— Какой еще Саймон? — спросил Синди без особого интереса. Кажется, в рассказе Мартина это имя уже мелькало.
— Саймон Блик…
— А, — кивнул Синди, и только потом до него дошло. — Подожди, тот самый, что ли?!
Саймон Блик был лидером недавно появившейся, но быстро набирающей обороты рок-группы «Черная Луна». Хрипловатый голос вокалиста раздавался из колонок на улицах и в магазинах, клипы в сети собирали тысячи просмотров. Тексты песен подкупали странным сочетанием искренности, трагичности и пафоса, и Синди порой жалел, что не может танцевать под «Черную Луну» — для клуба их музыка была неформатом, слишком много в ней было надрыва и агрессии.
Сам же лидер, он же вокалист и автор текстов, в свои двадцать четыре года был личностью скандальной и уже обладающей славой сомнительного свойства. Желтая пресса сначала бросилась вычислять и перечислять его любовниц и любовников, польстившись на богатый материал, но оказалось, что Саймон меняет увлечения быстрее, чем выходит номер, — появившись на вечеринке с одним человеком, он вполне мог покинуть ее с другим. Теперь таблоиды скорее для порядка выдавали заметки, с кем певец был замечен. Саймон сделал бы им большой подарок, женившись, но пока на скорую свадьбу ничего не намекало, и журналисты гадали, кто же в итоге сможет окрутить видного жениха. Не обошлось и без скандалов и драк, один вокалист был способен предоставить больше материала для журналистов, специализирующихся на подобных историях, чем три попсовые группы, вместе взятые.
— Ты хочешь сказать, что Саймон Блик — твой друг? — уточнил Синди.
— Ну да, — спокойно отозвался Мартин, — мы росли вместе.
Синди подумал, что Мартин все-таки слишком сильно ударился головой при аварии и до сих пор не оправился. Если вся эта история на самом деле происходила, а портрет в кармане был действительно портретом бывшего любовника, а не почившего сто лет назад президента, например. Хотя рубцы все-таки были, и разговаривал Мартин вполне ясно и не путаясь… Что ж, среди посетителей этого дома бывали и такие, которые говорили с нечеловеческими сущностями или влюблялись в давно умерших незнакомых людей.
— Друг так друг, — решил не спорить Синди. — Но он когда еще вернется, а пока надо как-то жить. Так что с Фредди поговори.
Мартин вздохнул и кивнул. Он снова начал было скатываться в уныние, но вдруг встрепенулся.
— Саймон же не знает, где я! Можно я отправлю сообщение с твоего комма? У меня нет своего…
— Валяй, — кивнул Синди. Чем бы дитя ни тешилось…
Мартин взял комм, сосредоточенно покусал губы и что-то быстро напечатал. Синди ждал сигнала о том, что сообщение не проходит, и готовился объяснять, что так иногда бывает.
«Доставлено», — мигнул экран.
— Я не знаю номер его личного комма, так что отправил на домашний, — пояснил Мартин. — Приедет — получит…
— Ага, — отозвался Синди, раздумывая, кому же гость только что отправил сообщение. С его комма, что характерно… — Давай ложиться, что ли. Поздно уже.
Мартин кивнул. Его снова стало немного потряхивать, и Синди не вернулся в гамак, проведя ночь рядом на спальнике с новым знакомым и крепко его обнимая, чтобы Мартин не чувствовал себя одиноким.
После их разговора Мартин стал немного более общительным. Он уже не так стеснялся, начал говорить громче и даже иногда улыбаться. Он по-прежнему старался не попадать в центр внимания, легко смущался, но уже не казался таким несчастным и забитым. Понемногу он стал брать на себя часть домашних дел. Например, уборку. Мартин оказался тем еще чистюлей, и друзья с удивлением следили, как постепенно преображался хаос, который царил в их доме.
— Ты тут языком все мыл, что ли? — с изумлением спросил однажды Синди, зайдя на сверкающую кухню.
Мартин, конечно, смутился.
— Нет… Просто решил прибрать немного…
Зато ни к чему, кроме уборки, на кухне его было подпускать нельзя. У Мартина оказался прямо-таки антиталант к готовке, с которым могла сравниться только неспособность к этому делу Фредди. Поэтому от плиты Синди его решительно оттеснил, да Мартин и не настаивал, прекрасно понимая: результатами дела его рук людей кормить нельзя. Зато он часто мыл посуду и бегал за продуктами. В общем, по всему выходило, что семейство получило в свои стройные ряды нового члена.
А вот в поисках работы ему не везло. Мартин исправно просматривал объявления, бегал на собеседования, но то ли из-за манеры себя вести, то ли из-за невезения, места не получал. Он явно стеснялся того, что вынужден брать деньги у Фредди и других, и старался отрабатывать их хотя бы домашними делами. Кроме того, время от времени он повторял, что все вернет, когда Саймон снова будет в городе. Синди опасался, что появление лидера «Черной Луны» стало для Мартина навязчивой идеей, и когда Саймон Блик вернется, а чуда не случится, новый друг впадет в депрессию. Однако гастроли группы продолжались, продолжались и рассказы Мартина.
— Он ведь знает, что я в Анатаре, — говорил он как-то, сидя на подоконнике на кухне и болтая ногами, пока Синди возился с ужином. — Брайан… Брайан переехал в прошлом году, и нового адреса я не знал. Вот и пошел к Саймону. Он в шоке был, конечно… Я у него день провел, новый адрес узнал и к Брайану поехал…
При упоминании о бывшем любовнике он все еще запинался и грустнел, но хотя бы не впадал в мрачное настроение на весь день.
— Ты мне его напоминаешь, — продолжал Мартин.
— Брайана? — чуть не поперхнулся Синди.
— Да нет, Саймона.
— Я польщен, — пробормотал Синди, пробуя суп и пытаясь понять, нужны ли еще приправы. Он решительно не знал, что общего может быть у скандальной рок-звезды и у него, танцора в дешевом клубе. Внешнее сходство тоже отпадало: судя по фото в сети, Саймон был загорел и беловолос, так что Синди скорее напоминал его негатив.
Домашние отнеслись к рассказам Мартина, как и Синди, — без особого доверия. Походило, что побитый жизнью парень придумал себе знакомство с певцом, как дети придумывают воображаемых друзей. И хорошо еще, что выбрал недавно появившегося на сцене Саймона, а не кого-то из знаменитостей галактического масштаба. Только Джу отнеслась к известию об этой странной дружбе с воодушевлением. Она обожала «Черную Луну» и не раз говорила, что их песни в полной мере отражают реальность.
— Ты меня познакомишь? Познакомишь ведь? — теребила она Мартина. Тот с улыбкой соглашался. При упоминании Саймона Блика он вообще часто улыбался, так что Синди не был уверен, что расставание с грезами пойдет ему на пользу. Другие считали иначе.
— Зачем ты к нему лезешь с этим знакомством? — спросил однажды Тим у Джу. — Ты думала, что будет, когда вскроется правда?
— Скучный ты человек, Тим, — отмахнулась Джу. — Ты даже на миг не можешь себе представить, что это может быть правдой! У Блэка нахватался его цинизма?
Тим пожал плечами и отстал от нее. Однако в реальности рассказа Мартина по-прежнему была уверена только Джу.
Больше всего Синди любил отдыхать в утренние часы, когда его друзья расходились по делам, а он, ведущий ночной образ жизни, возвращался с работы и падал спать. Вот и сейчас танцор пришел домой и, даже не переодевшись, только смыв боевую раскраску, забрался в гамак и собрался хорошенько выспаться.
Стоило ему задремать и уже начать смотреть первый сон, как в дверь позвонили. Синди, вырванный из блаженного состояния, тихо зарычал и отправился в коридор.
«Если это Тим опять что-нибудь забыл — убью!» — подумал он, открывая.
Однако за дверью оказался не Тим. В подъезде царила темнота, и в ней Синди кое-как разглядел силуэт высокого мужчины в шляпе.
— Дурь здесь? — спросил незнакомец.
— Таким не балуемся, — отрезал Синди и попытался захлопнуть дверь, но незваный гость ловко придержал ее ногой. Синди уже в панике огляделся, думая, чем можно ударить настырного наркомана, который был его выше и шире в плечах, но тут незнакомец пояснил:
— Я имею в виду Мартина по прозвищу Дурь.
— Так бы и сказал, — пробормотал сбитый с толку Синди, а неизвестный уже оттеснил его с дороги и шагнул в прихожую. Лампа осветила его лицо, и тут Синди узнал.
— Твою мать, — только и сказал он, отступая на шаг.
Саймон Блик улыбнулся. Кажется, такая реакция его позабавила и польстила самолюбию звезды. Он снял шляпу и эффектным жестом отправил ее в полет до полки, где лежала груда шарфов и перчаток — до коридора чистоплотный Мартин еще не добрался. Шляпа продержалась на этой груде секунду и свалилась вниз.
— Вот блин, — развел руками Саймон, поднял несчастный предмет с пола и отряхнул.
— Так Мартин не врал?.. — вырвалось у Синди.
— Дурь никогда не врет, — кивнул гость. — Фантазирует иногда, но врать не будет. Кстати… ээээ… чудо, ты в курсе, куда он отправился?
— Говорил, что у него собеседование утром, — пробормотал Синди. — Должен к обеду вернуться.
— Тогда я подожду, — как ни в чем не бывало ответил певец, стягивая плащ. Отправив его на вешалку, Саймон пригладил волосы и отправился в комнату, оставив Синди в коридоре. Тот постоял немного столбом и бросился следом. Сейчас он не был уверен, что не заснул-таки, и не удивился бы, если рок-звезда растворилась бы прямо посреди комнаты или превратилась в фикус, например.
Однако в фикус Саймон превращаться не спешил. Он прохаживался по комнате, осматриваясь. В бедной обстановке квартиры Фредди он выглядел как бриллиант, вставленный в латунное кольцо. Он был на удивление неуместен здесь со своим дорогим белым костюмом, запахом шикарного парфюма, даже со своей внешностью. Его длинные волосы на самом деле были абсолютно белыми, так что Синди стало интересно: настоящий цвет или крашеные? Отросших корней во всяком случае видно не было. Вообще танцору не удавалось найти во внешности неожиданного гостя ни одного изъяна, если не считать этой неуместности его здесь. Однако сам Саймон, кажется, не испытывал ни малейшей неловкости.
«Джу сошла бы с ума от счастья», — подумал Синди. Глядя на звезду, он поневоле вспоминал, что выглядит усталым, заспанным, и волосы наверняка растрепаны как попало, и юбка помялась, и вообще… не светит ему такой шик.
— Так ты правда его друг? — спросил он, чтобы хоть что-то сказать.
— Мне начинает это надоедать, — протянул Саймон. — Да. Я. Его. Друг. Еще вопросы?
Этот тон разозлил Синди. Да, у Блика была популярность, деньги и шикарная внешность, но это не повод смотреть на других сверху вниз! Да будь он хоть три раза звездой, а с Синди так обращаться не будет! Тем более в его собственном доме!
— Чай будешь? — поинтересовался он, уперев руки в бока.
— Буду, — поразмыслив, милостиво согласился гость.
— Тогда пойди на кухню и налей себе, — отрезал Синди. — А мне надо припудрить нос.
И отправился в ванную, только усмехнувшись на донесшееся в спину растерянное: «Что сделать?..»
Вернувшись уже переодетым в брюки и причесанным, транс обнаружил Саймона на кухне, где тот курил в окно. Шатким табуретам он предпочел подоконник, и Синди после паузы присоединился к нему. В противном случае, усевшись на табуретку, Синди оказался бы по грудь своему гостю, который и без того был выше.
— И как тебя зовут, чудо? — спросил Саймон, выпустив дым.
— Синди.
— Я тебя, кажется, разбудил после веселой ночи, уж извини.
— О да, ночь была веселой, — хмыкнул танцор. — Сам проскачи на сцене с вечера до утра, обхохочешься.
Во взгляде Саймон мелькнуло что-то, похожее на уважение.
— Почти. Я только с гастролей. Домой заехал, получил сообщение от Дури и сразу сюда. Кстати, он с твоего номера писал?
— Ага.
— Что ж, буду знать, как тебя найти, если что.
— Это угроза? — решил отшутиться Синди. Он понял бы подобный намек от какого-нибудь посетителя клубов, где развлекался, но от новой знаменитости?..
— Еще какая.
Почему-то Синди стало неуютно, и он немного отодвинулся. В голову тут же пришли все слухи о Саймоне Блике, статьи в желтой прессе, разговоры, подслушанные в клубах… Окажись рядом другой мужчина, Синди отнесся бы к ситуации совершенно спокойно. Но певец был явно не его круга, само его появление на их скромной кухне было из разряда невероятных событий, что уж говорить о намеках на что-то большее. Да, Саймон вел себя так, будто подобные посиделки для него были в порядке вещей, но Синди было сложно примириться с действительностью, где лидер «Черной Луны» на самом деле оказывался другом парнишки, подобранного Фредди на улице. Это уже не говоря о том, что Синди однажды уже связывался с человеком, резко отличающимся от его знакомых. Результат он помнил слишком хорошо.
— Угостишь сигаретой? — спросил он, переводя разговор в безопасное русло.
Саймон порылся в кармане и протянул Синди пачку. Сигареты у него тоже оказались хорошими, куда лучше той дряни, которой Синди драл себе горло.
— Мм, круто, — кивнул он, затянувшись.
— Еще бы. Я предпочитаю все самое лучшее, — ответил Саймон, глядя прямо на Синди.
— Тогда возьми меня к себе в группу танцевать, лучше не найдешь! — выпалил танцор.
Он сам не знал, почему и зачем сказал это, не рассчитывая на успех и слабо себе представляя, зачем группе вроде «Черной Луны» могут понадобиться его таланты. Может, потому что в образе Мерилин за полтора года ему уже стало невыносимо тесно, и он готов был на что угодно, лишь бы что-нибудь изменилось. А может потому, что танцор до сих пор не был уверен, что не спит, а во сне можно было исполнить любое желание.
— Сначала надо посмотреть, на что ты способен, — спокойно отозвался Саймон, и Синди понял, что сон продолжается.
— Че-то сомневаюсь, что ты придешь в наш клуб, чтобы посмотреть, — сказал он, поднимаясь. — Можно в комнате. Там хватит места.
Он пошел в гостиную, чувствуя между лопаток взгляд Саймона. Синди впервые поймал этот взгляд, когда только пришел на кухню. Взгляд нервировал.
— Твои песни у меня есть только в хреновом качестве, — сказал он, встав посреди комнаты. — Так что извини, придется устроить выступление под другую музыку.
Саймон встал у стены и кивнул: начинай. Синди включил музыку, глубоко вдохнул и начал.
Он устал за ночь, но это ничего не значило, тем более что танцевать босиком было легче. Он хотел было продемонстрировать в этом неожиданном выступлении все свои возможности, от отличной растяжки до артистизма, но это тоже ничего не значило. У Синди не получалось подгонять танец под свои желания: не он придумывал движения, а музыка вела и направляла его. Танцор просто отпускал себя, интуитивно зная, как стоит действовать в том или ином случае. И никакой роли не играли ни бедная обстановка, ни то, что он не готовился выступать, ни даже Саймон Блик.
Когда он замер, вскинув руки и запрокинув голову, то не сразу решился посмотреть на своего единственного зрителя. Саймон отстранился от стены, на которую опирался сначала, и даже немного наклонился вперед. В его позе Синди почудилось что-то опасное, напоминающее о хищнике перед прыжком.
— Ну как, я подхожу твоей группе? — постарался спросить как можно беззаботнее танцор.
Саймон в два шага пересек расстояние между ними.
— Не знаю, как группе, а мне подходишь, — заявил он, притянул Синди к себе за плечи и поцеловал, заглушив удивленный возглас танцора. Синди ожидал чего-то подобного еще с того момента, когда они вместе курили на кухне, но он не думал, что певец окажется настолько решительным, почти бесцеремонным. Синди инстинктивно уперся руками в широкие плечи, словно не разрешая так с собой обращаться, но проблема была в том, что Саймон разрешения не спрашивал.
Он ничем не походил на Майка. Майк всегда целовался, словно говорил: «Можно?» Он посылал приглашение, на которое Синди мог согласиться, а мог и отвергнуть. Если Майк задавал вопрос, то Саймон Блик был сплошным утверждением. Он целовал так, что становилось ясно: выбора нет. Ты обречен. Это было предсказано еще до твоего рождения, смирись. Не сопротивляйся. И Синди не стал сопротивляться. Он обнял Саймона за шею, в то время как руки певца легли на его талию, и объятие стало крепче.