Наверняка, Айе уготована роль служки для женщины, которая забрала ее. Только Айя не будет ей служить. Не может дочь Великого ami служить кому-то…
Когда девочку привезли в Изон, она молча проследовала за женщиной в белом плаще по имени Квартли в большой дом. Женщина остановилась на пороге и позвала кого-то. Навстречу Айе выбежал молодой парень и, прищурившись, посмотрел на нее.
Госпожа довольно долго разговаривала с ним, пока Айя не поняла, что она просто кричит на своего подопечного. Тот, скривившись, схватил ребенка за шиворот и повел в гостиную. Остановившись перед ней, он, вдруг присел напротив и потеребил ее спутанные на затылке волосы.
— Keiti, — произнес он, указывая на себя пальцем. — Adi? — палец переместился на Айю.
— Айя, — выдавила из себя девочка и уставилась в пол.
Ее учили, что нельзя заглядывать малознакомым людям в глаза. Глаза — это зеркало внутреннего мира оболочки, а неосторожный взгляд или скверные мысли такой, как она, могли очернить чужую душу. А этот юноша настойчиво смотрел на нее, совершенно не заботясь о чистоте ее души.
Кейти вновь потеребил ее по волосам и взял в руки перепачканные маленькие ладони. Покачав своей головой, он поднялся с колен и повел ее в странную комнату, где стояла большая белая лодка, а из стены торчали металлические трубки, из которых текла вода. Куда она убегала, попадая в лодку? Айя с интересом уставилась на сливное отверстие в ванной. Кейти, почему-то, засмеялся и, подхватив девочку на руки, опустил ее на дно. Айя не испугалась. Она никогда не боялась странных вещей. Куда более опасными могли быть окружающие ее люди…
— Taridgi, — произнес Кейти, указывая пальцем на белую лодку.
— Ванная, — повторила девочка, не смея поднять на парня своих глаз.
Странный язык. Нелепые, сложные слова. Но ей, наверное, придется выучить его. Ведь, нельзя жить с праведниками и не знать их языка.
* * *
Два года спустя. Сатрион.
Айя тихо постучала в дверь и отворила ее. Двадцать лиц, приподняв свои брови, уставились на такую же, как и она, коренную.
— Айя? — вопросительно произнесла госпожа и улыбнулась девочке.
— Да, — ответила Айя и вошла в кабинет, закрывая за собой дверь.
— Присаживайся, — улыбнувшись, попросила учительница. — Со своими одноклассниками ты познакомишься позже.
Айя опустилась на свободное сидение и положила свою сумку рядом с собой на полу. Такой важный день для нее, а она опоздала. Один из белых бантов, завязанный неумелой рукой ее матери, повис на бок, сползая с ее волос. Айя не привыкла носить такие украшения, и, сместив его назад на макушку, попыталась закрепить. Кто-то на задних партах засмеялся, но был тут же предупрежден учительницей о последствиях такого поведения на уроке.
Два года потребовалось Айе, чтобы выучить чужой язык и начать говорить на нем свободно. Ее произношение стало практически идеальным, и, не будь ее внешность столь яркой, никто бы не смог распознать в ней коренную жительницу этих мест.
— На прошлом занятии мы узнали, как устроен Внешний Мир. Начиная с сегодняшнего дня, мы начнем изучать планету Дереву. Кто знает, сколько человек населяют ее?
Все молчали, глядя на учительницу, и только одна Айя, знающая ответ на этот вопрос, подняла свою руку вверх.
— Да, Айя, — улыбнулась госпожа.
— Около восьми миллиардов дерев и трех миллиардов представителей других рас. Всего — одиннадцать миллиардов жителей.
— Прекрасно, Айя. А кто скажет, кто управляет этой планетой?
Опять все молчали. Айя вновь подняла руку, и госпожа позволила ей ответить:
— На Дереве — две формы правления. Есть парламент и президент, но фактически, все они подчиняются Совету Зрячих.
— Тогда, что такое Ассоциация Зрячих? — спросила учительница, глядя при этом на Айю.
— Это организация, в которую входят все, успешно окончившие Академию Зрячих.
— И как же утроены взаимоотношения Совета Зрячих и Академии?
— Совет зрячих — это группа из пятидесяти человек, которые руководят Ассоциацией Зрячих. Один из этих людей — Глава Совета, остальные сорок девять — парламентеры. За Главой закреплено последнее слово, однако, каждый парламентер Совета может создать объединение и наложить на окончательное решение Главы свой запрет. Такое объединение должно быть представлено голосами не менее десяти человек. Выборы в Совет зрячих проходят каждые десять лет. И не каждый зрячий может принять участие в них.
— И кто же удостоен такой чести?
— Только те, кто находился на службе Совета более пяти лет. Последние двадцать лет Советом руководит господин Роэли Гвен. Через три года на Дереве должны состояться новые выборы, и тогда состав парламентеров может измениться, и место Главы сможет занять другой зрячий.
— Прекрасно, Айя. А сколько матриати входит в Совет Зрячих?
— Матриати? — повторила Айя и поникла на глазах.
Конечно, мама часто рассказывала ей о Совете, о тех Великих людях, которые входили в его состав. Но мама не рассказывала, кто из них зрячие, а кто их жены…
— Ни одной, — улыбнулась госпожа и посмотрела на Айю. — Матриати не имеют права избираться в Совет вот уже более двухсот лет.
Все дети в классе расшевелились и начали активно обсуждать такую несправедливость.
— То есть, жены не могут быть избраны в Совет? — задала свой вопрос Айя.
— Не «жены», Айя, а матриати. Жены зрячих, как раз таки, занимают свои места в Совете.
Все дети смолкли и уставились на учительницу.
— Конечно, все Вы привыкли к тому, что «матриати» и «жена зрячего» — равнозначные понятия. Если у зрячего есть матриати, значит, она — его жена. Но в их Мире, матриати — это телохранитель. И очень редко зрячие женятся на своих телохранителях.
— Почему матриати терпят это? — не выдержал кто-то и выкрикнул на весь класс.
— Между зрячими во Внешнем Мире не существует равнозначной связи. Один сильнее — другой слабее. И слабого называют «матриати». В отличие от нас, где тренировки и усилия позволяют паре связанных вступить в равновесие, люди Внешнего Мира не стремятся к совершенству и используют друг друга так, как могут.
Айя на этот раз подняла руку, потому что, откровенно говоря, не уловила сути.
— Да, Айя.
— Но в паре связанных более слабым может быть мужчина… Как тогда они называют его?
— Для всех слабых есть только одно слово — «матриати». Мужчина это или женщина — значения не имеет.
Опять в классе повисла тишина. Безобразными, чудовищными для этих детей были подобные речи. Но, впереди их ожидали еще более жестокие открытия. Несправедливость, подковерная возня и игры тех, кто приходил в этот Мир всего на несколько часов и уходил, дабы обрести новое тело. Только спустя несколько лет этим детям расскажут, что из себя представляет «Возвышение» и кто такие «платные» матриати. Они узнают, что аркаины не принимают обет воздержания, а став зрячими, могут насиловать своих матриати столько, сколько захотят. И не только своих. Чужих тоже. Госпожа Паола раскрасит для них Внешний Мир в темные тона и покажет этим детям, насколько Сайкайрус лучше того места, откуда пришли такие, как она. Она воспитает в них презрение и ненависть к тем, кто порочит своими поступками святость связи. Она вырастит новое поколение праведников, хранящих истинные традиции людей, некогда назвавших себя «Vizetriz».
* * *
Два года спустя. Сатрион.
Айя стояла в самом углу тренировочной комнаты и смотрела на мужчину, который пришел преподать очередной урок. Все девочки в классе были без ума от этого посвященного. Высокий, сильный, бесподобно прекрасный и, в то же время, принявший обет безбрачия, он был объектом тайных фантазий многих девушек. Каждая из молодых особ, стоящая напротив него, внимала любому его слову и искренне верила, что именно ей он подарит свое сердце и возможность стать совершенством.
Айя ненавидела его уроки. Самооборона… К чему самооборона такой, как она? Нет, конечно же, Айя понимала, что в определенных ситуациях ее дар может подвести ее, и придется применять другие, более привычные для окружающих, навыки выживания. Но, придумать тысячу отговорок, только для того, чтобы убедить себя в бесполезности данного рода занятий, Айе не составляло труда.
Учитель подошел к ней и цокнул языком.
— Айя, ты до сих пор не размялась. Остальные уже пробежали несколько кругов, в то время, как ты прохлаждалась в сторонке.
— У меня нога болит! — нашла выход из положения Айя и скорчила несчастное лицо, которым выдавливала скупую слезу даже у брата.
— Айя Соу! Вы флиртуете со мной?! — гневно произнес Учитель и сложил руки на груди.
Все, как по команде, замерли и уставились на Айю. Мальчики с неверием, потому как многие из них испытывали к ней самые глубокие чувства, впрочем, как и положено подросткам в четырнадцать-шестнадцать лет. Девочки же смотрели со злостью, потому что всегда знали, что Айя Соу без ума от Учителя.
— Я не вру! — воскликнула Айя, и из сострадания к самой себе чуть было не заплакала. — Нога распухла! Вот! Посмотрите!
Айя наклонилась и показала пальцем на совершенно здоровую лодыжку.
— Так, значит… — ответил Учитель и улыбнулся девушке.
— Да!
Взмах ногой и Айя лежала на полу, корчась от боли и впиваясь пальцами в сломанную лодыжку.
— Врать здесь — значит позорить свой род. Врать мне — значит не уважать своего Учителя. Врать окружающим, глядя прямо в глаза, — значит бросать вызов судьбе, беря на себя ответственность за последствия. Сегодня ты взяла на себя ответственность, опозорив свой род, выказав мне неуважение и не предусмотрев последствий, — ответил Учитель и наклонился к ней, заглядывая в синие глаза. — На этом мой урок для тебя окончен. Надеюсь, ты все поняла?
Айя сжала свои челюсти и исподлобья взглянула на Учителя.
— Да, господин Райвен. Извините.
— «Извините» для тебя — привычное слово. Странно даже, что никто не замечает, с какой ненавистью ты произносишь его…
* * *
Три года спустя. Сатрион.
Айя стояла в кабинете матери, низко склонив свою голову. Рядом с ней возвышался ее старший брат, лицо которого так же не выражало особой радости. Еще бы… Он должен был увести Айю, как только матери донесли о появлении Гвена и Савис в городе. Айя так же была осведомлена о том, что попадаться на глаза гостям ее матери запрещено. Но все же, она подговорила брата подсмотреть за двумя оболочками, спрятавшись в подсобке на этаже приемного кабинета своей мамы.
Все бы прошло гладко, если бы с Айей не случился очередной припадок. Не уследив за сестрой, Кейти упустил тот момент, когда Айя упала на дверь и вывалилась из подсобки в холл, где они и попались. Сцена была ужасающей. Савис, воскликнув нечто нецензурное, указала пальцем именно на Кейти, начиная ругаться с матерью. Но господина Гвена заинтересовала странная девочка, которая вроде бы и находилась с ним в одном помещении, но, тем не менее, явно пребывала в другом месте.
— Выведи ее отсюда!!! — прокричала мать, указывая пальцем в сторону другой двери.
Кейти схватил Айю за шиворот и поволок назад, как она ударила его по лицу и начала лепетать на родном языке про какие-то странные сооружения.
Гвен внимательно наблюдал за девочкой, не понимая ни слова из того, что она тараторила, но это было и не нужно. Достаточно того, что он уже увидел.
— И давно ты приютила провидца? — спросил Гвен, обращаясь к Квартли.
— Ее дар тебя не касается.
— А этот?! — не унималась Савис. — С каких пор оболочка выглядит, как покойник! Что ты здесь устроила?! Зачем оставила его?!
— Не лезь не в свое дело.
— Где Имайя! Я хочу ее видеть!
— Имайя ушла несколько лет назад.
— Еще бы! Рядом с ней растет копия Кимао! Ты в своем уме?! Ты что творишь?!
— Мама! Это он строит установку!!! — прокричала Айя, выставив палец и указывая на Гвена.
— Ты меня знаешь? — не понял зрячий, внимательно рассматривая девочку и пытаясь прочесть ее мысли.
— Вон отсюда!!! — прокричала мать, и дверь перед Айей закрылась, отрезая от взора изумленные лица зрячего и его матриати.
— Она же — коренная… — прошептала Савис. — Откуда коренная знает тебя?! Ей же лет пятнадцать!
— Спроси лучше, откуда она знает про установку. Квартли, ты ничего не хочешь мне сказать?
— Ваше время подходит к концу, — ответила Соу, давая понять, что разговор на этом окончен.
— Я запомнил ее лицо. Этого — достаточно, — ответил Гвен и, развернувшись, подал знак Пире, что пора уходить.
— Если полагаешь, что я отдам ее тебе — ты законченный идиот! — прокричала Квартли ему в спину.
— Значит, ты знаешь, что это — возможно, — ответил Гвен, не оглядываясь.
Квартли долго смотрела на своих детей, не произнося ни слова. Это пугало Айю, ведь хуже разочарования матери для нее ничего не существовало.
— Я не сомневалась, что это он строит установку, — наконец, произнесла Квартли. — И теперь он тоже об этом знает. Плохо. Очень плохо.
— Что же делать? — спросил Кейти, не поднимая на мать своих темных глаз.
— Готовить ее.
— К чему?
— К трасплантации.
— Но…
— Амир ничего не делает просто так. Если Гвен увидел ее и понял, кто она, назад пути уже не будет. Рано или поздно, он найдет способ забрать ее. Значит, нам остается только одно: предусмотреть это и подготовить Айю к тому, что ее ждет. Гвен пытается найти способ объединения миров. Заблудшие хотят того же. Только конечные цели разнятся. Гвену нужна власть. Заблудшим — месть. Тот, кто создаст проход первым, и определит, на чьей территории начнется война.
— А на чьей стороне будем мы? — спросил Кейти, обращаясь к матери.
— Мы? Мы будет стоять посредине, и соблюдать равновесие.
— Ты уверена, что именно этого хочешь?
— Только оставаясь сторонними наблюдателями, мы сможем понять, чего от нас хочет Амир.
* * *
Год спустя. Дерева.
Айя стояла перед собственным телом и смотрела на него со стороны. Гвен положил свою руку ей на плечо и улыбнулся.
— Тебе всего лишь нужно захотеть оказаться в нем, когда настанет время.
— Не уверена, что трансплантировав меня, Вы получите то, чего хотите.
— А вот я уверен в этом. Ты же знаешь, что война неизбежна. Так же ты понимаешь, что наша установка до сих пор не работает. У тебя будет преимущество: ты сможешь существовать и там и здесь одновременно, не ограничивая себя во времени. Все будет зависеть от тебя. Ты вправе выбрать Мир, где будешь жить.
— Не думайте, что мое присутствие рядом с Вами поможет Вам воплотить Ваши меркантильные идеи. Я на стороне равновесия, а Вы — нет.
— Это будет взаимовыгодное сотрудничество между твоей матерью и мной. Каждая из сторон получит преимущество перед теми, кто опасен и для нас, и для праведников.
— Есть еще одно условие, которое мама выдвинула Вам. Верните господина Осбри и его сестру госпожу Найти.
Лицо Гвена осунулось, и он посмотрел на Пире. Та отрицательно покачала головой и отвернулась.
— Почему именно Райвен и Паола?
— Вы знаете, «почему». Без их присутствия здесь, моя трансплантация невозможна. И призвать меня в это тело должен именно господин Осбри.
Роэли засмеялся и похлопал Айю по плечу.
— Думаешь, я рискну всем ради сомнительной возможности получить преимущество?
— Вы рискнули всем, когда оставили в живых Кимао Кейти. Теперь Вам необходимо преимущество перед Ри Сиа. Его сын — неуправляем, а мы… Мы обезопасим Ваш Мир и Вашу жизнь в частности.
Райвен посмотрел на девушку и сжал пальцы на ее хрупком плече.
— А ты умна, Айя.
— Простите, но мое время на исходе.
— Так быстро?
— Да.
— И когда ты придешь в следующий раз?
— Когда господин Осбри позовет меня, — ответила Айя и, отстранившись от Гвена, подошла к своему телу.
Она протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, но не успела. Вспышка света ослепила ее, и она поняла, что сидит в кресле напротив рабочего стола своей матери.
— Ну что? — спросила Квартли, улыбаясь дочери.
— Теперь нам остается только ждать.
— Не думаю, что долго, — подал голос Райвен, стоящий возле окна. — Гвен достаточно умный человек, чтобы не запастись телами членов Совета, которые, в свое время, помогли ему остаться у кормушки. Я и Паола — его козыри в игре с Ри Сиа и его сыном. Но, естественно, у нас на этот счет другое мнение.