Как дальше быть со Стивеном, Синди не интересовало. Куда больше его волновало мнение Фредди, которая не могла ничего не заметить, тем более что комната и кровать принадлежали ей. Синди так перепугался, что его благополучной жизни пришел конец, что малодушно закрыл глаза и притворялся спящим до ухода Стивена, который тоже не горел желанием выяснять отношения. Дальше тянуть было нельзя, Синди вздохнул, натянул брюки и поплелся на кухню, где Фредди пыталась поджарить тосты.
— С добрым утром, — поприветствовала она потупившегося друга. — Слушай, Блэк, это не мое дело, но ты предохраняйся, что ли? Залететь ты вряд ли сумеешь, а вот подхватить какую-нибудь гадость — запросто. И не забудь поменять там белье!
— А… ага, — растерянно отозвался Синди, ожидавший громов и молний на свою презренную голову.
— И что ты смотришь, как папуас на космолет? Тебе никто не рассказывал о пользе контрацепции? Или я должна была возмутиться и отказать тебе от дома?
Синди надулся и отвернулся, и Фредди поняла, что попала в точку.
— Вот оно что, — протянула она, — а я-то думала, зачем ты тогда про Сабир наплел… Ты удивишься, но не из всех домов выгоняют за сексуальную ориентацию или другие личные предпочтения. Особенно из этого дома.
Синди склонил голову к плечу. Он только сейчас задумался, что не знает ничего о других родственниках Тинто и Фредди, об их родителях, как они оказались одни в этой пустой квартире… Фредди поняла его взгляд правильно.
— У каждого свой Сабир и свое наводнение, Синди Блэк, — серьезно сказала она и тут же сменила тон. — Да помоги мне уже отодрать этот хлеб от сковородки!
Синди засмеялся и повиновался. Больше о прошлом они не разговаривали.
Вечеринки у Фредди давали Синди не только новые знакомства, но и возможность танцевать. Какое-то время он стеснялся и даже боялся делать это, как будто вместе со сгинувшими в реке ботинками пропал и его талант. Отрекаясь от прошлого, Синди поневоле отрекался и от танцев и сцены. Он сам не знал, чего боялся: быть узнанным, или того, что новые друзья не воспримут его занятие серьезно, а может и того, что они отреагируют так же, как его родители в вечер его побега. Только когда никого не было дома, Синди позволял себе включить музыку и потанцевать. Но стоило танцору заслышать быстрые шаги Фредди или легкую походку Джу, как он сразу же прекращал свое занятие и делал вид, что просто хотел насладиться музыкой. Умом он понимал, что его друзья не из тех, кто смеется над чужими увлечениями и способностями, но не мог ничего с собой поделать. На вечеринках он сидел в углу, потягивая спиртное, а то и куря. Курить он приучился быстро.
Только один раз Тинто, который ходил почти бесшумно, едва не застал его на месте преступления. В последний момент Синди услышал скрип двери и одним прыжком отлетел к окну. Тинто окинул его взглядом, наверняка заметив и выступивший на щеках румянец, и неровное дыхание, но ничего не сказал. Он вообще был не слишком разговорчив и редко лез в чужие дела, этим предпочитала заниматься его энергичная сестра.
— А я тут… прибраться решил, — неизвестно зачем солгал Синди, и тут же мысленно одернул себя. Во-первых, отчитываться он не был обязан. Во-вторых, при одном только взгляде на царящий в комнате хаос, Тинто мог вывести его на чистую воду. Но тот ничего не сказал, только хмыкнул, почесал заросший, как всегда, подбородок и ушел на кухню, чтобы скоро вернуться с кружкой травяного отвара и привычно усесться на пол — работать. Глядя на его сутулую спину, обтянутую футболкой с надписью "С Гайи с любовью", Синди вдруг испытал облегчение, потому что Тинто не стал ни о чем его расспрашивать. Больше того, танцору показалось, что Тинто ничего бы никому не сказал, даже если бы увидел больше. Синди сел на подоконник, поерзал и спросил:
— Слушай, а ты всегда хотел заниматься этим?
— Чем? — спросил Тинто, не оборачиваясь.
— Ну… редактировать, ошибки там выискивать…
— Пожалуй, — подумав, согласился его друг. — Я всегда любил работать со словом.
— И что, тебе никогда не хотелось заняться чем-то таким… сумасшедшим? — Синди понимал, что лезет на чужую территорию, и не обиделся бы, если бы Тинто промолчал. Но тот подумал и ответил.
— Вообще было. Лет пять назад хотел уйти работать в заповедник. Одиночество, никаких людей, лес.
— А почему же не ушел?
— Шанса не подвернулось.
— И все? — причина показалась Синди какой-то незначительной.
— И все. Зато появился шанс зарабатывать тем, чем сейчас занимаюсь. Оказалось, что мне нужно именно это.
— А как ты это понял?
Тинто пожал плечами.
— Очень просто. Если что-то тебе нужно на самом деле, шанс подвернется обязательно.
И замолчал, с головой уходя в работу.
"Шанс подвернется обязательно!" — мрачно думал Синди в тот же вечер, глядя, как Мэтт, бармен в клубе "Весельчак Хью", где Синди работал официантом, выставляет на поднос очередной заказ. — "Ну и где он? Или то, что мне нужно — бегать с подносами, пока не поседею? Как-то грустно получается".
На сцене выгибалась Ани — танцовщица, чьей задачей было "разогреть" публику, завести, не выходя, впрочем, за определенные рамки, стриптиза у "Хью" не танцевали. Синди смотрел и не мог отделаться от мысли, что справился бы с задачей лучше, чем Ани. Намного лучше, если бы только ему удалось преодолеть свою приобретенную боязнь сцены. Благодаря своим тайным занятиям он не терял форму. Синди не раз представлял, как взлетает на сцену, отстраняет девушку и танцует сам, а публика восхищенно ревет, оценив его талант, и просит еще и еще. И при этом шансов оказаться на месте Ани у него было примерно столько же, сколько волос у абсолютно лысого Мэтта, а смелости исполнить свои фантазии не хватало.
"Я бы показал им всем, что значит танцевать", — растравлял себя Синди, — "а вместо этого изволь соглашаться, что твоя судьба — это…"
— Блэк, столик номер шесть, давай поживее и поулыбчивее, ты не на похоронах!
"Вот это оно и есть", — думал Синди, навешивая на лицо дежурную улыбку и подхватывая поднос.
Время шло, а долгожданного случая все не подворачивалось, и Синди старался искать плюсы в своем положении. Работа была хороша хотя бы уже тем, что она была, причем не на холоде или под палящим солнцем, а под крышей, особых знаний она не требовала, да и деньги, как казалось Синди, он получал приличные. На жизнь ведь как-то хватало. Хотя на самом деле у него всегда было плохо с подсчетом денег и попытками понять, куда же они уходят. Зарплата то умудрялась растянуться на весь месяц, то заканчивалась к его середине, приводя Синди в отчаяние. Но в целом на судьбу он не жаловался. У него была крыша над головой, друзья, работа и возможность танцевать украдкой, по-прежнему вслушиваясь в душу музыки. "Может, раз уж я боюсь теперь сцены, так будет лучше?.." Но тоска и какое-то ощущение, напоминающее голод, все чаще не давали ему покоя, и Синди, догадываясь, в чем причина, не мог ничего поделать с ними. Время шло, а долгожданного шанса все не было. И когда Синди почти поверил уже, что его судьба — бокалы, подносы, столики и стойка, как удача решила сделать ему подарок.
Синди пару раз видел Эндрю, хозяина клуба, хотя, конечно, не общался с ним, но в лицо знал. И узнал его, когда тот поутру, когда смена Синди как раз закончилась и официант собирался домой, вышел в зал, с кем-то разговаривая через гарнитуру телефона.
— Ясь, так что, не найдется у тебя свободной девочки, которая перешла бы ко мне в клуб? Ани, а что Ани? Ани, видите ли, забеременела и собралась рожать, если ее сейчас не отпустить, потом толку все равно не будет. Да нафиг мне твое сочувствие, девочка-то есть на разогрев? О, черт бы все это побрал. Ладно, пока, после созвонимся.
Эндрю давно уже прошел на улицу, где его ожидал автомобиль, а Синди так и стоял, как громом пораженный, понимая, что это и есть тот самый шанс, которого он так ждал все это время. Ани уходит в декрет. Сцена свободна. Эндрю ищет замену. Это его звездный час!
Однако, когда первая волна восторга и возбуждения схлынула, перед Синди проявились проблемы, о которых он на короткое время забыл. Да, теперь сцена была свободна, но сам танцор был от нее все так же далек. Мысль пойти к хозяину и предложить свои услуги Синди откинул сразу же. Большинство посетителей клуба составляли молодые парни самой что ни на есть традиционной ориентации. И на сцене они желали видеть девушку, а парень, пусть даже и очень талантливый, не вызвал бы у них интереса. Нет, о таком варианте даже и думать не следовало.
"Еще не хватало получить стаканом в лицо от кого-нибудь особо агрессивного", — думал Синди, возвращаясь домой. Было уже светло и довольно холодно — утро выдалось морозным. Город понемногу просыпался, первые прохожие, потирая руки и засунув носы в складки шарфов, спешили на работу, где-то лениво гудел флаер, который должен был отвезти до бизнес-центров продавцов, консультантов и офисных работников. Синди забил руки поглубже в карманы и попытался спрятать подбородок за воротником куртки, чтобы отогреться. Мысли же его упорно возвращались к освободившейся вакансии.
Нет, не было никаких шансов получить эту работу, оставаясь самим собой. Но при этом она манила Синди, как ребенка — сладости, почему-то у него не возникло желания попытаться поискать счастья в других клубах, быть может, в гей-клубе… Нет, он хотел именно место Ани, место, на котором представлял себя уже несколько месяцев, вот только и понятия не имел, как же его заполучить.
"Тут поневоле пожалеешь, что не родился женщиной", — подумал Синди. Следующая мысль заставила его уши вспыхнуть, несмотря на холод: "Но можно попытаться ей стать".
"О нет", — Синди почувствовал, как сердце вдруг забилось быстрее, а по спине пробежали мурашки. — "Это безумие. В прошлый раз это закончилось плохо". Он снова вспомнил перекошенное от ярости лицо отца, бледную мать, свой побег… Эти воспоминания давно уже не мучили его, как и кошмары, которые прекратились еще раньше. А теперь все, что казалось пережитым и отпущенным, возвращалось, Синди сглотнул, чувствуя, что его начинает подташнивать. Однако вслед за этими воспоминаниями появились и другие. "Ваш сын талант, настоящее сокровище!" Пьянящая "Desire". Неповторимое чувство, возникающее, когда на тебя устремлены восхищенные взгляды. Ощущение слияния с музыкой, растворения в ней. А потом — крепкие руки на талии, тяжелое дыхание где-то у самого уха, "ты такой красивый"… "Я буду танцевать для своего парня!" Да, Стив оказался подделкой, ящерицей, недостойной внимания, но то чувство радости и восторга ведь было. Было!
Синди остановился и прислонился лбом к стене дома, пытаясь успокоиться. С легким ужасом он понял, что готов снова рискнуть, сделать, что угодно, но вернуть себе те эмоции, от которых так старательно себя отгородил, когда сбежал из дома.
"Если меня разоблачат, то…" — попытался он все же подумать разумно.
"Ты потеряешь работу", — закончил за него внутренний голос. — "А если не рискнешь и оставишь все, как есть, — себя. Что лучше?"
Проклятый голос был прав. Улетев в Анатар, Синди сбежал не только от родителей, но и от себя и своих желаний. Он вдруг понял, что его танцы украдкой были все равно что заменители пищи — насытиться и выжить можно, но получить удовольствие — никогда. Синди вел себя, как вор, осмеливаясь только в одиночестве заниматься любимым делом. И то в такие моменты приходилось прислушиваться, опасаться, притворяться! Неудивительно, что в последнее время он все чаще чувствовал себя несчастным. Он так старательно предавал себя, что по-другому не могло получиться. А теперь судьба давала ему шанс и было бы идиотизмом не воспользоваться ее подарком. Нельзя устроиться в клуб мужчиной? Значит, устроится женщиной, андрогином, кем угодно, но вернет себе то, чего лишился!
"Тебе уже приходилось примерять каблуки, Синди, и не ври, что тебе не понравилось. Придется освежить в памяти прошлое…"
— Вы в порядке?
Кто-то тронул танцора за плечо. Пожилой мужчина с покрасневшим от мороза носом и добрыми глазами забеспокоился, увидев прижавшегося к стене паренька. И был поражен тем, как горели голубые глаза, когда парень обернулся.
— Все прекрасно, — заверил Синди. — Лучше не бывает.
Назавтра Синди взял отпуск на следующую неделю, которую решил полностью посвятить приготовлениям. Теперь недостаточно было намазать рот помадой и нацепить первые попавшиеся каблуки, чтобы войти в роль. Окружающие должны были принять его за девушку, а для этого требовалась основательная подготовка.
Большую часть отпускных Синди без колебаний потратил на специальные туфли. Танцор прекрасно понимал, что без них шансы получить вожделенную работу превращаются в ничто. Можно быть не слишком хорошо одетым, можно иметь не самую удачную прическу, но без обуви, в которой удобно передвигаться по сцене, бессмысленно совать на эту самую сцену нос. В лучшем случае движения просто будут неловкими, в худшем грозит вывих. Унося домой вожделенную коробку с покупкой, Синди чувствовал необъяснимый трепет и все время норовил заглянуть под крышку, как будто новые черно-голубые туфли были гарантией того, что все получится, как надо. Когда танцор открывал коробку, они тускло поблескивали на свету, словно пытались подмигнуть ему, подбадривая. Придя домой, Синди убедился, что один в квартире и тотчас же натянул их. На ногах они сидели идеально, как будто были созданы специально для него, Синди Блэка, и он не чувствовал никакой неловкости, скрепляя застежкой тонкие ремешки. Новая обувь казалась ему абсолютно естественной, хотя двигаться в ней на первых порах было сложно. Пришлось тренироваться, когда все семейство разбегалось по делам, и уже через пару дней Синди без труда не только ходил, но и танцевал на каблуках, про себя решив, что у него, наверное, способности к ношению такой обуви.
Куда хуже дело обстояло с одеждой. Нет, Синди никогда не обладал фигурой атлета, и найти женские вещи его размера было возможно. Не вот странно: без колебаний примеряющий и придирчиво выбирающий туфли на каблуке танцор не мог заставить себя проделать то же самое с одеждой. Обувь была частью его работы, необходимой принадлежностью, чем-то самим собой разумеющимся. А вот женская одежда казалась пока чем-то чуждым, хотя и притягательным, и, чтобы примерить ее, Синди приходилось собираться с духом. Будь у него больше денег, он просто сгреб бы в магазине с полок все, что казалось подходящим по размеру и по стилю, и подобрал бы что-то дома, но денег было в обрез, а значит, примерки было не избежать. Но просить что-то у консультантов, даже под предлогом "подарка для сестры-близняшки", или, тем более, примерять одежду перед ними было решительно невозможно. О том, что эту самую одежду потом придется надевать и показываться в ней перед толпой незнакомых людей, Синди не задумывался, проблема покупки вытеснила из его головы все остальные.
В итоге его спас обычный супермаркет, где можно было не прибегать ни к чьей помощи, а взять любые вещи и спокойно примерить. В суете большого магазина никого не волновало, какую одежду выбирает худой черноволосый парень — даже если и женскую, то что с того? Могла ведь у него сестра очередь в примерочную занять или девушка выбрать все заранее и прислать его за нужными вещами. Что до фасонов и цветов, то с ними у Синди проблем не возникало — он достаточно работал в клубе, чтобы знать все о последних модных тенденциях.
Уже в кабинке примерочной, натянув на себя выбранные брюки и одернув топ, Синди замер, глядя на себя в зеркало. Конечно, сейчас никто бы не принял его за девушку, но все же что-то в отражении парня в черном и голубом впервые заставило Синди почувствовать, что его жизнь должна была вскоре очень сильно измениться, и хотя обратно еще можно было повернуть, танцор знал, что ни за что этого не сделает. От предвкушения изменений в животе сладостно заныло, а сердце стало биться быстрее. Синди прижался носом к зеркалу, глядя в глаза отражению, и опомнился, только когда очередь в примерочную стала громко и недовольно окликать его и интересоваться, сколько можно торчать в кабинке.