Ефраим выглядел таким потерянным.
– Ты не могла бы продолжить? – тихо спросил он.
У нее не возникло ни малейшего сомнения по поводу того, чего ему стоило показать свою слабость и это успокоило ее.
Она вздохнула и снова склонилась над ним.
– Все в порядке, – сказала она, пренебрегая его извинениями. Медисон знала, о чем он говорил и не считала тот случай стоящим извинения.
Естественно он был груб, но она… что же… она вытеснила это из своей головы и сосредоточилась.
– Я уверена тебе тяжело далась неделя в больнице, – пробормотала она.
– Спасибо.
Медисон проигнорировала его и сосредоточилась на теплой гладкой коже. Через мгновение, уже не в силах отрицать, что действительно приятно прикасаться к нему так свободно.
Она прикусила нижнюю губу, чтобы остановить себя, от попытки нагнуться и потереться лицом о его плечо, вдыхая аромат тела. Медисон с трудом себя сдерживала.
Ее руки, словно живя своей жизнью, потянулись вверх и достигли плеч, затем прошлись вниз по рукам и двинулись снова вверх. Ей нравилось, как под ее руками сокращались его бицепсы, поэтому она трогала их снова и снова.
Ефраим медленно улёгся на груду подушек, которые она положила за его спиной.
Они встретились взглядами, когда она еще раз провела руками вверх по его рукам и затем позволила скользнуть ладоням по груди, пока не осознала, что массирует грудь и живот. Твердые мышцы слегка сжимались от ее прикосновений.
Она смутно осознала, что Ефраим потянул ее ногу на свои бедра, пока не оседлала его. Она пристально смотрела ему в глаза. Он медленно провел руками по ее бедрам, оставляя ей возможность остановить его.
Она не сделала этого, поскольку не хотела, чтобы он останавливался. По сути, на ее вкус он продвигался слишком медленно. Медисон неосознанно поерзала у него на коленях, заставив Ефраима жадно хватать воздух.
Затем она вдруг осознала, на чём сидит. Ее руки замерли у него на животе, когда она поняла, что сидит прямо на его возбужденном члене.
Медисон облизала губы, пытаясь сдержаться и не застонать, когда Ефраим провел руками по бокам и накрыл ее грудь через тонкую кофточку.
Он ни на мгновение не отводил от Медисон взгляд, дразня твердые соски подушечками больших пальцев. Медисон хотелось закрыть глаза от наслаждения, но она постаралась сдержать порыв.
Невозможно было прочитать выражение его лица, пока он нежно массировал ее грудь. Медисон наблюдала как цвет его глаз медленно меняется от спокойного голубого до насыщенного красного.
Она перестала двигать руками, пока он ласкал ее грудь. Это было так приятно. В прошлом несколько мужчин прикасались к ней, но никогда не было настолько хорошо. Ефраим нежно сжал ее грудь, побуждая ее к нему прижаться. Она скользнула руками от его груди к волосам.
– Боже, ты такая красивая, – прорычал он, склоняясь к ее губам для нежного поцелуя. Он не давил, чтобы углубить поцелуй, хотя его тело требовало этого.
Происходящее было слишком важным, чтобы спешить. Он знал, что, если поторопится, может спугнуть Медисон. Вместо этого он сосредоточился на том, чтобы доставить ей удовольствие прикосновениями.
Чисто инстинктивно она начала об него тереться промежностью. Он убрал руки от ее груди и задрал вверх ее кофточку, пока не освободил грудь.
Ефраим сомкнул губы на твердом соске, сильно посасывая, пока Медисон двигалась на нем.
Ее движения стали лихорадочными, в поиске освобождения, которое ей было так необходимо. Горячая влага наполнила ее болезненно налитое лоно.
Медисон жаждала кончить и поэтому ускорила темп. Ефраим дотянулся до полотенца и, схватив его, убрал, чтобы она могла быть к нему ближе.
Медисон тут же почувствовала разницу. Секунду назад ей было хорошо, но теперь без полотенца, он ощущался божественно. Без полотенца она чувствовала, как его твердый ствол был тесно зажат между ее бёдер.
Единственное, что их разделяло – это тонкий материал ее хлопковых шортиков. Ей все еще было мало, она тяжело дышала и как безумная двигалась на нем.
Ефраим закатил глаза пока она на нем скакала. Никогда в жизни он не ожидал подобного. Девственная Медисон исступленно двигалась на его бедрах.
Он мог осязать на сколько она была возбуждена и это делало его тверже чем когда-либо в его очень долгой жизни. Он схватил ее за бедра и начал жестче двигаться.
Неожиданно он выпустил изо рта ее сосок, запрокинул голову назад и громко простонал.
– Ааах, черт, Медисон, черт, ты такая влажная, детка.
Она будет смущена, но позже. А прямо сейчас ей было слишком хорошо, чтобы о чем-либо беспокоиться. На сколько было возможно, она начала раскачиваться еще сильнее. Его хватка стала теснее, когда он громко выдохнул:
– Черт, моя очередь.
Прежде чем она смогла что-либо сказать, он уже опрокинул ее на спину. Одной рукой он обхватил грудь Медисон, слегка приподнимая, чтобы лизать и сосать, пока двигался на ней.
– Ефраим! – выкрикнула она, когда он прижался головкой налитого кровью члена к влажной ткани, которая разделяла их, к самому центру её естества.
Он осторожно толкался, дразня головкой, прикрытый тканью центр её лона.
Ефраим кряхтел и рычал, стараясь доставить ей удовольствие. Медисон еще шире развела бедра, провела руками вниз и обхватила его ягодицы. Он зарычал у ее груди
– О, пожалуйста, не останавливайся, – всхлипнула она.
Он громче зарычал и начал двигаться жестче, словно дикарь. Она не мыслила связно, когда услышала, как рвется ткань.
Ефраим быстро проделал дыру в ее коротких шортиках, своим членом. Но Медисон было слишком хорошо, чтобы жаловаться.
Через секунды большая головка его члена была в ней. В комнате раздался громкий рык, от нахлынувших на Ефраима ощущений. Она была невероятно тесной и так чертовски горяча и влажна.
Ефраим заставил себя не входить глубже, понимая, что Медисон его возненавидит. Она запрокинула голову и громко застонала. Он приподнялся, убедившись, что не толкнется глубже, потянулся и потер большим пальцем ее клитор.
Медисон вцепилась в покрывало, сминая его пальцами. Она приподняла бедра, в попытке протолкнуть его глубже, но Ефраим успел отодвинуться.
– Ефраим… Ефраим!
Он облизал губы, когда она кончила. Это была самая эротичная вещь, которую он когда-либо видел. Она все еще кончала, когда выдвинулись его клыки. Он затолкал их обратно. Все это – для нее, не для него.
Когда она, наконец, успокоилась, то закрыла глаза и выровняла дыхание. Она поняла сразу несколько вещей. У нее только что был самый сильный оргазм в жизни. Головка члена Ефраима была в ней. Хуже всего то, что он наблюдал за тем, как она кончает. Ее щеки вспыхнули, и она осторожно оттолкнула его.
Он почувствовал изменение в ней и знал, что все что ему нужно сделать, это поцеловать и прикоснуться к ней и тогда она будет принадлежать ему.
К собственному удивлению он отстранился и смотрел на то как она приводит в порядок свою одежду и выходит из его комнаты, не оглянувшись на него. В дверях она приостановилась и пробормотала:
– Пожалуйста, забудь, что только что произошло.
– Хорошо, – неохотно согласился он, только чтобы утешить Медисон, но на самом деле он никогда не забудет.
Не смог бы. Даже сейчас ему хотелось вернуть ее в свою постель. Впервые в жизни ему хотелось не просто секса с женщиной. Он хотел ее всю.
Глава 10
– Он все еще там? – прошептала Медисон. Она не знала, почему говорила шепотом, ведь Ефраим все равно услышит.
Джил засмеялась.
– Да, не думаю, что игра в прятки поможет.
Медисон выпрямилась и вышла из-за стойки с одеждой.
– Но и не навредит, – пробормотала она, мысленно ругая себя за то, что решила сбежать сегодня вечером.
Она пришла сюда, просто чтобы выбраться из дома. Не то чтобы у нее не было денег, что-либо купить. Черт побери, лучше бы она пряталась дома как обычно.
– Ну, по-видимому, не поможет, потому что он идет сюда. – Джил лукаво улыбнулась. – Пойду посмотрю, кто тусуется в кафе.
– Джил! Даже не смей… Джил? Вернись! Предательница! – шипела Медисон в спину Джил. Она должна вернуть ее.
Ефраим остановился в двух шагах от нее. Губы плотно сжаты, в глазах лед.
– Ты избегала меня, – выпалил он.
Медисон отвела взгляд, притворившись, что разглядывает платье.
– Нет.
– Да.
– Ты выдумываешь, – сказала она снисходительным тоном.
– Разве? – Он подошел ближе, она отступила. – Так я и думал.
– Что? Я пытаюсь что-нибудь купить, – невинно сказала она и повернулась к нему спиной. Он так хорошо выглядел. В синей рубашке, черном галстуке и невероятно сексуальных брюках. Пистолет придавал облику опасный вид.
– Нет, ты избегаешь меня.
Она усмехнулась.
– Кто-то о себе слишком высокого мнения.
– Дело не в этом. За последний месяц ты убегала каждый раз, когда видела меня или пряталась за что-то. – Он указал на стойку для одежды. – Ты прячешься в своей комнате игнорируешь, когда я стучусь, утром уходишь на час раньше или ждешь пока я уйду, только бы со мной не встретиться. Ты стала есть в комнате, когда я начал спускаться к ужину и ты не пользовалась нашей ванной уже три недели.
Медисон непреднамеренно пошла в другой отдел. Такая близость сводила ее с ума.
Лучше находиться от него подальше, чтобы ясно мыслить. Его присутствие очень сильно на нее влияло. Существовал только он. Было бы намного легче если бы она его боялась.
– Ты опять это делаешь! – сказал он, следуя за ней.
Медисон неуверенно усмехнулась.
– Нет, я смотрю на… на… – Она замолчала. На что, черт возьми, она смотрит?
Ха! Она все еще стояла в женском отделе, хотя одежда казалась больших размеров.
– И когда ожидается рождение ребенка? Я полагаю, мы имеем дело с непорочным зачатием.
Она покраснела. Ужасный, ужасный мужчина.
– Я ищу для подруги, – солгала Медисон.
– Как мило с твоей стороны, – сухо прокомментировал он, – Я думал женщины обычно покупают подарки для ребенка.
Она пожала плечами и решила продолжить лгать.
– Никто не запрещает покупать что-то милое для подруг.
– Конечно. Как ее зовут?
– Эм… Бетти.
– Бетти очень повезло, что у нее есть такая подруга как ты.
– По крайней мере, она не преследует меня.
– Кто тебя преследует? – спросил он, перебирая рубашки.
Она обернулась, положила руки на бедра и прошипела:
– Ты!
Он запрокинул голову и рассмеялся.
– Перестань!
– Сожалею, но… – усмехаясь, сказал он.
– Ты и должен сожалеть.
– Я пришел сюда за рубашками. Я понятия не имел, что ты здесь и я не слежу за тобой. Ты просто параноик, – солгал он, частично. Ему и правда были нужны новые рубашки. Но когда Джошуа сказал ему, где сейчас Медисон, эта необходимость стала срочной.
Прищурившись Медисон спросила:
– Так ты говоришь, что не преследуешь меня?
Он постарался выглядеть как сама невинность.
– Конечно нет.
Она бросила красноречивый взгляд на его пустые руки.
– Тогда где рубашки?
Черт.
– Я увидел тебя и не успел ничего подобрать.
– Через какой вход ты вошел?
– Это что испанская инквизиция?
– Просто ответь на вопрос.
– Отлично, через главный вход.
– Ха!
Женщина с маленьким ребенком вздрогнула и поспешила прочь.
Он усмехнулся.
– Тише, ты пугаешь местных.
Медисон спокойно указала на главный вход.
– Если бы ты действительно вошел через главный вход, то нашел бы рубашки и не заметил меня.
Черт побери.
– Мне не нужно тебя видеть, Медисон. – Он наклонился к ней, почти прикасаясь губами к уху. – Твой запах взывает ко мне. Манит меня.
Она сглотнула.
– Это… это мог быть кто угодно.
Ефраим выдохнул, искупав кожу Медисон в горячем дыхании. От этого мурашки побежали по ее позвоночнику.
– Нет, милая, никто так не привлекает меня. Ты сирена, которая зовет к берегу. Ты мой маяк. Ты – все, чего я желаю.
– Я не понимаю, ведь это всего лишь кровь, – прошептала она.
Ефраим тяжело вздохнул, и она снова почувствовала тепло на своей коже.
– Да, ты не понимаешь, я вижу. – Ефраим провел губами по ее шее сзади. Она так хорошо пахла.
– Я не боюсь тебя, – твердо сказала Медисон.
Запах женского возбуждения окутал его. Ефраим застонал.
– Нет, ты определенно не боишься. – Он поцеловал ее шею. – Я не хочу, чтобы ты меня боялась. – Еще один поцелуй.
– Потому что тебе нужна моя кровь, – выдохнула она.
Его поцелуи заставили ее извиваться. Было так хорошо. Ей нравилось в нем все. Это сводило с ума.
Она не хотела чувствовать подобное к мужчинам. Чтобы не быть как ее мать, которая западала на каждого парня, взглянувшего в ее сторону, и посвящала ему всю свою жизнь.
Медисон не могла потерять себя, а с Ефраимом она очень боялась, что так и будет.
– Ефраим, если хочешь моей крови я могу поделиться. Это должно решить твою проблему.
Он слегка покачал головой у сгиба ее шеи и провел губами по коже еще более соблазнительно.
– Никогда не будет достаточно.
– Я могу делать это раз в неделю, – добавила девушка с надеждой в голосе.
Он взял ее за руки, переплетая пальцы.
– Для меня никогда не будет достаточно. – Он жадно поцеловал ее в шею.
Медисон закрыла глаза, и непроизвольно запрокинула голову.
– Когда, – она облизала губы. – Когда будет достаточно?
– Когда ты станешь моей, – прорычал он.
Медисон ахнула, почувствовав прохладный воздух на шее, и осмотрелась в изумлении. Ефраим ушел.
– Хорошо, что все так закончилось, – пробормотала она.
***
Слова Ефраима звучали в ее голове. Что он имел в виду, когда сказал "когда она станет его"? Он ожидал, что она станет его коровой? Доступной для кормления, когда он захочет?
Может, он имел в виду, что сразу же иссушит ее досуха. Если вся ее кровь будет в его животе, то, безусловно, она станет его.
Медисон взбила подушку, пытаясь сделать ее удобнее и снова перевернулась. Если он сказал это, чтобы заставить ее всю ночь не спать, что ж ему удалось. Она внезапно села, отбросив одеяло.
– Хватит! – Если она будет бодрствовать всю ночь, то он ответит на все ее вопросы. Он по-прежнему задолжал ей два часа.
Она распечатала эти картинки и увеличила, как обещала. Медисон даже приобрела рамку и повесила в его комнате. Он обязан ей, и собиралась забрать долг, сейчас же.
Ефраим не выходил сегодня вечером. Она бросилась к двери в ванную комнату, распахнула ее и ахнула.
Он стоял в дверном проеме. Каждый мускул его тела казался напряженным. Глаза пылали огненно-красными, Ефраим выглядел чрезвычайно опасным. Медисон шагнула назад.
– Я сказал себе, что если ты откроешь эту дверь, – он посмотрел на дверь, затем вновь на нее, пробежался глазами по ее розовому топу и таким же трусикам, – то я возьму, что желаю. Я ждал три часа… Не мог уйти, Медисон. Мне пришлось ждать… Мне пришлось… – Ефраим зашел в комнату.
Впервые после инцидента в столовой, она испугалась его. Он сказал, что ее кровь – его слабость, а она не обратила внимания.
Думала, что в безопасности, пока держала дверь закрытой и избегала его, но ошибалась. Она так сильно ошибалась.
Медисон медленно отступала. Нужно выйти отсюда. Он слишком быстрый, она это понимала. Пистолет. Ей необходим пистолет. Медленно, медленно двигалась. Она сделала еще один шага назад, в сторону шкафа.
– Уходи, Ефраим, – произнесла Медисон, надеясь отвлечь его разговором на достаточно долгое время, чтобы успеть схватить оружие.
Также она попросила об этом на всякий случай, вдруг он на самом деле послушает.
Ефраим сделал еще один шаг к ней.
– Не могу, Медисон, разве не видишь этого? Ты нужна мне.
– Нет, все, что тебе нужно, пинта крови. Иди в свою комнату, Ефраим, и пей из пакетика.
Он покачал головой.
– Нет.