— Поздравляю, — брякнул Асадов, а она посмотрела недобро, словно заподозрила его в чём-то нехорошем.
— Спасибо.
В зал Марина вернулась на негнущихся ногах. Дверь за ней захлопнулась, в коридоре остался Алексей, а её трясло так, словно он у неё за спиной стоял.
— Мариш, я тебя ищу! Где ходишь?
— Всё хорошо, Аркаш, — выдавила Марина из себя, не совсем понимая, что должна ему сейчас сказать.
— Хорошо, что хорошо, — рассмеялся он, притягивая её ближе к себе. Поцеловал в лоб. — Пойдём?
— Куда? — перепугалась она.
— Гости хотят видеть именинницу, которая где-то гуляет сама по себе.
Марина натянуто улыбнулась, а Аркаша едва заметно нахмурился.
— Марин, в чём дело?
Пришлось глубоко вдохнуть, и уже после этого улыбнулась более естественно.
— Всё хорошо, Аркаш, пойдём.
Её опять поздравляли, а Марина только улыбалась, не понимая ни слова из красочной речи своего начальника ни слова. К нему ещё кто-то присоединился, тост грозил затянуться, люди вокруг смеялись, а Аркаша обнял её за талию. Марина думала, что прошепчет что-нибудь или поцелует, а он вдруг проговорил ей на ухо достаточно напряжённо:
— Что он здесь делает?
Она никак не отреагировала на этот вопрос. Только нашла взглядом Алексея, который стоял и спокойно осматривался. Потом взял с подноса бокал с вином. Марине захотелось застонать в голос. С какой стати он вернулся?
Исаев сжал её руку, достаточно сильно, Марина едва удержалась, чтобы не поморщиться, а затем широко улыбнулся.
— Итак, все поздравили? У самой лучшей женщины на свете день рождения! А самая лучшая женщина достойна самого лучшего подарка, который я ей и сделал. — Незаметно подтолкнул Марину вперёд. — Правда, милая?
Он намекал на кольцо и все это знали. Все в этом зале знали, кроме одного человека. По крайней мере, Марина так думала.
А Алексей смотрел на неё странно, взгляд был насмешливый, но с примесью горечи. Выслушал все шутки, все поздравления. Даже Нину попытался от себя локтем отпихнуть, которая попыталась увести его, потянув за рукав. Марина стояла, терпеливо снося множество чужих взглядов, а по-настоящему изнывая только под одним. Наконец, осмелилась и посмотрела на Асадова. Встретилась с ним глазами, и что-то такое в его взгляде промелькнуло, отчего сразу тепло стало. Не жарко, не обжигающе, а именно тепло. Обычно раньше такое тепло в душе появлялось как раз перед тем, как Алексей собирался сказать ей…
Он поднял бокал с вином и спокойно, но при этом перебив Аркашу, сказал:
— С днём рождения, любимая.
Она улыбнулась, но уже после. После того, как Алексей ушёл, резко развернувшись на пятках, после того, как сама смогла укрыться ото всех, после того, как выслушала все гневные речи Исаева. Она улыбнулась, но сквозь слёзы.
= 7 =
Нина поглядывала на Марину исподлобья, помешивала ложечкой остывающий чай и время от времени хмыкала.
— И что? — спросила она наконец.
Марина пожала плечами и постаралась сохранить на лице равнодушное выражение.
— Ничего.
— Как же, ничего, — ворчливо проговорила Калерия Львовна, ставя перед ними тарелочку с вкусным, сдобным печеньем. Нина при виде лакомства сильно нахмурилась и на домработницу подруги посмотрела возмущённо. Но та не обратила внимания и заявила, указывая на хозяйку: — Она обиделась.
— Вот уж глупости! — перепугалась и возмутилась одновременно Марина и даже чашку от себя отодвинула. — Как я обидеться могла? Я же сама этого хотела!
Калерия поглядела на неё снисходительно, тарелочку с печеньем, которую Нина уже успела сдвинуть на край стола, вернула на середину и из кухни вышла. Ей посмотрели в спину и дружно вздохнули.
— Как ты это терпишь? — удивилась Башинская, поглядывая на злосчастное печенье с тоской. — Она же кормит тебя не переставая!
— Кормит, — не стала спорить Марина, — но я не ем. И ты не ешь.
— У меня нет силы воли.
— У тебя?!
— В отношении такого печенья — нет!
Нина всё-таки выбрала себе самую маленькую печенину, откусила и даже глаза от удовольствия прикрыла. Марина наслаждаться ей не мешала и отвернулась к окну, думая совсем не о сладостях.
— В принципе, ты должна быть довольна, — проговорила Башинская минуту спустя. — Асадов своё обещание выполнил, на собрания акционеров ты больше не ходить не будешь.
— Не буду, — кивнула Марина.
Нина спрятала понимающую улыбку.
— И тебе не позвонили в этот раз.
— Не позвонили…
— И ты обиделась.
— И я… — Марина встрепенулась. — Что ты выдумываешь? Зачем ты Калерию слушаешь? Я не обиделась! На что обижаться-то?
— Вот именно.
Марина снова от неё отвернулась.
— Возьми и позвони ему сама, — сказала Нина, заглядывая в свою чашку. Что-то там с интересом разглядывала, игнорируя изумлённый взгляд подруги.
— Нина, ты что?..
— Ну, не знаю, Марин, я бы позвонила… Раз он сам…
— Не позвонил, — с негодованием проговорила Марина, у которой вдруг кончилось терпение. — Он испортил мне день рождения, Аркаша со мной неделю не разговаривал!.. Он сказал мне такое, что… И даже не позвонил! И теперь я должна ему звонить?
— Ну и что?
— А зачем? Что я ему скажу, и что это изменит?
— Это уже другой вопрос, — согласилась Нина.
— Он даже по поводу акций мне не позвонил ни разу. Прислал юристов… Понимаешь, что это значит? У него опять я виновата. Это ведь так удобно! Я виновата. — Дурацкие слёзы снова полились из глаз, Марина отвернулась и принялась спешно вытирать их.
— Марин, ну ладно… — неловко попыталась успокоить её Башинская.
— Он мне это в глаза сказал — что я во всём виновата.
— Но он же совсем не то имел в виду, и ты это понимаешь.
— Мне от этого не легче, Нин. Ты знаешь, что я тогда чуть с ума не сошла, да и потом тоже. И свадьбу его пережила, и… — Голос дрогнул, и Марина нервно сглотнула. — А он мне такое говорит!..
Нина допила чай, отодвинула от себя чашку и подпёрла голову рукой.
— Тогда страдать прекращай. Ну всё уже! Прошло, пережила… Нет больше Асадова в твоей жизни, пойми и прими. У тебя Аркаша, вот и думай о нём.
Марина уныло кивнула. Но промолчала о том, что на самом деле так тревожило. После того, как поставила точку в этой истории с акциями, вдруг оказалось, что ждать больше нечего. Раньше хоть и твердила, что визиты в прошлую жизнь ей в тягость, да это и было так, но они вносили в её жизнь какой-то смысл, помогали ощущать свою нужность, с их помощью она цеплялась… Нет, не так. Она могла видеть Алексея. Не часто, но регулярно, знала, что как бы ни было тяжело туда прийти, она его увидит и поймёт, что у него всё в порядке. Что можно не беспокоиться за него. Просто немножко рядом побыть, хоть и в стороне. А сейчас что?
А ничего, тут же отвечала она себе в который раз за последние несколько недель. Нина права, надо думать о другом, о своей жизни, не о Лёшке. А за ту глупость, что он сделал, убить его мало. Прощения ему нет. Нет и всё.
Марина расправила плечи, упрямо вздёрнула подбородок и на подругу посмотрела увереннее.
— Именно так я и буду поступать!
— Вот это дело! — обрадовалась Нина. — Пошли все мужики на!..
Калерия появилась в дверях кухни и грозно на них воззрилась.
— О чём это вы говорите?
— Ни о чём, — поспешно отозвалась Марина, а Нина была посмелее и на Калерию Львовну взглянула прямо.
— Об Алёше вашем разлюбезном. Сволочь он последняя.
Калерия потемнела лицом, а Марина незаметно вжала голову в плечи.
— Вот ты замуж выйди, — начала домработница, сверля Башинскую испепеляющим взглядом, — и своего мужа сволочью называй, а нашего не смей!
— А наш муж, уже давно не ваш, Калерия Львовна. У него теперь другая… хозяйка, — подобрала Нина подходящее слово и весело взглянула на Марину, которая сидела ни жива, ни мертва. Когда эти двое начинали спорить, а спорили они почти каждый раз, как Башинская в их доме появлялась, Марина не знала, где спрятаться. Она очень давно поняла, что спорить с Ниной невозможно, она в жизни разбирается намного лучше неё, по крайней мере, в своей мудрости всегда уверяла всех вокруг, а Калерия Львовна могла с лёгкостью задавить своим авторитетом любого, вот и получалось, что Марине в битвах титанов участвовать было ни к чему и переносила она это действо с трудом. А уж когда спорили на её счёт, совсем невыносимо становилось.
— Алёша очень хороший человек! Он добрый, умный…
— И красивый, — подсказала Башинская. — Я это знаю.
— И красивый, — важно кивнула Калерия Львовна. — А ты не завидуй!
— А я и не завидую.
— Замуж тебе надо. И мужа такого, чтобы всю спесь с тебя сбил.
— Калерия Львовна, так была я замужем. И не один раз.
— Потому что путный тебе не попадался, — авторитетно заявила Калерия.
— Интересно, — фыркнула Нина. Даже на стуле развернулась, чтобы лучше видеть женщину, и ногу на ногу положила. — Между прочим, мой второй муж был дипломат.
— Зря не президент!
Нина неожиданно хмыкнула.
— Это да. Был бы президент, я может, и не развелась бы. Президенту можно простить некоторые… недостатки.
Нина кинула ещё один весёлый взгляд на Марину и та вдруг рассмеялась, правда, тут же рот рукой зажала.
— У мужчин нет недостатков, — категорично заявила Калерия. — Есть нетерпеливые женщины.
— Вот так вот, Марин. — Нина подруге подмигнула.
— Вот например, сосед наш, Томилин…
Марина чаем подавилась и на свою домработницу посмотрела с изумлением.
— Калерия Львовна, от вас ли я это слышу? Вы прониклись к Томилину симпатией?
— А почему нет? Настоящий мужчина. С характером.
— Плохим, — подсказала Марина. — Вы мне сами говорили.
— Ну и что? Можно подумать, у кого-то характер хороший. А он мужчина видный, самостоятельный. И состоятельный тоже. А значит, умный. И руки настоящего мужчины.
— Это как? — не поняла Марина.
— Это кулак с дыню размером, — нетерпеливо оборвала её Нина и снова повернулась к Калерии. — Так и что?
— Что что? — растерялась Калерия.
— Что там с вашим соседом? Женат? Сколько детей? Чем занимается?
Калерия обернулась и на Нину посмотрела возмущённо.
— А я тебе ничего не скажу! Ещё не хватало, чтобы ты у нас над головой поселилась!
— Ну и пожалуйста! Марин, пойдём прогуляемся. Душно здесь. — И грациозно поднялась из-за стола.
— На улице мороз! — крикнула им вслед из кухни Калерия. — А вы в своих сапожках на тонкой подошвочке!
— Господи, как ты её выносишь? — выдохнула Башинская, когда они в подъезд вышли. — Она меня прямо из терпения выводит своими нравоучениями. Хуже бабушки моей.
Марина рассмеялась.
— Я её люблю.
Нина криво усмехнулась.
— Любить домработницу… Бред. Тем более, с таким характером.
— Куда ты хочешь пойти?
— Прогуляемся. Пока время у меня есть. Можно потом посидеть где-нибудь… Ой.
Башинская отскочила от подъездной двери, которой едва по лбу не получила и смерила взглядом мужчину, который попался ей на пути. Взгляд вышел высокомерный, а поза глупая, потому что пришлось голову задрать, чтобы в лицо мужчине посмотреть. Тот едва вписывался в дверной проём, да ещё тёплая дутая куртка делала его формы совсем уж устрашающими. А смотрел хмуро, словно разозлился из-за того, что у него под ногами кто-то смеет мешаться. Брови Нины взлетели вверх, взгляд стал удивлённым, потом заинтересованным и она мужчине сообщила:
— Вы меня дверью чуть не прибили, уважаемый.
"Уважаемый" внимания не обратил и только хмуро кивнул, причём не ей.
— Привет, Марин.
— Привет, — отозвалась та, выдавила из себя улыбку, а на подругу, сделавшую перед Томилиным боевую стойку, посмотрела настороженно.
— Грубиян, — напомнила о себе Башинская, при этом окидывая стоящего перед ней мужчину оценивающим взглядом.
Томилин удивился и, наконец, взглянул на хрупкую женщину, которая за что-то на него злилась. Кажется, он так спешил, что, действительно, едва дверью её не пришиб. Но в том, что он её не сразу заметил, не было ничего удивительного — даже на своих высоченных каблуках, она только до плеча ему доставала.
— Я не грубиян, — запротестовал он. — Я просто спешу.
— Замечательное оправдание.
— А кто сказал, что я оправдываюсь? — совсем растерялся Томилин.
Его смерили презрительным взглядом голубых глаз, а затем величественным жестом указали на закрывшуюся дверь. Марина с изумлением наблюдала, как противный сосед, после того, как Нина всего лишь повела рукой, распахнул перед ними дверь. И даже сказал:
— Прошу.
— Спасибо. — Нина сдержанно улыбнулась ему. — Хотя, извинений я так и не услышала.
Томилин вопросительно взглянул на Марину, но та лишь ободряюще ему улыбнулась и вышла из подъезда вслед за подругой.
— Ну и кто это? — торжествующим шёпотом проговорила Нина, вцепившись в Маринину руку, но не оглядываясь, хотя была уверена, что мужчина всё ещё смотрит им вслед.
— Томилин, — со смешком ответила Марина.
Башинская даже шаг замедлила.
— Да ладно.
— Он, Нин, он.
— Мариш, это судьба, не меньше.
— Не выдумывай.
— А что?
— Он тебе понравился? Тебе же совсем другие мужчины нравятся.
— Какие?
— Утончённые. Что ты меня-то об этом спрашиваешь, в самом деле?
— Ну не знаю, я почувствовала определённое волнение.
— О боже.
— Да, да. Так что, рассказывай. С кем он живёт? Он женат?
— Кажется, нет. А живёт с домработницей и собакой.
— Он с ней спит?
Марина испуганно посмотрела.
— С кем?
Нина выразительно закатила глаза.
— С домработницей, Марин!
— А-а… — Марина прыснула от смеха. — Понятия не имею!
— Очень плохо. Узнай.
— Интересно, как!
— А ты Калерии поручи, она же Штирлиц в юбке. Завтра у нас на руках будет вся интересующая нас информация.
— Не могу сказать, что меня это очень интересует.
— Ты не хочешь счастья для меня?
— А с каких это пор мои соседи стали твоим счастьем?
— Я замуж хочу, Марин! Вот честное слово! И ну их к чёрту всех этих утончённых, нормального мужика хочу, вот как этот. И не надо, чтобы он двери передо мной распахивал, пусть лучше грудью меня прикрывает. Она у него широкая, я все свои проблемы за неё запихну.
Нина говорила, пофыркивая от смеха, и Марина тоже вместе с ней рассмеялась.
— Мне было жалко Томилина, когда на него Калерия с этой протечкой насела, а уж теперь…
— В общем, завтра я приду к тебе в гости.
— Опять?
— Я теперь часто буду приходить, привыкай.
Марина только улыбнулась. Она была уверена, что о Томилине Нина позабудет, как только вернётся на работу. Окунётся с головой в дела, а уж завтра точно не приедет, тем более днём. Сегодня с трудом вырвалась на пару часов, а совершать такой подвиг каждый день ради какого-то неизвестного мужчины…
Как бы в подтверждение её мыслей, у Нины зазвонил телефон и через минуту вялого сопротивления, она уже согласилась куда-то срочно подъехать.
— Извини, Мариш. Никакого покоя, без меня прямо никуда. Я давно уже начальнику предлагаю уволить всех и оставить только меня, работаю всё равно я одна.
— Да ладно, не переживай. Встретимся в выходной.
Башинская с готовностью закивала.
Сидеть в любимом кафе в одиночестве, никакого желания не было. Марина остановилась у самых дверей, раздумывая, кинула взгляд на часы и немного посомневавшись, достала телефон.
— Оля, что у нас там с работой? Встречу в час подтвердили? Я подъеду, я могу. Я знаю, что я хороший человек, — рассмеялась она в ответ на восторженную тираду своей помощницы.
Наверное, она на самом деле была хорошим человеком, потому что по доброй воле поехала на другой конец города, ради того, чтобы просто поговорить с человеком и дать несколько советов. Но Марина поехала, и даже в такси, которое застряло в пробке, почти не нервничала и не ёрзала, как обычно. Настроение было на удивление мирное. Так спокойно она давно себя не чувствовала. Наверное, поэтому предполагаемый клиент остался доволен, они долго беседовали, и Марине даже пообещали завтра обязательно приехать в офис и заключить договор. А на прощание даже руку поцеловали в качестве благодарности.
На улицу она вышла улыбаясь. Прищурилась на слепящем солнце, потопала ногами, стряхивая с сапог налипший снег и вместо того, чтобы поймать такси, направилась совсем в другую сторону, к небольшому парку с прочищенными дорожками и заснеженными статуями. Замёрзнет, конечно, быстро, ведь Калерия Львовна полностью права, её сапоги на тонюсенькой подошве не предназначены для прогулок по морозу, но пройтись очень хотелось. А домой она всегда успеет.