После коктейля мне стало много лучше. Я приняла лошадиную дозу витаминов, налакалась гранатового сока и кофе.
Стараясь не думать о плохом, я собралась ехать к мастеру Правобережья. Мана назвал его патерналом - интересно, это у вампиров такое специальное звание или же... Я загуглила это слово. Кроме перевода с английского ничего вразумительного не было. Корень "патер" - латинского происхождения - в общем, значение очевидно. Кимура является отцом для покинутых. А вот интересно, по вампирскому закону те, кого он опекает, начинают принадлежать ему как его собственные обращенные или все же остаются под властью их обративших? Надо спросить... Нет, не надо, испугалась я тут же. Лучше не открывать рта лишний раз, и тогда все будет хорошо. Может, уберегусь от кого-то такого же, как Мана. Или от чего-то такого же, что он делает со мной.
Мне было страшно и интересно. В большей степени страшно. Зачем я понадобилась Киму? Тренировать малышню кусаться? Стало немного смешно. Да нет же, вряд ли. Думаю, тогда Ким предупредил бы меня... Впрочем, он вампир, одернула я себя. Его представления о плохом и хорошем могут кардинально отличаться от моих. Точнее, не могут, а отличаются. Ману мне не понять вовсе, а Кимура ведь старше... Вполне возможно, его мотивы и поступки покажутся мне достойными уроженца отдаленной галактики.
Пока ехала - слушала диск, который мне когда-то подарил мой друг, Алекс Лаверко. Алекс лабал на гитаре в говно-рок группе в бытность нашу студентами и любил хэви и хард, как и я. Он записал мне этот диск ко дню рождения. Я особо не слушала его, вкус у Алекса был ужасный, но сегодня поставила именно этот диск.
Какой-то по счету была песня, которая зацепила меня. Я ехала, слушая ее со все возрастающим интересом. Я ставила ее снова и снова всю дорогу. Судя по надписи на футляре диска, это была группа "Ольви". Я вспомнила - она относилась так или иначе к "семейке" группы "Ария". Песня называлась "Убийца", она была очень сексуальной и... напоминала мне о Мане.
Ночь затягивает петлю на горле,
И становится трудно дышать.
Мы одни в таком большом городе,
И тебе от меня не убежать.
Но я хочу тебя видеть молящей и слабой,
Хочу узнать вкус твоих слез...
Голос у певца был такой чуть хрипловатый, дерзкий, богатый интонациями - как у Маны, когда он зло иронизирует.
Я лишь тень от ночных фонарей,
Встречай эту ночь - я приду вместе с ней...
К моему сожалению, он может приходить в любое время дня и ночи. И горестными вздохами тут не помочь.
Но я поджег все мосты, ничего не вернуть,
С каждым часом огонь возрастает,
Твои секреты в вечность я смогу обернуть,
Ну а цену... Ха! А цену ты знаешь.
Запри все двери - мне это льстит.
Значит, ты ждешь, значит, не спишь.
Вот эти слова показались по-особенному страшными. Не знаю, что подразумевал под ними лирический герой, но я представила, что Мана тоже захочет мои секреты и меня саму в вечность обернуть. И, да, - цену я знала.
Я открываю дверь, я знаю - ты здесь,
Я чувствую твой сладкий запах.
Он наполняет меня, пьянит, словно хмель,
И во мне просыпается, сама знаешь, дьявол.
Знаю, еще как знаю...
Как никогда будет нежен мой нож,
И я узнаю вкус твоих слез...
Самое отвратительное в том, что будь он просто человеком, хоть бы и с ножом, и с такой же съехавшей крышей, я бы могла с ним справиться...
Я легко нашла искомый дом в Лесниках. Остановившись у ворот, я добрых две минуты потратила на то, чтобы справиться с отвисающей варежкой. Дом вампирского мастера был великолепен и огромен. Трехэтажный гигант из серого и белого кирпича разветвлялся на два крыла. И чего это я изумляюсь? Глупо было представлять, что вампирская малышня спит на двухярусных кроватях в какой-то общаге. Большой дом для большой состоятельной семьи. Кстати, другие дома в Лесниках были почти такими же. Дачный поселок для людей с миллионными доходами.
Высокий кирпичный забор, прочные ворота и куча камер наружного наблюдения. Я подошла к переговорному динамику и нажала на кнопку звонка.
- Я слушаю, - отозвались через некоторое время.
- Эээ... добрый вечер. Меня зовут Гайя Антонин. Я пришла...
- Входи.
Ворота приоткрылись, я прыгнула в машину и въехала в них. Они быстро закрылись за мной. Оставив машину на одном из парковочных мест между черным "Мерседесом" S-класса и мотоциклом "Харлей Дэвидсон", я отметила, что там также стояла небольшая серая машинка с шильдиком "Пежо".
Пройдя по дорожке посреди парка - шедевра ландшафтного дизайна, - я поднялась по гранитным ступеням и позвонила у входа.
Дверь мне открыл незнакомец с сигаретой в руке. Едва взглянув на него, я сразу поняла, кто в этом доме передвигается на "Харлее".
Светловолосый, небритый, голубоглазый (вампиры явно питают слабость к блондинам и голубоглазым) молодой мужчина, по виду - мой ровесник, в потрясных старых джинсах, заношенной рубахе в клетку, бесспорно, хорош собой. Но до чего же... до чего же порочное и наглое лицо у него было! Видел бы кто, как он на меня посмотрел, растягивая губы в ленивой ухмылке... Сразу захотелось проверить, не залезла ли моя юбка в трусы. Ну, или не вывалилась ли грудь из лифчика. Или есть ли на мне вообще одежда!
Одежда была, не юбка, а джинсы, бежевая блузка и жакет.
- Гайя? - спросил он, и мне стало так не по себе, будто парень сказал несусветную сальность. - Проходи.
И этот ковбой посторонился, пропуская меня и закрывая дверь.
Я прошла вперед, в шикарную гостиную. Парень остановился в дверях, подкуривая сигарету, и, бросив на меня взор из-за клубов дыма, сказал:
- Меня зовут Джейми Нолан.
Он приблизился, протягивая руку, я пожала ее.
- Очень приятно. Ты американец? - спросила я.
- Это смотря с какой стороны глянуть.
- Извини, - я спохватилась, - это личное дело...
- Я родился в Ирландии, но родители эмигрировали в Нью-Йорк. Лет с пятнадцати я шатался по Штатам, потом в 1819 году обратился и был перевезен в Европу, чуть позже сдан Кимуре, - Джейми Нолан выдохнул дым и гадко-прегадко и сексуально улыбнулся. - Такие пироги.
- Ты очень... откровенен, - заметила я.
- Ты даже не представляешь себе, насколько. Хочешь, - и он подошел так близко, что я покраснела и опустила глаза, - я отведу тебя к себе и...
Не знаю, что со мной сталось бы, закончи он свое предложение. Наверное, я просто рухнула бы без чувств. Но в этот момент раздался голос:
- Ох, Джейме, Джейме... - нежный, высокий, чистый голос.
Он, словно колокольный звон, изгнал дьявольское наваждение. Я заметила, что на парня этот голос подействовал так же. Лицо его потеряло свою порочную глумливость, разгладилось. Вероятно, ему было даже меньше лет, чем мне.
Мы обратили взоры на обладательницу волшебного голоса. Она стояла у лестницы вместе с Кимом и улыбалась. О да, я понимаю, почему при ее появлении у Джейми лицо стало таким, будто он взирает на статую Богородицы.
Высокая и тонкая, невероятно изящная, что при ее росте удивительно, аристократичная, утонченная, неземная - вне сомнения, сиятельная принцесса. Ее красота была столь возвышенной, что мне даже не захотелось завидовать. Прямые темно-русые волосы обрамляли овальное и белое, гармоничное лицо. Чистый высокий лоб, аккуратный нос, красивые губы и скулы - само по себе это было красиво. Но глаза... Глубокие синие, едва ли не индиговые, глаза сияли радостью и добротой. Глаза и улыбка - у нее могло бы больше ничего не быть, и все равно эта девушка вызывала бы самые горячие и светлые эмоции.
Вот о чем я подумала в первые три секунды восхищенного глазения на ангела, сошедшего с небес. Я решила также, что эта девушка - очень старый вампир.
И лишь потом я начала замечать кое-что в ней...
- Гайя, познакомься, - сказал Кимура, - это Саша.
Саша радостно понеслась ко мне с протянутой для рукопожатия рукой - и, не заметив дивана, врезалась в него и упала. Джейми и Ким бросились поднимать ее.
- О, простите, я не хотела... - грустно пробормотала она.
Я на всякий случай вышла из-за дивана, чтобы между мной и Сашей не было никаких преград. Это было очевидно - и ее слишком радостное лицо, и улыбка, и глаза - все выдавало в девушке некую безуминку.
- Ничего, ничего, - с нежностью сказал Джейми, ставя принцессу на ноги и ободряюще хлопая ее по тонкой белой руке.
- Извините, - сказала она мне, осторожно приближаясь, - я иногда даже ломаю части тела...
Я аккуратно пожала ее руку.
- Со всеми бывает, - сдержанно заметила я.
Ну и вот опять, вернулась ко мне прежняя злая мысль, больную на голову холят и лелеют, а Ивана, не задумываясь, пустили бы в расход. Я опустила глаза, чтобы никто не увидел моей досады.
- Джейми, побудь пока с Сашей, а мне необходимо переговорить с Гайей, - сказал Кимура.
Я приблизилась, он по-доброму похлопал меня по спине, улыбаясь:
- Привет, Гайя, ты легко нашла наш дом?
- Да, спасибо, привет, - бестолково ответила я, уводимая азиатом куда-то в левое крыло первого этажа.
Он привел меня в королевских размеров кабинет-библиотеку.
- Я посмотрел, - сказал Ким, идя к столу, - справа на четвертой полке стоят две твои книги.
Я с интересом отыскала их. Действительно, и "Выбор", и "Седьмая дочь" были там. Я раскрыла "Дочь" на титульной странице. К моему изумлению, там красовался мой автограф.
- О! "Миле от Гайи Антонин с благодарностью за то, что веришь в мои мечты".
- Видимо, Мила посетила твою автограф-сессию, - сказал Кимура. - Она живет здесь, одна из моих подопечных.
Я не стала заставлять мастера вампиров ждать и приблизилась к его столу.
- Присаживайся, пожалуйста, - Ким указал мне на кресло напротив него.
Я села, приготовилась слушать.
- Итак, я хотел бы задать тебе пару вопросов. Ты готова отвечать?
Я поспешно кивнула. Не отвечать вампирам опасно.
- Что ж, тебе 25 лет, верно?
- Да, я родилась 11 ноября 85-го года. Тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, - быстро исправилась я.
Ким улыбнулся.
- У тебя есть семья?
- Да, но мы мало общаемся, - я солгала намеренно и сознательно. Я не хочу даже думать о том, что вампиры могут добраться до них.
- Кто твои родители?
- Мама погибла, когда мне было полтора года. Ее сбил грузовик. Папа мой - историк и, как ты мог заметить по моему имени, он фанат Древнего Рима.
- О да, имя очень редкое и необычное для Украины. Но твои родители, я думал, могли быть уроженцами других мест.
- Нет, семья моего отца издавна жила в Украине, семья мамы тоже.
- Ты знаешь всех своих дедушек и бабушек даже?
- Папины родители умерли пару лет назад. Мама потеряла своих еще до моего рождения. У нее совсем не было родни.
Ким кивнул вежливо. О чем мы вообще?.. Неужели ему интересны мои родители и бабушки?
- Что ж, Гайя, сочувствую твоей утрате.
- Спасибо.
- И ты, насколько мне известно, закончила один из киевских вузов по специальности "Журналистика".
- Верно.
- И ты пишешь книги.
- Да.
- Почему не стала журналисткой?
- Это не мое оказалось. Я не слишком... терпима к людям. Я предпочитаю одиночество.
- У тебя недешевая машина и квартира, купленная в кредит, - сказал Ким.
Надо же, и это проверили...
- Машина подержанная, в общем-то... В остальном - все так.
- Неужели писателю, выпустившему две - пусть и очень успешные книги - так много платят?
- О... Ну, я хорошо продаюсь.
Я лгала. Кредит мне помогали выплачивать родители.
- Кроме того, я заработала хорошие деньги, когда два года была литературной рабыней у весьма известной и раскрученной писательницы. Я писала по книге в месяц, а то и в двадцать дней.
А это было правдой. Такой факт действительно имелся в моей биографии.
- Что же это за писательница?
- Только никому не говори, ладно?
Он усмехнулся несколько поверхностно. Я отлично видела, что он не просто так расспрашивает меня. Он весь внимание. Надо быть начеку, а то Остапа уже понесло...
- Виктория Верейн.
Он подскочил.
- Верейн? Эээ... редкая фамилия, - сказал Ким.
- На самом деле она Клименко. Верейн - ее псевдоним.
Азиат расслабился.
- Просто, знаешь ли, - начал он, помолчал и продолжил, - мастера европейской части России зовут Фолькер Верейн, вот я и удивился. А писательницу не знаю.
- Ее много экранизировали - сериалы "Взрослые дети", "Футболистка", "Тайны Лиловой слободки"...
- Темы, однако...
- Да, Вика всем слоям населения хотела угодить. Потому всегда и была финансово успешной.
Ким покивал.
- Мастер России - не россиянин? - осторожно спросила я.
- Немец. И там еще есть два мастера, страна-то большая... Но вернемся к нашей беседе. Как ты познакомилась со Штефаном?
Я вздрогнула.
- Я... не очень хорошо помню... Был укус... что-то с тем, кого нельзя кусать, - я потерла лоб, изображая лютую амнезию. - Точно не знаю.
Ким кивнул.
- Что ж... Я призвал тебя сюда с одной лишь целью.
Кимура встал и подошел к окну.
- Саша.
- Саша?
- Ты будешь ее компаньоном. Нянькой. Наперсницей. Другом. Кем угодно. Будешь с ней. По крайней мере, сегодня.
- Понятно, - протянула я, хотя понятно не было ничего.
- Она не всегда была такой, - заметил Ким. В его голосе мне послышалось что-то горькое. - Я обратил ее в мае. И пару месяцев назад... с ее головой что-то произошло. Я надеюсь, что общество ровесницы и человека поможет ей прийти в себя. Хочу попробовать.
- Но что случилось с ней? - осторожно спросила я. Интересно, от чего вампир может съехать с катушек.
- Об этом потом. Мне... не слишком приятно говорить об этом.
И я поняла.
- Ты ее любишь? - тихо спросила я. Ох, как же я могу получить за это...
- Безумно. А теперь тебе пора к ней, ступай, - он не повернулся ко мне лицом.
- Один вопрос.
- Слушаю.
- Почему я?
- Тебе правду или полуправду?
- Истинную правду.
- Ты сильная. Если она взбесится, у тебя есть шанс продержаться до вмешательства кого-то из нас.
- Ясно, - сказала я. Верно мачеха говорила, что мое стремление к истине будет вылазить мне боком.
Я вышла из кабинета. У стены стояла и ждала красивая молодая женщина восточной внешности с вьющимися каштановыми волосами и глазами лани.