- Она так хорошо сосала?
- Нет. Просто так принято было говорить: «Оля неплохо делает минет». Мне кажется, эту фразу Тамара Михаллна придумала, - Олег назвал полузабытое имя режиссерши с порно-студии. – Олька – жирная, к ней в пару писАться никто не хотел. А Зюзя требовал, чтобы съемки с толстушками – были. Вот режиссеры и «заманивали» мужиков - то на слабо, то на сказки, чтоб деньгами не переплачивать….
- А дрочил ты сейчас на кого?
- На тебя, ревущего под дверью.
- Я не ревел! – буркнул Мишка.
- …Значит, я зря кончил! – усмехнулся Олег.
- Значит, зря! – Мишка держался, чтобы не улыбнуться, но это у него плохо получилось. – Лёль, я трахаться хочу!
- С учебником завтра потрахаешься. Вот когда с ним закончишь, тогда….
- На матч-то отпустишь? Завтра - полуфинал….
- Иди. Команда же не виновата в твоей «двойке».
Мишка чуть приподнял голову, чтоб Олег просунул руку под его шею. Потерся щекой о хранящую отголоски экзекуции ладонь и еще раз прошептал – то ли ей, то ее хозяину:
- Прости!
А уже осенью, в следующем семестре, на скучной до зубовного скрежета лекции по философии Мишка – «думай, если – философ!» - загуглил в своем телефоне: «Крейсер Улисс, читать онлайн». И, разворачивая текст на весь экран, подумал, что в этом семестре, пожалуй, получит зачет автоматом. Ведь для зачета нужна посещаемость лекций. А если всю лекцию на задней парте хорошую книжку читать – то почему бы и не посидеть, ведь правда!?
Этот грипп Олег принес с работы. У них переболело полтаможни: Татьяна Дмитриевна, Аня, Вера, два охранника. А как-то вечером и у него взлетела температура. Мишка мотался в дежурную аптеку за аспирином, потом поил больного чаем, осторожно вытирал его слезящиеся глаза и держал на лбу прохладную ладонь, пока таблетки не подействовали, и пока Лёлька не забылся неспокойным и тревожным сном. Горячка продолжалась три дня. Потом стало лучше. Светлана Юрика на выходные, конечно, не дала. На пятый или шестой день болезни Олег позвонил Мишке на работу:
- Минь, я – поправился! Соскучился. Щи варю. «Поставишь» мне вечером «градусник», а?
Мишка поржал, пообещал сделать «небо в алмазах». На учебу забил, после работы поехал в магазин, затарился «вкусняшками». Дома Олег, всё еще в теплой толстовке, но уже веселый, а не измученный, как всю прошлую неделю, забрал у него в коридоре сумки, чмокнул в висок:
- Идем, щей налью. Под бородинский*, с чесночком – в самую жилу!
- Не хочется, Лёль. Устал я за день.
Мишка выглядел вяло, голова была мутная. Умылся, выцедил бокал пива и ушел к телевизору. Олег тревожно пошел следом:
- Ты не заболел? Давай, лекарство дам?
Но лоб у Мишки был холодный. И до таблеток он был не фанат.
- Аспирин у нас кончился, я позавчера последнюю тебе растворил. Я завтра заскочу в аптеку, а сейчас - лягу, ок?
- Снукер* не будешь смотреть?
- Не! - Мишка помотал головой и нырнул под одеяло. Олег взъерошил ему челку и вышел на кухню, аккуратно притворив за собой дверь. Почти до полуночи он смотрел бильярд по маленькому кухонному телику, одновременно листая новости с планшета. Умял еще одну тарелку щей с хорошим куском мяса. Собирался уже ложиться, когда Мишка вышел на кухню. Лоб его был покрыт испариной. Дышал он через силу.
- Лёль, мне что-то плохо. Сделай что-нибудь, а?
Олег тыльной стороной ладони коснулся его шеи: Мишка горел.
- У тебя температура. И – чёрт! – таблеток нет. Сейчас доскочу до аптеки.
- Не уходи! – Мишкин голос жалобно дрогнул.
Градусник показал тридцать девять и девять. Олег позвонил в скорую. Там приняли вызов и велели до приезда бригады дать больному жаропонижающее. Олег обежал соседей - два этажа. В трех квартирах никто не открыл. В одной веселилась молодежь. На вопрос «нет ли таблеток от температуры?» неестественно веселые девчонки понесли пургу и предложили поделиться другими препаратами. Еще в одной квартире старушка долго спрашивала через дверь, кто звонит, из какой он квартиры и что ему надо. Олег плюнул на бесполезное занятие и вернулся домой. Мишка лежал, укрывшись одеялом. Услышав шаги, он потянулся к другу:
- Лёль, не уходи! Мне что-то страшно.
Олег снова сунул ему градусник. Столбик поднялся до риски «сорок с половиной».
- ****ь, где эта скорая? Их за смертью посылать! Минька, Минь! Ты меня слышишь?! – он потряс любимого за плечо, но тот, открыв глаза, огляделся неузнающе и непонимающе.
Олег снова набрал номер скорой. Ему сказали, что машина выехала, и посоветовали снять с больного одежду и обтирать его прохладным уксусным раствором. Он метнулся на кухню, смёл с верхней полки кастрюли и банки. Уксуса не было. Таблеток не было. Скорой не было. На оклик и прикосновения хрипло переводящий дыхание Мишка не реагировал.
- Минечка, давай разденемся! – Олег стянул с него шмотки, принес миску воды и стал обтирать полотенцем и без того влажное от липкой испарины тело. Минут через пять в отчаянии набрал Службу спасения. Но тут зазвенел домофон.
- Скорую вызывали?
- Да! – заорал он в полный голос. – Что вы так долго?! – и, уже бросив трубку на рычажки, энергично добавил: - …Вашу мать!
Лифт меланхолично плыл по этажам. Олега трясло. Наконец, кабина громыхнула, остановившись. Из дверей неспеша вышел рослый парень в синей тужурке.
- Пожалуйста, скорей! Он без сознания! – выпалил Олег.
- Рассказывайте: что было, когда началось? Какая температура?
- Сорок и пять.
- Скоооолько? – парень сменился в лице, скинул куртку на пол тут же, у порога, и рванул в комнату: - Рассказывай, какие препараты давал? Кто еще есть дома? Гриппом кто-нибудь болеет из окружения?
- Никаких препаратов. Гриппом – я болел. Дома больше никого.
Врач провел рукой по лбу пациента, приподнял пальцем веко. Закатившийся глаз казался неживым.
- Ты ему кто?
- Друг.
- А голый он почему? Вы, что ли, гомики?
Олег сжал кулаки:
- Голый потому, что ваш диспетчер велел его обтирать. А вы помощь оказываете выборочно? Если вы сейчас не поможете ему, из-за того, что он… то я,… - Олег угрожающе подступил к медику.
- Тихо! Не ярись! …Помощь ему не оказали!... – огрызнулся тот. А сам уже, вскрыв ампулу, набирал в шприц лекарство. – Эй, парень! Как тебя…. Кулак сожми! – он перехватил Мишкину руку резиновым жгутом и яростно тер ладонью вверх по его предплечью. – Мне вена нужна. …Парень! – потом обернулся к Олегу: - Как его звать?
- Михаилом.
- Миха! Друг! Кулак сожми! – врач сунул больному под нос ватку с нашатырем, но тот только перекатился головой по подушке, не открывая глаз и не реагируя на оклики. Врач посмотрел на Олега и заорал: - Ты что диспетчеру не сказал, что он в таком состоянии! У нас врачиха есть, «мама Даша», она в вену даже трупу попадает. Если б знали, что у вас, то она б взяла ваш вызов. А я – не волшебник, я только учусь!
- А можно ей сейчас позвонить? – спросил Олег. Он еще не понимал, как всё серьезно.
- Она в Трубичино* поехала, на инфаркт. У нас с тобой времени нет ее ждать!
- Почему? – выдохнул Олег, обмирая.
- Градусник давай! - фельдшер сам придерживал горячее плечо, через три минуты поднял к глазам стеклянный «карандашик». - Ёб твою мать, сорок и восемь. Если не остановим гиперпиретическую лихорадку* – у него в крови белок начнет сворачиваться, понял?
Олег качнулся. Ноги его ослабли, под ложечкой перекатился леденящий ком.
- Чего у него вены хреновые такие? Что у вас темно, как в погребе? – фельдшер перебирал Мишкины кисти, оба локтевых сгиба, провел рукой под коленом. Но влажное от пота, немощно поникшее тело скользило под его пальцами. Медик кусал губы от беспомощности. – Слышь, если вы гомики, у вас же клизма есть?
- Зачем вам?
- Тащи сюда! Будем ставить.
- Вы – глумитесь? – Олега трясло. Он пытался сжать кулаки, но это выходило плохо.
- ****ь, ты – идиот? Я что – нелюдь, глумиться над умирающим? Есть такой способ снижения температуры: прохладная клизма. Теплоотвод изнутри. Завтра найдешь в интернете. Если такого способа нет – подашь на меня в суд, понял? Вот мой паспорт, чтоб знал, на кого подавать! - парень вытащил из внутреннего кармана и бросил на стол темно-синюю книжицу. – Тащи давай.
Олег, уже плохо осознавая, что происходит, и зациклившись на слове «умирающим», принес из ванной резиновую грелку, наконечник и крем.
- Как гламурно! – хмыкнул фельшер на розовый тюбик.
- Слушай, ты!... – вскинулся Олег.
- Ладно, заткнись. Кипяченая вода есть холодная?
- В чайнике….
- А, хрен с ней. Тащи из-под крана. Побольше. И клеенку давай!
Клеенка была - Юркина. Воды Олег принес трехлитровую банку.
- Клади его на бок! – командовал доктор.
- Давайте, я – сам, - потянулся Олег к наконечнику.
- Слышь, умник! Если ты у меня под ногами путаться будешь, я тебя вырублю на хрен с одного удара. И позвоню водиле своему, дяде Мите. И мы с ним будем друга твоего спасать. Если вы, пидоры, ничего нормального сделать не в состоянии.
Олег промолчал и стал помогать врачу поворачивать Мишку. Тот не сопротивлялся и, кажется, не чувствовал прикосновений. Врач быстро наладил и наконечник и трубку. Поднял грелку повыше. Но вода, не задерживаясь в обмякшем теле, сразу потекла наружу.
- Чёрт, у него мышцы уже не держат ничего, - шепотом ругнулся медик.
И безысходное слово «уже» добило Олега, как контрольный выстрел.
Давно-давно, на студии, в Москве, его жизнь уже закончилась однажды. Огромное свинцовое небо навалилось на него всем весом. Дышать и жить было труднее с каждым днем и, казалось, что вот-вот его сломает окончательно. Но в те страшные, черные дни вдруг рядом появился Мишка. Своим широким плечом, сам того не зная, легко подпер он давящий Олега небосвод. И рядом с ним Олег заново учился дышать. Чувствовать уверенность в себе. И просто - хотеть жить! В окружающий его мир вернулись краски. И сила. И радость. И – любовь! А Мишка даже не догадывался, как много он значил для Олега. Но над этой их новой и счастливой жизнью вдруг нависла злая тень….
Мишкины силы утекали, истончались с каждым мигом. С каждым тиканьем часов, не принесшим облегчения и помощи. Любимое, еще час назад – красивое и желанное тело теперь сгорало изнутри. И, испепеленный этим жаром, Миша словно отдалялся, переставал быть самим собой. Его трудно было узнать: слипшиеся на висках волосы, отрешенные глаза, незнакомое, сосредоточенное на чем-то внутреннем, выражение лица. Олег опустился перед кроватью на колени и заплакал:
- Минечка. Любимый мой. Единственный. Живи! Хочешь, я вместо тебя умру?! Ты ж от меня заразился! За что тебе-то?! Маленький мой. Заяц. Я обижал тебя. Прости.
- Хватит выть! – грубовато прервал его врач. – Тазик принеси!
Но Олег не мог отпустить горячую, мелко дрожащую руку.
- Твою же ж мать! – выматерился врач. Сам пошел в ванную, нашел там таз и опустился на пол перед кроватью. – Бери его под мышки, поворачивай.
- Давайте – я. Чтоб вы не испачкались, - снова переходя на «вы» неловко предложил Олег.
- Слышь, интеллигент, ты где работаешь?
- На таможне.
- Вот. Все брезгливые остались у вас, понял? А я в жизни столько видел, что тебе в страшном сне не привидится. Держи его за плечи!
Олег придерживал Мишку, чтоб небольшое количество воды, все же попавшее по назначению, вылилось, хоть немного отбирая жар у смертоносного огня.
- Он тоже – видел! Он – воевал. У него медаль за охрану границы! – зачем-то сказал Олег.
- Правда? – вскинулся врач. – Но вас же не берут служить?!
- Он тогда еще не был….
Врач вдруг оживился:
- Какое у него звание?
- Старшина.
И, второй раз пытаясь влить холодную воду в безжизненное тело, врач кулаком пристукнул больного в плечо:
- Старшина! Сожми очко, слышь? Сожми. Держи, я говорю. Ты где служил-то, а? Говорят – кавалер?
Его ли окрик, Олегова ли сбивчивая речь-молитва, желание ли жить помогли Мишке понять, чего от него хотят. Дело пошло лучше. Мишкино сознание неуверенно выплыло из пелены.
- Лёль, это – кто? Зачем? Я – не хочу!...
- Тихо, Минька, тихо. Так нужно. Ты зажмись, чтоб воду удержать. Всё будет хорошо!
- Старшина, ты меня слышишь? – спросил врач. Мишка кивнул. – Кулак сжать можешь? – Мишка слабо, но осознанно стянул пальцы в подобие кулака. Врач кивнул Олегу: - Давай: еще раз быстро промываем, потом я снова пробую вколоть. Мне нужно, чтоб он удержался в сознании хотя бы полминуты.
Они еще раз наполнили банку холодной водой. Сопротивляться у Мишки сил не было. Но брови его недовольно и вопросительно сдвинулись.
- Миш, надо сделать укол. У тебя температура большая, нужно сбить, - пояснил ему Олег.
Врач, не тратя ни секунды даром, отломил шейки у трех ампул спирта, протер себе руки, снова затянул жгутом Мишкину руку.
- Кулак держи! Сожми, сожми, поработай!
Мишка начал сжимать пальцы. Олег покрывал поцелуями его плечо, шепча:
- Минечка, давай! Очень надо!
Мишка, напрягая все силы, до дрожи сжал кулак.
- Бинго! Вена! Крепче держи! – захлебнулся восторгом медик. Аккуратно ввел иглу, сорвал пережимающий плечо жгут и медленно начал вводить лекарство. – Всё, Мих, расслабляй руку. Будем жить!
Мишка, обессиленный простым движением как тяжелой работой, запрокинул голову и снова выпал из реальности.
- Минька! – отчаянным шепотом позвал его Олег.
- Не дрейфь, гомик! Всё будет тип-топ! – ободрил его врач. – Давай еще раз клизму. Пока препарат не подействовал. Еще десять минут продержаться и – победа!
Они снова повернули Мишку на бок. Теперь мышцы слушались его. После последнего промывания он вскинул голову и поискал глазами Олега:
- Лёль, если очень надо, чтоб я с ним, то - пусть! Но только если ты потом не будешь ревновать. Хорошо?
Врач фыркнул:
- Брось, Мих! Ты нас еще обоих выебешь: и меня и Лёлю! Попомни моё слово! – а потом повернулся к Олегу: - Постель перестели! Мокро лежать ему!
Олег вытащил из шкафа простыню и подсунул под Мишку там, где был замокший край.
- Покурить где-нибудь можно? – спросил медик.
- На лоджии! – Олег показал на балконную дверь.
- А ты протирай его лоб, подмышки и шею прохладной тряпкой, окей? – парень сходил в коридор, нашел в кармане куртки сигареты и вышел на лоджию, очень тщательно прикрыв за собой дверь.
Минут через десять он вернулся. Вынул из чемоданчика градусник:
- Миш, руку подними! Что, слышишь меня теперь, а?
Мишка несильно кивнул и приподнял локоть. Градусник показал тридцать девять и два.
- Поняли, да? – облегченно и торжествующе выдохнул парень. – Медицина! А то – разнылись тут!
Больной утомленно заснул.
- Что с ним? – затревожился Олег.
- Спит твой любимый! – шепотом ответил доктор. – Кто у вас за мужика-то? Он?
- Нет, я. …Хотя, он – тоже. Мы – универсалы. Если тебе интересно.
- Да не, не так чтоб очень. Ладно, я поехал. Поставь себе будильник на два часа ночи, встанешь, опять померяешь ему температуру, понял? И так - до утра, каждые полтора часа. Чтоб не проспать ухудшения, если вдруг будет.
- А может быть? – испуганно спросил Олег.
- Чего только не бывает! – хмыкнул парень. – Я тебе оставляю лекарства. Если температура поднимется выше тридцати девяти, растворишь, заставишь выпить. Только сонному в рот не налей, чтобы не подавился.
- Да ладно, уж – не дурак! – буркнул Олег.
- Ну – не знаю, не знаю. У меня сегодня разные версии были. А что за имя у тебя – «Лёля»? Алексей, что ль? Леонид?
- Олег!
- А я – Игорь! – парень протянул Олегу руку. – Ну, не обижайся, если вдруг чего не то сказал. Было не до сантиментов!
Он собрал чемоданчик и вышел. Мишка спал. Олег наткнулся взглядом на брошенный на клавиатуру компьютера Игорев паспорт. Схватил его и рванул в коридор. На ходу его осенило и, сунув руку в карман куртки, он выгреб какие-то некрупные купюры и выскочил к лифту.
- Игорь! Ты паспорт забыл!
Врач уже говорил с кем-то по мобильнику. Увидев Олега, он отодвинул трубку от уха, кивнул благодарно, взял паспорт. Олег неловко протянул купюры:
- На! Еще это!
- Да ладно, не надо.
- Пожалуйста, возьми!