Я видел, как то же самое происходило с матерью Нилы. Я наблюдал, как она попала под чары моего отца.
Это случится и с Нилой.
Мое сердце замерло от мысли, что она будет смотреть на меня так, как ее мать смотрела на моего отца. Не со страхом, паникой или ненавистью во взгляде, а с доверием, счастьем и... привязанностью.
— Простите, что? — прошептала она, практически потеряв дар речи от удивления.
Брат, который говорил, зрелый мужчина с козлиной бородкой, мило улыбнулся.
— Ты должна понять, это был наш способ поприветствовать тебя в нашей среде. Тебе не следует нас бояться.
Она расправила плечи.
— Я и не боюсь.
Я с трудом сглотнул, незнакомые эмоции заползли в мою грудь. Проклятье. Ревность. Опять. Я чертовски ревновал ее к мужчинам за этим столом. Я хотел оторвать их бошки за то, что попробовали то, что принадлежало мне.
«Притормози, Джет».
Мой отец был прав, когда отдал ее братьям в тот момент, как она прибыла. Если бы он приказал, чтобы я раздел ее и заставил обслуживать всех вновь, я бы снял меч со стены и прирезал его.
Я бы не смог стоять за его стулом. Хотя прошло всего несколько дней, случилось очень много всего. Нила превратилась в ту, что свела меня с ума, и превращала всё в хаос, которым так умело управляла.
Пока Нилу облизывали и ласкали, я вел сложный бой с чувством собственничества. Я сказал, что согласился с тем, чтобы разделить ее, но на данный момент это все была гребаная херня…
Сейчас, я бы ни за что не смог поделиться ею.
Никогда.
Она была моей.
Не моих братьев, не моего отца, и уж точно не клуба байкеров, которые были моими приспешниками.
Моя.
Еще один брат прорвался сквозь мои мучительные раздумья, сказав Ниле:
— Это был особый случай, поприветствовать тебя в нашей семье. Мы все чествовали то, что ты стала частью нас.
Лицо Нилы исказилось в отвращении.
— Частью вас?
Я встрял, прежде чем кто-нибудь еще сделала это. Был способ объяснить всё, чтобы в этом был смысл, не опровергая фактов.
— Мы все попробовали тебя. Каждый из нас облизал какую-то твою часть и поглотил твой пот, твои слезы, твои страхи. Никакое другое посвящение не могло сломать барьеры между новичками и старичками лучше, чем обнажить тебя.
Челюсть Нилы буквально упала до стола. До того же самого стола, на котором я разложил ее и погрузил свой язык внутрь ее киски.
Черт, не стоит об этом думать.
Мой член мгновенно затвердел. Я заерзал на месте, вспоминая, как в лесу она делала мне минет. Я очень сильно кончил. Спустив все в ее прекрасное горлышко.
Я чувствовал, что Кат смотрел на меня, прожигая своим взглядом мою кожу.
— Что ты сказал? — прошептала Нила, все ее тело напряглось.
Кат выпрямился на своем стуле во главе стола, сцепив руки перед собой.
— Джетро прав, Нила.
Нила.
Я ненавидел, что все называли ее Нила. Они не имели права использовать ее имя. Если кто-нибудь и должен обращаться к ней по имени, так это только я.
«Почему ты не делаешь этого? Она хотела. Она достаточно решительно просила об этом в лесу».
У меня не было ответа на этот вопрос. И у меня не хватало смелости найти его.
Нила покачала головой, уставившись на моего отца.
— Это одна из ваших игр разума?
Кат сдержанно улыбнулся.
— Никаких игр. Я уже говорил тебе, теперь ты часть нашей семьи. Тебя будут уважать и чтить. Ты будешь заботиться о нас, так же как о своей собственной родне.
— Да ни за что, — выплюнула она.
Кат хихикнул.
— Твоя мать говорила то же самое, но, в конце концов, она охотно заплатила последний долг. Зверушка так долго могла ненавидеть своего владельца. Но подсластите это теплом, безопасностью, добротой и хорошей едой и вскоре... у тебя не останется выбора, кроме как отпустить ненависть из сердца и принять ту жизнь, что мы предлагаем.
— Жизнь, которую вы украли.
Он кивнул.
— Жизнь, которую мы должны украсть. Но также и жизнь, которую мы будем продолжать поддерживать, пока есть полное повиновение, — его взгляд впился в мой. — Расскажи, как идут дела, Джет. Как прогресс? Ты следуешь моим инструкциям?
Ни одной.
Я не следовал ни одному чертовому правилу. И все же... что-то произошло в лесу, после того как я поймал ее и взял что-то у нее. Между нами что-то проскочило. Что-то, что я никогда не хотел делить ни с одним человеком, потому что это заставило меня почувствовать себя слабым.
Игнорируя вопрос, я выпрямился.
— Первый Долг будет заплачен сегодня.
Нила втянула в себя воздух. Ее страх перед неизвестностью прекрасно справлялся с работой, так даже я бы не смог.
Кат расслабился.
— Отлично.
Секунды пролетали.
Молчание повисло над столом, затем Нила выплюнула:
— Вы так быстро забыли мое обещание, мистер Хоук?
Все за столом замерли, взгляды мужчин метались между худенькой швеей и их лидером в кожаном жилете.
Кат напрягся.
— Нет, не забыл.
— Я имела в виду именно то, что сказала, — прорычала Нила. — Я убью вас. Вы можете притворяться, что вы добры и будете поддерживать мое хорошее самочувствие, но я никогда не забуду, что вы сделали.
Я встал и громко хлопнул ладонями по столу.
— Мисс Уивер!
Она резко повернула голову в мою сторону, ее темные глаза засверкали.
— Я с тобой разговариваю? Ты такой же ужасный, как и он. Я подумываю и тебя тоже убить.
Мое сердце бешено заколотилось, заменяя лед волнением.
Волнением? Как, черт побери, она ставила меня в тупик и вытаскивала такие странные реакции?
— Ох, ты можешь попытаться. Посмотрим, кто выиграет. Закаленный охотник или неуклюжая портниха? Я уже знаю, на кого поставлю деньги.
Нила отодвинула стул и резко встала. Казалось, она набросится на меня через стол, чтобы ударить.
Кат крикнул:
— На выход. Все!
Черт.
Отрывая взгляд от дрожащей, взбешенной женщины передо мной, я пробормотал:
— Кат, позволь...
Наказать ее.
Трахнуть ее.
Разрушить по моим собственным правилам.
Всё, что угодно лишь бы ты не трогал мою собственность.
Отец сжал губы, указывая рукой на дверь.
— На выход. Я не буду повторять.
Братья встали, их стулья проскользили по толстому ковру, прежде чем они исчезли за дверью.
Дэниель, Кес и я не двигались.
Нила замерла на своем месте.
Кат приподнял бровь.
— Помнится, я приказал вам выйти.
— Что? Всем? — не веря спросил Кес.
Кат не ответил, лишь с негодованием пялился на нас, показывая свое звание; и тот факт, что он был не только нашим отцом, но и нашим президентом, перевесил наше неповиновение.
Мои братья встали.
Я стиснул зубы, когда Кес положил руку на плечо Нилы, и они обменялись взглядами, отчего в моем животе испарился весь лед, превратившись в ядерную смесь.
Нила мило улыбнулась, встала и пошла к выходу.
— Не вы, мисс Уивер. Нам с вами надо немного побеседовать, — спокойно сказал Кат.
Нила закрыла глаза, борясь с паникой. Когда она открыла их вновь, там осталась лишь безрассудная решительность.
Я хотел что-нибудь сказать, но мой язык превратился в бесполезный кусок мяса.
— На выход, Джетро. Я не буду повторять еще раз.
Кивнув отцу, я направился к выходу. Нила отказывалась встречаться со мной взглядом, когда я, следуя за братьями, выходил из комнаты.
Последнее, что я слышал, когда дверь закрылась, был голос моего отца:
— Ну, вот теперь мы одни, милая. У меня есть кое-что, чем бы я хотел поделиться с тобой.
Глава 10
Нила
Я не могла двигаться.
Я инстинктивно сжала колени, чтобы они не подогнулись. После спора с Джетро мое сердце стучало как сумасшедшее. Сейчас я ненавидела себя за то, что уже скучала по нему. В тот момент, когда дверь закрылась за его спиной, я подавила желание последовать за ним.
Все потому, что я думала, что понимаю его достаточно, чтобы предугадать его следующее ужасное действие.
Я полагала, что это так и есть. Быть запертой в комнате с человеком, который убил мою мать, было во сто крат хуже, чем с его сыном, в котором я внезапно начала видеть больше, чем просто холодный кусок льда.
— Присядь, Нила. — Мистер Хоук улыбнулся мне, смотря с места во главе стола. Я была безмерно благодарна, что он не подошел ко мне или не попросил меня подойти к нему. Но я не могла сдержать страх, отвращение и всепоглощающий гнев, который завладел всем моим сердцем.
Наливая себе в стакан апельсиновый сок из графина, который стоял подле него, он негромко проговорил:
— Ты такого невысокого мнения о нас.
Неспешно я опустилась на свой стул. Стискивая край стола, я принудила себя оставаться спокойной и готовой к борьбе в любую секунду.
— А что вы собственно ожидали? Вы выкрали меня, затем все ваши мужчины вылизали меня.
— Они сделали тебе больно?
Его вопрос тяжело повис в воздухе между нами.
Я хотела солгать и сказать: «Да, черт возьми, они сделали мне больно». Морально они напугали меня. Но это была бы неправда. В любом случае они были первым шагом к тому, чтобы почувствовать и охватить всю свою силу, которой я всегда боялась. Сделали мне больно? Да, они превратили меня в совершенно незнакомого человека.
Я склонила подбородок, смотря на кончик своего носа.
— Это было неправильно.
— Было ли? Мне кажется, ты нашла это вполне приятным.
Я не позволила себе засмущаться.
— Привести женщину в комнату против ее воли, в комнату заполненную мужчинами — это точно неправильно. Отвратительно. Противозаконно.
Он издал смешок, который в точности напоминал манеру смеяться его сына.
— Позволь мне растолковать это для тебя, потому как сдается мне, что Джетро сейчас борется против тех же приказов и дисциплины, против которых он сам восставал в свое время. — Он поставил локти на стол. — Подчинись, и у тебя будет возможность распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению: ходить, куда твоей душе угодно, говорить моим работникам, как и что ты хочешь, и ты можешь стать одной из нас. У меня нет ни времени, ни желания держать тебя словно пленницу в высокой башне, бросая тебе объедки того, что придется, только чтобы сохранить тебя в живых. Основываясь на своем опыте, моя дорогая, могу с уверенностью сказать, это не сделает из тебя послушной зверушки, и также не поспособствует твоему желанию выплачивать долги Уивер.
В этой крошечной речи был такой объем знаний, я хваталась за каждый кусочек информации жадными пальцами.
Джетро сражался против правил?
За свободное господство над своей жизнью?
За свободу желаний?
Я безумно желала получить ответы на все вопросы, что занимали мои мысли, но сосредоточилась лишь на одном ответе, в котором нуждалась больше всего. Искажая немного правду, я спросила:
— Почему вы говорите так о Джетро? С того момента, как мы познакомились, он вел себя очень холодно со мной.
Мистер Хоук улыбнулся.
— Да, он отлично справился с поставленной задачей. Я более чем горжусь им.
Мое сердце замерло. Что это значило?
Он добавил:
— Тебе кажется, что предстоящие долги будут ужасны. Я хочу тебя немного успокоить, чтобы ты могла расслабиться и насладиться нашим гостеприимством.
«Ты, мерзкий старик, точно не сможешь сказать мне ничего такого, что бы заставило меня расслабиться под вашей отвратительной крышей».
— Нет. Я никогда не стану наслаждаться ничем из того, что вы соизволите мне предложить.
Он нахмурился.
— Первый Долг будет самым легким в предстоящей череде долгов. Самая простая расплата за то, что натворили твои предки. Последующие будут становиться все сложнее, ставки будут повышаться с приближением следующего долга и так далее, пока все долги не будут выплачены.
«Я знаю это, придурок. Твой дражайший сынок мне уже все поведал».
Ухмыльнувшись, он добавил:
— Срок для каждого долга будет тщательно обговариваться Джетро и лично мной, естественно это будет зависеть от твоей адаптации к новой жизни. Поощрения будут дарованы тебе, когда ты станешь безоговорочно сотрудничать с нами. — Делая глоток сока, он закончил свою мысль: — Не волнуйся за свое будущее — у нас все под контролем.
Арр, я не могла больше терпеть такое эгоистичное отношение.
— Вы, надеюсь, полностью понимаете, что ничего из вышеперечисленного не является законным. Вам, может, все-таки довелось знать, что «Закон по правам человека» запрещает продажу людей в рабство. Вы не можете держать меня здесь вечно.
Мистер Хоук оставался совершенно спокойным.
— А я вижу, ты времени зря не теряла, пока была заперта в своей комнате — немного исследовала законы. — Грациозно вытирая рот салфеткой, он пробормотал: — Никакие законы или своды правил не спасут тебя, мисс Уивер. Долг между нашими семьями превосходит по своей значимости такую чепуху как людские законы.
«Только в твоем извращенном, больном мозгу».
Меняя тему разговора, я спокойно сложила руки на груди и кинула ему надменно в ответ:
— К вашему сведению, Джетро уже поведал мне, как будут взиматься долги. Можете рассказать мне что-нибудь новенькое.
Мистер Хоук оторопел.
— Он сделал что!?
О, боже. Слабость Джетро передо мной была моим преимуществом. Зачем я проболталась? Зачем я выложила его властному отцу о слабости его сына?
Возвращаясь к теме ранее сказанного, я добавила:
— Он посмел это рассказать, когда тащил меня, после того как поймал, — вытягивая вперед свои поцарапанные от ветвей деревьев руки, я надеялась, что доказательство того, что Джетро плохо обращался со мной, немного смягчит его гнев. — Он охотился на меня с помощью тех собак, с которыми я провела ночь в конуре. Вы можете гордиться вашим сыном. Он чудовище, сэр.
«Монстр, у которого есть способное чувствовать сердце, которое вы заставили его заковать льдистой коркой».
Мистер Хоук холодно улыбнулся.
— Я даже более чем удивлен и ошеломлен его инициативностью. Это не обсуждалось, ничего из этого не обсуждалось нами, но, может, я недооценил его. — Поднимаясь на ноги, он надменно промокнул губы салфеткой, которая покоилась на его коленях, и бросил ее на стол. — А теперь, если ты позволишь, я откланяюсь. Я опаздываю на другую встречу. Уверен, что Джетро придет и заберет тебя.
Поклонившись, как будто я была знатной леди из поместья, которая занимала себя в течение дня, вышивая крестиком и скучными развлечениями, он прижал кончики пальцев к своим губам и послал мне нежный воздушный поцелуй.
— Хорошего дня, мисс Уивер.
Мои укоренившиеся манеры практически повторило вежливую часть прощания; но я вовремя остановила себя, прикусив язык.
«Даже не смей. Он просто дьявол во плоти, а не какой-то добропорядочный отец».
Держа свои губы плотно сжатыми, я осталась молчаливой.
Мистер Хоук проследовал мимо моего стула, останавливаясь на краткое мгновение, чтобы пробежаться пальцами по моим шелковистым волосам, собранным в высокий хвост.
Я вздрогнула от ощущения того, как его пальцы мягко коснулись моих черных прядей.
— Какие замечательные волосы. Я думаю, мне следует увеличить мои познавательные занятия с сыном, чтобы вы оба вели себя как подобает.
Мое сердце закололо, ускоряя свой ход в груди.
Какого хрена он имел в виду?
Оставаясь жесткой и непреклонной, я не проронила ни звука, когда он, по мере того как отходил, пропускал мои волосы между пальцами, затем он окончательно удалился из комнаты.
Я была оставлена одна в огромной комнате, по периметру которой за каждым моим движением наблюдали предки Хоук с портретов. Блестящие люстры, которые освещали комнату, сталкивались с дневным светом, льющимся из окон.
Маленькие разноцветные отблески плясали на моих руках, напоминая мне о дизайне, который пришел мне в голову, когда я стояла обнаженная и готовая бежать к своей новой жизни. Бриллиантовый воротник, который крепко охватывал мою шею, больше вдохновлял меня, чем отталкивал.