- Он пытался убить меня. Ради каких-то денег он пытался убить меня, Акихиро Томоэ. Что за человек этот профессор Охата, - виконт вытерся и взял с полки лосьон. - Натри мне спину, пожалуйста.
Таичи принял бутылочку, втянул знакомый цветочный аромат. Так пах золотистый волк из его сна.
- Энтони, в новостях было что-нибудь?
- Нет, - дворецкий чудесным образом возник возле дверей ванной. - Ни в газетах, ни по телевидению.
- Очень хорошо. Энтони, мою парадную визитку, пожалуйста, белую рубашку и черный галстук-бабочку. Пора устроить небольшой маскарад.
Таичи, прилежно растирающий спину виконта лосьоном, опустил руку пониже и вздохнул:
- Сплошные проблемы. Я думал, мы сможем поразвлечься сегодня.
- Японские самураи и западные рыцари похожи: они достойно отвечают на вызов. Я давно так не сердился, но гнев не ведет к победе. Обещаю, у нас хватит времени и на развлечения.
Серебряным гребнем Томоэ зачесал волосы назад, с помощью Энтони облачился в принесенную одежду. Длинный черный плащ добавил последний штрих к картине "типичного" вампира - хоть в фильме снимайся.
- А мне что надеть?
- Джинсы и кожаную куртку.
- Ничего, что мы слишком отличаемся?
- Будет лучше, если ты сможешь свободно двигаться. Я уберу из памяти Охаты наши образы.
Дворецкий протянул господину перчатки.
- По-моему, в тебе говорит моя кровь, - заметил Таичи, оценив новый, довольно агрессивный облик любимого. - Взошла луна, и ты рвешься в бой.
- Вполне возможно. Это, по крайней мере, объяснило бы, почему я рвусь в бой и в другом смысле.
Таичи украдкой мазнул взглядом по его брюкам.
- Что ж, давай поторопимся и закончим с этим. В конце концов, у нас медовый месяц.
Что такое страх? Когда люди сталкиваются с тем, чего не могут объяснить, они ощущают страх и тревогу. Именно этими чувствами мучился сейчас профессор Охата. В больнице он признался, что сбил человека. Молодой доктор осведомился, есть ли у жертвы переломы или сотрясение, однако Охата настаивал, что врачу лучше взглянуть самому.
Но заднее сиденье пустовало. Профессор пытался расспрашивать прохожих - к его удивлению, никто не заметил молодых людей, сколько-нибудь напоминающих Таичи с Томоэ. Казалось бы, куда уж приметнее - и ни одного свидетеля. Равно как следов и кровавых пятен. В конце концов, кто-то предложил вызвать полицию, и Охата быстро скрылся. В его планы не входило общение с представителями закона, ведь он сбил Томоэ отнюдь не случайно.
С того дня профессор сказался больным и закрылся в своей квартире на третьем этаже, искренне радуясь, что одинок и никто не будет ни о чем допытываться. Как же он не догадался, что Томоэ одного вида с Таичи Ямагами? Не следовало столько болтать в кафе. Зря он это сделал... С другой стороны, лгать просто не получалось! Не получалось - и все.
Как же быть? Если Томоэ умер, он теперь преступник. А как все хорошо начиналось! Он наблюдал за домом, словно въедливый папарацци, и заметил, что Томоэ выходит на улицу исключительно по ночам. Таичи порой появлялся и при свете дня, но больше никто в дом не входил и не выходил.
Охата не собирался убивать Томоэ: достаточно было бы отправить его в больницу, разлучить с Таичи. Это дало бы возможность обработать парня на предмет образца крови. Но план, казавшийся таким удачным, с треском провалился.
- Умер ли Томоэ? - вслух гадал профессор. - А Ямагами, скажем, угнал его машину...
Обзор новостей молчал. Возможно, Ямагами избавился от тела и скрылся.
- Томоэ определенно был геем и имел на Ямагами виды...
Время шло, и Охата понемногу успокоился. Полиция не появлялась, Таичи Ямагами не появлялся, в новостях не сообщали ни о каких найденных трупах. Страх и тревога постепенно уходили. Профессор подумал, что с завтрашнего дня, пожалуй, можно выйти на работу и вести себя как ни в чем не бывало.
Обратив внимание на поздний час, Охата решил ложиться спать. Его квартира была забита книгами. Ставни он не закрывал, здраво полагая, что на третьем этаже это ни к чему. А еще он много курил, и вскоре комната наполнилась дымом. Думая немного проветрить, профессор шагнул к двери, ведущей на балкон. И вдруг он заметил, как покачиваются занавески - словно на сквозняке. Но как? Профессор был уверен, что не оставлял балкон открытым. Охата тщательно запирал все двери, особенно с недавнего времени. И, тем не менее, занавески развевались.
Когда люди сталкиваются с тем, чего не могут объяснить, они ощущают страх и тревогу.
Надеясь, что все же просто забыл закрыть балкон, профессор пошел проверить дверь. И тут в квартире погас свет, хотя в прочих домах окна исправно светились. Страх стремительно нарастал.
- Профессор Охата.
Охата подпрыгнул, как лягушка, и икнул, страшась обернуться.
- Если вы расположены извиняться, я вас слушаю, - зловещий, неуловимо притягательный, гипнотический голос.
Профессор знал этот голос. Несколько дней назад Охата вывернул руль, направляя машину в спину светловолосого мужчины в длинном черном плаще. Возможно, плохо сработали тормоза. Но ему никогда не забыть звук, с которым капот сминал живое тело. Обычный человек после такого удара провел бы на больничной койке не один месяц. При условии, что вообще выжил бы.
- Профессор Охата?
Он отчаянно боялся оборачиваться и все-таки обернулся. Занавески взметнулись, с шелестом раздвинулись - у балкона застыла гигантская тень с горящими глазами. Охата в панике метнулся к дверям, однако спасительный выход был закрыт. Черный плащ, ослепительно-белая ткань рубашки - человек, преградивший дорогу, словно из вампирского фильма вышел.
- Ааааа!
- Не кричите. Пожалейте соседей.
Тихие слова вызвали неожиданную реакцию: у Охаты перехватило горло - профессор только рот открывал-закрывал, будто рыба, выброшенная на берег. Он отступил, врезался во что-то большое. В добрых двадцати пяти сантиметрах над его макушкой тускло светились алые глаза тени. Так Охата и стоял, застывший от ужаса, неспособный двинуться ни назад, ни вперед.
- Таичи, подержи профессора.
Тень сгребла Охату сзади - до хруста костей и холодного пота.
- Отвечай. Ты говорил о Таичи кому-то?
И снова, как прежде в кафе, Охата явственно почувствовал: невозможно солгать, невозможно противиться словам, слетающим с этих ярких губ.
- Нет. Меня предупредили в деревне. Всякого, кто вмешается в дела Инугами, постигнет их гнев.
- Но ты не внял предупреждению.
- Я старался на благо человечества!
- Ты старался на благо своей жадности. Ты хотел денег и славы.
- Да, да, я действительно хотел денег! Пожалуйста, отпустите меня!
Обтянутая белой перчаткой ладонь коснулась его шеи.
- Хочешь, скажу тебе кое-что интересное? Я не Инугами, я вампир.
Охата тяжело дышал. Он бы рассмеялся в ответ на подобное заявление, но только не сейчас - в компании двух... людей?... таинственным образом проникших в запертую квартиру.
- Расслабься. Отвратительное пристрастие к табачному дыму тебя спасло: я не стану пить такую грязную кровь, - улыбнулся Томоэ и с силой прижал сонную артерию дрожащего профессора. - У меня нет желания забирать твою жизнь. Более того, я оставлю тебе чудесный подарок.
Охата молчал.
- Ты будешь бояться ночи. Темнота станет повергать тебя в невыносимый ужас.
Профессор сглотнул.
- Ты забудешь о нас, но страх останется. Ты боишься ночи. Ты боишься.
- Я... боюсь ночи.
- Верно. А особенно - лунной ночи. Ты не выйдешь под луну в одиночестве.
- Боюсь... Не выйду...
- Забудь о Таичи Ямагами, забудь обо мне.
- Я не знаю, кто вы.
- Чудно, чудно. Отныне тебе придется возвращаться домой засветло. Ради твоего же блага.
...Охата медленно приходил в себя. Кажется, на секунду потерял сознание... Странно. Балконная дверь почему-то была открыта, оттуда дуло. В комнате царил мрак, и, осознав это, профессор вдруг ощутил безотчетный страх, который усиливался с каждой секундой. В густых тенях, в темных пустых углах таились призраки.
Чувствуя подступающую к горлу панику, Охата преодолел ступор и кинулся к выключателям. Нашарил их неверными пальцами. Вскоре в квартире горела каждая лампочка, работал на полную громкость телевизор, и лишь тогда профессор смог немного отдышаться. Но никакая сила не заставила бы его подойти к балкону и закрыть дверь, хотя воздух становился все холоднее. Там, снаружи, город окутывала ночь. А Охата больше всего на свете, до дрожи в коленях, до безумия боялся темноты.
На лаково-черных боках играли отблески неоновых огней. Стекла в окнах были опущены до предела. "Ягуар" молнией пронизывал ночные улицы.
- И это все? Стоило морочиться с переодеваниями, - разочарованно протянул Таичи. - Я думал, ты устроишь что-нибудь грандиозное.
- Даже минутное внушение забирает силы, это же должно будет длиться много лет. Несколько слов потребовали немалой подготовки.
- Все равно. Ты едва не умер. И собираешься так просто его оставить?
- Мой подарок хуже смерти. Умирая, он боялся бы считанные мгновения. Теперь он проведет в страхе всю жизнь.
- Да... Ты жесток.
- Согласен, я жесток. Но я точно знаю, что есть на свете тот, кто спас бы даже такую бессердечную сволочь, как я, - с этими словами Томоэ остановил автомобиль в совершенно неожиданном месте.
Таичи высунулся посмотреть на здание, перед которым стоял "Ягуар", и с изумлением спросил:
- Зачем мы здесь? Это церковь.
- А я христианин. Даже сейчас. Хотя и перестал читать молитву перед едой.
Виконт вылез из машины. Церковь была, разумеется, закрыта, но он опустился на колени перед входом, перекрестился и начал молиться.
- С ума сойти. Вампир-христианин.
- Всего лишь исповедуюсь время от времени - привычка детства. Когда совершаю что-то плохое, каюсь. Когда случается что-то хорошее, тоже рассказываю. Если Господь отвергнет меня за то, кто я есть, все в Его руках. Пусть райские врата навсегда закрыты для меня, я счастлив быть одним из Его верных детей.
Покаявшись в причиненном профессору зле, Томоэ пригласил Таичи прогуляться по церковному парку. Парк был оформлен в европейском стиле, вскоре показалась красивая беседка с экзотическими птицами, дремлющими в крыше. Именно в беседку виконт и повлек парня, и птицы, обеспокоенные столь бесцеремонным вторжением, завозмущались сонными голосами.
- Обещай, что будешь любить меня и в безлунные ночи.
- Боюсь, от моей светлой стороны толку будет немного.
- Таичи, по-моему, ты чего-то не понимаешь. Судя по всему, бабка внушила тебе, что существуют два абсолютно разных Таичи. Но ты ведь один. Нет светлой стороны, темной стороны - есть некоторые перемены, вызываемые луной, - Томоэ протянул руку. - Ну-ка, стань прямо.
- Что ты собираешься делать?
- Показать тебе, как надо танцевать. Сегодня я возродился. Хочу начать все сначала.
- Причем здесь танцы?
- Помолчи и повторяй.
Таичи не приходилось раньше танцевать, он двигался неуклюже и постоянно наступал виконту на ноги. Однако Томоэ это мало тревожило.
- Видишь, в небе луна, но ты не зверь. Ты танцуешь.
- Это потому, что я отдал тебе много крови.
- Вовсе нет. Это потому, что ты умный, спокойный и можешь держать себя в руках, - возразил Томоэ.
Грациозно, плавно... Парк, тишина, и никого, кроме птиц... А когда-то были приемы, восторженные вздохи великосветских дам... все осталось в далеком прошлом.
- Обещаю тебе, что никогда не посмотрю на другого. Я поклялся перед церковью.
- И все-таки ты странный. Неправильный вампир, верующий... к тому же мужчин любишь, - Таичи остановился и обнял его.
Однако виконт отстранился:
- Этим мы будем заниматься дома, в постели.
- Времени мало.
- Время не имеет значения, - Томоэ казался несколько раздраженным, но погладил парня по щеке.
- Акихиро, поехали домой, - серьезно сказал Таичи.
- Зачем? Давай еще потанцуем. Сегодня прекрасная луна.
- Может, кровь у меня сейчас и пожиже, но я совсем не прочь заняться чем-нибудь посерьезнее танцев. У нас медовый месяц. Или мы собираемся устроиться прямо в церковном саду?
Теперь, когда здоровью Томоэ больше ничего не грозило, Таичи не собирался сдерживать свое нетерпение. Императору наскучило играть роль верного слуги.
- Если не хочешь идти сам, я схвачу тебя в охапку и отнесу. Впрочем, можно и здесь. И твой заковыристый наряд меня не остановит.
- Портной, сшивший мой костюм, давно мертв. Пожалуйста, не надо рвать эту одежду.
- Ну ладно, - Таичи без предупреждения подхватил виконта и понес к машине.
Томоэ с сожалением оглянулся:
- Этот парк напоминает мне другой... много лет прошло. Однако это святая земля. Тут нельзя делать ничего неприличного.
- Что ты там бормочешь? Я знаю, что у тебя есть, что вспомнить. Но мы создадим новые воспоминания, вместе. Так что вернись ко мне.
Таичи усадил его на пассажирское сиденье, а сам преспокойно скользнул за руль.
- У тебя прав нет.
- Если наткнемся на копа, ты над ним поколдуешь. Прикажешь ему нас забыть, и без проблем, - парень взял у Томоэ ключи и с видимым удовольствием завел мотор. - Бабка говорила, что я никогда не смогу жить в городе. И вот он я, веду Ягуар и все такое.
- Угу. И костюм надел впервые пять дней назад. Костюм, полагаю, восстановлению не подлежит?
- У нас есть Энтони - лучший в мире дворецкий. Придумает что-нибудь.
Вскоре они были дома, где ждала общая постель, - оба в предвкушении.
Что-то определенно не заладилось. Принимая нетерпеливые ласки Таичи, отвечая на них, Томоэ чувствовал, что ему не по себе. С ним всегда так бывало поначалу, но потом проходило, а теперь тревога не унималась. Хоть убегай. И боль как будто была не сильнее, чем обычно... Однако виконт обнаружил, что сопротивляется и трясет головой - "нет".
Таичи остановился, разочарованный.
- Слишком быстро?
Впрочем, и он почуял неладное.
- Нет, не то... я не знаю... странно...
- Принести ту цветочную пакость? Хорошо, сейчас.
Не иначе, пережитый на днях страх за Томоэ оставил на душе Таичи глубокий след - ведь подобная покладистость была ему совсем не свойственна.
- С этим не так больно? - он открыл бутылочку, раздвинул виконту ноги и удивленно заметил: - Кажется, ты вдруг заторопился.
Томоэ не мог понять, что с ним творится. Тело отзывалось на прикосновения с такой готовностью, какой не бывало давным-давно. Он изнывал от желания, как животное в течке. Кровь Таичи?.. Чем еще объяснить эту жажду, дрожь, эти стоны: "Еще!".
- Ну все, понежничали и хватит... - Таичи старался быть поаккуратнее, однако выдержка его покидала.
Когда Томоэ не вскрикнул, как обычно, от боли, парень запоздало подумал, что масло оказалось неплохой штуковиной, и выдохнул:
- И чего я раньше тебя не слушал...
- Таичи... - виконт уже потянулся ласкать себя сам. - Делай что-нибудь!
- Уже? - Таичи хлопнул его по руке и перехватил едва начатое. - Ты сегодня быстрый.
Томоэ бился под тяжелым телом, не понимая, что происходит. Он, прежде слегка вздрагивавший на пике удовольствия, уже достиг совершенно невероятного оргазма и почти сразу оказался в преддверии следующего. Таичи положил его ноги себе на плечи. Томоэ схватил парня за ладонь, потянул к своему животу, но Таичи не дался - выговорил низким, ворчащим тоном:
- Давай сам. Я хочу посмотреть.