Гостиница выглядела вполне пристойно, на вывеске был изображен какой-то мифический зверь, а надпись гласила – «Хрустальный грифон».
Комната чистая, с широкой кроватью и свежим бельем на ней, оказалась неожиданно уютной. Дополнительным удобством, Костя оценил узкие окна с решетками и крепкий засов на двери. Потребовав в номер ванну и ужин, он, наконец, снял с себя сапоги. Все-таки для изнеженного тела этот поход оказался серьезным испытанием. Костя представить себе не мог, что вынес его муж, совершенно не приспособленный к таким походам. Да еще со сломанной рукой.
Поздно ночью, когда они уже почти засыпали, Лилль тихонько спросил:
- А вы сразу со мной разведетесь, господин?
Костя даже проснулся:
- Зачем?
- Вы не хотите меня. Я теперь совсем никудышный омега.
Костя резко сел на кровати и повернул к себе заплаканного мальчика.
- Малыш, ты самый красивый в мире. Для меня больше нет никого. Но сейчас у тебя сломана рука. Как я могу с тобой что-то делать?
- Раньше вас это не останавливало, господин, - прошелестел тихий голос.
- Сейчас не раньше, – отрезал Костя, – сердечко мое. Я хочу любить тебя. Но не сегодня. Сразу, как только перестанет болеть твоя рука. Понятно?
- Да… значит, я буду спать у себя?
- Почему? – разговор принимал для Кости какой-то странный оттенок.
- Ну, вы же будете звать наложника. Я не могу быть при этом.
- Зачем мне наложник?!! – уже заорал Костя.
И осекся, снова увидев, как сжался омега.
- Мне никто не нужен, кроме тебя. Я уберу гарем, сразу, как только мы вернемся. Давно пора от него избавиться.
Отшатнулся, глядя, как схватил его руку муж, как стал целовать и причитать, сквозь слезы. И только через некоторое время понял, что тот говорит:
- Не надо, господин, прошу, не убивайте их. Они не виноваты. Пусть будут, не надо.
- Так, стоп. Почему ты решил, что я их убью?
- Так делают всегда. Когда владелец гарема умирает, с ним умирают его наложники. Когда наложник надоел, его поят настойкой красноцвета. А когда стали ненужными все…
- Понял, – сквозь стиснутые зубы прорычал Костя.
- Не убивайте их, пожалуйста.
- Не буду.
Лилль выдохнул, что он почувствовал только, услышав страшные слова императора было не передать словами. И слава Богам, что старший передумал. Пусть он берет на ложе, но хотя бы не убьет.
- Давай спать, – негромко проговорил император, – день был трудный и завтра будет не легче.
Во дворце было введено чрезвычайное положение, у покоев всех Лордов Совета стояла охрана. Все коридоры были перекрыты, пропуск был только по специальному жетону очень небольшому количеству лиц. Глава Службы Безопасности и Канцлер не знали, что сказать лордам: потому что был найден сожженный флайер, обгорелые кости трех человек и ни следа императора и его супруга. Они исчезли в неизвестном направлении.
И никто не знал, что в небольшом городке, в скромной гостинице Серебряного Круга спал сейчас исчезнувший император, крепко обнимающий своего мужа.
*УТИШИТЬ это:
УТИШИТЬ, -шу, -шишь; -шенный (-ен, -ена); сое. 1. кого (что). То же, что усмирить (устар.). 2. что. Ослабить, успокоить. У. боль. II несов. утишать, -аю, -аешь.
Часть 11
Костя шел по узкой улочке между лавками, выискивая вывеску менялы. Нужно было многое купить для путешествия, а денег было мало. Зато он срезал все украшения с одежды, своей и Лилля. До столицы была почти неделя пути, и следовало пройти его с относительным комфортом. Он в который раз пожалел, что здесь не развит пассажирский транспорт. Каждый путешествует, как может, кто во флайере, кто порталами, кто в карете или повозке, а кто и пешком. Для них сейчас оставался только один способ – в повозке. К порталам Костя сейчас соваться не хотел, пока не разберется, кто виноват в аварии, остальные способы - неприемлемы. Значит, нужно купить однорога, хашши – маленького скакуна, похожего на земного ослика, только с короткими ушками и пестрой шкуркой, повозку и раба для мужа, ну и одежду для всех.
Так, что он первым делом зашел к меняле. После долгих споров и пререканий, тот дал приемлемую цену за пестрые побрякушки, и Костя вышел оттуда «богаче» на, почти сотню монет.
Раба он купил быстро. Щуплый дельта, едва прошедший пору первого совершеннолетия, продавался у самого входа, среди военной добычи местного лорда. Каким образом этот мальчишка оказался в отряде стражи, и что он вообще смог делать среди вояк, было ясно без слов. Вот только одним дельтой дело не ограничилось, уже расплатившись, Костя увидел хмурого солдата, с тревогой провожавшего взглядом купленного дельту. Немного подумав, император вернулся обратно и спросил цену на него, здраво рассудив, что дорога предстоит дальняя, а путешествовать с одними беспомощными омегой и дельтой не самая лучшая идея. Так что, с рынка рабов он уходил в сопровождении двоих и документов на собственность, направляясь к лавке с ошейниками. Первым делом нужно было отметить покупку.
В лавке было немноголюдно - несколько важных хозяев и их рабы, которые терпеливо ждали, кто ошейника, кто герба на бляху, а кто и клейма.
Пришлось немного подождать, пока до них дойдет очередь. И Костя не терял времени даром, выбирая ошейники и бляхи к ним.
- Что прикажете, достойный л…эр?
- Ошейники для них, бляху с именем Рэмиэля Кадди и быстро, - Костя чуть изменил свое личное имя, а фамилию вообще назвал с потолка. Таких безземельных лэров было пруд пруди.
-Слушаюсь, – без особого почтения кивнул работник. А чего излишне распинаться? Средний клан, не более – клейма не желаете?
- Нет, – отрезал Костя.
Примерно через полцикла на бляхах было выбито имя, и их закрепили на узких полосках кожи. Ни шипов, как у других, ни кольца для цепи.
- Браслеты будете надевать?
Костя подумал - лишние траты, а денег и так немного. Обойдутся.
В гостиницу он возвращался уже почти готовый к дальней дороге, целым караваном, вернее караванчиком. Впереди Костя на однороге, потом мальчишка Хис, погонял запряженного в небольшую повозку на двух колесах хашши. Бета, его звали Тирг, ехал на невзрачном скакуне позади всех. В повозке лежали тюк с одеждой и корзина с едой. Костя купил все что, по его мнению, пригодится им в дороге.
В гостинице он в первую очередь отправил дельту устроить животных, велев ему сразу после этого идти в его комнату. А бету нагрузил покупками и повел за собой.
- Оставь тюки и идите, вымойтесь. Вот вам одежда, – Костя подал небольшой сверток, с вещами, купленными специально для рабов, – потом придете сюда. Выполнять.
И повернулся к мужу:
- Не скучал?
- Я боялся, – ответил Лилль, – кто-то стучал в дверь. Я не открыл, господин.
- Молодец, - похвалил Костя, – я все купил, выезжаем завтра с утра. Так, что сейчас ужинать и спать.
Костя спустился в общий зал и заказал ужин на четверых, приказав заодно приготовить ванну. Впереди была пыльная дорога, так хоть немного побыть чистыми.
Вернувшись, он обнаружил в комнате обоих рабов и, окинув их взглядом, остался доволен. Бета выглядел опытным бойцом, а дельта… ну если он умеет заплетать брачную косу, уже хорошо - у Кости до сих пор получалось не очень.
Выехали они рано утром, почти в том же порядке, что и вчера. Только на дуги повозки было натянуто полотно, закрывающее от солнца и нескромных взглядов омегу, да рабы были одеты.
Они ехали весь день с небольшим перерывом на обед, часто обгоняя медленно тянущиеся упряжки волов. Или их обгоняли на резвых однорогах местные дворяне.
Заночевали в очередном постоялом дворе. Костя отправил рабов на конюшню, а сам снял небольшую комнату. Корчма была скромной и вместо ванны, желающих отправляли в небольшую мыльню в отдельно стоявшем сарае.
Владелец, тощий и суетливый, осмотрел постояльцев и, помявшись, проговорил:
- Завтра караван пройдет. Большой. Вам лучше с ними идти.
- Почему? – изогнул брови Костя.
- Лес будет. Говорят, там разбойный люд шалит. А у вас омега и дельта имеются. И охранники только вы, да раб ваш. Мало, если нападут шайкой, то... А караван утром будет. Не задержитесь.
Костя поразмыслил – хозяин говорил дело, и он решил дождаться каравана.
Вечером после долгих и нежных ласк, он осторожно взял своего мужа, но закончить не удалось. Едва он начал двигаться, как мальчик закусил от боли губы, стараясь скрыть слезы и незаметно меняя положение руки.
- Нет, так дело не пойдет, надо чтобы все зажило, – Костя решительно отстранился и резкими движениями довел себя до разрядки. Уже привычно подтянул к себе Лилля и быстро уснул.
Караван и в самом деле пришел с утра.
Костя сразу подошел к Главе и быстро договорился о совместном путешествии, пообещав, при необходимости свою помощь.
И тихонько спросил Лилля, куда тот положил нож.
- Тут лежит, – мальчик вскинул с тревогой ресницы и показал, где.
Костя глянул, остался доволен: и не видно, и под рукой, сказал мужу.
- Будь внимателен, кто знает?..
- Хорошо, господин.
Караванщики уже занимали свои места, перекликаясь между собой. На попутчиков они внимания не обращали – это была привычная практика, когда небольшие группы присоединялись по дороге. Вместе было безопаснее передвигаться.
Костя подозвал Тирга и вручил ему тяжелую дубину, оббитую на конце шипами – обычное оружие для охранников – рабов, и оглянулся на Хиса. Дельта суетился, закрепляя полог сзади. Повозка была устроена так, что задняя стенка могла откидываться, опираясь на ножки, а дополнительные дуги продляли для натяжения лишней части полога, в обычное время стянутого узлом и закрепленного сзади. Так что фургон мог служить и местом для сна на ночном привале. Короб повозки был наполнен сеном и прикрыт шкурами, туда Костя усадил супруга, сложив у дальней стенки все их припасы. Боковые стенки были закрыты, и Лилль мог смотреть только вперед. Мальчика это вполне устраивало – так его не видели посторонние, зато он сам мог смотреть сколько хочется. Ну, а чтобы уж совсем обезопасить себя, он велел рабу закрепить брачный платок, по обычаю для лэров средней руки.
Первый день прошел без происшествий. Только расположились на ночь они не на постоялом дворе, а на поляне, видимо давно приспособленной для этого. Понятно, что для тех, кто путешествует годами, лишние траты за постой ни к чему.
Ночи еще были свежими, и Костя выдал рабам одну из своих шкур и теплый плащ, заслужив благодарный взгляд Лилля и недоуменный рабов.
- У нас есть еще шкуры, – шепнул император, обнимая мужа, – и ты…
Он игриво куснул мальчика за ушко и улыбнулся, глядя, как смешно морщил лоб его младший.
Мальчишка завозился под боком, устраиваясь поудобнее, потом уткнулся носом куда-то в подмышку и вскоре засопел. Костя еще лежал какое-то время, прислушиваясь к шуму большого каравана, и вдруг подумал, что комаров в этом мире нет. Это неожиданно доставило какое-то странное удовольствие, и он скоро уснул, спокойно, как не спал уже давно.
Оба раба, однако, еще не спали. Тирг, втайне любивший отрядную шлюху, в которую превратили обычного сельского мальчишку, захваченного походя, в маленькой деревушке, осторожно обнимал Хиса. А юноша, замерев, ждал, когда и этот, теперь уже бывший солдат, ткнет его носом в шкуры и натянет, как следует.
Тирг покрепче прижал к себе дельту, мечтая, что выделится перед господином и попросит в награду Хиса. Теперь они в равном положении, и никто больше не упрекнет свободного в любви к рабу. И даже собственное положение не казалось чем-то ужасным. Да и хозяин на первый взгляд не выглядел жестоким самодуром.
Потянулись длинные, похожие друг на друга дни, наверное, только Лилль получал от бесконечной дороги удовольствие, разглядывая все подряд. Для омеги, почти всю жизнь проведшего взаперти, это было настоящим приключением.
Спокойное путешествие закончилось в один миг, когда на дорогу впереди и позади каравана выскочили вооруженные люди.
Опытные караванщики быстро затолкали под повозки безоружных дельт, и вскоре среди остановившихся повозок уже кипел бой.
Костя оценил происходящее, сдернул с повозки обоих мальчишек и сунул за фургон, удачно остановленный возле дерева. Совершенно случайно они встали возле огромного дерева, прикрывшего левую сторону, справа встали рядом Костя и Тирг.
Нападавших было много и в какой-то момент, император обнаружил себя азартно рубящимся сразу с двумя противниками , не замечая, как удаляется от своей повозки.
Лилль сидел, сжавшись в комочек, судорожно стискивая нож. Он огромными глазами смотрел, как умирают одни за другими люди и тихонько поскуливал от ужаса. И тут вдруг увидел, как один из противников мужа извернулся и вспорол ему руку. Рукав сразу окрасился кровью, а по ладони потекли красные струйки. Увидев, это разбойники оживились и удвоили усилия.
И тут Лилль вдруг отчетливо понял, что еще немного и муж умрет. И все закончится. Он омега, а значит, его не тронут. Но больше не будет знакомых уютных объятий, нежности и заботы альфы, не будет ребенка, не будет жизни. И его тоже не будет. Он умрет вместе с мужем. Лилль сжал нож и вдруг бросился вперед, неумело замахиваясь на лохматого грязного бету.