Ноу-Уан медленно подняла руку и сжала в кулаке полы мантии.
– Зачем ты здесь?
– Если я отвечу тебе сейчас, ты придешь в ярость, поэтому просто скажу, что верю в завершенные циклы… я попросту не видел тот, в котором мы сейчас пребываем, пока не появилась ты. – Ангел чуть поклонился ей. – Береги себя… и это прекрасное платье.
На этих словах он исчез, растворился в воздухе, забирая с собой тепло и свет.
Упав на столик, она не сразу поняла, что у нее болит рука. Опустив взгляд, Ноу-Уан издалека посмотрела на нее – на схватившиеся за мантию побелевшие костяшки и онемевшую плоть – словно на чужую конечность.Она всегда так относилась к частям своего тела.
Но, по крайней мере, она владела своей плотью: ее разум приказал кисти, соединявшейся с рукой, которая приделана к туловищу, расслабиться и отпустить ткань.
Когда та повиновалась, Ноу-Уан вновь посмотрела туда, где стоял мужчина. Двери были закрыты. Вот только… он ведь не закрывал их, так?
Был ли он вообще здесь?
Она бросилась вперед и выглянула в коридор. Во всех направлениях… никого не было.
Глава 5
Прожив практически двести лет в браке, Тор по себе знал, как протекал спор между упрямым воином и вспыльчивой женщиной. И это глупо – испытывать ностальгию, наблюдая, как Джон и Хекс сверлят друг друга взглядами.
Боже, он и его Велси тогда немало спорили.
Еще одна вещь, о которой Тор будет скорбеть.
Вернув свой истощенный разум к происходящему, он встал между ними, посчитав, что ситуацию необходимо разбавить реальностью. Будь на их месте кто-то другой, Тор не стал бы тратить время. Романы – не его дело… и не важно, все в них гладко, или нет… но ведь это Джон. Он был… сыном, которого Тор когда-то надеялся иметь.
– Пора вернуться в особняк, – сказал он. – Вам обоим нужно лечение.
– Не вмешивайся…
«Не вмешивайся…».
Тор вытянул руку и обхватил затылок Джона Мэтью, сжимая, пока мужчина, наконец, не посмотрел на него.
– Не будь придурком…
«А тебе, значит, можно им быть…».
– Верно, сынок. Это привилегия старших. А теперь захлопнись и садись в гребаный транспорт.
Джон нахмурился, словно только что заметил Бутча, подъехавшего на «Эскалейде».
– А ты, – произнес Тор более мягким тоном, – окажи всем услугу и позаботься о плече. После можешь назвать его идиотом, болваном, да как тебе вздумается… но прямо сейчас твоя рана срастается неправильно в нескольких местах. Тебе нужно как можно быстрее показаться нашим хирургам, и поскольку ты – женщина разумная, я знаю, ты видишь смысл в моих словах…
Тор ткнул Джону в лицо указательным пальцем:
– Заткнись. И нет, она вернется в особняк. Не так ли, Хекс. Она не сядет во внедорожник с тобой.
Джон начал что-то показывать, но остановился, когда Хекс сказала:
– Ладно. Я отправляюсь на север.
– Хорошо. Давай, сынок. – Тор толкнул Джона к автомобилю, приготовившись потащить его за волосы, если придется. – Пора прокатиться.
Боже, Джон был так взбешен, что на его лбу впору было жарить яичницу.
Ничего не попишешь. Тор распахнул дверь с пассажирской стороны и усадил бойца на переднее сиденье как спальный мешок, сумку с клюшками для гольфа или пакет с покупками.
– Будешь большим мальчиком и сам пристегнешься… или же мне помочь?
Джон приоткрыл рот, обнажив клыки.
Тор просто покачал головой и уперся рукой о черный корпус внедорожника. Боже, он чертовски устал.
– Послушай меня… человека, бывавшего на твоем месте миллионы раз, вам двоим нужно побыть порознь. Разные углы, немного успокоиться… затем вы сможете все обсудить и… – Тор охрип. – Ну, секс после ссоры грандиозен, если память мне не изменяет.
Губы Джона Мэтью произнесли пару вариантов «черт». Затем он ударился макушкой о подголовник. Дважды.
Памятка на будущее: попросить Фритца осмотреть сиденье на предмет повреждений.
– Поверь, сынок. Время от времени вам придется проходить через это, и можно уже сейчас разрешать споры с умом. Я добрых пятьдесят лет делал все только хуже, но затем обнаружил лучший способ урегулирования разногласий. Учись на моих ошибках.
«Я так сильно люблю ее. Я умру, если с ней что-нибудь случ…»,– произнес Джон, повернув голову.
Когда он вдруг остановился, Тор сделал глубокий вдох сквозь боль в груди.
– Я знаю. Поверь… я знаю.
Захлопнув дверь, он подошел к стороне Бутча.
– Езжай медленно и выбери долгий маршрут, – сказал он, когда окно опустили. – Попытайся приехать, когда в хирургии уже все закончат. Незачем ему капать Мэнни на мозги в операционной.
Коп кивнул.
– Хэй, тебя подвезти? Херово выглядишь.
– Я в норме.
– Ты уверен, что знаешь значение этого слова?
– Ага. Давай.
Развернувшись, он не увидел Хекс, прекрасно зная, что она наверняка отправилась туда, куда сказала. Даже если она была так же зла, как и Джон, вряд ли она не позаботится о своем здоровье или их будущем.
Женщины, в конце концов, – не только слабый пол, но и самый разумный. Лишь поэтому расе удавалось выживать так долго.
Когда «Эскалейд» тронулся с черепашьей скоростью, Тор представил себе, сколько «радости» ждет Бутча по дороге домой. Сложно не посочувствовать бедному ублюдку.
Ииииии, затем он встретился со своими зрителями. Похоже, коп из Бостона не единственный услышал их разговор, и, разумеется, каждый набросился на него с его же собственными фразами:
– Пора возвращаться в тренировочный центр.
– Тебе нужно показаться врачу.
– Ты разумный мужчина, и я знаю, ты видишь смысл в моих словах.
– Не будь придурком.
Рейдж подытожил «отрыжки» тремя словами:
– Чья бы корова мычала.
Гребаный ад.
– Вы что, спланировали это?
– Да, и если ты не будешь сопротивляться… – Голливуд раскусил виноградный «Тутси Поп» – мы это повторим… только с плясками.
– Избавь меня от этого.
– Ладно. Но если ты не согласишься вернуться домой, мы зажжем. – В доказательство этого придурок соединил ладони за головой и начал делать нечто непристойное своими бедрами, сопровождая движения словами вроде «Аха, аха, оооооодаааааа, ну и кто теперь круууучеее …».
Остальные смотрели на Рейджа, словно у того вырос рог на лбу. Ничего необычного. И, несмотря на эту нелепую диверсию, Тор знал, что если он не сдастся, ему не слабо достанется.
Также ничего необычного.
Рейдж развернулся, качнул задом и начал шлепать себя по ягодицам словно по тесту.
Единственный плюс заключался в том, что бред, который он выдавал, было плохо слышно.
– Ради дражайшей Девы-Летописецы, – пробормотал Зи, – избавь нас от этой муки и отправляйся домой.
– Знаешь, – вставил кто-то еще, – никогда не думал о преимуществах слепоты…
– Или глухоты.
– Или немоты, – добавил кто-то.
Тор огляделся, надеясь, что из тени выпрыгнет нечто, пахнущее трехдневным сэндвичем с мясом.
Не повезло.
А дальше Рейдж начнет изображать робота. Или «Cabbage Patch»[1]. Или «Twist and Shout».[2]
Братья никогда его не простят.
***
Полтора часа…
На обратную дорогу ушел один час и тридцать гребаных минут.
Джону казалось, что они могли ехать дольше, только если бы Бутч решил заехать по пути в Коннектикут. Или Мэрилэнд[3].
Когда они, наконец, подъехали к большому каменному особняку, он не стал ждать, когда Бутч припаркует «Эскалейд»… или даже сбавит скорость. Он открыл дверь и выпрыгнул из внедорожника, пока тот еще был на полном ходу. Побежав со всех ног, он перепрыгнул сразу все каменные ступени перед главным входом, и, ворвавшись в вестибюль, с такой силой прислонил лицо к камере безопасности, что чуть не пробил своим носом стекло.
Массивная бронзовая дверь открылась довольно быстро, и он понятия не имел, кто оказал ему такую честь. Потрясающее разноцветное фойе с мраморными и малахитовыми колоннами и высокий окрашенный потолок не производили совсем никакого впечатления. Равно как и мозаичный пол, по которому он пробежал сломя голову, или звук его имени, исходивший от черт знает кого.
Ударив по двери, скрытой под главной лестницей, Джон ворвался в подземный туннель, соединявшийся с тренировочным центром, ввел код с такой злобой, что чудом не сломал клавиатуру. Войдя через заднюю часть шкафа в офисе, он перепрыгнул через стол, пронесся через стеклянную дверь и…
– Ее сейчас оперируют, – произнес Ви на расстоянии пятидесяти ярдов[4].
Брат стоял около двери в главную смотровую, с самокруткой в зубах и зажигалкой в руке, укрытой перчаткой.
– Еще минут двадцать.
Ви щелкнул зажигалкой, и, когда появился огонек, поднес ее к концу сигареты. Он выдохнул, и запах турецкого табака медленно наполнил коридор.
Джон потер раскалывающуюся голову, ему казалось, что он находится в метафорическом «перекуре».
– С ней все будет хорошо, – сказал Ви, выдыхая дым.
Врываться внутрь не было смысла, и не только потому, что она лежала на хирургическом столе. Тупому ясно, что Ви поставили в коридоре в качестве живого, дышащего дверного замка: Джон не попадет в кабинет, если Брат ему не позволит.
Скорее всего, это разумный ход. Учитывая его настроение, он был вполне способен выломать дверь, как в каком-нибудь мультфильме, оставив в панели лишь дыру в форме собственного тела… и естественно, сделать это посреди операции – как нельзя кстати.
Лишившись цели, Джон потащил свой жалкий зад к Брату.
«Они сказали тебе стоять здесь, не так ли?».
– Не-а. Просто перекур.
«Ну да, разумеется».
Прислонившись к стене рядом с мужчиной, Джону хотелось хорошенько удариться головой о бетон, но он не хотел рисковать и создавать шум.
Слишком рано, подумал он. Слишком скоро он вновь оказался в коридоре, ожидая, когда над ней закончат работать медики. Слишком рано они начали ругаться. Слишком рано для напряжения и злости.
«Можно мне одну?», показал он.
Ви выгнул бровь, но не попытался урезонить его. Брат просто вытащил кисет и бумагу для сигарет.
– Сам сделаешь?
Джон покачал головой. Да, он бессчетное количество раз видел, как Ви закатывает самокрутку, но никогда не пытался сделать что-то подобное. К тому же он сомневался, что его руки достаточно тверды в настоящий момент.
Ви за пару секунд позаботился обо всем, и, передав сигарету, поднес зажигалку.
Они оба наклонились. И как раз перед тем, как Джон соединил сигарету с пламенем, Ви произнес:
– Небольшой совет. Они очень крепкие, так что не затягивайся слишком сильно…
Святая гипоксия, Бэтмен.
Легкие Джона не просто отразили натиск, они нанесли ответный удар. И пока он выкашливал свои бронхиолы, Ви забрал у него неприятную вещь. Помогло… теперь он мог упереться в бедра обеими ладонями, наклониться и предаться рвотным позывам.
Когда из увлажнившихся глаз исчезли звезды, он посмотрел на Ви… и почувствовал, как его яички съежились и отправились в спячку. Брат добавил самокрутку Джона к своей, затягиваясь ими одновременно.
Прекрасно. Будто он и так не чувствовал себя слабаком.
Ви взял сигареты указательным и средним пальцем.
– Хочешь попробовать еще раз? – Когда Джон покачал головой, тот одобрительно кивнул. – Вот и славно. Вторая затяжка и ты окажешься около корзины для бумаг… и не для того, чтобы выбросить платочки.
Джон съехал по стене, пока копчик не уперся в линолеум.
«Где Тор? Он уже приехал домой?».
– Да. Я отправил его поесть. Сказал, что не пущу обратно, пока он не докажет, что съел весь ужин с десертом. – Ви вновь затянулся и, выдыхая ароматный дым, произнес: – Мне практически пришлось тащить его туда. Он здесь ради тебя, это правда.
«Его едва не убили сегодня».
– То же можно сказать про любого из нас. Такова природа нашей работы.
«Ты же знаешь, с ним все по-другому».
Ворчание – все, что он получил в ответ.
Время шло, Ви дымил как паровоз, и Джон понял, что хочет спросить то, что спрашивать нельзя.
Колеблясь на краю уместности, отчаяние, наконец, одержало верх. Тихо свистнув, чтобы Ви оглянулся, он с осторожностью показал:
«Ви, как она умрет?». – Когда Брат напрягся, Джон продолжил: «Я слышал, что ты иногда видишь определенные вещи. И если бы я знал, что она умрет от старости, то гораздо лучше смог бы справиться с тем, что Хекс сражается».
Ви покачал головой, его темные брови нависли над блестящими глазами, а тату на виске изменило форму.
– Не стоит что-то менять в жизни, основываясь на моих видениях. Это лишь снимки какого-то момента времени… он может произойти на следующей неделе, в следующем году, спустя три века. Это случай без какого-либо контекста, ты не знаешь, когда и где он произойдет.
«Значит, она умрет от чужой руки», – парировал Джон, чувствуя, как сжимается горло.
– Я этого не говорил.
«Что с ней случится? Пожалуйста».
Ви отвел взгляд и уставился в конец бетонного коридора. В повисшей тишине Джон боялся и отчаянно хотел знать, что видит Брат.
– Прости, Джон. Однажды я ошибся, предоставив кое-кому эту информацию. Сначала это принесло ему облегчение, правда, но… в итоге стало проклятьем. Поэтому я из первых рук знаю, что открытие этой баночки с червями не принесет ничего хорошего. – Он обернулся. – Забавно, большинство людей не хотят этого знать, так? И думаю, это хорошо, так все и должно быть. Вот почему я не вижу собственную смерть. Или смерть Бутча. Пэйн. Они очень дороги мне. Жизнь нужно проживать вслепую… поэтому ты ничего не принимаешь за должное. Дерьмо, которое я вижу – противоестественно, это неправильно, сынок.
Джон услышал, как в голове поднимается гул. Он знал, что парень говорит разумные вещи, но потребность в знании не давала ему покоя. Но взглянув на челюсть Ви, он понял, что если будет давить, то залает не на то дерево.
Он ничего не добьется.
Ну, может, удара кулаком.
И все же, было невыносимо стоять на краю такого знания, понимая, что оно где-то есть, книга, которую не следует, нельзя читать… и которой он до смерти хотел завладеть.
Просто… его жизнь находилась там, с Доком Джейн и Мэнни. Все, чем он был и будет, лежало на том столе без сознания, восстанавливаясь, потому что враг навредил ей.
Закрыв глаза, он увидел, с каким безумием на лице Тор напал на того лессера.
Да, подумал Джон, теперь он до мозга костей знал, как чувствовал себя мужчина.
Ад на земле капитально срывал крышу.
[1] Танцевальное движение, в котором согнутые в локтях руки и сжатые в кулаки кисти выписывают горизонтальные полукруги, а бедра покачиваются из стороны в сторону. Youtube в помощь! =)
[2] Из той же серии.
[3] Коннектикут - штат на северо-востоке США. Мэриленд - небольшой по территории штат на востоке США.
[4] 50 ярдов = 45,7 м.
Глава 6
Находясь на первом этаже особняка, в общей столовой, Тор вместе с остальными принимал пищу, которая казалась для него лишь безвкусной материей. Аналогично, разговоры за столом представляли собой бессмысленные звуки. А люди, сидевшие слева и справа от него – двухмерные очерки, ничего больше.
Он сидел вместе со своими братьями, их шеллан, гостями особняка, и все что происходило на расстоянии, было расплывчатым.
Ну, почти все.
В этой огромной комнате был кое-кто, кто хоть как-то привлекал его внимание.
По другую сторону фарфора и серебра, букетов цветов и витиеватого подсвечника, прямо напротив него, неподвижно, ни с кем не общаясь, сидела фигура в мантии. На ней был капюшон, из-за которого были видны лишь нежные руки женщины, которые время от времени отрезали кусочек мяса или подносили ко рту немного риса.
Она ела как птичка. Была тиха, словно тень.
А почему она здесь, он понятия не имел.
Тор похоронил ее в Старом Свете. Под яблоней, потому что надеялся, что ароматное цветение дерева принесет ей облегчение.
Бог свидетель, в ее кончине не было ничего легкого.
И вот она воскресла, прибыла сюда с Другой Стороны вместе с Пэйн, – очевидное доказательство того, что когда дело касается Девы-Летописецы и ее милости, нет ничего невозможного.