К тому времени, когда всё закончилось, я устала, как черт. Я забралась в дом, прижимая к груди одежду. Я чувствовала запах пота и... кое-что еще, мне нужно еще раз принять ванну.
Когда я поднялась наверх, к моему удивлению, ванна была наполнена горячей водой. Волна благодарности захлестнула меня, и я, бросив одежду в сторону, скользнула в воду.
Принятие ванны еще больше прочистило мой ум. Возможно, если Рэмси будет помогать, то я смогу чаще практиковаться в изменениях. С его помощью изменение проходило медленней, но не так болезненно.
Он тоже был сегодня в лесу – изменялся ли он? Ему тоже надо чаще менять форму? Возможно, мы могли бегать вместе.
Я одела трусики и футболку, и на цыпочках вошла в спальню. Рэмси лежал в постели, положив руки под голову, он смотрел вверх, на отверстие в потолке. Его грудь была по-прежнему обнажена, одеяло натянуто до талии.
Он выглядел... впечатляюще. Мои пальцы дергало от желания погладить его кожу и зарыться в завитки на невозможно широкой груди.
– Снова привет, – произнесла я мягко.
Он посмотрел на меня:
– Тебе лучше?
Я неловко кивнула.
– Становится легче с практикой, – сказал он. Его пристальный взгляд пробежался по моим формам в темноте, а потом он отвернулся, и посмотрел в потолок.
– Каждый продолжает говорить это мне, – весело ответила я. Подойдя к кровати, и поколебавшись с минуту, я забралась под одеяло. Новая кровать была достаточно велика, чтобы мы не дотрагивались друг до друга.
Пролежав неподвижно несколько минут, я задумалась должна ли я продолжить разговор об изменении. Или пришло время, чтобы завести разговор о Николине? Я чувствовала, что Рэмси не спит.
Он не казался расслабленным, и дыхание его было слабым и неустойчивым. Его аромат заполнял мои ноздри, теплый, восхитительный и уютный, и после нескольких минут упивания им, я повернулась лицом к Рэмси. Глаза его были закрыты, и он не пошевелил, ни единым мускулом.
– Рэмси, – прошептала я.
– Что? – Он не смотрел на меня.
– Когда ты собирался рассказать мне о своей паре?
Он напрягся в огромной постели, и его хмурое лицо было темным.
– Моей... паре? – Он произнес это слово медленно, как будто оно было чуждо ему.
Приподнявшись на локте и положив подбородок на руку, я посмотрела на Рэмси.
– Николина Эйсен, – сказала я ему. – Работая в базе данных «Полуночных Связей», я заметила, что у вас у обоих есть профили. И ваши профили объединены. Объединены как профили пар.
Он тяжело вздохнул.
Моё сердце упало.
– Так значит, это правда? – Чёрт. – Она будет без ума от этого? – Я села прямо и немного отодвинулась от него. – Можем ли мы лежать вместе в одной постели?
Рэмси нахмурился:
– Ложись, я все объясню.
Я снова расслабилась, но продолжала глядеть на него.
Пока он говорил, он не смотрел на меня, будто для него было трудно этим поделиться.
– Ты должна знать, откуда я пришел, чтобы понять мои отношения с Николиной. Моя семья – клан медведей. Я родился в Бьорн Озарк. Медвежьи кланы живут обособленно. Они не смешиваются с другими оборотнями, и при этом другие оборотни не беспокоят их. Они существуют за пределами большинства обществ, потому что никто не хочет, привести в ярость медведя. У медвежьих кланов есть несколько давних обычаев, которые гарантируют, чистую родословную, и защиту клана.
– Какие традиции? – Я вспомнила его слова, сказанные на собрании, когда он притязал на меня. В соответствии с законом клана вер-медведей Бьорн...
– Ты не должен говорить с посторонними. Ты не заводишь друзей среди посторонних. Ты не ищешь пару вне медвежьих кланов. И всегда, всегда, клан для медведя на первом месте. – В его низком голосе послышался намек горечи. – Дети в клане связываются в весьма юном возрасте, таким образом, мы растём, зная, что должны соединяться и осуществить задуманное. Николина была обручена со мной, когда родилась. Мне было два года. Предполагалось, что мы должны пожениться, когда вырастим и нарожать детей для клана.
У меня перехватило дыхание.
– Так это была... детская помолвка?
Рэмси посмотрел на меня, серьёзно:
– Я не видел ее с того дня, когда был изгнан.
Мой всплеск облегчения и восторга померк от тяжести этих слов и морщин печали, которые возникли на лице Рэмси.
– Действительно? Это из-за нее тебя изгнали?
Рэмси молчал. Я коснулась его руки, он тяжело вздохнул и заговорил снова.
– Двенадцать лет назад, отец Бью потребовал встречи медвежьего клана с кланом пум, чтобы поговорить о присоединении к новому Альянсу. Мой отец не был заинтересован, и им потребовалось много дней споров и борьбы, чтобы прийти к соглашению. К тому времени как они встретились, мы с Бью стали друзьями, несмотря на вражду наших отцов. Я был моложе Бью, а он смотрел на меня, как на брата. Это была... уникальная ситуация для меня. Я не знал что делать. Будучи подростками, однажды ночью мы слишком поздно вернулись, и нас нашел мой кузен. Он напал на Бью, а когда я вступился за него, он напал и на меня. – Рэмси бросил на меня серьезный взгляд и добавил. – Медведи – очень территориальные, а мы оказались на территории медведей.
Я облизнула пересохшие губы.
– Понятно.
– Когда отец обнаружил меня стоящим над избитым в кровь двоюродным братом и узнал, что я сражался, чтобы спасти друга, который не принадлежал клану медведей... – Он пожал плечами. – Я был изгнан.
Я ахнула и наклонилась, не в силах удержаться от прикосновения к его руке.
– Что? Просто так?
– Я нарушил правила, – ответил он просто. – Я буду изгнан, пока не подам петицию о возвращении. Сделав это, я должен покинуть Альянс и вернуться к жизни в клане медведей.
Я знала, что это значит. Никаких посторонних. Никакой пары из Альянса. Я почувствовала небольшую боль в животе.
– Когда планируешь вернуться?
– Когда буду готов.
Такое простое утверждение, тем не менее, такое большое количество информации. Неудивительно, что его дом стал рушиться. Зачем его ремонтировать, если ты собираешься уехать? Рэмси не из тех, кто ходит на свидания.
Он придерживался себя, за исключением его дружбы с Бью и его семьей. В Альянсе он был защитником. Отчужденный, внушающий страх, и отдаленный. Я задумалась, всегда ли он был одинок.
И хотела бы знать... думает ли он о Николине?
– Как ты думаешь, что случилось с Николиной?
Он одарил меня странным взглядом.
– Я изгнан, а не мертв.
– Так она все еще ждет твоего возвращения? Обрученная?
– Так работает клан медведей. Для нее подойти к другому мужчине значит опозорить семью. В клане больше нет одиноких мужчин моего возраста.
Я почувствовала к ней прилив жалости, изгой не по своей воле, старая дева, просто потому, что ее жених выбрал другой путь.
Рэмси посмотрел на меня:
– О чём думаешь?
– Думаю, хреновые у вас правила.
Он хмыкнул, соглашаясь.
– Клан медведей не самый дальновидный.
И ты хочешь вернуться? Почему?
Я снова легла в кровать и уставилась в потолок. Медведи связываются с медведями, чтобы сохранить породу сильной и чистой. Это прозвучало столь архаично, но с точки зрения оборотней, разумно.
Вероятно, все медведи рослые, сильные и крепкие. У Рэмси должна быть крупная, рослая женщиной, которая подошла бы ему во всех отношениях, вместо меня, коротышки, которую он, скорее всего, боится раздавить ночью, когда переворачивается.
Я подумала про детей и родословную, и снова посмотрела на Рэмси.
– Если Коннор ухаживал за Саванной и укусил ее, она начнет превращаться в волка?
– Нет.
– Почему нет?
– Это так не работает.
– Тогда как это работает? – Я чувствовала себя глупо, спрашивая это.
– Ты можешь принадлежать только одному виду оборотней. Это меняет что-то внутри тебя.
Приятно знать.
– Ты уверен? Если бы у нас были дети, они бы не были волко-человеко-медведями? С кучей когтей и желанием притащить палку?
Он наградил меня подавляющим взглядом.
– Нет.
У этого мужчины точно нет чувства юмора. Я теребила одеяло, и размышляла.
– А кем бы были дети Саванны и Коннора? Собаками или кошками?
– Зависит от крови. Они будут либо теми, либо другими. Когда у нее течка, это призывает самцов ее вида спариваться с ней, пока у нее овуляция. Это естественный способ сохранить родословную. - После долгой паузы он настороженно посмотрел на меня. - Почему ты интересуешься?
Я надеялась, что у меня не будет течки еще очень долго.
– Без причин.
Он продолжал настороженно смотреть на меня.
– Почему ты интересуешься?
Я вздохнула.
– Ну, я хочу, что бы ты укусил меня.
Его глаза прищурились, и он приподнялся на локте. Я старалась не дрожать, когда его большие формы нависли надо мной. Я его не боялась, но по взгляду, которым он смотрел на меня, поняла, что мы переступили безопасную черту в наших отношениях.
– Зачем?
– Мне нужна метка на шее. У Бетсэйби она есть. У меня нет, а все ищут ее. Ты видел как Коннор и Леви пялились на мою шею. Они ожидали увидеть метку. Никто не поверит, что мы связанная пара, если я не отмечена.
– Ты не знаешь, что просишь. Эти метки не сходят месяцами, а то и годами. Самец обновляет метку, когда та начинает исчезать.
– И что?
– Ты могла бы найти кого-нибудь получше. Не один оборотень не прикоснется к тебе с моей меткой на шее.
Кривая улыбка изогнула мой рот.
– У меня не было секса в течение шести лет. Я думаю, что ничего не случиться, если подожду еще год или два. – Я тронула его за руку. – Не одной мне пришлось отказаться от личной жизни для этой маленькой авантюры. Тебе тоже пришлось все бросить.
Конечно, его личная жизнь имела все виды осложнений, которых не было у меня. Я не могу помочь, но думаю, Николина терпеливо ждет возвращения Рэмси.
Была ли она влюблена в него тогда, двенадцать лет назад, когда он ушел? Был ли он влюблен в воспоминания, где они были подростками?
Я не могла допустить своим мыслям пойти по этому пути, или сошла бы с ума. Я одарила его улыбкой и продолжила в том же духе.
– Во всяком случае, я просто хотела сказать, что ценю, то, что ты делаешь для меня. Но если тебе неловко поставить мне брачную метку, потому что на уме у тебя есть кто-то еще, я понимаю. – Я отвернулась и натянула одеяло.
– Я поставлю тебе метку, – неохотно согласился Рэмси, добавив через мгновение низким голосом. – Если ты хочешь.
Боже. Сколько энтузиазма. Я снова повернулась и посмотрела на него.
– Это не то, чего я хочу. Но думаю, что так будет лучше.
– Очень хорошо, – кивнул Рэмси.
– Ты уверен? Я не хочу, чтобы ты почувствовал, что застреваешь в поддельных отношениях со мной. – Ну, вообще он застрял, но я не хотела, чтобы он так себя чувствовал.
Он нахмурился:
– Если ты уверена.
– Я уверена. – Поерзав в кровати, лежа на спине, я оттянула вниз ворот футболки, стараясь не обращать внимания на пульсацию крови. – Очень убедительно. Никто не задает вопросов, женщине с брачной меткой на шее. – Коснувшись шеи, я нахмурилась. - Я новичок в этом деле. Сколько кожи тебе нужно?
Рэмси наклонился ко мне, и его большое тело внезапно заслонило луну над головой. Его темные глаза сверкнули в лунном свете, и я почувствовала, как его рука нерешительно касается моей шеи.
Волна тоски затопила меня, но я подавила ее, глядя на Рэмси. Он казался... почти напуганным. Я не хотела, чтобы он передумал.
Ощущение казалось невероятно интимным, когда его грудь, приближалась к моей, когда он пытался дотянуться до моей шеи. Одной рукой я теребила ворот своей футболки; другая покоилась на подушке, я была не совсем уверена, куда мне следует их положить. Дотронуться до Рэмси? Держать их при себе?
Мгновение он изучал мою шею, потом поднял на меня взгляд.
– Парень, который изменил тебя...
– Он никогда не ставил на мне метку. Люди не достойны стать парой оборотню. Он не хотел заявлять обо мне публично.
– Многие оборотни думаю так же, – произнес Рэмси через минуту, и я вновь почувствовала, как его пальцы скользнули по нежной коже моей шеи. – Брачная метка сигнал для общества, но в тоже время это очень... личное.
Я вздрогнула. Это прозвучало многозначительно.
Рэмси замер.
– Я не боюсь, – быстро сказала я. – Просто немного... нервничаю. Вот и все.
У меня возникло чувство, что скажи я ему, что его прикосновения заставляют мой пульс ускориться, он убежал бы из комнаты. Возможно, что он также находил людей… или некогда людей… отвратительными.
Рэмси просунул колено между моих ног, чтобы распределить вес. Его рот опустился к моему горлу, и я почувствовала тепло его дыхания. От чего мои соски тут же напряглись. Я проигнорировала это, надеясь, что и Рэмси тоже не заметит. Он делает мне одолжение, не слишком хорошее время я выбрала, чтобы возбудиться.
– Мне... нужно сначала дотронуться до тебя, – прохрипел он глубоким голосом. – К коже. В том месте, где будет метка.
– Хорошо, – согласилась легко я. Мои пальцы сильнее сжали футболку. – Ты можешь прикоснуться ко мне. Я не возражаю.
Его губы скользнули по моей коже, и мой пульс затрепетал в ответ. Рэмси провел ртом по горлу, словно пытаясь определить лучшее место для метки. Ощущения были щекочущие и приятные, моя шея – сильная эрогенная зона.
Его губы двинулись вниз, к ключице, я почувствовала, как его язык касается кожи, пробуя на вкус.
– О-о, – прошептала я, еле слышно.
– Извини, – прохрипел он. – Часть укуса. Сначала я должен лизнуть кожу.
– Все хорошо, – мое дыхание ускорилось, я уверена, что у Рэмси тоже. – Можешь облизывать меня.
Его язык коснулся моей кожи, и я ощущала как пульс, устремился к моим бёдрам. О, Господи. Этот... метод более эротичен, чем я себе представляла. К счастью, мои бедра оказались прижаты его бёдрами, а то бы они, скорее всего, приподнялись в ответ. Рэмси снова положил ногу между моих, и я осознала, что он почти голый, на нем одета только пара тонких боксеров. Что же, это справедливо. На мне лишь трусики и футболка.
Рэмси провёл языком по моей коже, и удовольствие от ощущения устремилось к моему ядру, а соски затвердели, выступая через ткань футболки. Я закусила губу, чтобы удержаться от крика.
– Все в порядке?
– В порядке, – выдохнула я.
– Твои руки сжаты в кулаки, – произнёс Рэмси. – Положи их на меня, если не знаешь, куда их деть. И расслабься.
Я положила руки на его широкие плечи. Такие странные ощущения, я притягиваю его к себе, как будто любовника. Мое разыгравшееся воображение рисовало сумасшедшие картинки. Я почувствовала, как Рэмси прижался ртом к конкретному месту на горле... а затем укусил.
Возглас изумления вырвался из моего горла, и пальцы сжали его плечи. Ох, ничего себе. Это было восхитительно близко к оргазму.
Его дыхание щекотало чувствительное место.
– Нужно еще... хорошо? – Его дыхание было такое же хриплое, как и мое.
– Хорошо. Сделай это еще раз, – произнесла я тихим голосом. – Только... сделай ее убедительной.
Я ожидала, что его нужно будет, уговорить, но к моему удивлению, его зубы немедленно опустились на место чуть ниже, чем в прошлый раз.
Еще один сдавленный крик вырвался из моего горла. Тогда Рэмси укусил снова, медленно и более интенсивней. О, Боже. Мне необходимо ощутить его руки на моей груди...
– Пожалуйста...
Рэмси застыл в шоке напротив меня. Прежде, чем я смогла вымолвить извинение, он отстранился, и, прорычав проклятья, выпрыгнул из постели.
Я удивлённо смотрела, как он выходит из комнаты и дверь с грохотом закрывается за ним. С потолка посыпалась штукатурка, и весь дом задрожал.
Вот... дерьмо.
Я села, пытаясь не чувствовать себя ужасно униженной. Он понял, что я возбудилась, и ему стало противно. Я вздохнула и опустилась на кровать, мои руки потянулись к моей футболке. Может, сегодня я сама о себе позабочусь, просто представлю его на мне, кусающего за шею...