— Сломался, — закивал с неуместной радостью водитель, усевшись за руль. — Но поедет!
Он стащил перчатки, потер ладонь о ладонь, и во все стороны полетели колючие искры. Схватился за руль, и двигатель мягко заурчал.
— Хотелось, чтобы он нормально заработал, — вздохнул усач виновато. — Но раз такое дело, механике отбой, включаем магию.
Еще утром я улыбнулась бы, в очередной раз подумав о том, как просто все в этом выдуманном мире, где магией можно заткнуть любые дыры. Теперь же видела, как напряглись лежащие на руле руки мага, как побелели пальцы, обозначились сильнее извилистые дорожки вен, и по коже расползся бледный рисунок из фигур и непонятных символов. Это длилось лишь миг, но я успела заметить. Ничто не давалось даром, у волшебства была своя цена. А оцененное волшебство автоматически теряло статус чуда. Раньше я не подозревала, что это — разные понятия…
— Так куда вас подвезти, мисс?
— Если можно… Я собиралась в храм.
— В храм? — удивился мужчина. Видимо, это место не пользовалось особой популярностью у студентов.
— Да. Мне нужно поговорить с богом.
Не было никакой гарантии, что этот самый бог отзовется, даже в собственном святилище. Да и что я ему скажу? Покаюсь? Попрошу отпустить грехи? Скажу, что это он виноват, потому что втянул меня во все это, в чужой мир и в чужую жизнь? Втянул и бросил одну, а я не знала, что делать, и сделала то, что смогла, ведь в любви и на войне все средства хороши, а цель — она оправдывает… И есть еще принцип меньшего зла. Ведь есть же? И приходится чем-то жертвовать. Принципами, идеалами — потому что цель…
Нет, Мэйтин точно не придет, чтобы выслушать этот бред. Но автомобиль уже подъехал к храму, и глупо было бы не зайти.
Поблагодарив водителя и попрощавшись, я поднялась по крутым высоким ступенькам и остановилась перед гигантской двустворчатой дверью. Сам храм тоже впечатлял размерами. Построенный в том же стиле, что и здание эльфийского посольства, дом божий был больше того раза в два, если не в три, словно зодчие изначально ставили перед собой цель заставить человека ощутить свою ничтожность. Зато казавшиеся тяжелыми створки распахивались легко и без скрипа, демонстрируя готовность богов в любой момент пообщаться с каждым желающим.
За дверью меня ждал огромный зал. Пол выложенный мозаикой. Потолок такой высокий, что при попытке рассмотреть рисунок на арочных сводах начинала кружиться голова. Фрески на стенах. Витражи в высоких окнах. Свет клонившегося к закату солнца пробивался сквозь цветное стекло, рождая тысячи радуг…
От красоты и величия этого места должно было дух захватывать, но у меня было не то настроение, чтобы по достоинству оценить и проникнуться. Даже картины из жизни богов, которая недавно так меня интересовала, рассматривать не хотелось. Я лишь вскользь отметила, что юный загорелый атлет в зеленой тоге, неизменно возглавлявший большие и малые компании небожителей, ни капли не похож на знакомого мне белобрысого мальчишку, и присела на одну из длинных скамеек перед алтарем.
Тихо. Пусто. Только двое служителей рядом с большой курильницей возносят негромкие молитвы богам-покровителям, да с десяток прихожан, разбредшихся по громадному залу. Действительно, чувствуешь себя мелким и незначительным. И одиноким.
— Илси! — окликнул кто-то, едва я подумала об одиночестве.
Имя звучало непривычно, но я откуда-то знала, что зовут именно меня.
Обернулась на голос и увидела идущего ко мне эльфа. На нем была обычная одежда, никаких длиннополых платьев и развевающихся плащей: строгое черное пальто, серый шарф, брюки, ботинки. Белые волосы аккуратно зачесаны назад и собраны на затылке в хвост. Но все же эльф. Большие прозрачные глаза, острые уши и рисунок шрамами на щеках.
— Здравствуй, Илси, — поклонился он с нечеловеческой грацией.
Я выдавила из себя улыбку, с которой положено встречать друзей:
— Здравствуй, Грайнвилль.
Взглядом испросив позволения, он присел на скамью рядом со мной.
— Не ожидал встретить тебя здесь, — на языке людей эльф говорил довольно чисто, а едва уловимый акцент появлялся, скорее, из-за необычного звучания его голоса, высокого и певучего, а не из-за неправильного произношения.
— Сама не ожидала, что приду, — призналась я. — А ты часто тут бываешь?
— Каждый день. В храме хорошо думается.
— О чем?
— Обо всем. Иногда я прихожу сюда почитать. Здесь тихо и никто не мешает.
— А это можно? Читать в храме?
— Думаешь, боги возражали бы? — Грайнвилль улыбнулся, и мне показалось, что рисунок на его лице поплыл, изменив форму. — Вряд ли им есть дело до этого и вообще до нас.
— Есть, — сказала я, вспомнив Мэйтина, круглосуточно отвечающего на звонки-молитвы.
Эльф, не подозревавший за Элизабет подобной убежденности, удивленно повел белесой бровью.
— Прости, если оскорбил твои чувства, — произнес церемонно.
— Нет, просто… я верю, что мы им не безразличны.
— У тебя что-то случилось? — спросил Грайнвилль безо всякого перехода.
— С чего ты взял? — я непроизвольно коснулась щеки, чтобы убедиться, что слезы давным-давно уже высохли.
— Люди редко вспоминают о богах, когда у них все хорошо.
Однако, логика. И не возразишь.
— Случилось, — кивнула я.
— Тебя кто-то обидел? — в голосе эльфа не слышалось ни сочувствия, ни даже любопытства, и я не понимала, зачем он расспрашивал меня. Возможно, пытался изображать друга. Потому что мне взбрело записать его в компанию трех юных магичек и оборотня, и приходилось теперь соответствовать.
— Грайнвилль, ты веришь в то, что цель оправдывает средства?
— Зависит от того, что это за цель.
— Спасение мира, например.
— Тогда верю, — сказал он, не раздумывая.
— И ради этого можно пойти на все что угодно? На подлость? Предательство? Убийство?
— Можно.
— А жить потом как?
— Можно не жить. Выполнить миссию, и все.
Да, логика.
Нужно запомнить на будущее: никогда не обращаться за советом к эльфам.
— Ты спасла мир, Илси? — спросил он почти серьезно.
— Да. От еще одного боевого мага, — я ухватилась за возможность свести разговор к шутке. — Перевелась на мирную специальность.
— Целительство, я уже знаю. Благородная профессия. Надеюсь, у тебя получится.
— Спасибо.
— Я думаю, ты не способна на убийство.
— Угу, — согласно промычала я. — Поэтому и перевелась.
— Я не об этом. Об убийстве ради спасения мира. Ты не смогла бы.
“Ты никого не убивала, — будто бы говорил он. — Что же тогда ты сделала?”… Дурацкий день! Только и занимаюсь, что додумываю за других окончания фраз!
— Грайнвилль, я… давно хотела спросить, зачем эльфы учатся в академии? — если ему позволено без предупреждения менять тему разговора, то и мне можно попробовать. — Ваша магия принципиально отличается от нашей, и я не думаю, что преподаватели-люди могут вас чему-то научить. Зачем тогда?
Мне вовсе не было это интересно. Не сейчас.
Сейчас хотелось знать, как там Оливер… А Камилла? Вдруг она до сих пор сидит в подвале?
— Согласно седьмому пункту одиннадцатого параграфа мирного договора, заключенного между нашими народами в одна тысяча пятьдесят восьмом году, не достигшие возраста первой зрелости эльфы имеют право на обучение в учебных учреждениях Арлонского королевства наравне с людьми, — без запинки выдал длинноухий. — Под этот же пункт подпадают магические учебные учреждения всех степеней.
Не удивилась бы, если бы он мне полный текст договора процитировал, но это ровным счетом ничего не объясняло.
— Я и не говорю, что вам нельзя тут учиться. Я лишь интересуюсь, зачем? И чему?
— Есть ряд общеобразовательных курсов. История, религиоведение, дисциплины, изучающие быт и уклад различных народов Трайса, эстетические направления, общая химия, алхимия, философия…
- “Мистические существа”? — прервала я Грайнвилля, непонятно, намеренно или нет, избегавшего прямого ответа на мой вопрос.
— Почему ты спросила? — в напевном голосе эльфа почудились новые нотки: словно журчащий по камням ручеек зарокотал, наткнувшись на внезапную преграду.
— Мне нужно подготовить доклад о драконах. Я подумала, вдруг у тебя есть какие-то конспекты.
— Нет. Я не занимался этой темой.
— Почему? Это же интересно.
— Эльфы не изучают драконов, — ответил он ровно. — Мы достаточно знаем о них.
“Эльфы не изучают драконов по человеческим источникам. Мы лучше вас знаем, что и как там было…”
Ну вот, опять!
— Сибил наконец-то дали роль, — сказала я зачем-то.
— Я знаю.
— Откуда?
Грайнвилль неопределенно пожал плечами.
Нелюдь, что с него взять?
Дальше мы просто сидели рядом и молчали. Эльф думал — понятия не имею о чем, но он ведь сказал, что в храме хорошо думается. А я страдала и пыталась подсунуть грызшей меня совести кость в виде всеблагой глобальной цели. Совесть воротила от кости морду и, выпустив кошачьи коготки, скреблась по сердцу.
В конце концов, я не выдержала. Попрощалась с Грайнвиллем, сославшись на срочные дела, неспешным шагом вышла из храма, спустилась по ступенькам, свернула с главной дороги на одну из боковых аллеек и припустила бегом — прямиком на кафедру мистических существ. Если что, снова зайду к профессору Милс. Скажу, что не все книги смогла взять в библиотеке и попрошу посоветовать другие…
Дверь в подвал была открыта.
Когда я пришла, двое парней, по виду — старшекурсники, заносили в хранилище большой стеклянный короб с мумифицированной головой огромной змеи или ящерицы. “Василиск реликтовый”, - значилось на табличке, и я понадеялась, что эта голова — не все, что удалось спасти от того василиска, которого несколько дней назад Элси отправила под окна к ректору.
— Простите, вы не подскажете, где я могу найти мисс Сол-Дариен? — спросила я у парней. Это было рискованно: ведь неизвестно, что случилось с Камиллой, и мое любопытство могло вызвать подозрения, но фантазия выдохлась на придумывании гадостей, как и я сама.
— Еще позже явилась бы, — пробурчал недовольно один из студентов. — Занятия два часа назад закончились.
Второй оказался повежливее:
— Вы с ней разминулись, — сказал он. — Мисс Сол-Дариен ушла полчаса назад. Но это и хорошо, что разминулись: она, мягко говоря, не в духе.
— Злющая, как упырица в полнолуние, — не принял смягченных формулировок первый. — Крови жаждет.
Оно и понятно. Я бы тоже жаждала.
Но хоть из подвала выбралась…
Что делать дальше, я не знала. Не к Оливеру же идти каяться? Может, мне и полегчает, но на отношениях Элси и ректора это поставит жирный крест. И об остальном, об учебе, о расследовании, тоже можно забыть, потому что если выполнять условия — то все три, иначе толку не будет, ни мир не спасу, ни домой не вернусь.
Говорила же Мэйтину, не выйдет из меня спасительница! Вот когда загубить что-нибудь нужно будет, зовите, — это я легко.
Наверное, стоило вернуться в общежитие, запереться в своей комнате и постараться держаться подальше от людей, чтобы снова что-нибудь не испортить, но я еще час бродила в быстро сгущавшихся сумерках по дорожкам между учебными корпусами. То ли хотела замерзнуть, не на смерть, а так, чтобы слечь в постель на неделю, и все жалели бы меня, утешали, утирали сопли и подносили горячий чай. То ли надеялась снова увидеть кровавую надпись на стене и стать следующей жертвой. Возможно, это было бы даже лучше: никто не вспоминал бы событий последних дней, и меня все и за все простили бы — потому что о мертвых или хорошо, или ничего. “Ничего” в моем случае тоже будет неплохо…
Мысли эти сложно было назвать вдохновляющими на новые свершения, но, тем не менее, о том, что мы с Норвудом договаривались увидеться за ужином, я каким-то чудом вспомнила.
Глава 22
Работа над ошибками
Рысь караулил меня возле столовой. Увидев, схватил за руку и потащил внутрь.
— Пойдем скорее, пока она не ушла.
— Кто? — спросила я, семеня за ним.
— Подружка Мартина, как раз с архитектурного, — парень протащил меня через зал и остановился рядом с одной из поддерживавших крышу колон. — Вон она, смотри.
За столиком, на который он кивнул, ужинали две девушки.
— Блондинка? — уточнила я.
— В том-то и дело, что нет. Вон то серо-бурое недоразумение.
— Точно? — невзирая на то, что голова сейчас была занята совершенно другими мыслями, выбор Мартина, парня во всех смыслах видного, меня удивил. Девочка была не то, чтобы некрасивая, она была никакая, и определение “серо-бурое недоразумение” подходило к ней как нельзя лучше: обвисшие волосы мышиного цвета, бледное личико с бесцветными бровями и ресницами, длинный нос, тонкогубый рот.
— Думаю, у Кинкина к ней один интерес был, — прошептал мне на ухо Рысь.
— Схемы полигона?
— Что же еще? Только тут еще один нюанс. Ребята в общежитии говорят, что он еще с одной шашни водил, и, вроде как, архитекторше об этом кто-то донес. Что если она ему неправильную схему подсунула? А там магическая ловушка была, портал неисправный или еще что-нибудь?
Норвуд взирал на меня с гордостью победителя. Мол, ты же хотела разобраться, и вот он я — раскрыл все за один день. Но… Я еще раз посмотрела на девушку. Нет, не похожа она на коварную мстительницу. После сегодняшнего, конечно, судить трудно, я тоже когда-то непохожа была, но эта совсем-совсем не похожа. Такая и скандал устроить не смогла бы. Ну донесли, ну поплакала ночью в подушку, пострадала, а потом все равно на назначенное свидание пошла и схему принесла правильную, потому что хоть какой ухажер, но есть, а начни права качать, и этого лишишься.
Да и не вязалась версия Норвуда с остальными исчезновениями, о чем я тут же ему и сказала.
— Но я бы все равно схему проверил, — не сдавался оборотень. — Только не знаю, как.
— Полиция разберется.
Рысь прикусил губу.
— Ты же оставил схему в комнате? — заподозрила я неладное. — Ты ведь…
Парень запустил руку под куртку и, быстро оглядевшись, показал мне уголок сложенного чертежа.
— Ну вы, блин, даете! — выдохнула я.
Один к одному: где сама не напорчу, друзья помогут!
— Дай сюда, — я выдернула у Норвуда схему и спрятала в сумочку. — Придумаю что-нибудь.
Должна придумать. Потому что наворотила я уже достаточно, пора исправлять, пока еще не слишком поздно.
Но пока ничего дельного в голову не шло, и я решила поужинать, раз уж все равно пришла в столовую. Кто-то теряет на нервной почве аппетит, кто-то, наоборот, ест как не в себя, а мне достаточно было выпить чашечку чая и сжевать кусочек бисквита в компании Мэг и Сибил, вскоре присоединившихся ко мне в “зеленой зоне”.
В общежитие мы возвращались вместе. Подруги делились впечатлениями от прошедшего дня, а я рассеянно слушала и проклинала в душе свою глупость, внезапно проснувшееся “коварство”, взращенное на просмотре латиноамериканских мелодрам, и, видимо, имевшую те же корни фантазию, подсказавшую мне ужаснейшее из возможных решений. Лучше бы руководствовалась классикой любовных романов, где героини милы и скромны, а герои, какими бы не были ловеласами, в конце концов понимают, что большего им и не нужно.
— Мисс Элизабет, — окликнула меня на входе консьержка. — Вам письмо.
И явно не любовное. Слишком большой и пухлый пакет. Разве что, кто-то посвятил Элси поэму.
— От кого это? — заглянула через плечо Мэг.
— Понятия не имею, — я показала ей конверт, где кроме моего имени ничего не было.
— Так открой!
— Ну, что там? — спросила от нетерпения притопывавшая ножкой Сибил.
— Драконы, — ошарашенно выговорила я, пролистав полтора десятка машинописных листов.
— Что?
— Готовый доклад по драконам.
И как это понимать? Подарок судьбы? С чего бы это? А самое интересное, кто взял на себя роль щедрой фортуны?
— Кто принес письмо?
— Студент какой-то, — судя по тону ответа, для консьержки все они были на одно лицо.