Теперь Олеся лежала в своей постели и думала о том, что назвать все это возвращением домой было бы несправедливо. Разве это - ее дом? Даже когда здесь не было матери, девушка чувствовала себя хозяйкой, но, удивительным образом, не чувствовала себя дома. Она всегда знала, что здесь она только на время и, если уж вырвется, не будет у нее, как у многих ее знакомых, возможности вернуться, переждать, собраться с силами и так далее. Переступив однажды порог, она переступит его навсегда, останется без поддержки, без опоры и... без родителей.
Большой вопрос: останется ли у нее семья как таковая. С матерью все понятно, здесь как раз ситуация более, чем определенная. Папа... папа, всего лишь мужчина. Любимой дочерью Леська никогда не была, даже не пыталась тешить себя глупыми иллюзиями. Ни сейчас, ни когда была совсем мелкой. Папе просто было не до нее, и если поначалу она так это и оценивала, то, повзрослев, поняла, что для блудной женушки у него всегда находилось и время, и желание пообщаться, и силы. Нет, он не любил кого-то из братьев или сестер сильнее, чем ее, не отдавал кому-либо явного предпочтения, скорее, мирился с их присутствием, изо всех сил стараясь, чтобы у детей было пусть не все, обо всем в их ситуации говорить смешно, хотя бы что-то.
Да и вообще, кому она нужна? Лариска всегда была отдельно от всех, с ней не было близких отношений, и ее отъезд особых эмоций не вызвал. А Коля... брат был единственным, кто заботился о Лиске. Это сначала она была старшей сестрой не только по возрасту. Она заботилась о брате, помогала, утешала и поддерживала, все-таки, он был, пусть и не на полный год, младше. Только со временем, все поменялось, и Колька стал ее защитником, стал серьезным, взрослым, надежным и так далее. И где он сейчас? То-то и оно! Даже звонит не каждую неделю. А пройдет еще несколько лет, женится, заживет самостоятельно, и напоминания о доме, пусть даже в виде любимой когда-то сестренки, будут вызывать только напряжение. Младшие ее, безусловно любят, только они еще маленькие и долго ли просуществует их любовь, если она уедет, а мать будет насвистывать, какая плохая у нее вторая дочь, как она уже делала по поводу Лариски и Коли.
Ну, вот, теперь-то и подошли к самому интересному! Сам себе психоаналитик. Вот и простой ответ на непростой вопрос: с какой стати Лиска-недотрога самостоятельно, фактически без всякого принуждения прыгнула в постель к заезжему актеришке. Нет, не в постели даже дело, это - частности... зачем она его подпустила так близко? Зачем рассказывала о своих проблемах? Зачем взяла на прогулку с Маней? Он все глубже внедряется в ее жизнь и это страшно. Ответ проще простого: когда кто-то еще уделял ей столько внимания? Да, странного внимания, да, местами даже в довольно извращенной форме, пусть так! Но впервые за очень долгое время она кому-то небезразлична. Не так, чтобы вслед посвистеть и забыть, не так чтобы сказать гадость или изысканный комплимент и из головы выкинуть, а так, чтобы кому-то она была интересна. Ее гнусный характер, ее дерьмовая жизнь, ее мрачная история. И не из пустого грязного любопытства, не для того, чтобы говорить себе: 'У меня-то еще все нормально, особенно, если с Лискиной сравнивать'. Просто, он хочет быть с ней, и для него это важно. Что? Такие надолго не задерживаются? А кого это интересует? Нет, лучше дольше, только не это главное. Главное, что это вообще в ее жизни было, пусть на пару дней, пусть даже на несколько часов, ничего.
Олеся вздрогнула от прервавшего поток невеселых мыслей неприятного звука. Что-то в стиле фильмов ужасов: показалось, что в окно постучали. Мило - ее уже начало глючить... Б***ь! Ей не показалось! Леся встала с постели и очень медленно стала приближаться к окну, прихватив по пути единственное, что могло сойти за оружие - мощный дырокол, переживший не одно десятилетие. Можно сказать: семейная реликвия, а она так фривольно себя с ним ведет... Боже, какая чушь лезет в голову под воздействием адреналина! Лиска резко одернула штору и грязно выругалась.
- Ты что творишь, Недоромео?! Какого тебя сюда принесло?! Я чуть со страха не усралась!
- Лисичка! Как может такая красивая девушка, - и этот придурок, уже забравшийся через гостеприимно распахнувшееся окно в ее комнату, осмотрел ее с ног до головы недвусмысленным взглядом, - так некрасиво выражаться? Это тебя отнюдь не красит! - добавил он поучительно.
Девушка едва сдержала желание рассмеяться в полный голос: 'отнюдь'? И где только таких слов нахватался?! А сдерживаться пришлось и этого юмориста сдерживать - слышимость в их хибаре довольно приличная. Пусть ее комната в стороне от других спален, но хорошо поставленный голос парня могли обнаружить. Лиска накрыла его рот ладонью, и тут же получила в эту ладонь поцелуй.
- Не ори! Мы вообще-то здесь не одни!
- Оу! Надеюсь, дверь не запирается, и в любой момент кто-нибудь может войти? - с явным предвкушением чего-то очень приятного зашептал парень, обжигая ее щеку. Странно, до этого она не замечала, что его дыхание настолько горячее. Не иначе, воздействие пива на юный организм.
- Извращенец! Дверь запирается, и войти никто не может, кроме Машки.
- Не, Машка нам никак не подходит, - слава Богу, не такой уж извращенец.
Дан самостоятельно повернул замок и вернулся к девушке, так и застывшей посередине комнаты. Вся ситуация была настолько ирреальной, что она не могла понять, на самом ли деле она не спит. Хотя, холод от так и не закрытого окна доказывал, что все происходит наяву. Ростовцев закрыл и окно тоже и только тогда прижался к ней, согревая теплом (вернее, жаром) своего тела.
- Ты зачем явился?
- Соскучился, - пожал плечами он, делая удивленное лицо. Ну, да, чего же непонятного?!
И, кажется, пришел он не для того, чтобы спеть ей колыбельную. Поцелуй вышел какой-то странный... нет, нет, не подумайте ничего, нравится ей не стало, просто... Просто захотелось продолжения, только и всего. И, похоже, не ей одной. Что на нее нашло, не понятно, только Лиска сама толкнула парня на свою целомудренную девичью кровать, не оскверненную появлением мужчин. Кстати, кровать (даром, что целомудренную из себя корчила) возражать не стала и не выдала их ни единым скрипом.
- А ты быстро учишься! - восхищенно заметил парень, но быстро заткнулся, слишком занятый, чтобы болтать и дальше.
Глава 10
Утро началось с неприятного, только на этот раз Леська очень постаралась убедить себя принимать все со смирением. А что, смирение - разве это не одна из добродетелей человеческих? Да и то, что Дан вылез через ее окошко в обратном направлении только перед рассветом, придавало оптимизма. С чего бы это? Нет, вы все неправильно поняли! Порева на всю ночь не было даже близко. Просто... просто оказалось, что спать с кем-то, кто... Так, ну-ка, стоп! Кто что? Будем откровенны сами с собой или не стоит? Нет, лучше не надо! Стоит только принять что-то хотя бы в мыслях, как это становится правдой. Максимум, Дан ее перестал раздражать. Нет, даже не так, он стал раздражать ее чуть меньше, чем раньше. Всего-навсего, он такой нежный, какой-то теплый, и с ним хорошо. Просто быть рядом, просто спать вместе, просто болтать ни о чем. Фу! В последнее время слишком много разговоров с собой любимой, так можно и до шизофрении договориться. Закругляемся и вперед в мир людей!
На этот раз Олеся отчаянно отправилась завтракать, наплевав на присутствие матери и даже умудрилась терпеливо молчать, пока та отпускала колкие замечания по поводу переселения последней. В следующий раз еще и удержаться от ведения внутреннего диалога и придумывания не менее ядовитых ответов, и можно будет жить спокойно.
Девушка вышла на улицу и огляделась с некоторым недоумением. Только сообразив, что неосознанно ищет кого-то, смогла взять себя в руки. Как можно было так низко пасть?! Она уже так привыкла к присутствию Ростовцева в своей жизни, что ищет его даже там, где его быть не может в принципе. И все эти чудеса всего за несколько дней! А ведь когда он исчезнет, будет больно... Надо же, всегда считала себя совершенно непробиваемой. Кстати, не одна она, почти все так считают, включая родителей. Мать, вообще, ее иначе как бессердечной не называет. К сожалению и некстати сердце, оказывается, на своем месте.
Вовку догнала по дороге. Может, это - глюки, только налицо все признаки того, что друг ее в последнее время избегает. Твою же мать! В последнее время! В последние три-четыре дня. За эту неделю произошло так много всего, что кажется, несколько дней превратились в несколько месяцев.
- Вов! Не делай вид, что ты внезапно оглох! Решил включить игнор? Ты что, не знаешь, что со мной это не прокатит?
- Катись к своему Ростовцеву!
- О, что я слышу! Всегда считала тебя одним из немногих адекватных людей в моем окружении. Кажется, я ошибалась... Вов, что за пургу ты несешь? Мы с пяти лет дружим, и уж от тебя я такое дерьмо услышать никак не ожидала.
- А что ты ожидала? Чтобы я вас благословил? Так совет да любовь! - и парень даже напел, что-то, напоминающее свадебный марш, только не Мендельсона, а Вагнера.
- Да какое тебе дело до Ростовцева?!
- Да никакого мне дела до Ростовцева! - полностью скопировал ее интонацию друг. - Вот именно, что с пяти лет мы дружили...
- Дружим! - перебила Леська.
- Не знаю! С пяти лет я, как последний лох в тебя влюблен и все дожидаюсь подходящего шанса! А тут, счастье-то какое! Сам Ростовцев в наши края пожаловал, разве можно пройти мимо?! Конечно, где я и где Ростовцев! - Олеся внимательно выслушала всю эту тираду и, не сдержавшись, засмеялась. Нет, смехом это, пожалуй, не назвать. Это был припадок самой жесткой истерики, это был ржач, остановить который невозможно. Отсмеявшись, Леська вытерла слезы и с удивлением обнаружила, что Вовка не ушел, оскорбленный в лучших чувствах. Парень стоял напротив и рассматривал ее с большим возмущением, даже гневом во взгляде.
- Послушай, если бы я тебя не знала столько лет, я бы, может быть, поверила. Но... ты сам осознаешь, что говоришь! Если ты был безумно в меня влюблен все это время, какого чертова шанса ты дожидался? Да ты в жизни не стал бы ходить и раздумывать, ты бы пришел и взял, что захотел. Если бы, на самом деле, любил.
- Похоже, исходя из твоей логики, звезда наша тебя прямо любит чистой любовью! Вот уж кто пришел и взял, - ох, сколько же издевки в голосе! Только Вовке такая интонация очень уж не идет.
- Давай, мы ненадолго о Дане забудем, он на тебя как красная тряпка на быка действует. И я даже не стану напоминать, что ты сам меня с ним оставил, посчитав, что тренировка важнее...
- Ты еще и меня обвинять будешь?!
- Боже упаси! Если бы ты был моим парнем, были бы и обвинения, и претензии, и так далее, но ты - мой друг, и никакой ерунды между нами быть не может. Я только напоминаю тебе, чтобы ты сам подумал о своем поведении и перестал выдумывать то, чего нет, и никогда не было. Могу еще напомнить, что у тебя есть Женя.
- По-твоему я должен был все это время хранить серветут?
- Вовка! - неужели новый приступ истеричного веселья?! Нет, на этот раз быстрее отпустило. - Не употребляй сложные слова, значения которых не знаешь! Не серветут, а целибат! И не надо ничего хранить. Вот Женьку ты, на самом деле, любишь. Подумай об этом и не морочь голову ни мне, ни себе.
- С тобой невозможно разговаривать!
- Ну, давай, не будем. Поговорим, когда ты разберешься сам с собой, ладно?
- Да пошла ты! - на прощание возмутился друг, только вышло это у него не особенно выразительно. Без огня, скажем прямо. Задумался, значит. Вот пусть и подумает, а то нафантазировал любовь до гроба! Смех и только!
Леська вошла в класс уже в одиночестве (Вовка, сказав последнее веское слово, отделился по пути) и поняла, что поводов для удивления сегодняшнее утро ей привалило больше, чем надо: Мирка снова сидела за ее партой. Они не были постоянными соседками, потому что некоторые, особо рьяные учителя до сих пор рассаживали их по своему желанию. Но были и те, кого такие мелочи не волновали, или кто не рисковал вступать с учениками в конфронтацию. Так что на многих уроках они раньше сидели вместе. Раньше, до ссоры из-за Дана.
- Привет! - рыжая подняла глаза, в которых была явная просьба.
- Привет! - как ни в чем не бывало, ответила Лиска.
- Как дела? - продолжила подружка наведение мостов.
- Нормально, а у тебя, - вежливо откликнулась Олеся. Мда, как просто перейти на положение, когда с самой близкой подругой и поговорить не о чем.
- Так, ты теперь с Даном?
- Это имеет значение для тебя лично? И если я скажу 'да', ты снова вычеркнешь меня из своей жизни? - и откуда столько равнодушия, не только в голосе, но и в душе?
- Лиска! Давай не будем! Ты первая начала!
- Пожалуйся маме, - посоветовала Олеся все так же равнодушно.
- Ну, ты же знаешь, он как посмотрит глазищами своими жалостливо, как начнет болтать, что угодно для него сделаешь.
- Что угодно? Нет, не знаю... Ладно, Мир, не обращай внимания, все хорошо. Правда.
- Ты на меня не в обиде?
- Нет, я и не обижалась. Давай уже, МГ не обижай, ты уже добрую половину его урока нагло проболтала. Сделай вид, что ты добропорядочная ученица.
- Обойдется!
- Тогда мне не мешай делать вид.
- Ладно, я пока в контакт выйду... Кстати, ты почему Христаки в друзья не добавляешь?
- Я же никогда не добавляю незнакомых людей, ты знаешь.
- Это - мой знакомый. Добавь, не пожалеешь, он прикольный. И очень просит.
- Посмотрим.
- Сейчас добавь, а то он мне мозг вынесет.
- Хочешь, чтобы он мозг мне выносил?
- Ну, да! Ну, давай, обещаю развлечение не только на урок географии, но и на весь учебный день.
- На, добавила! Только отстань! Ух, какой шустрый, он просто сидел и меня дожидался!
- И что пишет?
- Начало сверх оригинально: пишет 'Привет'. Я отвечаю, отвечаю, только не дергай!
Лиска:
'Привет! Мы знакомы?'.