— Ты уверен, что стрела попала тебе в грудь, а не в голову? — Леве возмущенно фыркнул. — С чего я стану рисковать собой ради тебя?
— Потому что это будет не ради меня. Это будет ради Дарси, — ловко возразил Стикс. — Пока мы не знаем, почему оборотни так отчаянно пытаются ее заграбастать, ей будет угрожать опасность.
Серые глазки возмущенно прищурились.
— Это нечестный прием.
И Леве, конечно, был прав.
Но Стиксу необходимо было узнать, что за тайны скрывают веры. Не только ради Дарси, но и ради неустойчивого мира, позволявшего избегать кровопролитий.
— Если бы тебе удалось это сделать, я бы смог найти какой-нибудь способ вознаградить твои усилия, — неохотно добавил Стикс.
— Еще бы ты не смог!
— И чего бы ты пожелал?
— Стать рок-звездой ростом метр восемьдесят со стальными мышцами, — тут же потребовал Леве.
Стикс картинно выгнул брови:
— Я вампир, а не волшебник.
— Ладно, ладно. — Химер погрозил Стиксу пальцем. — Я это сделаю, но только ради Дарси, ясно?
Стиксу хватило ума спрятать улыбку. Он ни секунды не сомневался в том, что доброе сердце демона одержит над ним верх.
— Конечно.
— А если я окажусь в брюхе вера, то не дам тебе покоя целую вечность.
— От одной мысли об этом любого вампира начнут мучить кошмары.
Леве пробормотал себе под нос длинную фразу, состоящую исключительно из французских ругательств.
— Знаешь, Стикс, тебе до нормальности остался всего один осиновый кол.
— Такие попытки делали демоны посильнее тебя, химер.
Сделав жест, который, по предположению Стикса, был неприличным, крошечный демон заковылял по коридору к кухне.
Естественно, малышу необходимо было оставить последнее слово за собой.
— Скажи это моему хвосту, вампир, — прорычал он.
* * *
Оружейная под поместьем Аспида была произведением искусства.
Он не только собрал коллекцию оружия — настолько обширную, что ее хватило бы на экипировку небольшой армии — но и оборудовал комнату всеми устройствами, какие только необходимы вампиру, чтобы его умения оставались остро отточенными.
Там был тир, мишени для стрельбы из лука и метания ножей. Там были мягкие манекены для отработки приемов рукопашного боя, и даже латные манекены для фехтования.
А еще была небольшая арена, идеально подходившая для настоящего турнира.
Оставшийся в одних только кожаных брюках и замшевых сапогах Стикс направил рубящий удар на ожидающего нападения Деанджело. Они спарринговали уже больше часа, и у обоих были кровоточащие раны.
Подобные схватки между вампирами всегда становились скорее боями, чем тренировками.
Однако несмотря на раны, Стикс почувствовал, как его напряженность уступает место знакомой радости от сражения с достойным противником.
Деанджело был мастером клинка.
Они безмолвно выполняли плавный, прекрасный танец мечей. Он мог бы продолжаться еще час или даже дольше, если бы Стикс не почувствовал, что в помещение вошла Дарси.
Хотя она тихо встала в тени, Стикс не был настолько глуп, чтобы сражаться с Деанджело в присутствии такого раздражителя. Так слишком легко получить удар в сердце.
А в эту ночь ему меньше всего хотелось бы получить серьезную рану.
— Довольно, Деанджело, — приказал он, протягивая противнику рукоять клинка. — Продолжим завтра вечером.
— Да, господин.
С низким поклоном Ворон взял оба меча. Стикс не сомневался в том, что его слуга протрет и смажет маслом клинки, прежде чем вернуть их в ножны. И не сомневался в том, что у вампира хватит ума запереть за собой дверь, так что можно быть уверенным, что им с Дарси никто не помешает.
Подхватив на ходу полотенце, Стикс двинулся к ней. Дарси слишком долго удавалось от него скрываться.
И теперь ему хотелось, чтобы она поскорее оказалась в его власти.
В его объятиях. В его постели. И стонала бы под ним.
О да! Именно этого ему хотелось. Настолько сильно, что все тело ныло от желания.
Он остановился перед ней и проглотил низкий рык при виде того, как ее губы изгибаются в милой, манящей улыбке.
— Очень впечатляет, — тихо проговорила она.
Стикс пожал плечами, не отрывая взгляда от ее чувственных губ. Его воинская доблесть славилась по всему миру демонов. Это было чем-то, что он принимал не задумываясь.
— Я практиковался несколько веков.
Ее улыбка стала шире, и Дарси демонстративно опустила взгляд к его обнаженной груди:
— Я говорила не про твое владение мечом.
Стикс вздрогнул: по его телу растеклась яростная волна возбуждения. Одного ее взгляда было достаточно, чтобы он налился мучительным желанием.
Он шагнул ближе, чтобы почувствовать, как его обволакивает ее жар.
— У тебя хороший вкус, — хрипло заявил он. Застигнутая врасплох Дарси поспешно отступила на шаг.
Наморщив нос, она принялась рассматривать многочисленные раны, украсившие его грудь.
— Должна признаться, что мой вкус предпочитает что-нибудь менее кровавое.
Стикс мысленно выругал себя и поспешно стер кровь полотенцем. Он настолько редко общался с обычными людьми, что вечно забывал об их брезгливости. Возможно, это было как-то связано с их смертностью.
— Они заживут, — заверил он, отшвыривая полотенце подальше.
Дарси подняла глаза и посмотрела на него с некоторой долей недоумения:
— Но разве это не больно?
Странный вопрос заставил его удивленно моргнуть.
— Конечно, больно.
— Тогда зачем ты это делаешь?
— Мне нужно оставаться в форме. — Чуть помолчав, он пожал плечами и добавил: — И по правде говоря, мне нравятся поединки. Они помогают мне почувствовать себя… живым.
Ее губы снова изогнулись:
— Это довольно смешно.
— Что вампир может чувствовать себя живым?
— Нет, что ты можешь почувствовать себя живым, флиртуя со смертью.
Стикс снова шагнул к ней и с удовольствием отметил, что на этот раз Дарси не стала пятиться. На его губах появилась невеселая улыбка.
Оказалось, что истинная ирония заключается совсем в другом: в том, что вампир, полагающийся на свою репутацию безжалостного монстра, паникует при одной мысли о том, что эта крошечная женщина может его бояться!
— Что такое жизнь без опасности? — проговорил он и, не удержавшись, обвел кончиком пальца линию ее соблазнительных губ.
— Спокойная жизнь, — парировала она.
— Скучная, — с трудом пробормотал он.
— Уютная.
— Монотонная.
— Благоразумная.
— Унылая.
Она неожиданно укусила его любопытный палец.
— Наверное, нам просто надо решить, что здесь мы расходимся, — сказала она. В ее зеленых глазах тлел опасный огонь. — Я предпочитаю, чтобы моя жизнь была мирной, с минимальным количеством опасностей и насилия.
Стикс приложил ладонь к ее щеке. Он не мог отрицать того, что какую-то часть его существа мощно влечет к ее доброй душе. Она казалась неодолимым источником утешения после многих веков бесконечной жестокости. Однако Стикс оставался реалистом.
Оставаясь одинокой, Дарси представляла из себя потенциальную жертву.
— Это — прекрасная жизнь, ангел, но мало у кого есть твое нежное сердце, — мягко сказал он. — Тебе нужен кто-то, кто бы тебя защищал.
Зеленые глаза медленно сузились. Стикс был отнюдь не уверен в том, что это добрый знак.
— По-твоему, я не могу защититься сама? — спросила Дарси.
Он внезапно почувствовал, что проваливается в яму, которую вырыл.
— По-моему, ты пожертвуешь собой, лишь бы не причинить вреда другому, — настороженно ответил он.
— Мне не нужно меча, кинжала или пистолета, чтобы победить вампира. — Без всякого предупреждения она шагнула еще ближе и прижала обе ладони к груди Стикса. Он резко выдохнул, когда она начала решительно исследовать его напряженные мышцы. — Существует масса оружия пострашнее.
— Ангел…
Он задохнулся, когда она наклонилась и провела языком по его затвердевшему соску.
— Что?
Боги! Он стремительно обхватил ее обеими руками и с силой прижал к своему налитому желанием телу.
Она прекрасно продемонстрировала свою правоту. Он действительно полностью побежден этой миниатюрной женщиной!
— Действительно страшное оружие. — Его руки сжались. — Но лучше было бы, чтобы я оставался единственным вампиром, против которого ты его применяешь.
Его яростный голос заставил ее тихо рассмеяться.
— Поскольку остальные вампиры смотрят на меня так, будто я — какая-то гадость, прилипшая к подошве их ботинок, то полагаю, что могу спокойно дать тебе такое обещание.
Стикс был потрясен неожиданным темным чувством, которое заставило сжаться его сердце. Одержимость. Другого названия для этого не было.
— Наверное, мне следовало уточнить, что я имел в виду всех демонов, смертных, фэйри и других существ этого мира или любого другого.
Она наклонила голову и внимательно всмотрелась в его лицо:
— Это звучит очень… всеобъемлюще.
Ее губы снова изогнулись, словно она нашла нечто забавное в его пугающей реакции. Но прежде чем он успел запротестовать, она снова опустила голову — и ее губы заскользили по его успевшей зажить груди.
— Значит, ты не хочешь, чтобы я делала это… — се пальцы дразняще переместились по его животу к поясу брюк, — или это… — потянув пояс, она расстегнула пуговицу и открыла молнию. Стикс сдавленно застонал, — никакому другому мужчине?
Стикс уткнулся лицом в сладкий изгиб ее шеи.
— Боги, ты смертельно опасна! — прохрипел он, мысленно добавив, что убьет любого мужчину, до которого она так интимно дотронется.
Однако он не видел необходимости смущать ее нежную душу такой мыслью.
— Я тебя предупреждала, — выдохнула она.
Он погрузил пальцы в ее шелковистые кудри, а она нетерпеливо сдернула с него брюки, после чего ее ладони обхватили его в ласке, от которой подкашивались ноги.
— Проклятие, ангел!
Ему было так чертовски приятно, что он не сомневался, что в этот момент способен умереть с улыбкой на губах.
Он ведь утверждал, что опасность помогает ему почувствовать себя по-настоящему живым!
Но это было ничто — ничто! — по сравнению с тем, что он испытывал сейчас.
И ему хотелось, чтобы это продлилось дольше, чем несколько блаженных секунд.
— Ангел… довольно! — простонал он и, медленно опускаясь, встал перед ней на колени.
Она самодовольно улыбнулась при виде его выдвинутых клыков и потемневших глаз.
— Не нравится? — поддразнила она.
— Слишком нравится, — выдохнул он, скользнув ладонями по ее талии, чтобы ухватить край футболки. — А теперь твоя очередь.
Он услышал, как она задохнулась, когда он стянул вниз ее лифчик и наконец обхватил мягкие полушария ее грудей. Слава богам — ему нет нужды думать о своем дыхании! Признавая это, он чувствовал, как его тело взрывается жаром. Как может мужчина помнить о таких досадных мелочах, когда перед ним такая красота?
С бережной нежностью его большие пальцы скользнули по тугим вершинкам ее сосков, пока остальные пальцы смаковали изгиб ее грудей. Прежде он прикасался к бессчетным смертным, но никогда не был настолько заинтригован ощущениями.
«Она — точь-в-точь нагретый шелк!» — внезапно понял он. Нагретый шелк со слабым призвуком пульсирующей жизни, которая заставляла жадно рычать все его инстинкты.
Видимо, Дарси почувствовала его странное недоумение, потому что ее ладони скользнули вдоль его обнаженных рук и легли ему на плечи.
— Стикс, — тихо спросила она, — что-то не так?
Он наклонил голову и прижался лбом к ее лбу.
— Как только ты оказываешься рядом, я забываю обо всем, кроме тебя, — хрипло признался он. — Если бы я мог запереть двери и целую вечность не впускать сюда мир, я бы это сделал — только для того, чтобы мы были вдвоем.
Ее пальцы погладили его плечи и двинулись вниз по спине.
— И это тебя беспокоит?
Он застонал. Его губы прикоснулись к ее точеному носику, а потом оставили легкий поцелуй на ее губах.
— Не так сильно.
Не желая задумываться над своей странной сосредоточенностью на этой женщине, Стикс в жадном поцелуе припал к ее губам, вторгаясь кончиком языка ей в рот. В это мгновение он был готов забыть обо всем мире и о тех обязанностях, которые ожидают его за дверью.
Долг найдет его, рано или поздно.
Стикс предпочел бы, чтобы это было поздно.
Как можно позднее.
Бережно придерживая Дарси, он толкнул ее на спину, уложив на покрытый циновками пол, и приподнялся над ней. Ее ногти впились ему в спину, когда он проложил дорожку поцелуев по изгибу ее шеи, задержавшись у ключицы.
— У тебя вкус весны, — пробормотал он, проводя языком по вершине ее соска.
Дарси со стоном выгнула спину в молчаливом приглашении.
— А какой вкус у весны? — спросила она.
Его клыки пронзили ее кожу.
— Меда, — прошептал он, продолжая дразнить языком тугой бутон соска, — и нектара, и солнечного света.
Настойчивая ласка заставила ее крепко зажмуриться.
— Господи!
— Я только начал, ангел, — заверил он, опуская руки к ее стройной талии.
Быстро и легко он расстегнул ее брюки. Дернув пояс вниз, стащил их с нее вместе с обувью.
Она тихо вскрикнула, когда он медленно двинулся вверх по ее голени, задержавшись, чтобы пощекотать впадину под коленкой. Он не солгал. У нее действительно был вкус нектара. Такой сладкий, что легко мог вскружить голову любому вампиру.
— Стикс! — Ее пальцы судорожно сжались в его волосах, когда он провел языком по жаркой влаге. — Ох!..
Он улыбнулся, когда она чуть не выдрала ему волосы. Боль была пустячной ценой за ее глухие стоны страсти.
Погружая язык в глубину ее тела, Стикс мерными движениями нес ей наслаждение. Она извивалась, а ее стоны сменились ускоренным дыханием. Она была близка к пику. Он ощущал это на своих губах.
С последним нежным движением Стикс поднялся выше и в яростном поцелуе завладел ее губами. Она инстинктивно обхватила его за пояс ногами, и, чуть приподняв бедра, он одним плавным движением вошел глубоко в нее.
Они цеплялись друг за друга, ощущая, как наслаждение прокатывается обжигающими волнами.
— Ты определенно ангел, — шепнул он, медленно выходя из нее, чтобы сильным движением бедер вернуться обратно. — Потому что ты показала мне рай.
Она тихо рассмеялась, но смех перешел в стон, и она выгнула спину в нарастающем возбуждении.
Осыпая поцелуями ее прелестное лицо, он снова и снова погружался в ее жар. Это действительно был рай. А она была его ангелом. Он уткнулся носом в изгиб ее шеи. Продолжая свое безжалостное движение, он ждал, чтобы она напряглась под ним.
А когда она наконец издала тихий вскрик экстаза, он позволил своим клыкам вонзиться ей в кожу и втянул в себя саму ее сущность.
Проклятие!
Хорошо, что он бессмертный.
Простой человек от такого блаженства просто скончался бы.
Глава 10
— Сюда.
Сальваторе позволил Гессу завести его в сырой полуподвал их нынешнего логова. Настроение у вожака было почти таким же мерзким, как душный воздух, сгустившийся вокруг них.
София приедет в Чикаго меньше чем через неделю, а он до сих пор не заполучил Дарси.
А теперь Гесс стонет насчет хитрого пролазы, который якобы проскользнул в здание через канализацию и теперь собирается…
По правде говоря, Гесс толком не смог сказать, что именно, по его мнению, этот пролаза намерен сделать. Конечно, Гесс редко пытался использовать ту комковатую серую массу, которая застряла у него в черепе.
Зачем думать, если можно барахтаться на голых инстинктах?
Благословенно не подозревая о далеко не восторженных мыслях Сальваторе, Гесс резко остановился и всмотрелся в чернильную тьму.
— Вот! Я вас предупреждал! — прошипел полукровка, указывая на дальний угол. — Посторонний.
Укол изумления пронзил Сальваторе, воззрившегося на крошечного демона, который что-то ворчал себе под нос и пытался отчистить свои нежные крылья.