У меня вырывается смешок, а Реми, не понимая, о чем говорит Пит, кажется, полностью поглощен мной и музыкой. Не знаю, что означает этот его взгляд, но он наклоняет голову ближе.
— Включи еще одну, — приказывает он грубо, пристально наблюдая за мной мрачными голубыми глазами.
На мгновение я замираю в нерешительности, но внутри меня закипает жажда и игривое желание, так что я выбираю еще одну старую песенку, которая кажется к месту — All I Wanna Do Is Make Love To You в исполнении Heart.
В тот момент, когда начинается припев, я вижу, что его зрачки дико расширились. У меня перехватывает дыхание, я понимаю, что, включив эту песню, я, в общем-то, прошу мужчину заняться со мной любовью, сказать, что он согласен…
Опасаясь хищного выражения его лица, я отодвинулась чуть дальше на сидении, а он наклонился вперед. Опустив ниже свою темноволосую голову он, словно гипнотизируя меня, удерживал мой взгляд.
Он скользнул рукой по моей талии и притянул меня немного ближе, а потом наклонил голову и прижался губами к моему уху. Кажется, он только что поцеловал меня в ухо. Мои нервные окончания завибрировали, когда он взял плеер, чтобы включить для меня песню. Он снова выбрал “Iris”, наблюдая, как я замираю, реагируя на музыку, а от слов так и хочется разрыдаться.
Пока играла песня, охваченная возбуждением, я смотрела в его глаза, пылкие и завораживающие, как и звучащие слова. Когда песня закончилась, он стянул с меня наушники и снял свои, тяжело и прерывисто дыша, он наклонился и снова поцеловал меня в ухо.
— Ты хочешь меня? — спросил он низким голосом, от которого у меня волосы на теле стали дыбом.
Я отчаянно киваю, и его руки обхватывают мои бедра. Он наклоняется к моей шее и делает вдох. Дрожь охватывает мое тело, и я задыхаюсь, понимая, что вечером, сегодня вечером после первого боя в Майами, Ремингтон собирается заняться со мной любовью.
До конца полета он удерживает руку на моих плечах, прижимая к себе, продолжая ласкать мое ухо — единственное укромное место, где другие не увидят, что он делает со мной. Он покусывает меня за мочку уха, касается языком ушной раковины, совершенно забыв про музыку. Я уже влажная, дрожу, пялясь на его джинсы, лопающиеся от нарастающей эрекции. Она настолько велика, что у меня чешутся руки, от желания прикоснуться, я хочу попробовать его на вкус, облизать, низ живота сжимается в отчаянном желании.
Мы прибываем в пятизвездочный отель и пьянящее сочетание ожидания и возбуждения, с которым я боролась, поглощает меня с головой, когда я осознаю, что Реми забронировал двухкомнатный президентский люкс для меня с ним. Когда нам выдают ключи, другие, кажется, это тоже заметили.
— Я искренне надеюсь надеюсь, что ты знаешь, во что ввязываешься, — обеспокоенным тоном шепчет Пит, встревожено выгнув бровь.
Когда Диана тянет меня в фойе, ее глаза едва не наполняются слезами.
— О, Брук, пожалуйста, давай опять поселимся в одном номере?
Подойдя, Райли смотрит на меня со всей открытостью и похлопывает по плечу, будто провожая на войну.
— Би, никогда не видел, чтобы он так напрягался ради кого-то, как он старается ради тебя.
Их поведение не особо удивляет меня.
Я знаю, они беспокоятся, что все закончится плохо. Я работаю на Ремингтона, да и то временно, а его плохая репутация подкреплена уймой доказательств. Очевидно, что у него тот еще нрав и вынести его не так-то просто. Но, не смотря на всю его силу, инстинкты говорят мне, что он никогда не причинит мне боли, и он ни разу не дал мне повода усомниться в этом. Остальное сейчас не важно. Для меня это совершенно не важно. Я хочу его. Так сильно, как не хотела чего-либо уже шесть лет. И я собираюсь его заполучить.
Может у меня тоже есть эта красная кнопка самоуничтожения?
Пока мы идем в наш номер, чтобы приготовиться к бою, мысли о том, что сегодня произойдет, сводят меня с ума. Я отчаянно нуждаюсь в Мелани, прошла уже пора дней, как я с ней связывалась, так что я достаю телефон из сумочки и пишу ей.
Брук: Как там моя лучшая подруженькааааа?
Мелани: Сскчлс! Но я прощу тебя, если ты скажешь, что уже заполучила кусочек этой сексуальной попки!
Брук: Да ладно…
Мелани: Что? Так и есть???
Брук: Мэл
Мелани: Что?? Что??
Брук: Кажется, я влюбляюсь в него.
Он расправился с Майами как ураган.
Я все еще едва дышу от радостного волнения, когда мы возвращаемся после первого боя. Противники почти не задели Реми. Он был заряжен на полную, его тело двигалось так точно и мощно, что не понадобилась много ударов, чтобы нокаутировать противников. Он сметал каждого, словно это была прогулка по парку, к концу вечера толпа кричала от восторга и даже ринг-анонсер выдохся.
— Да пребудет земля пухом этим несчастным, Боже мой, этот парень умеет бить! Вперед, Разрывной! Взорви их бошки, сукин сын! Раааазрывной, леди и джентльмены! Разрывнооооой!
Даже Райли был настолько возбужден, что прямо в углу из которого мы наблюдали за боем, взобрался на спину Тренеру, поднял вверх кулак и орал во всю глотку. А вот Пит, похоже, оставил себя ответственного в Антанте, потому что, не успели мы выйти из Подземелья, как он заявил:
— Твою мать, мы обязаны это отпраздновать!
Прежде чем Ремингтон понял, что к чему, толпа народу на дюжине машин направлялась к нам в отель. И вот мы уже в президентском люксе с тысячью незнакомцев (что, конечно же, не может быть правдой, но их на самом деле очень много). Пит говорит, что все эти люди уже тусовались с Ремингтоном, так что выходит они только для меня незнакомцы.
Толпа настолько громадная, что весь холл усеян людьми. Они ужасно шумят, нам повезло, что два других президентских люкса на верхнем этаже отеля свободны, иначе пришлось бы искать другое место для ночевки.
Меня расстраивает, что не удалось увидеть его после того, как он покупался и переоделся. Его окружили фаны, а в отель привезли давние друзья из Майами, один из них даже позволил ему сесть за руль недавно купленного Феррари.
В забитом до отказа номере я подумала, не присоединиться ли к всеобщему веселью, оторваться и напиться, когда раздались приветственные аплодисменты, переходящие в овации, которые мог вызвать только один человек. Он зашел в номер, неся на плечах четырех парней. Мое сердце пропустило пару ударов. Не его лице сияла улыбка, нахальнее обычного, Реми был под кайфом от всех сегодняшних побед, а женщины вопили, сходя с ума от него.
— Реми! Ремиииии!
— Вот так-то, кто круче всех? — крикнул он, ударив себя кулаками в грудь. Я засмеялась, потеряв голову, загипнотизированная и зачарованная им. Аура, которую он источает этим вечером, заставляет его сиять как солнце. Мне кажется, если бы он сейчас заявил, что умеет летать, мы бы ему поверили. Все здесь очарованы им, он подобно магниту притягивает нас. Он находит меня, его улыбка смягчается, а глаза светятся странным голодным блеском.
— Брук.
Он направился в мою сторону и поманил меня к себе, а толпа расступилась, чтобы дать мне пройти. Он улыбнулся мне, его игривые голубые глаза удерживали мой взгляд, пока он медленно шел ко мне, встретив посредине пути. Он поднял меня, закружив в сильных объятиях, а потом поцеловал.
Стоило ему коснуться моих губ, как внутри меня взорвались фейерверки.
Все сдерживаемое желание за дни и недели скопилось вместе в этот самый момент, когда все, чем я являюсь и все, чего я хочу сводится к этому. Темноволосая голова Ремингтона Тэйта становится еще ближе ко мне, когда я открываю рот, позволяя ему дать мне все, что он хочет.
От его поцелуя мой желудок превращается в дикий вихрь. Он крепко держит меня за бедра и ловко двигает губами, прикасаясь своим языком к моему. Он издает горловой стон, когда прижимает меня ближе к себе, заставляя меня чувствовать, насколько он возбужден. В это время он действует своим ртом настолько настойчиво, как будто завтра никогда не настанет.
Люди вокруг громко гудят, и когда они говорят ему «Иди, трахни эту кису!», Реми отрывается от меня. Он тяжело дышит через нос, приближаясь своим ртом к моему уху, и шепчет, звуча горячо и грубо:
— Сегодня ты моя.
У меня вырывается лихорадочный стон. Он берет мое лицо в свои большие руки, заставляя меня при этом чувствовать себя хрупкой и крошечной, и он жадно впивается в мой рот. В этот раз он действует медленно, как будто я являюсь чем-то драгоценным и ценным.
— Ты моя сегодня.
Он снова смотрит мне в лицо, его глаза горят от желания. Мне кажется, что я просто кивнула в знак согласия, но я слишком взволнована, чтобы знать наверняка. Меня бросило в жар. Мои ноги не перестают дрожать, и каждая клетка моего тела кричит от желания потому, что я хочу его сейчас. Я хочу его сейчас.
— Реми, я хочу тебя, возьми меня! — кричит какая-то женщина, но он игнорирует ее, он игнорирует все. Кроме меня.
Его глаза темные и полны решимости, он прикасается своими большими мозолистыми пальцами к моему лицу, а затем он проводит ими по моим волосам, целуя меня снова, наши рты горячие и влажные сливаются, жаждущие и желающие. Я хватаю в кулаки мягкую серую ткань его футболки, умирая от ощущений. Мне даже плевать, кто смотрит, и я не обращаю внимания на все те пошлые вещи, что они свистят. И я осознала, насколько сильно я хочу этого, нуждаюсь в этом, когда по мне проходит волна дрожи, и я нахожусь в плене его настойчивых сексуальных губ, когда взгляд его глаз заставляет меня чувствовать себя единственной женщиной в его жизни.
— Забери ее в свой номер, Тэйт! — кто-то кричит. Но, похоже, он поглощен только мной, а я только ним.
Он обнимает меня своими сильными руками, защищая ото всех, гладит мои волосы, пока его губы нежно касаются обнаженного участка моей шеи над воротником. Его пальцы скользят вверх по моей шее, и он опять произносит, словно мантру — «Моя. Сегодня».
— А ты — мой. — Я обхватываю ладонями его лицо, ища глазами его темнеющий взгляд, когда неожиданно четверо парней подхватывают его и начинают подбрасывать в воздух.
«Реми, Реми…» кричат они, дружно подкидывая его. Смех наполняет меня, и счастье рвется наружу. Я счастлива за себя. За него. За этот вечер.
Неподалеку Пит и Райли сдержанно наблюдают за этой сценой с такими мрачными лицами, будто находятся на похоронах.
— Эй, ребята, веселее! — смеясь я подхожу к ним. Вполне возможно, что мои дедули отрываются бодрее этих двух. В ответ они лишь качают головами и продолжают мрачно пялиться вперед.
— Он слишком разогнался, — бормочет Пит, обращаясь к Райли.
— Я знаю, мужик. Черт.
— Да уж. — Пит задумчиво почесал голову. — Я что на самом деле затеял всю эту вечеринку?
— Приготовься к аварийной посадке, — все, что ответил Райли, направившись дальше по гостиной, качая головой.
Я в замешательстве.
— Что случилось? — спрашиваю Пита.
— Ничего. Пока что. — Он взглянул на часы, затем на Реми, которого относили назад к бару. — Но всегда что-то идет не так, и у нас возникают неприятности. Большие. Неприятности.
Оглянувшись, я вижу вокруг только улыбки и смех, в то время, как из динамиков звучит сумасшедшая рок-музыка из айпода Реми. Я, в самом деле, не понимаю, из-за чего эти двое так волнуются. Всем весело, и я еще не встречала человека, который трудился бы так, как Ремингтон. Он заслуживает того, чтобы расслабится. Да, он немного чересчур энергичен, но, на мой взгляд, это очевидно, что он получает удовольствие от борьбы, и плюс к этому то же самое, что поглощает нас обоих, Ремингтона и меня, чувство как будто свертывают голодные неделями кобры.
Сегодня весь день, в то время, как мы оставили чемоданы в нашей комнате и пошли с командой на обед, и даже когда он готовился перед боем, — каждое мгновение этих моментов наши глаза искали друг друга, и как только наши взгляды встречаются, между нами вспыхивают искры с такой мощью, что необходимость быть с ним как будто ранит меня ударами плетью. Даже во время боя, когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня прежде, чем начать, его голубые глаза с неистовым аппетитом медленно поглощают меня. Я знаю, что он чувствует тот же голод, что и я сейчас, пока жду возбужденная, предвкушая этот вечер. Мое тело гудит от возбуждения, и после такого восхитительного боя, я знаю, тело Ремингтона гудит, как сумасшедшее. Он весь измученный. Заведенный и превосходный.
Сегодня его энергетика была настолько мощной, что накрывала каждую клетку и атом моего тела, его мужская сексуальность окутывала меня.
Я вижу, как он разливает текилу по стопкам, в то время как эффектная блондинка, стоящая рядом, выжимает лимонный сок прямо на свое декольте и, добавив щепотку соли, сжимает рюмку текилы между грудей. Она тянет Реми за запястье, призывая выпить. Ревность охватывает меня, но быстро проходит, когда Реми хватает ближайшего чувака и, смеясь, подталкивает его к блондинке, после чего хватает две стопки, что он налил и направляется ко мне.
Его взгляд находит меня, а выражение глаз становится диким. Таким томным и диким, как и мои трепещущие внутренности. Кажется, будто для веселья ему нужна только я и больше никто, от этого мои колени слабеют. Я становлюсь такой чувствительной между ногами, мокрой и набухшей.
В одной ладони он несет солонку и лимоны.
— Иди-ка сюда, — в его грубом голосе слышна теплота, он ставит рюмки на пульт у входа. Он посасывает дольку лимона и наклоняет голову, чтобы передать ее мне. Он выжимает лимонный сок между моих губ, выкидывает лимон и засовывает язык мне в рот. Он стонет, я тоже, мы целуемся, ласкаем друг друга языками. Застонав еще раз, он отодвигается и протягивает мне рюмку.
Я ни разу не напивалась и очень рада, что сейчас я с ним. Внутри меня по венам разливается беззаботная радость. Я будто становлюсь порочной и импульсивной, совершая все то, что не делала раньше. Зажав в руке стакан, я залпом его осушаю, ощущая, как алкоголь прожигает путь вниз по горлу, а когда Реми снова протягивает мне лайм, я теряю рассудок от волнения и возбуждения.
Повторяя то, что он делал, я зажимаю дольку лайма губами, а он наклоняется и посасывает его. Стон вырывается из моего горла, когда он отбрасывает лайм, заменяя его своим языком. Желание и страсть проносятся сквозь меня, и я обхватываю его шею руками.
Пустые рюмки падают на пол, когда он хватает меня за зад и усаживает, устраиваясь между моих ног, запуская язык в мой рот.
Он делает толчок бедрами, и я чувствую его твердость, от этого безрассудного движения сквозь мое тело проходят молнии.
— Ты так хорошо пахнешь… — хриплым голосом он сказал мне в ухо. Он тереться своей твердостью об меня, сжимая руками мои бедра. Его рот легкими касаниями прокладывает путь вниз от моего виска к подбородку, и он прошептал мне в губы, быстро и возбужденно:
— Я хочу тебя сейчас. И я не могу ждать, когда уйдут эти люди. Как тебе нравится такое, Брук? Жестко? Быстро?
— Так, как ты захочешь, — пробормотала я, опьяненная от ощущений на мне его рук, его губ, от прикасания его бедер к моим. Думаю, мои слова заставили его вспомнить песню, которую я ему включала, потому что он издает стон и наклоняет голову, слегка покусывая мою нижнюю губу.
— Подожди здесь, маленькая петарда, — сказал он, возвращаясь обратно к бару.
Мы выпиваем по второму заходу, он приносит еще текилы для третьего и после четвертого я окончательно захмелела. Раньше я так крепко не выпивала и не думаю, что мой организм может с этим справиться. Голова начинает кружиться, пока я смотрю, как он с сонной улыбкой на лице в пятый раз уходит за выпивкой. Какие-то мужчины снова хватают его и начинают подбрасывать в воздух, выкрикивая: «Кто круче всех?»
— Не сомневайтесь, что это я, чертовы кретины!
Они ставят его обратно на ноги возле бара и, протягивая бесчисленное количество стаканов с пивом и вскидывая кулаки в воздух, начинают скандировать: «Ре-минг-тон! Ре-минг-тон! Ре-минг-тон!»
— Спокойнее, ребята! — пытается угомонить их подошедший Пит.
— Что это за придурок? — говорит какой — то бородатый парень, Реми хватает его и прижимает к стене с такой легкостью, будто тот весит не больше младенца.