Пролог. Глава 1
Пролог
2177 год, в преддверии жопы мира
Фрегат снова тряхнуло, механический голос бортового помощника сообщил, что нам пришел полный и безоговорочный каюк:
«Произошла разгерметизация грузового отсека…. Произошла разгерметизация грузового отсека… Произошла…»…
«Внимание! Третий двигатель вышел из строя! Внимание!»
- Да заткнись ты! – крикнул я.
Помощник заткнулся. Плохой знак, суливший новую кучу дерьма. В следующую секунду все тот же голос сообщил: «Все двигатели выведены из строя….Все двигатели выведены из строя…Все двигатели…»
Я взвыл нечеловеческим голосом и в защитном жесте обхватил собственный живот, пытаясь сохранить жизнь, которую у меня скоро отнимут. По теории вероятности у нас один шанс на миллиард. Да какой там миллиард? Нет такого числа, способного показать соотношение шансов на наше спасение.
«Утечка кислорода…Утечка кислорода… Уровень кислорода упал на 10%... Уровень кислорода упал на 10%... »
Я подбежал к креслу первого пилота, понимая, что все равно ничего не смогу сделать.
- Будь оно все неладно! – заорал я, с размаху всадив кулак в хаотично мигающую панель управления.
- Оно и так ВСЕ неладно. Я не могу попасть в грузовой отсек, дверь заблокирована.
Я развернулся на рычащий голос, в котором четко улавливался чужеродный акцент, и встретил спокойный взгляд изменчивых глаз. Из-за завывающего аварийного сигнала я не услышал, как он вернулся. Мы катились в сам Тартар, а этот мужчина был спокоен и безмятежен. Мало того, он и меня каким-то непостижимым образом заразил спокойствием.
Я подошел к нему и впервые позволил себе проявить слабость… к нему - уткнулся лбом в металлически твердую грудь, обтянутую грубой тканью кителя.
Сказать или нет? Он же был полностью уверен, что это невозможно, а так я хоть перед смертью посмотрю на его вытянувшуюся физиономию…
«Уровень кислорода упал на 15%... Уровень кислорода упал на 15%».
Черт, слишком быстрая утечка!
Фрегат снова тряхнуло и меня повело, стальные руки помогли удержаться в вертикальном положении, крепко прижав к сильному телу. Я снова посмотрел в ставшие для меня целым миром глаза и… не смог произнести ни слова. Стоя одной ногой на собственной, а второй на его могилах, я не мог сказать ЕМУ правду. Не мог…
Со стороны грузового отсека прогремел взрыв, нас опрокинуло на пол, и едкий запах гари проник в капитанскую рубку.
«Уровень кислорода упал на 50%...»
Глава первая
2174 год, Земная Федерация, Гранд-Манхеттен
Немного основы под макияж, чтобы придать коже сияющий вид, самый светлый оттенок тонального крема, серебристая тушь и стальная подводка на верхнее веко, на губы - светло-лиловый блеск. Платиновые волосы уже собраны в высокую прическу, каскадом переплетений спускающуюся до поясницы. Узкие брюки из белой с перламутром змеиной кожи и тесный корсет из той же твари. На ногах - открытые белые босоножки со стальной шпилькой - эксклюзивная работа. Завершающим штрихом - платиновая змея с бриллиантом в пасти и изумрудным глазом, обвившая плечо тремя кольцами.
И, как результат, на меня из зеркала смотрит прекрасная, но недоступная Снежная Королева. Ну, в современном варианте, конечно.
Я придирчиво окинул взглядом свою тонкую высокую фигуру в отражении, повернулся спиной, чтобы оценить, как сидят штаны на крепкой заднице, шлепнул оную ладонью и остался доволен инвентаризацией.
- Ну что, блондинко, готов сразиться с потрепанными светскими львами? – спросил я сам себя, подмигнул зеркалу и сунул подмышку сумочку-сигаретку.
Аэрмобиль пристыковался к платформе ночного клуба «Сады Семирамиды». Дверная панель поднялась, и первым, кого я увидел, был красавец-брюнет. Мэтью Рендэл. Хозяин "Садов" и по совместительству мой будущий муж.
- Дален, - улыбнулся Мэтью, окинув меня сияющим взглядом, и протянул мне ладонь. Я подал ему руку и выскользнул из мобиля. – Ты, как всегда, ослепителен.
Последнюю фразу он прошептал мне на ухо, слегка прижав к себе.
- Спасибо, - ответил я, улыбаясь направленным на меня объективам.
- Мистер Эро! Дален! – кричали со всех сторон репортеры, ослепляя меня вспышками. Рендэл стал прокладывать сквозь назойливый рой папарацци путь в клуб, направляя меня за собой твердой рукой на пояснице. Бодигарды оцепили нас плотным кольцом, но ко мне все равно пробивались искатели свежего скандала, рискуя нарваться на грубость со стороны охраны.
- Мистер Эро, будете ли Вы объединять свою корпорацию с корпорацией Эндрюса Уайта? – прокричал женский голос.
- Нет, - ответил я, не оборачиваясь.
- Почему?
- Без комментариев, - бросил я репортерше, и мы, наконец-то, зашли под своды "Садов".
Внутри бухала музыка, приводя меня в хорошее настроение также успешно, как и отсутствие репортеров. Распространять в массах события этого светского мероприятия была допущена пара корреспондентов от двух крупных и серьезных каналов, поэтому можно было расслабиться.
Сегодняшний вечер был посвящен юному певцу-дебютанту, протеже Мэтью. Парнишка действительно замечательно пел, я сам его не раз слушал и получал удовольствие от его сильного глубокого голоса. Алекс Рид был неграненым алмазом, когда Мэтт нашел его в какой-то зачуханной забегаловке. У моего будущего супруга хорошо развита коммерческая хватка, и «Сады Семирамиды» были тому примером. Клуб являлся малой частью от всего одноименного комплекса в пять тысяч этажей, нашпигованного всем, чем только можно было нашпиговать этого монстра урбанизации. В нем находились самая крупная на планете гостиница и двести с лишним садово-парковых зон, и это помимо частных жилых секторов, плюс огромного количества развлекательных центров, бассейнов, косметических салонов, различных фото- и модельных студий, бесчисленного количество дизайнерских магазинов и еще черт знает чего. Но именно этот клуб был любимцем у Мэтта, он ассоциировался у него с большой уютной гостиной в собственном доме. Да, по большему счету, так оно и было, потому что пентхауз Рендэла находился сразу над Садами.
Окунувшись в атмосферу клуба, я позволил Мэтью завести себя в лифт и поднять в нашу ложу. У него был пунктик по поводу старых оперных театров, поэтому здесь были многоярусные ложи с танцполом в центре.
- Солнце, я на пару минут отлучусь, - Мэтт ткнулся губами мне в шею и ушел.
Его не было больше чем пару минут, за это время я успел сделать и получить свой заказ от официанта, снующего по залу на аэрборде. Рендэл пришел, когда в клубе стихла музыка и публика стала приветствовать Алекса.
- Сейчас начнется, - сказал он, усаживаясь напротив меня и в предвкушении глядя вниз, где по сценарию должен был появиться его протеже.
Свет погас, и зал стал заполняться нарастающей музыкой. По мере усиления звука центр сцены стал медленно освещаться и насыщаться туманом, и когда в клубящейся дымке появились очертания фигуры, музыка оборвалась. Дымка рассеялась, и нашему взору предстал мужчина в черной хламиде. Широкий капюшон скрывал его волосы и лоб.
Алекс стоял, опустив голову и прикрыв глаза, словно каялся. Эта немая сцена продолжалась где-то полминуты, а потом Рид тихим срывающимся шепотом заговорил на итальянском. Шепот превратился в молитву, а молитва в отчаянный крик души. Сильный голос резонировал от стен и вспарывал наши души. Я ни черта не понимал по-итальянски, но его пение, эта исповедь раскаявшегося грешника, заставила меня замереть в кресле. Я очень впечатлительная натура.
Когда стих последний аккорд, повисшую в клубе тишину не нарушил ни единый шорох. Но это было ошеломленное молчание, наполненное немым восхищением. Поэтому вслед за ним грохнули овации. И я, признаюсь, отбил себе все ладони.
Алекс исполнил еще пару композиций, получил заслуженный восторг публики и утонул в цветах.
- Ну что скажешь, Мэтт? – спросил юноша, появившись в нашей ложе с азартным огнем в карих глазах и ярким румянцем на скулах.
- Ты их покорил, теперь вся Земля будет у твоих ног, а там и до Союза Десяти недалеко! – довольно сообщил Рендэл.
Красивое лицо Алекса расплылось в счастливой улыбке, юноша снял с себя хламиду, обнаружив под ней тесные черные брюки и обтягивающую водолазку, а затем повернулся ко мне.
- А как Вам мое выступление, Дален? – смущено пробормотал он, но глаз не опустил.
- Алекс, это было восхитительно, благо у меня макияж водостойкий, а то бы его смыло потоком восторженных слез, - заверил я дебютанта, и получил такую же широкую, ничем незамутненную, кроме радости, улыбку.
- Так, Рид, а ну, присаживайся, хватит топтаться, - сказал Метью, вставая из-за стола, - составь компанию Далену, пока я отлучусь ненадолго.
Я проводил взглядом своего будущего мужа и потом ободряюще улыбнулся застенчивому певцу. Он сел на стул рядом со мной, пытаясь смотреть без смущения прямо мне в глаза.
- Дален, я сейчас сам удивлен, что начал этот разговор, - вдруг произнес Рид, глядя на меня восхищенными, почти щенячьими глазами. – Возможно, меня опьянил успех, но если я не скажу этого сейчас, то потом пожалею.
И замолк, понурив темноволосую голову.
- Ну, так говори, я слушаю, - подтолкнул я, смутно догадываясь, о чем пойдет речь.
- Я…Вы…Дален, Вы безумно мне нравитесь! – выпалил он, заливаясь румянцем от макушки до ворота водолазки. – Вы невероятны, Вы прекрасны! Я грежу Вами днями и ночами. И…и… и не говорите об этом Мэтту, я не хочу его огорчать, он замечательный друг, он меня из нищеты вытянул, жизнь мою устроил. Только я не могу больше молчать, Дален, Вы сводите меня с ума, и рано или поздно я выдал бы себя. Так почему бы не сейчас?... Я никогда не встречал такой красоты.
Я улыбнулся и постарался, чтобы моя улыбка выглядела мягкой, а не снисходительной, незачем было оскорблять мальчика.
- Это не удивительно, Алекс, моя ДНК усовершенствована, - сказал я ему, доверительно накрывая его горячую ладонь своей, - таким меня придумал отец.
Таких, как я, называют поколением будущего. Еще в конце прошлого века над человеческим геномом разрешили проводить эксперименты. В результате опытов были рождены первые дети с измененной структурой ДНК, которая оказалась весьма «гибкой и пластичной» для внедрения инородных генов. Корпорация моей семьи первая и единственная на Земле поставила это дело на поток, и в наших инкубаторах теперь рождаются диковинной красоты дети. Любой каприз за Ваши деньги, как говорится. Вот и мой отец решил обзавестись наследничком к шестидесяти годам, устав от свободной, не обремененной браком жизни.
- Я знаю, - тихо ответил он и повернул свою руку так, что мои пальцы оказались в захвате. Алекс поднес мою кисть к кубам и запечатлел поцелуй на костяшках, растягивая момент дольше приличного. А затем отстранился и усмехнулся. – Черт, я чувствую себя долбанным фетишистом, готовым получить кайф лишь от прикосновения к Вашей руке.
Я рассмеялся и отнял руку, напряжение момента рассеялось само собой, и Мэтт обнаружил нас за непринужденной беседой.
Спустя час веселье перешло на тот уровень, когда вместо официантов по залу на аэрбордах летали посетители. Алекс был счастлив и пьян, искренне радуясь происходящему, а я смотрел на него и испытывал чувство умиления, словно передо мной был маленький грудничок.
Мы шептались с Ридом о какой-то ерунде и хихикали как подростки, впервые урвавшие рюмку с родительского стола. Я кинул взгляд на Мэтта и увидел его напряженное лицо, только смотрел он не на меня, а мне за спину, в сторону входа. Мне резко расхотелось смеяться, и, развернувшись назад, я почувствовал, как мое приподнятое настроение рухнуло вниз.
Эндрюс Уайт собственной персоной. Мой старый и нечистый на руку конкурент.
- Дален, - расплылся он в широкой отталкивающей улыбке, что выдавалась у него за благодушную, - как я рад тебя видеть. Ты не против, если я присоединюсь?
Конечно я против, но вопрос был риторическим, потому что Уайт уже сидел напротив меня, расположившись рядом с Мэтью. Рендэл нажал на панель управления, и ложа закрылась звуконепроницаемым стеклом.
- Я слушаю тебя, Эндрюс, - нарушил я молчание, когда мне надоело играть в гляделки.
- Зачем так грубо, малыш, - сморщился он, - я сто лет тебя не видел, а ты встречаешь меня недовольной миной.
«Да я б твою рожу еще сто лет не видел бы», - подумал я про себя. Нет, Эндрюс Уайт не был уродом, это факт. У него была весьма привлекательная внешность: высокий рост, спортивное телосложение (которое подчеркивали неизменные, по-военному строгие, костюмы), правильные черты лица, серые глаза и красивого медово-каштанового оттенка волосы. Но его личностные качества наложили на всю эту привлекательность неизгладимый отпечаток, по крайней мере, для меня.
- Говори, Эндрюс, не отнимай у меня время.
- Хорошо, - вскинул он руки в примирительном жесте, - раз ты настаиваешь. Ты подумал над моим предложением?
- Да, Эндрюс, подумал, и мой ответ все тот же – нет, - ответил я резко и без колебаний.
Вот и слетела с его лица вся напускная благодушность.
- Это твой окончательный ответ? – серые глаза угрожающе прищурились.