Затем шум достиг моих ушей. Звук был совершенно чуждым моему восприятию, хотя я все же точно понимала что это. Но большей части меня не нужны были никакие подтверждения, что именно это были за звуки, в сознании уже вырисовывалась яркая картина того, что делал Джетро.
Мое сердце забилось быстрее, когда гул за моей спиной стал громче. Его дыхание вырывалось из груди короткими и резкими вздохами, распространяя по моей коже покалывания от понимания того, чем он занимается.
Мой разум заполнился его образами. Я видела в этих фантастических видениях, как его голова запрокинута назад, его твердая грудь взымается и опадает от прерывистого дыхания, ноги расставлены, для того, чтобы удерживать необходимое равновесие. Я закусила до боли губу, позволяя своему сознанию представлять более пикантные образы, как его сильные пальцы обхватили твердый член, и он поглаживает его, сжимая в ладони, проводя вверх и вниз по возбужденному стволу. Быстрее и быстрее.
Его дыхание напомнило мне мои извращенные мечты. Мой живот сжался от мысли, что он стоит позади меня, лаская свой член, пока я стояла к нему спиной, кровоточащая и молчаливая.
Низкий стон вырвался из его горла, прерывая грубые стоны, когда что-то горячее и жгучее брызнуло струей на мою спину.
Что он только что сделал?
Он издал еще более громкий стон, когда другая струя жгучей жидкости брызнула на раны.
Он издал рычащий звук, когда в последний раз горячая струя пометила мою кожу, разъедая мои раны, словно жгучая кислота.
Мои глаза широко распахнулись, когда губы скривились от отвращения. Он словно бешеное животное поместил меня своим семенем. Он отнесся уважительно к моим мольбам и не взял меня, но ему было необходимо достигнуть своего освобождения.
Я вздрогнула всем телом в манжетах, что так крепко удерживали меня, когда Джетро опустил голову и приник лбом к моему затылку.
— Бл*дь, ты разрушила меня.
Атмосфера, которая витала в комнате, быстро изменилась. Сменяясь от жестокого обращения и выплаты долгов к беззащитному состоянию и замешательству, после произошедшего.
Я не могла успокоить свое сердце или проигнорировать ужасное жжение от его спермы в моих кровоточащих ранах.
Безмолвно Джетро сделал шаг назад. Тихий звук застегивающейся молнии был единственным звуком, который наполнял комнату, за исключением прерывистого дыхания.
Сознание медленно возвратилось ко мне. Но лучше бы этого не происходило.
Мало-помалу боль заявляла о себе. Мои мышцы буквально взрывало болью; спина гудела от болезненных отметин, словно сотни пчел издавали этот громкий звук. Множество вопросов, что обрушивались на меня, заставляли чувство тошноты смешиваться с сумятицей, что царила в моей голове.
Слезы застилали глаза, когда все произошедшее начало ощущаться чрезмерным.
Порка.
Насилие по отношению ко мне и его откровение.
Я ощутила, словно мой скелет отделен от живой составляющей и выставлен всем на обозрение: свисающие кости и представленные всем мои противоречивые мысли. Языки пламени, которые распространялись от хлестких ударов, отняли у меня понимание того, что во мне еще теплилась сила.
Мои ноги подогнулись, отдавая мое тело полностью во власть манжетов, которые только и удерживали меня от неминуемого падения.
Я не хотела плакать.
Я не хотела показаться слабой перед монстром, который не только причинил мне боль, но после этого еще и дрочил на мою израненную спину. Он был настолько возбужден, что ему потребовалось пометить меня знаком принадлежности ему. Как будто я была его территорией, его собственностью.
Не важно, насколько я хотела быть сильнее, я не была такой. Я не могла остановить горячий поток слез, что текли по моим щекам или всхлипываний, что зарождались у меня в груди.
Мягко и тихо лебедка, что держала мои руки, опустилась, поэтому я сохраняла вертикальное положение только благодаря тому, что прислонилась к столбу.
Застежки манжетов на моих саднящих запястьях расстегнулись.
Прикосновения Джетро были безгранично нежными и добрыми.
Мои ноги предупреждающе подогнулись во второй раз.
Я подготовила себя перед падением. Я крепко стиснула зубы в ожидании еще больших мучений.
Но я не упала на пол устланный травертином.
Я рухнула в объятия сильных рук.
И единственное, что я поняла, что испытывала состояние неподдельного шока.
Его руки не были холодными.
Они были теплыми.
***
Я пришла в сознание, когда меня аккуратно положили на живот.
Невзирая на то, на чем я лежала в данную минуту, это было мягким, словно облако, и пахло также свежо.
Я пыталась вжаться в эту спасительную мягкость, желая провалиться в бессознательное состояние вновь, но мучительная боль, которая исходила из израненной спины, не дала бы мне провалиться в забвение.
Мои руки сжали простынь подо мной, когда я боролась чтобы не издать ни единого звука и остаться спокойной.
Это было больно. Черт, очень больно.
В данный момент, я бы убила за возможность принять болеутоляющее, чтобы хоть немного притупить ужасную боль.
Прохладная руку прижалась к моей обнаженной спине, удерживая всю меня в лежачем положении на кровати.
Я лежу на своей кровати?
Где я?
Я не смогу этого определить, пока не открою глаз. Мне придется напрячь спину, но я не двинусь с места.
— Лежи смирно, — услышала я приказ Джетро, его голос был спокойным, но он не был отстраненным.
Я замерла в ожидании новой волны боли, больших мучений или же ужасных игр разума. Я истощена, но больше всего я была уязвима. У меня не было от него защиты, ни моральной, ни физической, чтобы выдержать его издевательств, поэтому если он решит сейчас причинить мне боль, я не смогу противостоять.
Он провел пальцами по самой ужасной отметине от флоггера.
Я издала шипящий звук, закусив губу.
Я хотела издать стон, чтобы посмотреть, если я дам выход этой боли, поможет ли это немного снять ее. В совокупности с порезами на ногах от моего неудавшегося побега, ушибами, которыми было усыпано тело от приступов вертиго, я никогда за всю свою жизнь не была настолько израненной.
Вон убьет его за это. Мой брат никогда бы не смог вынести моей боли.
Кровать скрипнула, когда Джетро поднялся на ноги. До моих ушей донесся неясный шум, который напоминал скрип старых труб, по которым движется вода.
Я не знала, сколько точно прошло времени. Я окуналась в беспамятство и снова приходила в себя от боли, что распространялось в моем теле, желая иметь в запасе пару крыльев как у чучел птиц, что окружали меня, чтобы улететь подальше от этого места.
Когда матрас прогнулся вновь, моя кожа ощутила знакомое покалывание, когда рядом со мной навис Джетро.
Что-то с лязгающим звуком опустилось на ночной столик, обдавая острым запахом антисептического средства.
Я вздрогнула, поворачивая голову, чтобы рассмотреть что это.
У нас хотя бы были лекарства, чтобы не дать распространиться инфекции. Те, кто жил в 1400, явно не были так удачливы.
Джетро провел пальцами по моим волосам, ласково поглаживая в успокаивающем прикосновении.
— Я немного подлечу твою спину. Не двигайся.
— Подлечишь? — мой голос звучал хриплым и болезненным, после криков. — Тебе не под силу вылечить меня.
Он не ответил.
Вместо этого, просто опустил белую тряпочку в чашку с прозрачной коричневой жидкостью и тщательно отжал ее.
Его глаза встретились с моими, затем он поспешно отвел их на раны, что покрывали мою спину. В тот момент, когда он прижал влажную тряпочку к рубцу на спине, слезы прокатились по моим щекам. Ресницы затрепетали от длительных адских мук, которым я подвергалась.
— Прекрати! Ааа, это больно!
Другой рукой он придерживал мою голову, как будто я смогла бы причинить себе еще большую боль.
— Я знаю это больно, но мне необходимо промыть твои раны, перед тем как я смогу наложить повязку на них.
Разум закружился чередой мыслей, пытаясь вникнуть в смысл сказанного.
— Почему… Почему ты так нежен со мной?
Ему потребовалось некоторое время, чтобы собраться с силами на ответ, опуская ненавистную тряпочку в дезинфицирующий раствор и снова очищая мою кожу.
— Потому что ты моя.
Я ненавидела эту причину.
— Я не твоя!
Его голос был спокойным.
— Поверь мне, есть куда более ужасные вещи, чем просто принадлежать мне, мисс Уивер. Находиться в моей власти — это значит, что я сделаю все, чтобы ты была в безопасности. Я защищу тебя от жестокости остальных. Не спеши бросать мне в лицо мое предложение, словно это что-то недостойное тебя, не поняв заранее, что я предлагаю тебе.
Он коснулся меня ниже, бережно очищая мои открытые раны.
Ладонями я сжала простынь, тяжело втягивая воздух через нос. Моя голова болела от напряжения, непрошенные слезы струились из глаз.
— Я не знаю, что ты там мне предлагаешь, и поверь, даже не хочу знать!
В тот момент, когда слова сорвались с языка, я хотела сразу же забрать их обратно.
Я хотела, чтобы он был на моей стороне.
Я хотела, чтобы он заботился обо мне, в этом случае я могла использовать его в своих целях, чтобы он истребил свою семью словно животных.
— Ты в этом уверена? — мягко произнес он. — Ты уверена, что хочешь разрушить одним взмахом руки то, что уже есть между нами?
Я вздрогнула всем телом, набираясь храбрости, чтобы отказать ему. Нет ничего, что могло бы существовать между нами.
«Нила, ты всегда была такой лгуньей».
Как я могла признать, что между нами образовывалась тонкая связь охотник/жертва?
Джетро ласково провел ладонью по моим волосам.
— Я прекрасно знаю, что ты чувствуешь, и о чем думаешь. — Он понизил свой голос до шепота. — Не надо лгать, мисс Уивер. Не тогда, когда нам обоим прекрасно известна правда. Ты что будешь отрицать, что нас влечет друг к другу? Будем бороться еще больше с самими собой из-за того, что нам не положено испытывать таких чувств?
Тишина.
Мне было нечего ответить. Я не могла произнести ничего, что не выдало бы меня.
Джетро продолжил промывать и тереть медленно, но нежно, очищая мою раненную спину.
— Ты сильная. Сильнее, чем кто-либо мне знакомый. Но по-прежнему наивная, что делает тебя невероятно опасной. — Его прикосновение окунуло меня глубже в его ледяное очарование.
— Что ты пытаешься сделать? — я сжала губы, когда резкая боль застала меня врасплох. — Зачем ты все это говоришь?
Время шло.
Я уже забеспокоилась, что он не собирается отвечать, как и на другие мои многочисленные вопросы.
— Я не знаю, — из его ответа сочилось признание, которое пробралось в мою душу.
Воспоминание о том, что произошло после выплаты долга, захватило мой разум.
— Как ты мог сделать такое? Как ты смог кончить после того, как причинил мне столько боли? — я сильнее прижала щеку к постели, когда боль пробежалась по позвоночнику. — Кончить, видя кровь — делает тебя садистом. Делает тебя ненормальным.
Джетро молчал, полностью отпустив меня, чтобы промыть тряпку в миске. Коричневая жидкость стала цвета ржавчины из-за моей крови.
— Садистом?
Я сглотнула стон, выгибая шею, чтобы уставиться прямиком в его золотистые глаза.
— Да. Ты наслаждался моей болью, начиная с побега в лесу. Тебе нравилось видеть, что мне некомфортно. Слово «садист» идеально подходит тебе.
Он вздохнул, уставившись на мокрую тряпочку в своих руках. Влага пропитала его брюки, но казалось, что ему абсолютно плевать.
— Во мне есть много качеств, но я не садист.
Я фыркнула, отводя от него взгляд.
Он не заслуживал ответа, когда так откровенно лгал.
Тишина опустилась на комнату, пока он медленно продолжил вытирать мою спину.
Его руки опустились ниже туда, где он пометил меня своим семенем.
Я вздрогнула. Он резко втянул воздух, когда дотянулся до основания позвоночника. Остаток липкой жидкости ощущался нежелательно и незнакомо. Я хотела, чтобы следы его удовольствия исчезли. Я не хотела, чтобы меня покрывало доказательство его ядовитых игр разума.
Я прошептала:
— Видишь доказательство? Ты кончил очень быстро. Ты так нуждался в освобождение, что не мог дождаться, когда подчинишь меня, чтобы изнасиловать, — выдохнула я. — Кто нуждается освободиться так сильно, что отодвигает свое достоинство и кончает как подросток, которого поймали за разглядыванием «Плейбоя» впервые?
Воспоминание о том, как я вошла к Вону, и он делал именно это, всплыло в моем мозгу. Это на всю жизнь оставило отпечаток на мне. Я была испуганна тем, что это означало. Была неспособна понять, что мой брат делал, причиняя себе боль таким образом.
Я скрыла то, что видела глубоко внутри себя, и мы по сей день не обсуждали это.
— Ты права, — прошептал Джетро. — Я опозорился. Но у меня не было альтернативы. Я не мог сделать то, что хотел, не причинив тебе еще больше боли, а тебе и так хорошо досталось. Это был единственный выход очистить разум — позволить яду выбраться из моего организма.
— Яду?
Он печально усмехнулся.
— Это одно из подходящих слов.
Он вновь прикоснулся к моей спине, стерев остатки своего позора.
— Если хочешь извинений, не получишь.
— Значит мне стоит смириться с тем, что ты запачкал своей спермой мою разодранную спину?
«Я должна признать, что принадлежу тебе, потому что у меня не выбора?»
Он не ответил. Бросив тряпку в миску, он схватил тюбик с кремом. Молча, он намазал крем на мои раны.
Я зашипела, когда крем начал жечь, прежде чем исчезнуть под нежными прикосновениями. Каждый волосок на моем теле встал дыбом от того, как нежно он заботился обо мне. Мое сердце бешено забилось по непонятной причине, пока он скрупулезно втирал крем в мою спину.
В тот момент, как он натер всю спину, он поднялся.
— Сядь, — приказал он.
Сесть? Он просил невозможное, я не могла.
Когда я без особого энтузиазма попробовала и сглотнула стон боли, Джетро подошел ближе.
— Позволь, помогу тебе.
Он наклонился, его аромат леса и кожи пробрался до моего сердца, пока у меня не началась сильная аритмия.
Он не прикасался, просто ждал.
«Он ждет твоего разрешения — власть вернулась к тебе».
Я нахмурилась. В какую игру он играет? Кто был этим молчаливым, внимательным мужчиной, и что случилось с ублюдком, которого я хотела убить?
Джетро продолжал смотреть на меня. Выражение его лица было напряженным и непроницаемым.
Я кивнула.
Сильными руками, он помог мне сесть и свесил мои ноги с кровати.
Сжав глаза, я почти уступила вертиго, вызванному болью, качаясь в его хватке.
— Доверься мне, — пробормотал он, взяв меня под руки, чтобы поддержать мой вес, помогая мне встать.
Я застонала, когда несколько порезов вновь открылись, болезненно сочась кровью.
— Сможешь стоять самостоятельно?
Я хотела накричать на него. Высмеять его проявление доброты после того, что он сделал. Но что-то в его взгляде умоляло меня расслабиться — не ругаться с ним в этом конкретном случае.
Я моргнула, абсолютно не понимаю его мотивов и планов.
Медленно, я кивнула.
Оставив меня пошатываться на месте, он вытащил огромный бинт из аптечки на полу.
Сквозь стиснутые зубы я прошипела.
— Ты всегда будешь подлечивать меня... после?
Он приподнял бровь, пленяя своим пристальным взглядом.
— Ты все еще не понимаешь.
Я изо всех сил пыталась втянуть в легкие воздух от интенсивности его взгляда.
— Я всё прекрасно понимаю.
Он покачал головой.
— Нет, не понимаешь. Ты думаешь, мы будем пытать и калечить тебя следующие пару лет. Да, твое будущее предопределено и да, все это висит над твоей головой, пока не закончится. Но ты продолжишь жить, узнавать всё на своем опыте. Ты часть нашей семьи сейчас. С тобой будут обращаться как с таковой.
Мой разум затуманило.