—О,
—Вероника взглянула на них снова уже с меньшим восхищением, и мы обменялись вежливыми улыбками. У нее были короткие черные волосы, и греческий нос с небольшой горбинкой.
Когда Вероника заметила, что я смотрю на ее лицо, девушку накрыла темная волна отвращения к самой себе, прежде чем она вновь повернулась к своим друзьям. Честно, эта ее черта, которую она так ненавидела в самой себе, являлась именно тем, что, мне казалось, делает ее естественно привлекательной, в том смысле, о котором я не могла даже мечтать.
Скотт снова повернулся ко мне.
—Что ты делаешь в следующую пятницу, коротышка?
—Nada,
—ответила я.
—Что?
—Его сконфуженный вид вызвал у меня улыбку.
—Nada,
—повторила я.
—Ты знаешь. Это означает "ничего" по-испански.
—А… Да. Ты, видимо, полагаешь, я обращаю внимание на то, чему нас тут учат? В любом случае, хочешь ли ты прийти на вечеринку? У Джина есть дом на озере.
Моё сердце подскочило.
—Оу, круто. Но, честно, я не знаю.
Я подперла локтем стол и сделала вид, что изучаю граффити, вырезаное на парте.
—Джей тоже приглашен. Давай… Мы никогда не тусили вместе.
Я бы, наверное, чувствовала себя некомфортно, если бы это не Скотт, а кто-то другой смотрел на меня такими большими умоляющими глазами.
Я посмотрела на его эмоции.
Счастливый.
С надеждой… и немного поволокой.
Конечно же, мне льстили, как его приглашение, так и его очевидный интерес.
—Думаю, я поговорю с Джеем об этом,
—вздохнула я, опуская тот факт, что это Пэтти была той, кого придется уговаривать больше всех.
—Ты знаешь, я не особый любитель вечеринок.
Я даже не могла смотреть ему в глаза, выдавая отговорку, подобную этой, но мне совсем не хотелось давать ему ложных надежд.
—Да, я знаю,
—вздохнул он.
—А почему?
Как я могла ему объяснить? Я никогда не придиралась к сверстникам по поводу того, как они проводили время. Я знала, что алкоголь и вечеринки являлись всего лишь частью самовыражения и чем-то вроде юношеского протеста.
Но… как ни странно, меня тянуло к подобному образу жизни гораздо сильнее, чем я могла бы признаться даже самой себе.
По иронии судьбы, именно это желание меня пугало и отталкивало.
—Тебе страшно?
—спросил он.
—Немного,
—призналась я.
—Меня пугает, что под воздействием… чего-либо я могу натворить дел, совершенно не характерных для меня в обычной жизни.
—В этом-то и есть весь кайф! Ты становишься свободной и открытой для любых возможностей.
Ага, значит… Открытой и свободной.
Я вспомнила, что случилось с Дени Лоуренцом, когда он, почувствовав себя плохо, потерял сознание на газоне на одной из вечеринок. Это случилось в прошлом году. Тогда пьяные парни подумали, что будет смешно, если они станут вокруг и начнут на него мочиться.
Или самая ужасная вещь, которая только могла произойти
—Рождественская авария, о которой никто не решался говорить в классе: выпускница, накачанная наркотиками, слетела с дороги, убив свою лучшую подругу, ехавшую вместе с ней.
Чувствовала ли она себя тогда особенно свободной? Каждый раз, когда я видела ее теперь, идущую по коридорам в черном облаке раскаяния, мне хотелось плакать от жалости.
—Полагаю, я
—просто скучная особа,
—пробормотала я, решив на этом завершить наш разговор.
Мой взгляд упал на часы. Слава Богу, вот-вот прозвенит звонок.
—Доверься мне, Анна.
—Скотт наклонился ко мне ближе.
—Достаточно одной дозы Экс, и ты не будешь чувствовать себя скучно.
Внутри меня все сжалось.
Экс.
Экстази.
Это слово скакало у меня в голове, словно мячик. Моя кровь забурлила, и дыхание участилось. Мне не нравилось признаваться даже самой себе о существовании подобной странной слабости.
Так случалось при любом упоминании алкоголя или наркотиков. И, чесно говоря, это было именно то, что изначально заинтересовало меня в Джее. С ним происходило нечто подобное. Что-то темное и запретное прорывалось в его положительной во всех отношениях натуре. Пусть изредка, но все же… Это всегда было в нем, нависая темной угрожающей тенью, особенно, при упоминании алкоголя.
Я не знала, что это такое, но полагала, что вдвоем нам будет легче с этим разобраться. Возможно, я могла бы даже помочь ему, как-то предостеречь, что ли…
Забавно, конечно… если учесть, что он был большим и мускулистым парнем.
Я посмотрела на Скотта, который продолжал мне улыбаться. Не подозрительной ухмылкой, конечно, но ухмылкой типа "я-хочу-с-тобой-поэкспериментировать".
Вероника видимо, уловила нить нашего разговора, потому что повернулась и заговорчески нам улыбнулась.
—Ты идешь на вечеринку, Анна?
—вскинула она брови.
—Не знаю еще… может быть.
—Тебе обязательно нужно пойти! Будет весело. Соберется много народу.
Не поднимая глаз, я водила резинкой карандаша по деревянным выемкам парты.
Как бы увильнуть от этой темы.
—Мне в среду исполняется шестнадцать. И я получаю права.
—Я так завидую!
—воскликнула Вероника, хлопнув по моему столу.
—Мне уже три месяца, как исполнилось шестнадцать, а мой отец все еще не разрешает мне получить права! Я совершенно уверена
—он меня ненавидит. А у тебя есть машина?
—М-м, нет.
И даже не намечается.
Все подскочили сразу же, как только прозвенел звонок. Напряжение, которое сдавливало мою грудь все это время, наконец-то меня отпустило.
Глава 3
Сюрприз на шестнадцатилетие
Проснувшись утром в среду, я совершенно не чувствовала себя старше.
Пэтти стояла на балконе с кофе и газетой. Она была очень сосредоточена, но ее лицо просветлело сразу же, как только она увидела меня.
Возле нее зависло что-то туманное, словно призрак.
Я закрыла глаза руками, но когда отняла пальцы, это нечто все еще оставалось рядом с ней.
Это облако было того же размера, что и она, может быть, чуть длиннее, словно нечеткая белая тень.
Что это? Еще одна способность видеть невидимое другими? Пожалуйста, нет.
Я боялась приобретения новых способностей, у каждой из них имелись свои существенные недостатки.
—С днем рождения!
—пропела Пэтти, сжимая меня в своих крепких объятиях. Затем она приподняла мое лицо и заглянула в глаза.
—Ты в порядке?
—М-м…
Мои глаза вернулись к облачному миражу, скользившему вокруг нее. Облако так и не поменяло формы.
—Что случилось? Она оглянулась на свое плечо и смахнула невидимую пылинку, проведя рукой прямо возле облака.
—Пожалуйста, не говори, что у меня перхоть.
Она провела пальцами по волосам, пытаясь разглядеть боковые локоны.
—Нет, у тебя нет перхоти. Все в порядке. Прости. Я все еще никак не проснусь.
Она снова обняла меня, целуя макушку.
—Не могу поверить, что моей девочке шестнадцать! На стойке
—открытка от Нэны. Позволь мне сделать для тебя горячий шоколад.
Тень продолжала плавать вслед за ней по квартире, будто была частью ее тела.
Я села на пластиковый стул, нервничая, пока Пэтти готовила мой горячий шоколад.
По утрам я, обычно, ощущала себя расслабленно, прихлебывая что-нибудь горячее на балконе. Но только не сегодня.
Сочетание влажного утреннего воздуха и странное видение заставили меня почувствовать клаустрофобию.
Я не могла поверить, что видела что-то еще. Ничего необычного не происходило со мной больше двух лет. Я думала, что все закончилось. Я закрыла глаза и положила подбородок на стол. Это когда-нибудь кончится?
Я выпрямилась сразу же, как только вернулась Пэтти, поставив горячий шоколад передо мной на стол и садясь напротив с кружечкой кофе.
Я украдкой поглядывала на облако в те моменты, когда Пэтти не смотрела.
—Ты уверена, что в порядке?
—снова спросила она.
Время взять себя в руки. Я прочистила горло:
—Ну да… все хорошо. Знаешь, на следующей неделе будет вечеринка по случаю окончания школьного года. Может быть, я могу пойти вместе с Джеем, м-м?
Подумав о Скотте, я надеялась, что она скажет: "да".
Пэтти поморщила нос.
—Родители этого человека будут там?
—наконец спросила она строгим тоном.
—Верно?
—Я не знаю.
—Ладно. Сначала, мне нужно поговорить с ними. Если это будет небольшая вечеринка под родительским присмотром, то я буду не против.
Ух…
Пэтти говорила так, словно я по жизни отличалась скандальным поведением.
Это я-то!.. Маленькая мисс "Хорошая девочка" школы. Странно даже, почему она мне не доверяла… Видимо, я насупила губы, потому что она отложила газеты в сторону и утешительно погладила меня по руке.
—Ты еще хочешь получить сегодня водительское удостоверение после школы, милая?
—Ну конечно,
—вздохнула я. Поскольку это именно то, что делают нормальные шестнадцатилетние подростки.
Я бы притворялась нормальной, даже если бы от этого зависела моя жизнь.
—Прекрасно. А потом поужинаем в "Ла Тии"?
—Да!
—улыбнулась я, мое настроение значительно улучшилось.
Мексиканская еда была нашей любимой. Мы всегда ходили в маленький старый ресторан на мой день рождения. В основном, за счет тех премий, которые Пэтти изредка получала. Иногда ее нанимали газеты, но этот заработок никогда не был постоянен.
Нам было трудно сводить концы с концами, особенно когда я ходила в частную школу, даже не смотря на социальную поддержку.
Я начала настаивать на государственной школе после восьмого класса, когда увидела несколько приглашений среди листов в кулинарной книге.
—Звучит неплохо.
—Я заберу тебя после школы. Мне, конечно, жутко не хочется, но прийдется усиленно поработать этим утром, раз уж мы будем очень занятыми на протяжении всего дня. Ты уверена, что чувствуешь себя хорошо?
—Да-а, конечно. Люблю тебя,
—улыбнулась я.
—Я тебя тоже.
Я наблюдал, как она пошла вместе с облаком, тянувшимся за ней по пятам.
Птицы пели на соседнем дереве, и воздух пах, как влажная трава. Я прислушалась к птицам, проверяя свои экстра-способности. Птицы пели так громко, как будто были взгромождены на моем плече.
Усиление моего обоняния и вкуса объединилось в ночь пожара, оставляя смертельный привкус у меня во рту.
Это все равно, что быть запертой в комнате с горевшим барбекю. Тогда я не знала, что есть способ управлять своими способностями. Я думала, что я умираю или схожу с ума.
Каждый год, кошмар возвращался, поскольку во мне раскрывалось какое-нибудь новое экстра-ощущение.
Например, когда активизировался экстра-слух, моя голова чуть не раскололась пополам.
Сотни голосов и звуков в пределах мили кричали, словно ревущие телевизоры без регулировки громкости.
Я не могла слышать свой собственный плач.
Мое расширенное видение
—пятое и заключительное экстра ощущение
—проявилось в десять лет.
По крайней мере, с этим я хотя бы могла закрыть глаза.
Потребовалось много практики, чтобы освоить каждое из ощущений, не говоря уже о постоянном страдании от мигреней, рвоты и крови из носа. Способность слышать, видеть и чувствовать запахи в радиусе мили была огромной сенсорной перегрузкой.
К сожалению, несмотря на отменное здоровье, к боли я была чувствительна так же, как и все остальные.
К доктору же я ходила только для ежегодных проверок. Кроме мигрени, я никогда не болела. Никогда. Царапины и ушибы заживали в течение часов, иногда меньше.
Конечно, это не походило на телевидение, где глубокая рана супергероя затягивалась перед самыми вашими глазами, но все же…
Иногда я могла часами наблюдать процесс распускания бутона, когда цветок на рассвете тянулся к солнцу, но у кого было столько времени?
Я и так поначалу пропустила из-за этого слишком много занятий. Единственное преимущество не имения друзей до самого девятого класса
—никому не надо объяснять причину своих странностей.
По крайней мере, у меня всегда была Пэтти.
Она удочерила меня младенцем, забрав меня так быстро, как только штаты Калифорния и Джорджия позволили.
Я подросла уже достаточно к тому моменту, чтобы называть ее
—Пэт-Пэт. Я не могла скрыть побочные эффекты всего, что я испытывала, но Пэтти верила мне без вопросов.
Она с осторожностью причесывала мои волосы, когда во мне стало стремительно развиваться чувство осязания; казалось любая туго завязанная прядь могла исковеркать мой мозг.
Мне было больно перемещать руки из-за чувствительности кожи и мышц.
Когда усилилась мигрень, и я не могла принимать еду, Пэтти так или иначе достала серьезные болеутоляющие средства, которые, предположительно, заставляли взрослого мужчину заснуть и прибывать в таком состоянии в течение многих часов.
После первого употребления, я испытала счастливое чувство сонливого облегчения в течение приблизительно двадцати минут, а потом горячая боль прорвалась снова.
Пэтти была испугана, когда узнала, что я проглотила шесть таблеток за один день.
Предупреждения на этикетке гласили, что можно принимать не больше двух таблеток в сутки.
После того, как она убрала их, я обыскивала дом со слепой навязчивой идеей всю неделю, но так и не смогла найти.
Каждое ощущение стало легче контролироваться, когда я научилась фокусировать внимание. В конце концов, я поняла, как держать все свои пять чувств на обычном человеческом уровне, если, конечно, я не хотела обратного. Все это, безусловно, было бы очень весело, если бы у меня существовала возможность с кем-нибудь поделиться впечатлениями.
Только такой возможности не было.
Туманные небольшие облака кружили повсюду, следуя за людьми. У каждого человека имелась своя аура. Я рассматривала облака днями напролет, что делало меня в глазах окружающих невероятно странной. Я наблюдала за движением ауры Джея вокруг него, когда меняла книги в своем шкафчике.
—Как дела, именинница?!
—спросил он, оглядывая меня.
—Почему ты так смотришь? В меня запустили бумажный шарик или что-то еще?
—Нет, ничего. Извини.
Я заставила себя перевести взгляд на его лицо.
—Я сегодня получаю права.
—Круто. Хорошо, что в машине Пэтти механическая коробка передач. Это означает, что ты можешь водить мою машину тоже.
—Классно,
—согласилась я.
Автомобиль Джея был, конечно, драндулетом, что делало старый седан Пэтти в наших глазах крутой машиной.
Я хлопнула своим шкафчиком, и мы вместе пошли к нашим классам.
Когда Джей не смотрел, я незаметно протянула руку, чтобы коснуться облака передо мной, и моя рука прошла сквозь ауру.
Я повернулась к Джею.
—Хочешь пойти на ту вечеринку в честь окончания года в следующую пятницу?
—спросила я осторожно.
Он ударился костяшками в знак приветствия с президентом клуба драмы, идущего в противоположном направлении.
Девчонка из танцевальной группы, закрывая свой шкафчик, смотрела на Джея, пока мы проходили мимо.
Он оглянулся на нее через плечо прежде, чем вернуться к нашей беседе.
—На вечеринку Джина? Ты, правда, хочешь пойти?
—Да, думаю, что хочу,
—ответила я.
—Если Пэтти разрешит.
Мы подходили к моему классу. Джей цеплял большими пальцами ремни рюкзака на плечах.
—Послушай.
—Он колебался.
—Просто… будь осторожна со Скоттом, хорошо?
Хм…
—Погоди секунду,
—нахмурилась я.
—Как ты можешь быть так возбужден по поводу Кайдена Роу, и при этом предупреждать меня о каком-то там Скотте МакКалистере?