Все еще улыбаясь, засовывает мой айпод в свой пиджак.
— Если хочешь, мы можем пойти в туалет и устроить сцену вместе.
— Хотели бы вы что-нибудь выпить? — стюардесса прерывает нас, приблизившись с тележкой напитков.
Ни один из нас говорит ни слова. Мы просто смотрим друг на друга, он — с дьявольским выражением в глазах, я — с раздраженным.
— Я буду «Спрайт», — вздыхаю, — и еще один бокал шампанского, пожалуйста. На самом деле, лучше два бокала.
— То же самое, — говорит горячий незнакомец, — и два джина с тоником.
Она кивает и несколько секунд занимается нашими напитками. Стюардесса ждет, пока мы опустим столики, и шепчет «С Новым Годом» перед тем, как отправиться к следующему ряду.
Я быстро выпиваю свои напитки и жалею, что не попросила больше. У меня появляется внезапное ощущение, что этот полет будет долгим. Я также уверена, что поставлю этого парня на место до того, как самолет приземлится.
— Думаю, тебе нужен один из этих, — звук его голоса заставляет меня взглянуть на него снова.
— Что?
— Тебе нужно выпить, — он протягивает мне стакан, — настоящий напиток.
— Нет, спасибо, — отталкиваю его. — Я не доверяю.
— Прости?
— Я не заикалась. Я. Не. Доверяю.
— Ты думаешь, я сделал что-то с этим напитком?
— Нет, но я достаточно смотрела «Закон и порядок», чтобы знать, что ты мог сделать.
— Закон и что?
— «Закон и Порядок», — я скрещиваю руки. — Это ТВ-шоу и там имеют дело с такими людьми, как ты. Людьми, которые выглядят приятными незнакомцами просто для того, чтобы можно было удовлетворить свою зависимость и убить кого-нибудь.
— Ты считаешь, я выгляжу, как убийца? — ухмыляется он.
— Нет, но пока я не смотрела на тебя пять секунд, ты мог использовать это время, чтобы подсыпать что-то в мой напиток.
— Ты смогла оторвать взгляд от меня только на пять секунд?
— Ты слышал что-нибудь еще из того, что я сказала?
— Ни слова, — он нажимает кнопку вызова персонала над его местом.
— Да, сэр? — вторая стюардесса сразу появляется на его стороне, неудачно пытаясь скрыть румянец на щеках.
— Можно мне еще два джина с тоником, пожалуйста? И могли бы вы передать их прямо моей подруге в руки, чтобы она могла убедиться, что я не подсыплю в них наркотики?
Она кивает, убегает и быстро возвращается. После того, как передает напитки мне, осматривает моего соседа сверху вниз и бормочет «Черт...»
— Так лучше? — он смотрит на меня и протягивает руку. — Я Блейк.
— Мне не интересно, но я оценила напиток. Верну деньги, когда мы приземлимся.
— Я не могу узнать твое имя?
— Можешь, если вернешь мой айпод.
— Я предпочел бы не отдавать, — он наклоняется вперед и смотрит на кулон, который я ношу. Это букет из роз с буквой «П» в центре. Затем он осторожно касается моего запястья, там, где находится мой браслет из красных сердец и висящая Эйфелева башня.
— Тебя зовут Пэрис?
Мои глаза расширяются.
— Нет. Но хорошая попытка.
— Если ты покажешь мне свой билет и окажется, что это не твое имя, я верну тебе айпод и оставлю в покое до конца полета.
— А если это оно?
— Мы узнаем друг друга немного лучше... Так это не твое имя?
Мои щеки краснеют, и я знаю, что это признак того, что я вру.
— Я так и знал. Так куда ты на самом деле направляешься, Пэрис?
— Флорида.
Он поднимает брови:
— Это так?
— Да, это действительно так. Вот почему я не одета по-зимнему.
— Хммм, — его губы складываются в улыбку. — Надеюсь, тебе понравится Флорида, когда бы ты не оказалась там.
— Мне понравится. Куда направляешься ты?
— Вашингтон. Это мой последний полет на сегодня.
— Интересно, — я не могу оторвать от него взгляд.
— Ты едешь во Флориду, чтобы увидеться со своим парнем?
— Сбежать от него.
Он выглядит ошарашенным.
— Первая ссора?
— Сотая. Но на этот раз это действительно конец.
— Надеюсь на это, — говорит он, и я внезапно понимаю, что его губы намного ближе ко мне, чем были секунду назад.
Отодвигаюсь и очищаю свои мысли.
— Что насчет тебя? Ты возвращаешься со встречи со своей девушкой?
— У меня нет девушки.
— Ради бога, я не верю в это, — я закатываю глаза.
— Почему нет?
Посмотри в гребаное зеркало...
— Просто не верю.
— Если бы у меня была девушка, я не сказал бы сейчас, что у тебя самые сексуальные губы, которые когда-либо видел.
— Что? — я задыхаюсь. — Что ты только что сказал?
— Хочешь, чтобы я сказал это чуть громче?
— Нет... Но тебе не следует говорить такое незнакомкам.
— Ты не незнакомка. Я собираюсь узнать тебя лучше... — он смотрит прямо в мои глаза. — Как долго вы были вместе с твоим парнем?
— Шесть лет.
— Это на самом деле конец?
Я не колеблюсь.
— Навсегда.
— Если бы он позвонил тебе, когда мы приземлимся, ты бы ответила?
Я втягиваю голову. Его рот снова движется ко мне.
— Что, если он оставит сообщение, что соскучился по тебе? Ты полетишь сразу же обратно?
— Нет... — мое дыхание замедляется, когда он кладет свою руку на мое бедро, а его рот почти касается моего.
— В какой город ты направляешься потом?
— Бостон.
— Я так и думал, — шепчет он. — Сколько тебе лет?
— Дамы и господа, пилот просит вас пристегнуться... — говорит голос в динамике, разрушая этот момент.
Я откидываюсь в кресле, сердце выскакивает из груди. Удивляюсь, как, черт возьми, этот человек оказывает такое влияние на меня и почему, черт возьми, мне это нравится. Мой взгляд обращен вперед, но я чувствую, как он смотрит на меня, чувствую, как он ласкает мое бедро.
Какие бы эти ощущения не были хорошими, я должна сказать ему, чтобы он остановился.
— Я не разрешала тебе касаться меня, — откидываю его руку и смотрю на него.
— Тогда я могу получить разрешение касаться тебя?
— Нет. И если это повторится снова, это будет называться домогательством. Это преступление.
— Относительно низкий проступок с очень мягким наказанием.
— Ты говоришь как адвокат.
— Я и есть адвокат, — его глаза блестят. — Ты не ответила на мой последний вопрос.
— Двадцать семь, и я все еще не заинтересована. Ты планируешь допрашивать меня весь полет?
— Позволишь мне?
Боже, его улыбка чертовски идеальна...
— Нет, — мне нужно отвлечься. Быстро. — Могу я, пожалуйста, получить мой айпод обратно? Мне нужно слушать что-то более неназойливое.
Он долго смотрит на меня — таким взглядом, как будто хочет спросить еще что-то, но протягивает мне айпод.
— Наслаждайся своей более неназойливой музыкой.
Он достает электронную книгу и начинает перелистывать страницы.
Вздохнув, я кидаю последний взгляд на него, прежде чем поместить наушники в уши. Достаю свой список обещаний из кармана и снова смотрю на него.
Мои новогодние обещания.
Бросить задницу Адриана. Навсегда.
Перестать думать про задницу Адриана. Навсегда.
Начать посещать массаж минимум два раза в год... Если это не дороже пятидесяти долларов…
Сделать что-то спонтанное и безумное. Просто то, что к черту может испугать и взволновать меня одновременно.
Заняться страстным, горячим сексом с кем-то, кроме Адриана. (Ладно, у нас с Адрианом никогда не было страстного, горячего секса. Почему я была с ним снова? Почему я... СТОП. Я должна закончить этот список.)
Встретить кого-то, кто хочет заботиться обо мне, а не наоборот...
Писать каждый день... Предполагалось, что я начинающий журналист, но этот список — первое, что я написала за месяцы. МЕСЯЦЫ.
Заняться страстным, горячим секс с кем-то, кто сможет довести меня до ОРГАЗМА...
Начать тренироваться... Ха! Нет. Беру свои слова назад... Я еще вернусь к номеру девять.
И к номеру десять тоже.
И мне по-прежнему нужен номер одиннадцать.
Я смотрю на список снова и снова, пытаясь придумать, что еще написать, но ничего не приходит на ум.
Хм...
— Тебе нужно написать список, чтобы бросить своего парня? — Блейк заглядывает через мое плечо.
— Что ты... — я быстро складываю бумагу и засовываю ее подальше. — Ты не должен читать!
— Я не должен, но мне было интересно узнать, что ты читаешь, — он вытягивает один наушник из моего уха. — Я дошел только до номера три, но это выглядит очень интересно. Могу я увидеть остальное?
— Нет. Абсолютно точно, нет!
— Боишься о том, что я могу подумать?
— Мне все равно, что ты подумаешь. Я тебя первый раз вижу.
— Ты знаешь, что ты меня привлекаешь, — он заправляет локон моих волос за ухо. — Ты знаешь, что я думаю, что твои губы сексуальные, и ты бы узнала, что, если бы мы были одни в этом самолете, я бы трахал тебя на этих сиденьях, пока ты бы не начала кричать мое имя.
— Что? — у меня отвисает челюсть. — Ты серьезно только что это сказал?
— Какую часть?
— Знаешь что? Я собираюсь поменять место сейчас же.
— Этот самолет заполнен, — он улыбается. — Ты никуда не собираешься.
Мы молча смотрим друг на друга, и так же сильно, как я хочу наорать на него за его оскорбительный комментарий «трахал тебя на этих сиденьях», я не могу отрицать, что он меня заводит. Сильно.
— Хочешь меня спросить о чем-то? — наконец он нарушает тишину. — После того, как я задал тебе так много вопросов?
— Нет.
— Почему нет?
— Потому что я никогда больше не собираюсь встречаться с тобой снова и, как только этот самолет приземлится, хочу быть уверена, что уберусь, к чертовой матери, подальше от тебя, так быстро, как это возможно.
— Ты влажная прямо сейчас? Ты сводишь и разводишь свои ноги.
— ЧТО?
— Какие-то проблемы, мэм? — внезапно появляется стюардесса, обращая больше внимания на Блейка, чем на меня.
— Да. Есть проблема, — я бросаю взгляд на Блейка. — Мне нужно поменять место. Прямо сейчас.
— Мне жаль, мэм, — ее взгляд по-прежнему сфокусирован на Блейке. — Этот рейс полон. Если бы я могла поменяться с вами местами, я бы сделала это, но это не разрешено. Это все?
Я закатываю глаза.
— Да. Это все.
Она позволяет своим глазам задержаться на Блейке еще несколько секунд, прежде чем уйти.
— Это было действительно необходимо? — он выглядит обиженным.
— Ты спросил меня, влажная ли я, так что, да, это было абсолютно необходимо. Твой вопрос равноценен тому, если бы я спросила, стоит ли у тебя сейчас?
— Стоит.
Я смотрю вниз, на колени, и сдерживаю вздох.
— Знаешь, для юриста ты чертовски тупой, когда дело доходит до достойной платы за правонарушения.
— Задавать вопросы не преступление.
— Сексуальное домогательство — преступление.
— Это не домогательство, если жертва наслаждается этим.
Мне нечего на это ответить. Мои трусики были мокрыми с тех пор, как он впервые коснулся моего браслета; они снова намокли, когда он сказал мне, что мои губы сексуальные.
— Если предпочитаешь говорить о сухих вещах, — говорит он с ухмылкой. — Почему ты рассталась со своим парнем?
— Это длинная история.
— У нас есть еще час, и ты никогда не увидишь меня снова. А еще я очень хороший слушатель.
Я вздыхаю. Это может быть хорошей идеей: рассказать кому-то еще, что случилось.
Моя семья — это «Команда Адриана», и они никогда не верили мне, когда я говорила, какой он ужасный, все, кроме Дэвида. И я почти уверена, что теперь, когда он знает, что мы не вместе, он не захочет больше слышать о нем.
— Я расскажу тебе, — говорю я, — но ты должен пообещать не вставлять какие-либо из своих... своих комментариев.
— Не буду, — он выглядит искренним.
— Ладно, хорошо... Первые пару лет были довольно неплохими — они были интересными, и я действительно любила его, но после того, как мы окончили колледж, все изменилось.
— Например?
— Он стал гораздо более эгоистичным, и он больше не делал разных мелочей. Не было случайных свиданий, он не говорил мне просто так, что я красивая... Я оплачивала его учебу в юридической школе, а он должен был оплатить мою учебу в школе журналистики, как только закончит. Но вместо того, чтобы сделать это, передумал и решил, что для меня это не имеет смысла: идти на факультет журналистики... По его словам, нам необходимо сосредоточиться на построении совместной жизни, и ему необходимо сосредоточить внимание на партнерах своей фирмы, чтобы он мог зарабатывать больше денег. После этого, «если я все еще буду хотеть пойти в бессмысленную школу журналистов», он сказал, что будет платить... У меня уже есть кредит, так что я не могу взять еще один на школу, если захочу, и... — я остановилась. Мне больно произносить эти слова вслух.
— Мне жаль...
Пожав плечами, я откидываюсь в кресле.
— Это не твоя ошибка, — говорю я. — А моя...
Все эти годы. Все. Эти. Годы.
Я была такой дурой.
Просыпалась на рассвете, чтобы успеть на автобус в центре города и все утро обслуживать столики в кафе элитного отеля. Затем, с болью в спине, которая, кажется, никогда не проходила, шла восемь кварталов до стоматологического кабинета, где подшивала бумаги с полудня и до закрытия. После этого, как правило, около шести или семи я садилась на последний автобус до частного аэропорта и таскала потерянный багаж через терминал.
Я никогда не жаловалась Адриану по поводу своих трех работ. Никогда не говорила ему, как сильно болело мое тело, отчасти из-за того, что я глупа в любви, и отчасти из-за того, что знала, что это все «временно».
Знала, что как только он окончит юридическую школу и получит работу, он вернется и поможет мне осуществлять мои мечты.
Я была такой гребаной идиоткой...
Блейк протягивает мне еще один джин с тоником, и я с радостью опрокидываю его в себя.
— Я бы включил свой фильтр, если бы ты предупредила, что это был такой плохой разрыв... — говорит он.
— Так у тебя есть фильтр?
— Да, — он достает носовой платок из нагрудного кармана и промакивает им мои глаза. — Его просто невозможно включить, когда я вижу кого-то, в ком так заинтересован.
— Уверена, это случается довольно часто.
— Это первый раз за год.
Я краснею и отворачиваюсь от него, отказываясь позволить себе поверить, что за последние двадцать минут он легко заставил мое тело реагировать, что он имел над ним больше власти, чем я; я никогда не чувствовала такого возбуждающего притяжения с Адрианом. Никогда.
Сейчас я откровенно хочу, чтобы он вновь завладел моим вниманием, завязал разговор, но он не делает этого.
И до конца полета оставляет меня в одиночестве.
Глава 3
— Мэм? Мэм? — Стюардесса трясет меня за плечо, вырывая из сна. — Мы должны освободить самолет, чтобы можно было начать уборку.
Я сажусь ровно, понимая, что самолет давно приземлился, и я последний пассажир на борту.
Отстегивая ремень безопасности, я замечаю маленький клочок бумаги у себя на коленях. Я разворачиваю его и читаю небольшое послание: «Было приятно встретить тебя, Пэрис. Удачного полета в Бостон. Блейк».
Я не уверена, почему расстроилась, что он не попрощался со мной (или не разбудил), но быстро отбрасываю эти мысли.
У меня есть час до следующего рейса, и я решительно настроена быть одной из первых на борту, чтобы завершить свой короткий сон.
Проходя через тоннель, соединяющий самолет с аэропортом, достаю телефон и вижу, что там еще больше новых голосовых сообщений: пять от мамы, два от сестры и одно от Адриана.
Я слушаю его первым.
— Серьезно, Пэрис? Ты действительно такая незрелая, что, черт, не можешь сказать мне в лицо? Тебе нужно было лететь через полстраны? Я говорил тебе, что мне жаль, что так вышло с аспирантурой месяц назад, а ты до сих пор злишься из-за этого? Это из-за этого? Если да, то я долбаное дерьмо. Мы принадлежим друг другу, и ты знаешь это. Это еще одно глупое недоразумение, и я буду очень признателен, если ты вернешься. Позвони мне, когда приземлишься, чтобы я мог купить тебе билет обратно, и мы сможем поговорить... Помни, что кольцо в два карата. Я потратил много денег на него, так что, думаю, ты должна быть более признательной... Скоро поговорим.