Дрэй вновь усмехнулся такому проявлению характера мага.
– Каким образом…
– Она знает, что совсем скоро твоя любовь иссякнет по семейным обстоятельствам? – без обиняков поинтересовался маг, не спеша терять зрительный контакт с собеседником.
Сказать честно, Дрэй ожидал подобного вопроса, но не в столь прямолинейной форме.
– Нет… понимаешь… я…
– Я все понимаю, но неужели ты думаешь, что и она сумеет понять?! – негодующе прошептал Орэн.
– Я не знаю, – коротко ответил Дрэй, нервно проведя рукой по волосам.
– Ты должен сам с ней поговорить, – продолжал настаивать маг. – Не мне тебе объяснять ее природу! Демоны не забывают обид! А если будет помнить она, то будущего у вас нет, – гневно сказал Орэн.
– Я знаю, – несколько потерянно ответил Дрэй.
– Что ты знаешь? Идиот! – Орэн аж подпрыгнул на последнем слове. – Это я знаю, что означает невеста у драконов! А она? Знает?
И только Дрэй набрал в легкие побольше воздуха, чтобы ответить на риторический вопрос мага, как со спины раздался ледяной от ярости и гнева голос:
– Теперь знает.
Казалось, бессмертное сердце дракона в этот момент остановилось. Богиня, совсем не так он хотел рассказать ей о том, что связывает его, что мешает быть с ней полностью, не оглядываясь на обстоятельства!
– Мара… – кое-как обернувшись, посмотрел он в антрацитово-черные глаза.
– Да, как ни странно, но это я. Неожиданно, правда? – изогнув тонкую бровь, поинтересовалась девушка. Во тьме коридора блеснули кончики белоснежных клыков.
– Ты все не так поняла…
– Разве? – иронично ухмыльнувшись, поинтересовалась она. – Так ты помолвлен? – жестко спросила она.
На миг воцарилось неловкое молчание, после чего Дрэй нашел в себе силы сказать:
– Не в этом дело…
– Хватит! – гневно прервала она его на полуслове. – Прошу тебя, хватит! Если я для тебя хоть что-нибудь значу, просто ответь на вопрос! – Ее голос, обычно такой нежный, когда она говорила с ним, вдруг налился потусторонним холодом. Ненависть, неприкрытая и обжигающая, плескалась на самом дне темных глаз.
– Да, – очень тихо ответил он, понимая, что теперь только такой взгляд сможет получить от нее в будущем. Его родная, любимая женщина вдруг превратилась в далекую холодную незнакомку. Казалось, все, что было между ними, вдруг обратилось прахом.
– Больше ничего не говори, – холодно прервала она его. – Этого более чем достаточно! Богиня, – весело ухмыльнулась она, обнажая удлинившиеся клыки, – как я могла полюбить такое ничтожество?! Хотя теперь я точно знаю, что это было чем угодно, но не любовью. – Она говорила тихо, не повышая голоса, но каждое ее слово болью отдавалось в сердце, сминало гордость. – Знаешь, – как-то безразлично ухмыльнулась она, – я даже благодарна тебе. Да, да, благодарна, – кивнула она, прямо посмотрев ему в глаза, – теперь у меня есть будущее. А что бы ждало меня, если бы я вдруг решила держаться за тебя во что бы то ни стало? Стала бы изгоем среди своих? Вероятно, так и было бы…О, не смотри так на меня! Думаешь, Оберон не рассказал мне об особенностях нашего сосуществования? Даже представить страшно, какой идиоткой я бы выглядела, уцепившись даже не за главу клана, а лишь за возможного наследника. Да-а-а…
– Я понимаю твои чувства. То, что ты говоришь сейчас, не всерьез. Ты злишься…
– Да заткнись уже, – презрительно фыркнула она, каким-то невероятным образом посмотрев на него сверху вниз. – Кто ты и кто я, знаешь? И ты еще пытался выставить меня своей личной подстилкой? Ладно, плевать, хорошо то, что вовремя заканчивается. Завтра я отбываю на Кайрус, собственно, именно об этом я и хотела с тобой поговорить сегодня. Я все равно собиралась поставить точку в наших отношениях. А теперь я не буду чувствовать себя виноватой. Бездна, мне даже обидно! – со смешком хмыкнула она.
– Это говоришь не ты, это твое…
– Естество? – изогнув бровь, поинтересовалась она, вмиг став предельно серьезной. – Мое естество, Дрэй, – это я. Подумай об этом, ты ведь совсем не знаешь меня, а претендуешь на место в моей жизни. Лучше возвращайся домой к мамкам, нянькам, невестам, мне все равно. И сделай мне последнее одолжение: если мы вдруг встретимся вновь, просто притворись, что не знаком со мной. Поверь, я поступлю именно так. Сегодня ты помог мне понять, что мне нужно в этой жизни. И это не ты.
Она резко повернулась к нему спиной, намереваясь уйти. Серебро ее волос взмыло в воздух вместе с длинным подолом черного платья, и Дрэй понял, что просто не в силах ее отпустить! Не может оставить последнее слово за ней. Оставить все так, как есть, и позволить ей просто раствориться в царящей вокруг ночи.
– Постой, – схватил он ее за плечо и с силой потянул на себя.
Он даже не успел понять, что случилось, когда острая боль обожгла щеку, а шею стала заливать горячая кровь. Когти вспороли нежную кожу на щеке быстрее, чем он смог среагировать на это. Да и смог бы он остановить ее?
– Еще раз прикоснешься ко мне, – выплевывая каждое слово ему в лицо, почти шепотом заговорила она, – и я вырву твое сердце.
Легко стряхнув его руку с плеча, она повернулась к нему спиной и, словно ничего не произошло, нарочито медленно пошла туда, откуда доносилась старинная мелодия.
Он смотрел на удаляющийся женский силуэт, и тьма зимней ночи смыкалась вокруг него плотным непроницаемым кольцом. Мара уходила, должно быть навсегда, и чувство безнадежности рождалось у него внутри. Он не мог даже представить себе, что настанет день, когда он не решится сделать и шага за той, что так ему дорога. Так горько ему не было никогда. Осознание собственной вины, того, что теперь он – ничего не значащий этап в ее жизни, всего лишь образ, которой сотрется в веках и глубинах памяти его Мары, что больше никогда он не отважится подойти к ней, заговорить так, как раньше, затопило сознание.
Лео прямо посмотрел на дэйурга, что сейчас обрабатывал эмоциональную составляющую воспоминаний, и четко скомандовал: «Дожимай».
Каa’Лим кивнул, не открывая глаз, в то время как перед мысленным взором дракона замелькали дни, недели, месяцы. И такая ужасающая безнадега пропитывала их. Осознание, что он обязан подчиниться клану, повзрослеть и принять положенные обязательства. Прожитые месяцы, проведенные в поисках Мары, вдруг стали казаться попыткой узнать, как она устроилась на Кайрусе, сборами жалких крох информации. Они потеряли свой смысл, а на их место пришло понимание своего предназначения и долга. Самое главное, что уже завтра, так и не найдя в себе сил отправиться на Кайрус, Дрэй решил встретиться с отцом и назначить дату предстоящей церемонии. А там будь что будет…
«Я так устал», – протянул Каa’Лим, сидя в удобном кожаном кресле в одном из личных кабинетов Лео.
Сам демон, казалось, совершенно не обращал внимания на присутствие дэйурга. Создавалось ощущение, что его вниманием полностью завладел дождь, который не переставая барабанил за окном уже второй час. Лео и впрямь не хотел сейчас ни о чем думать, полностью сконцентрировавшись на тяжелых пузатых каплях, что выбивали свой замысловатый ритм, ударяясь о прозрачное стекло в его окне.
«Неужели совесть заела?» – в очередной раз попытался завести разговор дэйург, пристально наблюдая за реакцией демона.
Сперва показалось, что и этот вопрос Лео оставит без внимания. Но, тяжело вздохнув, он все же сказал:
– У меня ее нет, – и отпил маленький глоток янтарной жидкости из своего бокала. – Приходит время, мой дорогой мохнатый подельник, когда понимаешь две простые истины: «ты должен» и «ты не должен».
«Не слишком ли цинично? Я уж думал, начнешь про чувства заливать».
Резко выпрямившись, демон жестко посмотрел на дэйурга.
– Чувства? – изогнув бровь, переспросил он. – Это-то тут при чем? Я бы не возражал, если бы она предпочла того, с кем смогла бы стать счастливой в предоставленных условиях.
«То есть ты смог бы одобрить кого-то достаточно подходящего?»
– Скажем так, если бы все необходимые составляющие уравнения, предполагающего успешное развитие событий, совпали бы, то да. Неужели сложно понять, чего я хочу?
«И чего же?»
– Я хочу… выпить, – фыркнул демон, делая очередной глоток.
«И все же?»
– Тебе никто не говорил, что для представителя расы хранителей знания ты невообразимо неуклюже изображаешь из себя тугодума? – ухмыльнулся Лео. – Зачем тебе слышать то, что и сам понимаешь? Или воображаешь, что если скажу вслух, то не смогу тебя обмануть? Я же не спрашиваю тебя, почему ты столь охотно согласился стать моим подельником? И не надо заливать мне про чувства, мы оба знаем, что было бы, если бы дракон решил потащиться следом за ней на Кайрус.
«И ревность тут совсем ни при чем?» – лукаво улыбнулся дэйург.
– Набиваешься мне в мозгоправы? Друзья? Собутыльники? Избавь меня от необходимости откровенничать перед твоей наглой самодовольной мордой, уж я-то знаю, чем это лет через пятьдесят, когда ваша связь окрепнет в достаточной мере, может мне аукнуться, – хмыкнул Лео.
«Эй! Я, можно сказать, создаю семейный архив!»
Лео ничего не ответил на эту реплику Каa’Лима, лишь смерил его многозначительным взглядом, откинулся на спинку кресла и устало прикрыл глаза.
«Есть лишь одна вещь, которую я желаю не для себя… Всего одна. И я поклялся сделать это во что бы то ни стало».
Он ушел. Просто развернулся и ушел. Сказал мне напоследок, что больше не отступит, но минуло уже два дня, а от него – ни слуху ни духу. Не скажу, что это неожиданный поворот.
Два дня я не появлялась в доме Лео. И запутываюсь все больше. На самом деле иногда мне кажется, что женщины зря наделены способностью к размышлениям. Вот честно, к чему все это? Чем больше думаю над произошедшим, тем больше чувствую неловкость, смущение, недопонимание происходящего, а самое главное, все меньше понимаю, что, бездна раздери, творится вокруг?!
Не сдержавшись, я швырнула свою подушку в потолок… А зря. Теперь придется убирать пух, вырвавшийся на свободу.
Злость – она как неисчерпаемое топливо. Горит яростно, и кажется, что так будет еще долгие годы. Порой я представляла, как расправилась бы с ним в тот злополучный день, если бы не призвала на помощь весь оставшийся самоконтроль. А еще добавилась злость на Лео. Если бы меня спросили, на что именно я злюсь, то я бы честно ответила: не имею ни малейшего понятия! Я буквально бесилась, раздираемая эмоциями.
Думаю, это даже к лучшему, что Лео отменил на несколько дней наши занятия и велел разобраться в себе. Богиня ведает, сколько гадостей я могла бы сделать, окажись он поблизости.
– А, – яростно взлохматив и без того нечесаную шевелюру, я решительно встала с кровати, накинула весеннюю куртку из тонкой кожи и тяжелые ботинки, вышла из комнаты и быстрым шагом отправилась к лестнице.
– Ты слышала, что творится на улицах? – Возбужденный шепот хозяина таверны заставил невольно прислушаться.
– Неужели опять кого-то убили? – скорее заинтересованно, нежели испуганно спросила моя сменщица.
Разговор происходил на первом этаже в общем зале, но мне и на лестнице было весьма хорошо слышно.
– На прошлой неделе, – с особой жадностью, которая появляется у людей при обсуждении горячей сплетни, затараторил он, – пропал оборотень из северного каравана…
– О, здорово живешь, это я и без тебя знаю! – возмутилась Рита. – Его тело еще два дня тому назад нашли в сточной канаве. Поговаривают, будто бы сердце у него вырвали!
– Да знаю я! Ты можешь не перебивать? Или рот совсем не закрывается? Вот потому и замуж никто не берет! Была бы ты немая – цены бы тебе не было!
– Да ты на себя посмотри! – начала было Рита, но любопытство все же взяло верх. – Ладно, говори, что еще-то произошло?
– Заходил нынче глава городской стражи, выпил хорошенько и кое-что рассказал…
– Да что уже? Чего ты вечно телишься?!
– Если бы ты не перебивала, я уже давно бы все рассказал! Но тебе все неймется!
Честно сказать, в этот момент мне и самой стало интересно, что же все-таки так взбудоражило город. Но если эти двое будут продолжать беседу в том же темпе, узнаю я это ближе к полуночи.
– Так вот, Сэймур сказал, что за последние две недели уже четверо убитых: эльф, гном, вампир и вот теперь оборотень. Тела у них будто высушены были, и сердца на месте нет. А самое страшное – поговаривают, будто бы несколько дней назад у одной купчихи из южного квартала пропал младенец!
– Ах, неужели! – В голосе Риты не проскользнуло и толики страха или сожаления, скорее неприкрытый интерес.
– Сэймур считает, что все это – дело рук одного и того же существа. Скоро в город прибудет специальная следственная группа из МАМ.
Тэймир был откровенно неспокойным городом. Подобные происшествия случались частенько. Конечно, смущал способ, выбранный для убийства, но, зная Риту, моего начальника и главу городской стражи в состоянии крайнего опьянения… Одним словом, когда рассказчиками были эти трое, выходило по-настоящему жутко, кроваво и завораживающе. А вот известие о том, что в Тэймир прибудут маги из МАМ, насторожило, ибо теперь само слово «МАМ» вызывало конкретную ассоциацию – проблемы.
Я ушла из таверны, не сказав ни слова. Сейчас мне хотелось увидеть Лео. Подсознательно я даже была рада, что нашелся повод поговорить с ним… Несмотря на то что я все еще была зла на него, но скучала по нему все же больше.
Что это, утро или вечер? Солнце встает или садится? Он задавался этим вопросом всякий раз, когда приходил в себя. Иногда это случалось где-то в толпе людей, но чаще – в лесу или на окраине города. Все слабее становился разум, с каждым разом концентрацию удавалось держать с трудом. Дни превращались в пеструю вереницу мелькающих перед взором фрагментов. В редкие мгновения осознанного бодрствования перед его взором вставали совершенно невообразимые картины. Или то были вспышки безумия? И каждый раз он не мог поверить, что способен на нечто подобное, что именно он проводил страшные кровавые ритуалы древних, омывая свой клинок в крови, делая его более совершенным… единственным в своем роде, подходящим.
«Да, да, еще совсем немного, – крутилась у него в голове настойчивая, но чужая мысль. – Пять жизней низших напоят сталь, и только так она станет закаленной… только так! Первая жизнь – земля, вторая – камень, третья – огонь, четвертая – воздух. И пятая, последняя, но самая важная – вода… Море людское не иссякнет даже на краю миров… Но вода должна быть чистой, ведь только в самой чистой воде рождается настоящая сталь!»
Он помнил каждое лицо, помнил, как несколько дней подряд забирал одну-единственную жизнь. И все сложнее мог поверить, что он – больше не он, а лишь осколок личности, чудом уцелевший на задворках чужого сознания.
И сейчас, глядя на четыре таких разных, но все еще кровоточащих сердца, лежащих перед ним на каменном алтаре в самом центре непроходимого леса, он не мог найти в себе силы разомкнуть окровавленный кулак, который все еще сжимал что-то маленькое и теплое…
Дома у Лео было неожиданно оживленно. Но прежде чем я смогла попасть внутрь, у меня состоялся весьма неприятный разговор на крыльце. В этот раз меня поджидала эльфийка. Нежное белокурое создание с огромными печальными коровьими глазами и длинными ресницами, аккуратный ротик, крошечный носик… В своем голубом платьице она выглядела как несправедливо обиженная куколка. Про таких говорят, что рука не поднимется причинить им хоть какую-то боль. Белокурые пряди развевались при малейшем дуновении ветра, девушка казалась такой беззащитной и хрупкой, что, даже зная, кто это на самом деле, я хотела обнять ее и защитить.
– Как ты могла? – зло сверкнув глазом, обратилась она ко мне, стоило ступить на крыльцо. – Как могла припереться сюда после того, что со мной сотворила!
Она завизжала, и все очарование образа исчезло.