Разворачиваюсь и направляюсь в спальню, подумывая нырнуть в тёплую кровать, прежде чем вспомнить, чем они занимались на ней, надеясь, что Перри потом спалось комфортнее. Отчаянный стон срывается с губ, и развернувшись, я врезаюсь в широкую грудь Анселя.
Когда пытаюсь обойти его, он останавливает меня, хватая за плечи дрожащими руками:
- Пожалуйста, не уходи.
Чувствую, как мысли кружатся, словно вихри торнадо, но как обычно, даже если зла на него настолько, чтобы наорать, ощущение близости его тела и ладоней, скользящих вверх по моим рукам, так успокаивает, что страх начинает отступать.
Однако, когда я пытаюсь заговорить, слова душат и теряются.
- Т-т-т-т, - закрываю глаза и пробую снова, - т-т-т—т-ты-
Чёрт!
Открываю глаза, не уверенная какой будет его реакция, потому на самом-то деле, он никогда не слышал, как я заикаюсь и вряд ли услышит когда-нибудь ещё.
Глаза Анселя широко распахнуты, а на лице гримаса боли, словно он думает, что сломал меня.
- Блять, Мия.
- Н – н – не..
-Мия… - отчаянно стонет он, прижимая лицо к моей шее.
Отталкиваю его, желая сейчас чувствовать что угодно, кроме жалости. Из-за злости слова выходят резкими и хлёсткими, однако, с каждым сказанным, язык становится вялым.
- Т-ты был с н-ней так долго. Я просто…сегодня вечером почувствовала себя в роли любовницы, понимаешь? А вчера - впервые женой. Однако сегодня, чувствую, словно украла тебя у неё.
- Нет, - произносит он, с огромным облегчением , убирая волосы от моего лица, чтобы поцеловать в щёчку.- Конечно, мы расстались до того, как я встретил тебя.
Чёрт. Я должна спросить.
- Сколько времени прошло, перед тем как ты уехал?
Его лицо осунулось, и могу поклясться, что слышу, как тикают секунды, пока он затягивает с ответом.
- Ансель.
- Несколько дней.
Моё сердце падает к ногам, и я закрываю глаза, не в силах взглянуть на него.
- Она съехала, когда тебя здесь уже не было, ведь так?
Еще одна заминка.
- Да.
- Ты расстался с девушкой, с которой пробыл шесть лет, лишь за несколько дней до того, как женился на мне?
- Ну, технически мы расстались за три недели до того, как я встретил тебя. У меня был велотур через штаты, перед Вегасом, - напоминает он. – Но я почувствовал, что всё закончилось намного раньше. Мы оба знали, что ничего не выйдет. Она цепляется за что-то, чего больше нет, - берёт мои лицо в ладони и ждёт моего взгяда, - я не искал чего-то, Мия , поэтому и доверяю своим чувствам к тебе. Я не хотел ни одну женщину так, как хочу тебя. Это отличается от всего, что я когда-либо знал.
Когда я ничего не отвечаю, он спрашивает :
- Могу я рассказать тебе сейчас? Всё?
Я не утруждаюсь ответить вслух. С одной стороны, кажется уже немного поздно для полного разоблачения.
С другой, с нездоровым любопытством, желаю разузнать мельчайшие подробности.
- Bike and Build [некоммерческая организация, организующая велопробеги через всю страну, чтобы помочь средствами строительству жилья в США]начался в мае и продлился вплоть до сентября, - начинает он, - Финн, Оллс, Перри и я сблизились за время программы. Это была эдакая проверка – когда вас бросили всех вместе, чьи-то отношения закаляются, а чьи-то нет. Что касается нас – определенно да.
Замолкает, скользя пальцами вниз по моей руке.
- Но наш роман с Перри не был внезапен, за исключением секса. Она хотела этого. По крайней мере, Финн и Оливер всегда убеждали меня, что она втюрилась в меня с первых дней. Думаю, что стал понимать, о чём они говорят где-то в июле. И к августу, я настолько привык и сдружился со всеми, что сделал бы для неё всё, что угодно.
Отстранившись, чтобы в тусклом свете луны заглянуть мне в глаза, он произносит:
- Даже секс. Мы переспали только два раза за всю поездку. Шальной ночью в августе, когда напились до беспамятства. И затем, пару недель спустя – после чего, это стало выглядеть неуклюже и скованно – за ночь до конца нашего велопробега.
Мой желудок скручивается при странном смешанном чувстве – облегчения и боли. Закрываю глаза, прогоняя навязчивые картинки - его руки на её теле и губы на её губах.
- После этого, Перри вернулась во Францию, а я уехал учиться с Нэшвиль. Мы начали встречаться, даже не обговаривая это. Она была уверенна, а я не стал переубеждать. Виделись около двух раз в год. Ну и всё остальное, о чём я тебе уже рассказывал, тоже было правдой. Она, конечно, хорошо узнала меня за время велопробега. Однако, тогда мне было только двадцать два. Я был не таким, как сейчас, так что мы быстренько разбежались.
Он понижает голос, звуча огорчённо.
- В нашем романе даже и страсти то не было, Мия. Он напоминал… - ругнувшись, потирает лицо рукой, - …как вы ее называете.. ? – он смотрит на меня, и я отвожу взгляд, не в силах устоять перед тем, как восхитительно двигаются его губы в поисках правильных слов, - Заморашка? Сказка со злой мачехой?
- Золушка? – предполагаю я.
Он щёлкает пальцами, кивая, и продолжает.
- Я думаю, что мы оба хотели, чтобы ей подошла хрустальная туфелька. Понимаешь о чём я?
- Да.
- Она была единственной, кому я изменял. Два раза. За это мне стыдно больше всего, Мия. Я понял, что дальше так не смогу. Что сделал именно то, чего поклялся не делать, как мой отец, понимаешь? Я хотел как лучше и однажды, позвонил ей, чтобы расстаться по телефону , а – он замокает, глубоко вздыхая – оказалось, что она не могла дождаться момента, чтобы сообщить мне, как отказалась от работы в Ницце, поэтому мы наконец-то можем быть вместе, в Париже.
Моргаю, прогоняя непрошенные слёзы, отказываясь жалеть его.
- Поэтому я… - он замолкает, подыскивая правильное слово и я безумно рада оказать ему услугу.
- Струсил.
Он кивает.
- Да, согласен. И это правда было не честно по отношению к ней. Мне следовало довести дело до конца.
- Мы оба знаем, что я приехала сюда, чтобы убежать от проблем. Но всё то время, когда ты ведешь себя как эдакий благодетель, ты убегаешь тоже. Ты использовал меня, чтобы разобраться с ней. Ты импульсивен – сначала делаешь, потом думаешь и вот результат - ты женился на мне. Ты убедил себя, что если вернул меня, значит стал ответственным и сделал благое дело, но честно говоря, ты всего лишь решил оправдать себя за те грешки с Перри. Я – твой способ оправдать себя. Доказать, что ты не похож на своего отца.
- Нет, - настаивает он, голос острый, как бритва, - ты – стала моим убежищем, да. Но не потому, что я пытался что-то доказать себе или оправдаться за грехи. Я не должен был покупать тебе билет, разыскивать тебя в зоопарке. Я – не мой отец. Именно поэтому я был разочарован собой и тем, как обошелся с Перри. Я нашел в тебе утешение, потому что влюбился.
Позволяю его словам отозваться эхом в тишине комнаты, до тех пор, пока звуки гудков машин и мотоциклов, а также грохот грузовичков доставки, что несутся по узкой, мощёной улице поздней ночью, не поглощают их. Даже не знаю, что и думать. Сердце говорит довериться ему, что Ансель не специально скрывал от меня некоторые вещи и что действительно иногда нелегко и затруднительно подгадать правильное время.
Однако разум говорит, что всё это херня и если бы он захотел развивать доверие между нами, то не использовал бы её прозвище, а просто сказал, кем она была для него. Что они жили здесь вместе, и один из его теперешних близких друзей - бывшая невеста. Я хочу оттолкнуть Анселя, чтобы приберечь информацию до лучших времён – для наших игр и честности, которые они нам подарили.
По правде говоря, меня заботит не его прошлое, а то, как он оставил меня в неведении, лгав до тех пор, пока мы не достигли воображаемого мильного камня, с указаниями на какой тропинке он может быть честным. И на самом то деле, неважно, что дорожки от него ведут по всему миру.
Быть может, он тоже думает, что мы не протянем до конца лета.
- Ты еще испытываешь ко мне влечение? – тихо спрашивает он, - внезапно, я стал очень волноваться, что уничтожил его.
Едва ли дыша, киваю, в какой-то мере беспокоясь, что ответила на оба вопроса: действительный и потенциальный. Влечение к нему настолько сильное, что даже сейчас, продолжает тянуть меня в его объятья, даже если я всё ещё ужасно зла. Моя кожа, кажется, гудит, смешиваясь с теплом тела Анселя, когда он так близко; его запах накрывает меня с головой. Но я волнуюсь, как бы он не разрушил всё это.
- Я никогда не чувствовал подобного раньше, - произносит он в мои волосы. – Подобной любви.
Однако, в голове моей крутится один и тот же вопрос – о тайном предательстве.
- Ансель?
- Хмм? – губами он касается моего виска.
- Как ты мог рассказать ей об аварии? С какой стати решил, что я с удовольствием поделюсь с ней этим?
Ансель замирает позади меня.
- Я не говорил ей.
- Она знала, - говорю я, чувствуя еще одну волну ярости. - Ансель, она знала, что меня сбили. Знала о моей ноге.
- Не от меня, - упирается он, - Мия, я клянусь. Если она и слышала от кого-то что-то, помимо твоего имени и того, что ты моя жена, так это от Оливера и Финна. Они всё ещё дружат. Что было неловко для каждого из нас – он ищет мой взгляд, понижая голос, произнося, - я не знаю, почему она заговорила с тобой. Не знаю, зачем подошла к тебе сегодня вечером, хотя знала что мне это не понравится.
- Ты говорил с ней по телефону, - напоминаю я ему, - она приходила сюда среди ночи. Ты обедал с ней, когда был слишком занят, даже чтобы позавтракать со мной. Быть может, она думает, что это ещё не конец.
Анселю требуется пара секунд, чтобы ответить, однако его ладонь покровительственно лежит на моей ключице, большим пальцем лаская впадинку.
- Она знает, что с нами покончено. Но я не собираюсь притворяться, что этот разрыв был лёгким. Для неё неожиданно было узнать, что мы с тобой вместе во Франции.
Нежность в его голосе, смешанная с каплей жалости к Миньюи и тому, через что она прошла, причиняет душевную боль, заставляя меня чувствовать себя психически ненормальной. Рациональной частью своего мозга, я понимаю и рада, что он переживает за неё, ведь это означает, что Ансель не полный мудак. А хороший парень. Но на самом деле, он так сильно облажался, что у меня нет причин восторгаться им, в то время, как я всё ещё зла.
- Да, но я бы так сильно не переживала. Уверена, сегодня она вышла победительницей из вашей игры.
- Мия, это не то, что -
- Просто остановись.
Он хватает меня за руку, когда я начинаю уходить и разворачивая, прижимает спиной к стене, смотря на меня столь напряженно, что мурашки бегут по телу.
- Я не хочу причинить боль ни одной из вас, - нарочно, невозмутимо произносит он, - и я знаю, что облажался, скрыв всё это.
Закрываю глаза и сжимаю губы, чтобы не выдать, как дрожу под его уверенным прикосновением. Хочу оттолкнуть, схватить за волосы и почувствовать вес его тела, прижатого к моему.
- Я пошёл за тобой, - напоминает он мне, наклоняясь, чтобы поцеловать мой подбородок, - я знаю, что не должен больше беспокоиться о её душевном состоянии. Однако, если она чувствует ко мне хоть крупицу того, что я чувствую к тебе, необходимо позаботиться о её сердце, потому что я не представляю своей жизни без тебя.
Кажется непостижимым, что лишь словами он способен заставить меня почувствовать себя так, словно мою грудную клетку расплющило под пресальней.
Лизнув мочку моего уха, бормочет :
- Это убивает меня. Мне нужно знать, что с нами всё в порядке.
Его руки становятся суетливыми на моём теле, отчаянно хватаясь за каждый сантиметр кожи. Быть может, чтобы отвлечь меня или же убедить себя. Он скользит вниз по моей груди, бёдрам и зажимая в кулак подол юбки, тянет её вверх.
- Ансель.. – предупреждаю я его, однако, уклонившись от поцелуя, толкаюсь бёдрами вперёд, чтобы он коснулся меня. Руки сжаты в кулаки по бокам, желая, чтобы он был увереннее и грубее. Требуя утешения.
- Ты в порядке? – спрашивает он, целуя мое ушко.
Я не отворачиваюсь, когда Ансель снова целует мой подбородок и даже когда двигается выше, взгляд чувственный и осторожный, когда он целует меня в губы. Однако, скользнув рукой между моим бёдер, он рычит :
- Я собираюсь сделать так, чтобы ты стала мокрой, - когда палец Анселя проникает под кромку моих трусиков, я нахожу в себе силы, чтобы оттолкнуть его.
- Сексом проблему не решить.
Он отстраняется, глаза широко распахнуты в замешательстве.
- Что?
Не верю своим глазам.
- Думаешь, что я успокоюсь, когда кончу?
Он кажется сбитым с толку, скорее даже разъярённым вначале.
- Если ты успокоишься, то почувствуешь себя лучше и какая на хер разница, как это случится? – щёки пылают румянцем.
Не этим ли мы всё время занимались? При помощи секса, стали семьей и сблизились, даже когда было страшно или проблематично, или настолько нереально, чтобы поверить в нас?
Я застыла на месте. Потому что он прав. Именно этим мы и занимались, и прямо сейчас я хочу забыться. Отвлечение, обладание, как то довести дело до конца – называйте как хотите, мне нужно это. Я хочу прекратить разговоры. Хочу, чтобы он прогнал в сторону все мои сомнения и подарил ту часть себя, что я только что увидела.
- Хорошо. Отвлеки меня, - бросаю ему вызов, стискивая зубы, - посмотрим, как я забуду о своей злости.
Ему требуется секунда, чтобы осмыслить сказанное мною, прежде чем наклонившись снова, царапнуть зубами мой подбородок.
Выдыхаю через нос, откинув голову, принимая поражение. Его руки возвращаются мне на талию, грубее в этот раз, дёргая футболку вверх и снимая через голову, прежде чем стянуть юбку с бёдер, заставляя её растечься лужицей на полу.
Но даже когда он берет моё лицо в свои ладони, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы и шепча:
- Tu es parfaite
Иди сюда.
Заставляю его приложить усилие, задабривая меня пальчиками и мягкими уговорами, и он тихо постанывает, пока снова наконец не опускает мои бёдра вниз, зазывая пальцами, прижатыми к моей плоти, чтобы снова погнаться за удовольствием, отдаваясь ему в этой запутанной игре, где я исполняю все его желания, скача на его лице.