— Нет…
Никакой он не Принц-Очаровашка, а Чудовище, спасенное Красавицей.
Люси упала на спину, раскинув руки и поводя ими как крыльями. На снегу появились очертания, напоминающие крылья ангела.
— Давай иди сюда, — пригласила она Ната, смеясь.
Он присоединился к ней и рисовал на снегу крылья, пока их руки в перчатках не соприкоснулись. Нат посмотрел на лежащую Люси. Она рассмеялась, когда хлопья снега упали на ее лицо, и слизнула их с губ.
— Какой у них вкус? — поинтересовался Нат.
Люси ответила, не задумываясь:
— Вкус счастья. Хочешь попробовать?
Не дожидаясь ответа, Люси перевернулась и прижалась к Нату.
Ее смеющиеся губы коснулись его рта, и он почувствовал, как в душу проникает холодное, влажное, пахнущее мятой счастье.
Все вокруг замерло. Нат обхватил голову Люси, целуя ее в ответ. Когда она подняла веки, ее испуганные, как у котенка, глаза казались скорее золотистыми, нежели зелеными. Она дотронулась губами до его щеки, лизнула ее языком.
— Один из нас плачет, — заявила Люси.
Нат провел по ее щеке большим пальцем в перчатке:
— Может быть, мы оба.
— От счастья, — подхватила она.
— А может, наши глаза слезятся от холода. Мне нужно встать до того, как моя задница примерзнет к земле.
Не давая себе возможности передумать, Нат поднялся на ноги.
— Я помешала тебе представить себя снежным ангелом, — вздохнула Люси, когда он протянул руку, чтобы помочь ей подняться.
— Все в порядке, я не ангел.
— А кто?
— Будь у меня рождественская ель, на ее верхушку я посадил бы тебя. — Нат, не сдержавшись, провел костяшками пальцев по щеке Люси и снова ее поцеловал. Всего лишь прикосновение, но очень приятное и многообещающее… — Хочешь сделать еще фото? — спросил он, заставляя себя шагнуть назад.
— Да, — сказала Люси и замялась. — Но не думаю, что у тебя найдется лист бумаги.
Он пошарил в карманах и нашел конверт:
— Подойдет?
— Отлично!
Губной помадой она написала крупными буквами: «Здесь была Люси Б.!»
Прикрепив конверт к снежной бабе, Люси достала телефон и сделала фото:
— Прекрасно. Думаю, пора войти в Твиттер.
Молодая женщина стянула перчатку зубами и замерзшими пальцами набрала сообщение:
Спасибо за добрые пожелания, собратья.
Прилагаю фото, чтобы вы знали, что я в порядке.
Люси Б., среда, 1 декабря, 22:43.
Люси оглянулась на Ната:
— Что скажешь? Будут ли они бегать за мной после этого по снегу?
— Это и есть твой план? — поинтересовался он, когда она нажала кнопку «Отправить».
— Плана у меня нет. — Люси посерьезнела. — Спасибо, Натаниэль.
— Благодарить должен я. Если бы не ты, я бы сейчас корпел в офисе и подсчитывал дневную выручку.
— Пора в дом, в тепло. — Люси отвернулась и обняла снежную бабу. — Не растай, Лили. — Она посмотрела вверх. — Снег прекратился.
— Я же тебе говорил. Завтра он растает. Все вернется на круги своя.
— Вернется?
Она не выглядела счастливой.
— Но у нас был сегодняшний вечер. Ты голодна?
Ее глаза вспыхнули.
— Просто умираю от голода.
Обновление дневника.
Веселились и шалили в парке с Натаниэлем. Я не думала, что это произойдет, и он тоже не ожидал. Следует признать, что лепка снеговика — снежной бабы — в парке, в десять часов вечера, в снежную бурю, возможно, не самое разумное, что было в моей жизни. Похоже, эта затея превзошла глупость, которую я уже совершила сегодня.
А потом он меня поцеловал. Нет, подождите, я поцеловала его. Мы поцеловали друг друга, лежа на снегу.
— Знаешь, я поняла, в чем дело. — Люси усмехнулась. Они стояли на набережной, уписывая за обе щеки хот-доги. — Мы едим хот-доги, потому что ты не хочешь возиться с яйцами и сыром на своей кухне.
— Неправда.
Нат достал телефон и сфотографировал Люси, когда она отправила в рот кольцо лука.
— Эй, так нечестно!
— Еще один снимок для твоих фанов, — заявил он, поднимая телефон так высоко, что она не смогла его выхватить. — По правде говоря, Люси Б., я не смогу приготовить омлет, даже если это должно спасти мою жизнь.
По какой-то причине его слова показались ей смешными.
Они много смеялись.
Люси смеялась над рассказом Ната о двух возмутительных инцидентах с Санта-Клаусами, произошедших в магазине в прошлом. Нат смеялся над ее историями о детском садике. Было очевидно, что Люси любила детей, с которыми работала. Судя по мимолетной тоске в ее взгляде, она по ним сильно скучала.
Пока Люси разговаривала, смеялась и расслаблялась, выражение ее лица менялось. Она становилась настоящей.
— Вообще-то это здорово. Идеальное безумие! — Она толкнула его плечом. — Спасибо.
— Всегда рад.
Нат обнял ее за талию, желая удержать рядом.
— Я надеюсь, что пропавший эльф повеселился так же, как и мы, — заметила она. — Я ее большая должница.
— Я тоже, — подхватил Нат. — Я свяжусь с отделом кадров и выясню, не приходили ли какие-нибудь сообщения. Чтобы исключить проблемы.
— Зачем? — поинтересовалась Люси, выуживая лук из хот-дога. — Зачем ты все это делаешь? — Она подняла глаза. — Что произошло тогда на лестнице, Натаниэль?
— Я не знаю, — признался он. — Зато могу объяснить, почему обратил на тебя внимание.
— Начинай.
— Из-за твоих волос… Они окружали твою голову ореолом. Я кое-кого вспомнил.
Внезапно у Люси пропал аппетит. Что она ожидала услышать? Что он сразу был очарован ею? Ей хочется, чтобы он лгал ей? Лжи в ее жизни и так хватало.
— Женщину, которой принадлежит эта одежда? — догадалась она.
— Клаудия. Ее звали Клаудия. Она была женой моего кузена.
— Ты ее любил?
— Мы оба ее любили. Я познакомился с ней в университете, мы встречались. Но потом я привез Клаудию домой, где она встретила Кристофера и с тех пор принадлежала только ему. Но Крис вбил себе в голову, что у нас был роман, пока мы вместе работали над дизайном магазина.
Люси потерла висок:
— Он был жесток.
— Вне сомнения. Клаудия отвергала любые подозрения, утверждая, что синяки у нее появляются оттого, что она постоянно натыкается на мебель. Возможно, так и было. Клаудия плохо питалась, боролась с зависимостью от транквилизаторов. Однажды я поймал ее на бегу и умолял бросить Криса. Не ради меня, а ради себя. Но Крис догнал ее, молча протянул ей руку, и она пошла за ним. Казалось, у нее нет воли. — Нат взглянул на Люси. — Это просто волосы, Люси. Ты совсем на нее не похожа.
— Нет, — согласилась молодая женщина. — Я ниже ростом, толще… — Она нахмурилась и торопливо добавила: — Ты говоришь о ней в прошедшем времени.
— Автомобильная авария. Крис всегда быстро ездил, хотя знал, что Клаудия боится высоких скоростей. Вероятно, он специально так поступал, потому что это ее пугало. Он был одержим контролем. — Нат на миг отвел взгляд. — Она умерла мгновенно. А он — в инвалидном кресле, у него парализовано все тело.
Люси вздрогнула, но не от холода. Нат обнял ее. «Так он обнимал Клаудию», — подумала она и против воли оттолкнула его.
— У меня нет причин защищать Руперта Хеншо, Натаниэль. Но он меня не контролировал.
— Разве? — Нат тряхнул головой. — Но не в этом дело. Мне не следовало возвращаться и возлагать на себя обязанности управляющего.
— Зачем ты это сделал?
— Семья. Чувство вины. Я нарушил семейную традицию, что разбило сердце моего отца. У меня появился шанс искупить вину.
— И после аварии ты стал руководить магазином?
— Я оказался единственным.
— С фамилией Харт — возможно… Кристофер обвиняет тебя в том, что с ним произошло? — спросила Люси. — Или ты винишь себя за то, что не спас Клаудию?
Нат молчал. Возможно, он не желал отвечать.
— Кто оставляет в спальне розу, Натаниэль?
— Хватит, Люси, — резко бросил он.
— Он, да? Ежедневное напоминание о том, что она любила его? Он больше не может избивать жену, пугать ее, обижать, потому что она вне досягаемости. — Люси беспечно проигнорировала предупреждение. — Поэтому теперь он оскорбляет тебя.
Наступило продолжительное молчание.
Затем Нат прикоснулся к ее щеке холодной рукой. Жест, говорящий в сотню раз больше, чем любые слова.
— Хорошее предположение, но ты не совсем права. Я сам наказываю себя за то, что мне не удалось защитить Клаудию. Но я и кузена наказываю. Он наслаждается тем, что меня втянули в семейный бизнес, лишив любимой работы, но в то же самое время он терзается, поскольку я занял его место.
— У него была Клаудия, — напомнила Люси.
— Да, у него была Клаудия. Его и, несомненно, ее трагедия заключается в том, что Крис никогда не верил, будто она может любить его сильнее, чем меня. Он всю жизнь считал себя человеком второго сорта.
— Забудь об этом, Натаниэль. Иначе воспоминания тебя погубят, и получится, что твой кузен убил вас обоих.
— Знаю. — Нат поцеловал ее в макушку. — Твоя очередь, Люси.
— Моя?
Она удивленно посмотрела на него.
— Мы заключили сделку. Я рассказываю тебе свою историю, ты мне — свою. Объясни, что произошло на лестнице.
— Я… — Она замялась. — Я не знаю. Я была озадачена… Настоящий клубок эмоций…
— Понятно, — сухо произнес Нат. — Но я должен заметить, что невнятное объяснение происшедшего клубком эмоций, тогда как в тот момент все вокруг замерло, не льстит моему самолюбию.
— Я не имела в виду…
Люси запнулась. Она была смущена. Когда Нат поймал ее, их взгляды встретились, и она мгновенно ощутила единение с ним.
Ее влечение к Натаниэлю было исключительно физическим, беспричинным.
— Я хотела, чтобы ты меня поцеловал, — пробормотала она. Затем, словно правдивость была необходима, призналась: — Я хотела тебя.
Даже в свете уличных фонарей Нат увидел, как покраснели щеки Люси. Он почувствовал ответное и совершенно примитивное желание вернуть тот момент единения. Реакция дикаря, которому не требуются слова или сложный ритуал ухаживания.
Ее честность заставила его стыдиться. Нат тоже хотел Люси, причем так сильно, что это вызвало бы шок у цивилизованного человека. Это был первобытный инстинкт, побуждающий мужчину овладеть женщиной, оплодотворить ее, а затем защищать от всего мира, ибо в ней заключено будущее. И сейчас Нат понимал, что на этот раз не отступится. Ни за что на свете.
— Я тоже хотел тебя, — задумчиво проговорил он. — Я подумал, что это одно из тех прекрасных мгновений, которые никогда не повторяются. Мне впервые показалось, что все на своих местах.
Люси усмехнулась:
— Ты так подумал? Но такие мгновения случаются в жизни.
— Ты часто встречаешься с незнакомцами и хочешь целоваться с ними? — поинтересовался Нат, почувствовав, что его дикарская натура откликнулась на близость Люси более страстно, нежели приличествует джентльмену.
— О, поцелуи ни при чем. — Она рассмеялась. — К тому же в последнее время случайных поцелуев у меня не было. Все они были тщательно отрепетированы. Ты прав насчет ощущения, что все на своих местах.
— Отрепетированные поцелуи?
Нат был поражен.
— Ты хочешь услышать мою историю? — Люси кивнула, соглашаясь. — Я предупреждаю тебя, что она длинная. Вероятно, нам захочется перекусить. Мне побольше лука.
Нат вернулся с двумя новыми хот-догами, политыми горчицей, и прислонился к стене, прижавшись плечом к плечу Люси. Он хотел, чтобы она ощущала его присутствие. Это должно прибавить ей смелости.
— Сеть магазинов модной одежды «Хеншо корпорейшн» теряла свои позиции на рынке, — начала молодая женщина. — Торговая марка больше не привлекала внимания, поэтому ей решили дать новое название и найти свежее лицо для рекламы.
Люси откусила булочку и жевала, наблюдая за полицейским катером, медленно плывущим по реке. Огни плясали на водной глади, пока она собиралась с мыслями.
Натаниэль обнял ее за плечо, жест показался ему очень уместным.
— Они обратились в рекламную фирму, — продолжала Люси, — и попросили разработать стратегию для запуска новой торговой марки. Эта кампания должна была не только максимально подробно освещаться в средствах массовой информации, но и завоевывать потребительскую аудиторию, состоящую из молодых женщин, которые читают глянцевые журналы и мечтают стать женой или по крайней мере подружкой спортивной звезды.
— Ну, или, если не повезет, кого-нибудь из членов королевской семьи, — подхватил Нат, улыбаясь.
— Верно.
— Таковы стандарты.
— Сначала был проведен интенсивный опрос по конкретной проблеме, чтобы выяснить, чего хочет эта группа женщин.
— Классная, стильная, сексуальная одежда. Приемлемая цена. Ярлык с известной торговой маркой. Не нужно никакого интенсивного опроса, чтобы это выяснить, — заметил он.
— Конечно, но они с удивлением обнаружили то, чего никак не ожидали. Дело в том, что падение уровня продаж было связано с тяжелыми условиями, в которых трудились рабочие швейных мастерских, получавшие крайне низкую зарплату. Было решено провозгласить новый девиз фирмы: «Честные торговые отношения». И тогда кто-то сказал, что было бы здорово, если бы лицом торговой марки стала простая девчонка вроде таких работниц, а не знаменитость.
— Девушка из народа.
— Несомненно, — согласилась Люси. — Специалисты по связям с общественностью ухватились за эту возможность. Все, что им требовалось, — простушка.
— Как же они нашли вас, мисс Простушка? — спросил Нат.
— Они дали объявление о вакансии секретаря.
— Интересный подход, — сухо произнес Нат.
— Я не была достаточно худой, высокой, хорошенькой или даже умной.
Обо всем этом в папке имелись соответствующие документы. Препротивное чтение.
— Им же требовалась простушка.
— Простушка в кавычках, — возразила она, изображая кавычки пальцами.
— Должно быть, ты чем-то их заинтересовала.
— Я заинтересовала их благодаря этому. — Люси махнула в сторону заснеженной дороги, по которой медленно двигались автомобили.
— Кому ты машешь?
— Моему и твоему эго, которые, взявшись за руки, привели нас сюда.
Женщина усмехнулась. Если честно, то, что она стоит здесь с Натаниэлем, кажется ей очень приятным, правильным, хотя и не таким уж простым решением.
— Вообще-то я сразу понял, что ты особенная. — Нат взял ее за руку. — Но нам обоим известно, что ты не классический вариант модели для подиума.
— Ты совершенно прав. Я знаю об этом, ты знаешь, да и весь мир тоже. Но я обладала тремя преимуществами. Кстати, рекламщики старательно записали их в свои блокноты. Во-первых, меня бросили, когда я была ребенком…
— Бросили?
— Старая история о брошенном младенце в картонной коробке — это обо мне.
Нат промолчал. Ну а что он мог сказать?
— У меня была дюжина приемных родителей, — продолжала Люси, — и плохое образование. На работу в детский сад меня взяли только потому, что я с детства занималась с ребятишками.
— Ты настоящая Золушка, — пробормотал он.
— Я действительно была ею, — подтвердила она.
Съев хот-дог, Люси принялась за кофе. Она сделала глоток. Горячо.
— Во-вторых? — напомнил он.
— У меня имелись амбиции. В детском саду я работала с половины девятого утра до шести вечера, а по вечерам трудилась официанткой, чтобы оплатить обучение на вечернем отделении университета.
— Золушка, которая не ждет появления доброй феи с волшебной палочкой.
А он проницателен…
— Золушка, делающая себя сама, — подтвердила Люси. — Но это не приносило мне пользы. Меня ни разу не приглашали на собеседование, пока я не отправила резюме в «Хеншо корпорейшн».
— Там трудно получить работу.
— А то я не знаю! Мне было очень-очень нужно это место, и когда меня спросили, почему я хочу работать в их компании, я выложила им все. За мою речь следовало дать приз, Натаниэль. Они даже аплодировали мне.