Я грызла яблоко, довольная тем, что оно было крепким, а не мягким.
—Какое из мест стало твоим любимым?
—спросила я.
—Я никогда не был слишком привязан ни к одному из мест. Я полагаю, если бы такое место существовало, это было бы… здесь.
Я замерла в середине процесса, перестав жевать, и внимательно посмотрела на его лицо. Кайден не смотрел на меня. Он сжимал свою челюсть, будучи совершенно напряженным. Говорил ли он серьезно или дразнил меня? Я проглотила то, что успела откусить до его слов.
—"Полуостров" штата Техас?
—уточнила я.
—Нет.
Он, казалось, подбирал каждое слово с тщательной осторожностью.
—Я имею в виду здесь, в машине. С тобой.
Покрывшись мурашками, я отвела от него взгляд и посмотрела на бежавшую впереди дорогу. Моя рука, державшая яблоко, упала на колени.
Он откашлялся и попытался объяснить:
—Я никогда и ни с кем не разговаривал подобным образом с тех пор, как приступил к работе. Я не разговаривал так, даже с теми четырьмя людьми, которых называю своими единственными друзьями. У тебя есть Пэтти и даже этот твой бойфренд. Так что, наш разговор с тобой для меня своего рода облегчение. Нечто вроде… приятного.
Он снова откашлялся.
Боже мой.
Неужели между нами произошел какой-то особенный момент? Я продолжила говорить с большой осторожностью, надеясь не разрушить атмосферу.
—Мне приятно… тоже,
—проговорила я.
—Я никогда не рассказывала ни о чем Джею. Он не имеет ни малейшего представления. Ты
—единственный, с кем я об этом говорила, исключая Пэтти, но это не то же самое. Основную информацию она узнала от настоятельницы монастыря, в котором я родилась.
—Ты родилась в монастыре,
—констатировал Кайден.
—Да.
—Естественно.
—В любом случае,
—продолжила я,
—я никогда не рассказывала Пэтти о тех изменениях, которые происходили во мне, или о тех вещах, которые могла делать, пока взрослела. Поэтому я могу понять одиночество.
—Даже если так,
—произнес он.
—Ее любовь к тебе…
Вот мы и дошли до этого.
Я росла с любовью и ничем больше.
Кайден рос с абсолютным пониманием того, кто он есть, и полным набором материальных благ, но без любви.
—А что же девушки, с которыми ты встречался?
—осведомилась я, осознавая, что перехожу границы.
—Уверенна, были те, которые тебя любили, и, возможно даже, те, которых любил ты…
—Ни одна девушка не любила меня. Необходимо знать кого-то, чтобы любить. Все они были просто страстно увлечены. Они хотели обладать мной. Это природа физического желания.
Мой желудок сжался от вины, когда я распознала в себе те чувства, которые он описал.
Но в тот самый момент, как я начала опасаться, что он заметит, в моей голове мелькнул образ Джейми Мур.
Она была бы способна его полюбить, если бы получила шанс. И, насколько мне не хотелось о ней думать, я чувствовала непреодолимое желание узнать больше о том, что случилось.
—В нашей школе учится девочка, с которой ты встречался в прошлом году. Я полагая, это случилось, когда ты только приехал. Она действительно хорошая.
—Джейми Мур?
Он кивнул в знак признания, но продолжал смотреть на дорогу.
Я не стала продолжать, опасаясь, что и так слишком увлеклась; к тому же тема заставляла меня нервничать.
—Смотри, здесь вот в чем дело,
—произнес Кайден.
—Они все с самого начала знают, что меня не интересуют отношения. Я никогда не лгал ни одной из них. Нет необходимости. Правда ранит сильнее, чем ложь. Джейми думала, что может изменить меня. Это было глупое предположение.
Казалось, он хотел, чтобы я поверила в его бесчувственность, но я не верила. За всеми его словами я видела проблески чего-то неравнодушного. Поэтому я решила капнуть поглубже.
—Ты когда-нибудь испытываешь сожаление или грусть оттого, что причиняешь им боль?
—Я поспешила продолжить до того, как он ответит.
—Пожалуйста, я не собираюсь судить. Просто пытаюсь понять тебя.
Он сжал руль сильнее, от чего костяшки его рук побелели.
—Что, если я скажу
—нет, ммм? Что если я не испытываю никакого сострадания к тем, кому причиняю боль, или
—еще лучше
—тем, кто позволяет причинить себе боль и даже ищет этого?
Я держала свои руки на коленях и смотрела невидящим взглядом на надкусанное яблоко, постепенно темневшее по краям.
—Тогда мне было бы жаль тебя,
—произнесла я.
—Почему?
—Потому что это печальный образ жизни и… я беспокоюсь о тебе.
—Не говори так.
—Его тон был резким, почти сердитым.
—Тебе не следует говорить об этом… о заботе. Ты едва меня знаешь.
—Ты тоже едва ли меня знаешь. И все же мы сейчас здесь. Ты предложил взять меня в эту поездку. Ты отвечаешь на мои бесконечные вопросы. Ты не принуждал меня ни к чему и не выдал своему отцу. Я рада находиться здесь, с тобой.
Вот.
Я сказала это.
Какое-то мгновение мы всматривались в глаза друг другу, прежде чем он вновь отвернулся к дороге и его хватка на руле ослабла.
Мой пульс снизился до нормального.
—Я бываю с девушкой только один раз,
—начал он.
—Иногда провожу время с одной девчонкой два… максимум три раза. Но я стараюсь никогда не думать о них, как о личностях. Чисто физическое удовлетворение. Я не обещаю звонить. Я даже не даю мой номер телефона; они сами его берут у других людей. Они приходят на выступления группы или на вечеринки, где я бываю, и делают мне подарки
—уверен, ты можешь себе представить.
Хотелось бы мне, чтобы я не могла.
—Но после нашей третей встречи, Джейми дала мне нечто отличное от других. Она записала диск. Я видел, что она его детально продумала. Она сказала, что каждая композиция имела свое убийственное барабанное соло или уникальное ударное отступление. Это была отличная подборка. Мы встречались с ней три недели, довольно часто. Но, когда она сказала, что любит меня, мне пришлось порвать с ней. Мне нужно было, чтобы в конце она возненавидела меня. Поэтому на одной из репетиций я оставил свой телефон включенным с ее фотографией, одной из тех, что она мне присылала.
Он кинул на меня быстрый вызывающий взгляд, после чего вновь посмотрел на дорогу.
Полагаю, мне нужно было услышать все это.
Я совершенно во всем запуталась.
—Ты был в нее влюблен?
—спросила я.
Он застонал и покачал головой:
—Боже, Анна.
Я вздрогнула.
—Верно. Забыл, что я еду со святошей.
Он вздохнул и, прежде чем продолжить, провел рукой по волосам:
—Нет. Я не был в нее влюблен. Я никогда и ни в кого влюблен не был. Я всего-навсего отвечаю на твой вопрос о том, было ли мне жаль кого-либо. Ответ
—да. Ее мне было жаль. Боже, я не верю, что говорю об этом с тобой.
Прислонившись к спинке кресла, я смотрела в окно на растянувшиеся пейзажи Техаса, залитые вечерним солнцем, надеясь, что Кайден не видит, как я вытираю одинокую слезу сострадания, катившуюся по моей щеке.
—Не жалей меня, Анна, и не думай обо мне хорошо, только потому что я сделал это признание. Не обманывая себя, думая, что я не наслаждаюсь своей работой. Потому что я наслаждаюсь. Ты должна знать, с кем ты имеешь дело.
Что ж, настало время узнать больше о том человеке, с которым я имела дело.
—Ты когда-нибудь накачивал девушку наркотиками или подмешивал что-либо в ее напитки?
—осведомилась я, все еще всматриваясь в вечерний Техас.
—Нет. Это для неуверенных в себе.
—Ты когда-нибудь использовал девчонку в своих интересах, если она пьяна или потеряла сознание?
—Нет. В чем смысл, если она не сможет вспомнить?
—Принуждал к чему-либо, что девушка не хотела?
—Нет. Пытаешься быть психологом?
—Я не сомневаюсь, что ты испытываешь физическое наслаждение, Кайден. Если ты хочешь, чтобы я знала, с кем имею дело, тогда ответь: тебе доставляет удовольствие причинять людям боль?
Я видела, как его грудь поднялась и опустилась в молчаливом вздохе. Его голос был лишен каких-либо чувств и граничил с раздражительностью.
—Я ничего к ним не чувствую. Я игнорирую их боль. Я не позволяю всему этому проникать в мои мысли. Их страдания не доставляют мне ни удовольствия, ни боли, за одним исключением, о котором мы уже говорили. Достаточно это чувствительно для тебя?
Что ж, мне придется читать между строк, там где дело касалось Кайдена.
Чтобы знать его, мне нужно было бы понять, почему он игнорирует боль, и ЧТО бы случилось, если бы он позволил страданиям проникнуть в его мысли.
Если бы он получал удовольствие от чужой боли, то он бы грелся в лучах этого чувства, а не старался его подавить.
—Почему ты прикладываешь столько усилий, чтобы заставить меня думать, что ты отрицательная личность?
—спросила я.
—Потому что для тебя было бы лучше иметь здоровый страх по отношению ко мне, чтобы ты не могла в последствии сказать, что тебя не предупреждали. Я не похож на парней из твоей школы. Вспомни, какую тягу ты чувствуешь по отношению к наркотикам. Это то, как я чувствую по отношению к сексу.
Ох…
—Теперь начинаешь понимать? Позволь мне быть даже более ясным.
—Его голос понизился, пока он посвящал меня в тонкости своей работы.
—Я могу почувствовать в течении пяти минут общения, ЧТО нужно сказать и сделать, чтобы завлечь девушку в постель. И это
—включая тебя, хотя я и признаю, что вчера вечером был не в лучшей своей форме. С одними людьми, цена вопроса
—простая лесть и внимание. С другими требуется больше времени и сил. Я предпринимаю все, что необходимо, чтобы снять с них одежду, а после стараюсь сделать так, чтобы они больше никогда не смогли быть с кем-то другим, не думая обо мне. Я знаю секреты человеческого тела, о которых большинство людей даже не догадываются. И когда я ухожу, я знаю, что, умоляя меня остаться, они ощущают себя полностью разрушенными.
Мое сердце колотилось.
Теперь я боялась.
Он скользнул глазами по моей ауре.
—Как раз вовремя,
—произнес он.
Глава 12
Одеколон Кайдена
Мы держали свои мысли при себе, когда въехали в Нью-Мексико.
Резкое изменение ландшафта принесло моему сознанию некоторое облегчение. Плоские равнины Техаса преобразились в просторы мягких холмов и небольших гор, в отдельных местах покрытых кустарником. На юго-западе было широкое открытое пространство.
Я поразилась, насколько далеко могла видеть.
Когда солнце уже было на заходе, Кайден сбросил скорость, чтобы сделать остановку. Мы припарковались у закусочной и вышли из машины, чтобы размять ноги.
Отсутствие влаги в воздухе казалось для меня крайне странным. Я была привычна к тому, чтобы захлебываться от влажности.
Мы заказали еду и ели ее в молчании, сидя напротив застекленной стены, выходившей на площадку для парковки.
Закат окрашивал всю панораму в розово-оранжевый оттенок.
—У вас славная страна. Очень разнообразная.
—Она потрясающая,
—согласилась я, подталкивая в его направлении вторую половину своего цыпленка. Он расправился с ним, пока я дощипывала остатки картошки фри.
—Мы проедем еще немного, а потом остановимся на ночь. Заправимся завтра утром.
Я кивнула и собрала оставшийся мусор, приготовившись уходить. Мысль, о том что мы вновь проведем ночь вместе, заставляла меня нервничать.
Забравшись в машину, мы продолжили путь по маршруту трассы I-40. Виды Старого Запада немного меня приободрили.
Кайден окинул меня беглым взглядом, когда я, подобрав под себя голые ноги, повернулась в его направлении.
—Есть еще кое-кто, кого мне нужно увидеть в Лос-Анжелесе… помимо моего отца.
Он кивнул головой, давая возможность продолжить.
Я рассказала ему об Ангеле, который посещал Пэтти, и как она стала моей приемной матерью, а потом
—о сестре Рут и ее просьбе.
—Я даже представить не могу, что она хочет сказать такого, чего не могла сказать Пэтти.
—Хм… Я ничего не слышал о случаях, когда ангелы являлись бы людям и напрямую говорили с ними в наши времена.
—Я волнуюсь, что настоятельнице Рут осталось жить совсем недолго, и я не успею с ней свидеться. Я думаю, это одна из причин, почему Пэтти отпустила меня с тобой.
—Мы доберемся вовремя.
Хотелось бы верить.
—Я хочу узнать как можно больше о демонах. ВСЕ, что ты сможешь мне о них рассказать,
—добавила я.
Кайден прочистил горло и приступил:
—Есть семь смертных грехов: гнев, праздность, чревоугодие, зависть, жадность, вожделение и гордыня. Гордыня является матерью всех грехов. По большому счету, иерархия работает следующим образом: каждый из семи грехов олицетворяется один демоном в человеческом обличии. Исключением являются праздность и чревоугодие. Они были объединены, потому что часто идут рука об руку.
Есть еще шесть грехов, появившихся после: ложь, убийство, ненависть, воровство, измена и токсикомания. Так появились 12 падших ангелов в человеческом обличии. Их называют Князьями, и они вершина зла на земле.
—Наши отцы двое из этих Князей?
—Совершенно верно.
Было странно слушать речь Кайдена. Его акцент приобретал насмешливый апломб, когда он был взволнован или злился, но через время, как, например, сейчас, он звучал, как студент из школы, делавший свой доклад. Я осознала, что он корректировал свой образ под стать аудитории.
Кайден мог сыграть брутального плохого парня или же высокообразованного джентльмена, если того требовала ситуация.
Но кем он был на самом деле? Я немного потянулась и размяла шею, которая начала уже затекать.
—В чем же разница между Князьями и остальными демонами, такими, как, например, тот в ресторане?
—По сути, они похожи, но Князья
—единственные демоны, которым позволено обладать человеческими телами. Каждый Князь командует легионом демонических шептунов, которые преследуют человеческие души. Их называют легионерами. Иногда мы называем их просто духами. В целом — на земле 666 демонов.
Моё вспыхнувшее вдруг недоверие было охлаждено фактами.
Я посчитала.
—И так: 12 Князей и 654 легионеров или шептунов… И где Нефилимы в этой истории?
—Мы побочный продукт. Мы не считаемся людьми, но и к демонам-легионерам нас тоже не относят. Мы работаем на наших отцов и держим рот на замке. Вот и всё.
Мне оставалось только кивнуть, испытывая тошноту, в то время как он продолжал.
—Раньше было больше Князей. Когда-то к каждой из Десяти Заповедей было прикреплено тоже по демону, не считая тех, кто олицетворял Семь смертных грехов. Теперь они не актуальны. Изменения были обоснованны необходимостью. Ложь и измена
—две единственные заповеди оставшиеся из Десяти по сей день. Специализация Князей сильно зависит от того, в какую эпоху и в каком обществе они прибывают. В настоящее время, например мой отец, занимается распространением порнографии.
Я сжала бутылку с водой на коленях, стараясь сдерживать тошноту, подступавшую к горлу при его словах.
—Я слышал, твой отец имел большой успех с алкоголем в прошлом столетии. Но в настоящем, его конек
—наркотики. Демоны чувствуют изменения в своей сфере деятельности и пробуют новые подходы. Будучи женщиной, у тебя возможно развито дополнительное чувство, и ты можешь сказать, у кого есть предрасположенность к наркотикам или алкоголю.
—А почему это связанно именно с тем, что я принадлежу к женскому полу?