Сиднем больше не стеснялся местных жителей, которые уже давно привыкли к его внешности. Но этим утром, войдя в церковь в сопровождении мисс Джуэлл, он испытал чувство неловкости, ощутив тишину, установившуюся в храме, а затем возобновившиеся кивки и шепот прихожан. Взгляд, брошенный на Энн, сказал ему, что и она тоже чувствовала себя неловко.
Но Сид знал, что эту утреннюю службу, он запомнит надолго. Возможно, навсегда. Хотя местные жители и привыкли к нему, большинство из них, однако, соблюдало дистанцию. Это было вызвано больше уважением, нежели отвращением. Он всегда сидел на скамье в одиночестве, но не сегодня.
Сегодня рядом с ним, в течение полутора часов, сидела красивая женщина и, слава Богу, что никто не мог прочитать его мыслей. Во время длинной проповеди Сиднем развлекался, фантазируя на тему ее отношения к нему.
Тем не менее, больше всего ему запомнилось, как Энн покраснела и улыбнулась, когда Тюдор Рис внезапно перешел на английский язык, чтобы представить мисс Энн Джуэлл прихожанам и поприветствовать ее. И то, в какой восторг она приходила во время исполнения каждого гимна, когда сто или даже более валлийских мужчин и женщин вокруг них начинали петь хвалу совершенно гармонично без всякой подготовки.
Они покинули церковь, пожав руку священнику, раскланялись и улыбнулись людям, которые толпились на улице, сплетничая и обмениваясь новостями. Да, подумал Сиднем, это утро он запомнит навсегда.
Он мог бы взять мисс Джуэлл в Ти Гвин в один из дней в течение двух следующих недель, и ему будет, что вспомнить после того, как она возвратится в Бат. Сид понятия не имел, будут ли его воспоминания болезненными или приятными. А может даже, он будет вспоминать об этом с полным равнодушием. Сиднем решил, что только время ответит на этот вопрос.
– Мистер Батлер, – сказала Энн, когда на обратном пути они на несколько минут остановились на мосту, чтобы полюбоваться на расположенную внизу долину. – Я понимаю, почему вы так влюблены в Уэльс. Это – намного больше, чем просто другая страна, не так ли? Это похоже на другой мир. Я очень рада, что приехала сюда.
– Я тоже этому рад, – ответил Сид.
А потом он почувствовал себя глупо и даже немного встревожился, потому что Энн ничего не ответила. Они оба замерли, и его слова, казалось, повисли в воздухе. Наконец, они продолжили свой путь, свернув к воротам парка, и Сид задумался о том, чтобы ему еще сказать.
Он не был даже уверен, что рад ее приезду. За прошедшие годы Сид привык к своему вынужденному воздержанию и отсутствию женщин в его жизни, потому как не нашлось женщины, которая бы напомнила ему о том, чего он лишился, став неприкасаемым.
Но когда Энн Джуэлл появилась в Глэнвир и в его жизни, судьбе было угодно, чтобы эта прекрасная женщина захотела стать его другом. Тем не менее, Сиднему никогда не забыть, как Энн отреагировала на него при их первой встрече, и как отпрянула, неосторожно коснувшись его щеки на скалах между двумя пляжами. Или как, несколько дней назад, она повернулась и сбежала вниз с холма, как раз в тот момент, когда Сиднем был готов поддаться искушению и поцеловать ее.
Она была его другом – не более того.
Сиднем был уверен, что ему опять придется сражаться со своими демонами, после того, как Энн уедет.
Он будет скучать по ней, и все же изо всех сил постарается забыть ее.
После того воскресного утра, когда Энн Джуэлл и Сиднем Батлер вместе посетили церковь, а потом Сид проводил Энн до Глэнвир-Хаус, прежде чем одному вернуться в свой коттедж, они стали встречаться почти каждый день.
Энн получила от этой прогулки гораздо большее удовольствие, чем сама ожидала. Это действительно было странным, особенно, в свете того обстоятельства, что служба на валлийском языке осталась совершенно непонятной для Энн. Хотя, по правде говоря, это было не совсем так. Каким-то образом, церковная служба достигла сердца Энн, в обход ее разума, не только музыка, но вся служба в целом. Было что-то невероятно чарующее в том, чтобы иметь в качестве сопровождающего этого мужчину, пройтись вместе с ним до церкви, сидеть рядом с ним на скамье и вместе возвратиться домой.
В течение следующих полутора недель Энн иногда случайно встречалась с Сидом Батлером во время прогулок. Например, на утесах, куда она пошла однажды вечером после того, как уложила Дэвида спать. Однако, чаще всего, их встречи были запланированными. Обычно они проходили днем, когда Сиднем заканчивал свою работу, а Дэвид был занят играми с другими детьми.
Мистер Батлер пригласил Энн посетить деревенскую школу в компании c мистером Джонсом. Так как дети были на каникулах, они втроем сидели за узкими деревянными партами в единственной классной комнате и более часа беседовали. Или, точнее, Энн и мистер Батлер слушали красноречивый рассказ школьного учителя об Уэльсе, его истории и образовании. Энн с интересом обнаружила, что мистер Джонс преподавал как на английском, так и на валлийском языке. А его ученики после нескольких недель обучения почти всегда становились двуязычными.
Сид Батлер пригласил Энн нанести совместный визит мистеру и миссис Ллуид, поскольку в свое время Энн мечтательно упомянула о прекрасной игре на арфе, которую она слышала. И миссис Ллуид провела около получаса или чуть более, показывая Энн инструмент, демонстрируя различные звуки и аккорды и играя, в то время как Сид Батлер беседовал с мистером Ллуидом о сельском хозяйстве. Миссис Ллуид настояла на том, чтобы они остались на чай, и во время чаепития к ним присоединились сыновья хозяев дома – двое мальчиков одиннадцати и двенадцати лет. После того, как Энн рассказала им о своем сыне, мальчики выразили сожаление, что Дэвид не приехал. Сыновья Ллуидов посещали деревенскую школу.
Энн прогуливалась с Сиднемом Батлером по сельским тропинкам или сидела на берегу ручья в долине, или бродила с ним по пляжу. Однажды, они отправились на долгую прогулку к отдаленному выступу в море, которого оба называли Драконом.
– Кое-кто из местных жителей утверждает, что это – настоящий валлийский Дракон, превращенный в камень морским божеством, – со смехом сказал Сиднем. – Это весьма увлекательная легенда, но полагаю, что они просто пытаются выяснить насколько доверчивыми могут быть англичане.
В тот день они прихватили с собой корзинку со снедью для пикника и сидели, с трех сторон окруженные водой, искрившейся в свете солнца, лакомясь тончайшими кусочками хлеба с маслом и сыром, смородиновыми кексами, запивая все это тепловатым лимонадом.
– У меня ощущение, будто я нахожусь на корабле, – сказала Энн, – плыву… Ммм, по каким-то экзотическим потрясающим краям.
– Путешествие в вечность, – произнес Сид. – В заманчивую безупречную вечность.
– Нет, не в вечность, – возразила Энн. – Было бы очень грустно, если бы я не могла возвратиться. И я не смогла бы уехать без Дэвида.
– Вы правы, – согласился Сид. – Ну, тогда не навсегда. А только в течение долгого, долгого дня.
– Согласна, – ответила Энн, растянувшись на траве и пристально вглядываясь в синее небо, так же, как неделей ранее, она смотрела на звезды.
– Долгий день. Разбудите меня, когда придет время возвращаться домой.
Но Сиднем пощекотал ей нос длинной травинкой почти сразу после того, как Энн прикрыла глаза. Они расхохотались, и их лица оказались совсем близко друг от друга. Она снова закрыла глаза, чтобы избавить их обоих от возникшего напряжения, и дать им возможность отодвинуться друг от друга, выпутаться из этого положения. От этой напряженности она определенно испытывала какое-то горькое удовольствие. И все же Энн не могла вынести мысли о его прикосновениях. Энн так и не смогла понять: то ли причиной была его внешность, от которой ее коробило, то ли – ее собственные воспоминания об интимных отношениях. А возможно, и то, и другое.
За все эти дни ни разу не шел дождь. На небе не было ни облачка.
Энн казалось, что они обсудили уже всех и вся. С Сидом ей было так же комфортно, как и с любой из ее близких подруг, за одним исключением – он был мужчиной.
Это оказалось очень приятным – иметь друга-мужчину. Она больше не беспокоилась, что ее заметят в обществе Сида Батлера. Это было неизбежно. Бедвины, да и другие гости, неоднократно видели их вместе. Почему она должна беспокоиться, в конце концов? Между ними не было ничего такого, что нужно было скрывать. И никто, даже Джошуа, не поддразнивал ее за дружбу с управляющим Глэнвир.
Даже Дэвид видел их вместе однажды днем. Он играл с другими детьми на лужайке, когда Энн и мистер Батлер вышли из-за холма. Дэвид оставил своих друзей и примчался к ним.
– Мама, – закричал мальчик, – я порезал палец корой дерева, видишь? Но леди Эйдан отвела меня в детскую, почистила ранку и перевязала палец. И мне совсем не больно. Только стало чуть труднее ловить мяч. Как поживаете, сэр? Этим утром я опять ходил рисовать. Не могу дождаться, когда мистер Аптон начнет учить меня писать маслом. О, Жак зовет меня, я должен идти.
И, не дожидаясь ответа, Дэвид убежал прочь. Энн посмотрела на Сида Батлера и обнаружила, что он улыбается.
– Когда я был мальчишкой, – сказал Сид, – у меня не находилось столько времени для общения со взрослыми. Я чувствую себя польщенным.
– Дэвид очень счастлив здесь. Боюсь, что он будет ужасно опечален, когда придется возвращаться в Бат.
– За исключением того, что перед ним будет стоять сложная задача – попытаться договориться с мистером Аптоном по возвращении в школу.
Энн нравилось иметь друга, с которым можно было обсуждать что угодно, и, в то же время, можно отказаться говорить о чем-либо, не порождая неуместное любопытство или обиду. Так, например, когда Сиднем опять спросил о ее семье, в ответ Энн заговорила о Фрэнсис. О том, какую комнату та обустроила специально для нее, Сюзанны и Клодии в своем поместье Барклай-Корт в Сомерсете, куда они приезжали всякий раз, когда школьные каникулы совпадали с пребыванием Фрэнсис у себя дома. Сиднем Батлер никак не прокомментировал изменение предмета разговора. У него тоже были свои болезненные темы, которых Энн не касалась. Она знала, что разговоры о его таланте художника были весьма мучительны для него, поэтому Энн не решалась снова заговорить с Сидом Батлером на эту тему.
Для Энн стало неожиданностью, когда однажды, взглянув на календарь, она обнаружила, что пошла уже последняя неделя ее присутствия в Уэльсе. Энн ожидала, что пребывание в поместье Бьюкасла будет казаться бесконечным, а теперь не могла поверить, что ее время здесь почти истекло. Ей бы следовало испытывать сожаление из-за Дэвида, но в равной степени она и сама испытывала сожаление. Больше всего ее печалил неизбежный конец дружбы, которая только что расцвела, и которая приносила Энн столько удовольствия.
И вот теперь все это закончится. Маловероятно, что они встретятся вновь или будут обмениваться письмами после ее отъезда. Через месяц, подумала Энн, они уже наполовину забудут друг друга. А через год, если и будут вспоминать, то лишь мимолетно.
Энн решила, что Сиднем запамятовал о своем предложении взять ее, чтобы посмотреть Ти Гвин, – дом и владения, которые он надеялся купить у герцога Бьюкасла. Тем не менее, за три дня до отъезда он упомянул об этом вновь. Мистер Батлер был приглашен в Глэнвир на обед, после которого Энн и Сиднем сели в гостиной несколько обособленно от остальных, впрочем, как и ранее. Как правило, никто не отпускал замечаний относительно их пристрастия к компании друг друга, заставляя их почувствовать себя необщительными или застенчивыми.
Энн предположила, что она – недостаточно значимая персона для того, чтобы кто-то замечал ее – хотя все были неизменно любезны и добры с нею. А мистер Батлер был всего лишь управляющим. Почему кто-то должен был их замечать?
– Поедем туда послезавтра?- спросил Сиднем. – К сожалению, завтра я буду занят весь день, но послезавтра я свободен. Полагаю, что мы могли бы устроить пикник в Ти Гвин, и попутно я бы проверил, как обстоят дела с работой, которую поручил выполнить во время своего последнего визита.
Экскурсия была назначена на послезавтра – все решили отправиться на длительную прогулку в замок Пембрук. Старшие дети были весьма возбуждены перспективой подъема на зубчатые стены и спуска в темницу замка. Энн тоже собиралась поехать. Но она знала, что ее присутствие не было столь уж необходимым. Хотя, конечно, взрослые уделяли особое внимание своим собственным детям, тем не менее, все они в равной степени приглядывали и за чужими детьми. Таким образом, у Дэвида было достаточно много временных отцов и матерей.
И это не выглядело так, словно Энн не заботилась о сыне. Напротив. Несмотря на ее частые прогулки с мистером Батлером, на самом деле, Энн провела гораздо больше времени с Дэвидом, или, по крайней мере, с большой компанией взрослых и детей, в которой был и ее сын, чем ей когда-либо удавалось во время учебного года в школе.
Ей действительно хотелось увидеть Ти Гвин. Это было место, которое мистер Батлер надеялся назвать своей собственностью. Место, где он, возможно, проживет оставшуюся часть своей жизни.
И ей хотелось увидеть это. Хотелось иметь воспоминания об этом месте.
Энн также желала провести еще один день в обществе Сида Батлера, прежде чем она уедет. Это будет их последний день.
Довольно тягостная мысль.
– Я бы с удовольствием поехала, – сказала Энн. – Я поговорю с Дэвидом, чтобы убедиться, что он не будет возражать, если я не поеду с ним в замок Пембрук. И попрошу Джошуа присмотреть за Дэвидом. Не думаю, что кто-то из них будет возражать.
– Тогда, в час дня моя двуколка будет у ваших дверей, если вы не передумаете.
Двуколка. Это был бы первый раз, когда они рисковали отправиться куда-то, куда невозможно добраться пешком. У Энн возник вопрос, повезет ли их грум. Но компании из трех человек было бы очень тесно в двуколке.
Энн с большим нетерпением ожидала эту поездку, несмотря на то, что, отправляясь в Ти Гвин, она лишала себя возможности увидеть замок Пембрук. Вечером ей с трудом удалось заснуть. Чувствуя отвращение к себе, Энн подумала, что похожа на ребенка, не способного заснуть в предвкушении обещанного ему удовольствия. Хотя отнюдь не только волнение гнало от нее сон.
Это будет их последний день вместе.
Энн надеялась, что прекрасная погода продержится еще один день.
ГЛАВА 9
Стояла прекрасная погода.
Когда экипажи поздним утром выехали в замок Пембрук, на ясном голубом небе сияло солнце. Позже, наблюдая из окна своей спальни, как пришел пешком мистер Батлер, и почти в тот же самое мгновение со стороны конюшен показалась двуколка, Энн отметила, что на небе все еще не было ни облачка.
Она завязала ленты своей соломенной шляпки под подбородком и поспешила вниз по лестнице, не ожидая пока ее позовут. Она вновь почувствовала себя молоденькой девушкой.
Мистер Батлер стоял в центре холла, с улыбкой глядя на нее. Удивительно, подумала Энн, как быстро она привыкла к его внешнему виду: к пустому правому рукаву, к багровой израненной правой стороне его лица, глазной повязке.
– Кажется, нас ожидает прекрасный день для прогулки, – сказал Сиднем Батлер.
Когда они вышли на улицу, Энн увидела, что возле лошади стоит конюх. Он почтительно поклонился им и остался стоять на своем месте, пока мистер Батлер помогал Энн усесться с левой стороны двуколки, а затем сам сел рядом с нею. Конюх передал ему вожжи и отошел назад, а они двинулись в путь.
Сиднем Батлер собирался сам править лошадью? Ей следовало этого ожидать. Она знала, что он способен справиться с любыми сложными задачами, включая и управление лошадью.
– Вы в безопасности, – заверил управляющий Энн, догадавшись, о чем она думает. – Я уже неоднократно делал это раньше. Удивительно, как много всего можно делать одной рукой. Я даже управлял упряжкой лошадей, когда выдался случай, хотя, должен признаться, это было нечто ужасное.