теперь уже бывшего, от его подозрений, но обманывать себя
было бесполезно — ей нравился этот хамоватый тип. Коньячные глаза сводили с ума, подчиняя и
опаляя тело и душу, кожа всё ещё ощущала прикосновения горячих грубых ладоней, а губы хранили
страсть поцелуев, доводящих до безумия. Тело не забывает, у него отменная память.
Глава 32
Михаил никогда не считал себя сильным мира сего и не ставил выше людей, не имеющих такого
дохода, как он. Но сейчас, сидя в небольшом кафе напротив неопрятной нервной девушки, он
ощутил ту огромную пропасть, разделяющую их.
— Подписывай, — мужчина подвинул папку с документами собеседнице.
— Удостоверились, что выродок сынка вашего? — Света скосила глаза на толстый белый конверт, лежащий на краю стола.
— Подписывай.
— Без проблем, — непутёвая мамаша схватила ручку и зашуршала листами, оставляя корявые
подписи и продолжая бросать взгляды на конверт. Закончив, она подняла глаза: — Деньги.
— Послушай меня, девочка, если вздумаешь оспаривать подписанные тобой бумаги и подавать в
суд, будет хуже. Я тебя раздавлю, как букашку.
— Мне недоносок ваш не нужен.
— Закрой свой рот, — Савкин брезгливо поморщился и протянул конверт. — Пошла вон.
— И вам не хворать, — схватив подачку, девушка выскочила из кафе.
— Дрянь, — прошептал мужчина и собрал документы обратно в папку. Она даже не проверила
содержание конверта, жадность затмила ей глаза. Вместо денег ей была отдана увесистая пачка
фотографий, недвусмысленно изображающих образ её жизни. С такими данными ей ни один суд
ребёнка не отдаст.
Михаил Андреевич прекрасно понимал, что впереди ещё много бумажной волокиты, посещений
органов опеки, социальных служб и прочих учреждений перед тем, как его внук, наконец, станет
Савкиным Артёмом Глебовичем, полноправным наследником и членом их семьи официально. Но
главное было сделано — Светлана добровольно подписала бумаги об отказе от ребёнка и ещё
несколько документов. Она пока не знала, что часом ранее Тамара Васильевна заверила завещание, в
котором сказано, что после её смерти хозяином квартиры становится Михаил. Савкин-старший
хотел, чтобы у его внука в будущем была своя жилплощадь, а нерадивая мамаша могла в любой
момент потерять всё, если бы являлась собственницей квадратных метров старухи. Да, деньги
решают, если не всё, то очень многое. В противном случае ему было бы гораздо сложнее достать
нужные бумаги и пришлось бы потратить больше времени на беготню по различным кабинетам и
заведениям.
Защитить свою семью — разве мог он думать о чём-то другом? Семья превыше всего. Эту истину он
понял когда-то давно, попав в советский детский дом с особыми правилами жизни, придуманными
самими воспитанниками. Он не привык искать помощи, потому что её никогда не было. После
смерти родителей он, совсем ещё мальчишка, был выброшен в жизнь, далёкую от безмятежного
счастливого детства. Воспитав себя сам в грязной луже насилия, лицемерия и злости, он решил, что