- Да, - решительное от меня, и скрещенные на груди руки – жест, говорящий, что я считаю разговор закрытым.
- Так, значит, нет, - кивнул он сам себе, а потом посмотрел на меня таким взглядом, что моя уверенность пошатнулась. – Ты хорошо спишь по ночам, Дален? Собственная смерть не снится? Говорят, это к долголетию.
Сзади послышался гул электропушек. Бодигарды решили поиграть мускулами.
Вот тварь! Я зло прищурился и стал цедить слова сквозь стиснутые зубы:
- Угрожаешь, Уайт? Опять собираешься играть нечисто?
- Ну что ты, малыш, я всего лишь спросил, - снова нехорошо улыбнулся Эндрюс. – Так все же нет?
- Нет, твою мать, Уайт, сколько можно говорить?! – не выдержал я.
- Тогда до встречи, Эро, - сказал он, уже поднявшись, и направился к выходу, где сверлила друг друга взглядами его и наша охрана.
- Может, ты все же согласишься? – подал голос Мэтт, когда наш незваный гость покинул ложу.
- Что за малодушие, Мэтью? – разозлился я, и посмотрел на него раздраженно. – Я не собираюсь отдавать корпорацию, созданную моим дедом. Это семейный бизнес, успешный и без постороннего вмешательства!
- Ты же знаешь, что из себя представляет Эндрюс! – зло кинул он. – У него весь черный рынок Земли на поводке сидит, да и за пределами планеты полно малоприятных связей!
- Вот именно поэтому я и не хочу отдавать ему «Сферу Жизни», ты только представь, что он сделает с ней! Представь, кого он начнет выращивать в инкубаторах!
- Ты что, совсем не понимаешь?! Он же убьет тебя, но корпорацию получит! – стукнул по столу Рендэл.
- Хватит, - сказал я тихо, и отвернулся к дребезжащему от басов стеклу, за которым бурлила клубная жизнь. - Я устал и хочу спать.
- Ладно, извини, - буркнул он, - я просто волнуюсь за тебя.
- Извиняю, пошли спать, - ответил я, нервно закусив губу.
- Ко мне?
- Естественно, - пожал я голыми плечами.
- Приятных снов, Дален, - пожелал Алекс, о котором я, признаться, забыл.
Утомленно улыбнувшись ему, я поймал немного тревожный, но влюбленный взгляд. У юноши были очень красивые миндалевидные глаза, при свете дня шоколадные, а в полумраке клуба бархатно-черные.
Я потом часто вспоминал его глаза. Они – единственное, что заставляло меня бороться. И не спрашивайте: "почему?" – не знаю.
- Пойду, подогрею нам вина с пряностями, - сказал Мэтт, выйдя из ванной в банном халате.
- Давай, - согласился я, не отрывая взгляд от окна.
Далекие огни внизу приковывали к себе взгляд, там проходили подвесные железнодорожные линии и воздушные трассы, огибающие серпантином высотные дома и исчезающие между их огромными «телами». По линиям и трассам размытыми световыми полосами проносились аэрмобили и скоростные электрички. С четырехтысячного этажа я не мог рассмотреть людей, выходящих на остановках, потому что они располагались значительно ниже, максимум до трехтысячного, выше были только шлюзы для стыкующихся мобилей. Города больше не могли расти вширь, они росли вверх, подпирая крышами стратосферу. Мегаполисы поглотили всё пространство, поэтому даже трущобы были высотными, а сады с теплицами разбивали на ярусах небоскребов.
С кухни раздался звон бьющегося стекла, и я вынырнул из того гудящего колодца, что образовался в моей голове. Злость на Мэтта все еще не отпускала меня. Как он мог предложить сотрудничество с Уайтом? По этой твари давно вакуум плачет. Самый могущественный воротила на черном рынке. Оружие, наркотики, органы, рабы – все это проходит через его руки, но к нему не подкопаешься, он умело прикрывает свой зад. И отдать ему «Сферу Жизни»? Да ни за что! Я костьми лягу, но он её не получит!
Опять на кухни что-то звякнуло. Да что он там делает?! Я гневно запахнул на себе шелковый халат и вышел из спальни. Вся кухня была выполнена в белом металлике, создавая эффект операционной. Мне не нравилось, но Метью было так комфортно, и я не лез со своими предпочтениями: это его дом, в конце концов. Сейчас горели только несколько подсветок на полу, поэтому я чувствовал себя уютней в этой стерильной обстановке.
- Мэтт, - позвал я его.
Мэтью вздрогнул и повернулся ко мне лицом. Взгляд его был растерянным и немного испуганным. А может, мне показалось. Но вот морщинка точно залегла между темных бровей.
- Ты решил всю посуду перебить?
- Да нет, ничего не разбилось, - как-то натянуто улыбнулся он, - слушай, думаю, простой глинтвейн мне не поможет, пойду выпью какое-нибудь легкое успокоительное.
- Эй, да перестань, - я положил ладонь ему на голую грудь, когда он проходил мимо, - расслабься, я выкручусь.
Моя рука скользнула вниз, к животу и потом за спину, под халат, обняв за талию. Мэтью обхватил меня одной рукой за плечи, а другую запустил в волосы на затылке.
- Я знаю, солнце, знаю, - ответил он мне, и мягко поцеловал, - все будет хорошо. Пей глинтвейн, я сейчас приду.
Я отпустил его и подошел к столу, где стоял бокал с темно-розовой жидкостью. Бокал был расслабляюще теплым, мне сразу стало хорошо и уютно. Я поднес его к губам и прежде чем пить, втянул носом аромат трав. Меня переполнила благодарность и нежность к Мэтту. Он всегда был необычайно внимателен ко мне, предугадывая мои желания на шаг вперед. Я считал, что мне невероятно повезло с выбором супруга, и в свои тридцать лет не боялся связать себя с ним узами брака.
Я нахмурился, увидев небольшое пятно желтоватой жидкости, совсем неэстетично растекшуюся по белой столешнице. Окунув в жидкость палец, поднес его к носу и понюхал. Запах был хорошо знаком. Это был запах ядовитого фермента одной тропической рыбы, который вызывал полный паралич мускулатуры тела, и отравленный умирал от остановки сердца раньше, чем успел бы задохнуться. Наши лаборатории использовали этот фермент для изготовления сильнейшего анестетика, который не вызывал поражение нервной системы.
Вопрос напрашивался сам собой: откуда здесь это? И главное - для чего?
Хотя, если учесть то, что этот фермент имеет белковое происхождение, и в чистом виде полностью распадается в мертвом уже организме за два часа, то ответ напрашивался сам собой, но я гнал его из-за абсурдности мотивов.
Как я потом проклинал своё биологическое образование и болезненный перфекционизм.
Нужно было осушить этот чертов бокал…
- Господи, ну почему ты не можешь просто выпить глинтвейн, а, Дален? – услышал я тихий голос, полный неприкрытого недовольства.
Я развернулся лицом к Мэтту, удивленно хлопая глазами.
- Что?
- Зачем ты все усложняешь? – он медленно подошел ко мне и забрал из моих рук бокал. А я продолжал смотреть на него, не понимая, что происходит и не узнавая собственного любовника. Вроде бы, то же красивое лицо, синие глаза и темные волосы. То же мускулистое тело. Но взгляд был чужой, не Мэтью.
- Мэтью?
Он схватил меня за волосы, и я вздрогнул от резкой боли.
- У тебя потрясающие волосы, солнышко, такие густые и длинные, твоя обнаженная спина выглядит сногсшибательно, когда по ней струится это великолепие. Знаешь, я буду скучать по тебе.
Я широко распахнул глаза от страха и изумления.
- Я тебя не понимаю, Мэтт, - сказал я, стараясь совладать с дрожью, - ты меня пугаешь. Отпусти.
- Чего тут не понимать? Я тебе говорил, соглашаться на условия Эндрюса? Говорил?! – крикнул он и дернул меня за волосы. Я взвыл от боли. – Теперь мне приходится выполнять грязную работу! А я, блядь, не железный, думаешь, мне легко травить тебя, после всего, что у нас было?
- Так не трави, - прохрипел я, глотая ком в горле.
- Не получится, милый, моя шкура мне дороже, поэтому пей, сделай одолжение, - он поднес бокал к моим губам, - открывай рот.
Я истерично затряс головой, округлив глаза еще больше. Жесткие пальцы стальной хваткой впились мне в щеки, заставляя разомкнуть челюсть. Жидкость полилась в появившуюся щель между губ, но я тут же выплюнул все ему в лицо.
- Вот сучонок, - выругался Мэтью и ударил меня наотмашь тыльной стороной ладони. Удар оказался такой силы, что меня отбросило назад, провезло по полу и укрыло собственными ногами.
Я закатился под стол, но выделившейся в кровь адреналин быстро привел меня в чувства. Сильные ноги, мелькнувшие в распахнутых полах халата, были почти рядом, когда моя рука наткнулась на лазерный нож на полу. Я успел схватить его прежде, чем Мэтью вытащил меня из-под стола. Он не успел нанести первый удар, потому что я замахнулся рукояткой, на ходу выпуская синее лазерное лезвие. Оно легко вошло в тело и распахало грудную клетку с брюшиной сверху вниз. Крови не было, лазер выжег, сплавил сосуды по краям, но внутренности скользкими червями выпали на пол.
У Мэтта расслабилось лицо, он медленно свел руки на животе, посмотрел на меня жалобно и совершенно по-детски. А потом тяжело осел на пол.
- Бляааа, я ёбаный джидай! - засмеялся я.
Я смеялся долго, до болезненных спазмов в мышцах живота, валялся на полу, а потом начал выть и орать в голос, таращась в белый потолок.
Так меня и нашли.
В каждой современной квартире стоит система безопасности, настроенная на сердечный ритм хозяина. Когда сердце Рендэла остановилось, сработала сигнализация в медблоке на этаже, и не прошло и пяти минут, как скорая была в квартире Метью.
Суд был очень быстрым. На вопрос: «Признаете ли вы себя виновным в совершенном преступлении?» я ответил: "Да, признаю". Отпираться было бесполезно. Стоя за силовым полем перед судьей, я мечтал только о том, чтобы снять тюремную робу, которая была сделана из ужасного материала, похожего на полиэтилен, чтобы дольше сохраняла свежий вид. У меня все чесалось и зудело, и я даже на приговор толком не обратил внимание.
Как оказалось, отупение было следствием сильнейшего психологического шока и релаксантов, которые мне впрыскивали в кровь. А когда шок прошел, я кричал и просил пересмотреть приговор, просил о высшей мере – выбросе в космический вакуум, но было поздно. Меня уже запихивали в цисту, чтобы погрузить в анабиоз на долгих два года.
Проснулся я в Десятой галактике на орбите Гхоллога - спутника Лога. На последнем находилась горно-рудниковая колония, куда ссылали серийных убийц, насильников, маньяков и наркоторговцев.
Это была самая задница космоса, потому что дальше были только черные дыры, мимо которых не решался пройти ни один исследовательский крейсер.
Я старался не думать о том, что ждет такого, как я, среди отбросов общества, в тюрьме, где надзирают гуманоидные ящеры. Приговор был пожизненным, а средняя продолжительность жизни «поколения будущего» составляла около двухсот лет. Регенерация тканей соответствующая, иммунитет – заебись, лучше не бывает.
Короче, просто так мне сдохнуть не светило.
Глава 2
Я открыл глаза и рефлекторно сделал вдох.
Вода хлынула в нос - и ужас от непонимания того, где я и почему тону, заставил меня биться в панике, стучать в стекло ладонями, обламывая то, во что превратились мои ногти. Я кричал, но трубка в глотке сидела плотно, обдирая слизистую, вызывая спазмы. За стеклом был воздух: я видел точно такие же цисты-камеры напротив, и люди в них так же неистово бились в прозрачную панель.
В следующее мгновение меня выплеснуло на пол вместе с анабиотической жидкостью. Мне показалось, что я сейчас выкашляю собственные легкие, стоило мне выдрать трубку подачи кислорода изо рта. Это получилось отнюдь не с первого раза, потому что ногти у меня отросли сантиметров под пятьдесят. Меня выворачивало желчью, тело сотрясала дрожь - я был так слаб, что запутался в собственных волосах, которые мокрыми нитями облепили все тело до колен. Я пытался встать, но ноги разъезжались на скользком полу.
Сражаясь со слизью и волосами, я услышал насмешливо-удивленное:
- Еееепа мать, нам тут что, девку по ошибке подсунули?
Оставив попытки подняться, я осмотрелся вокруг, пытаясь найти «девку». Но увидел только толпу скользких и голых уголовников, почему-то смотревших в мою сторону. Это я – девка?
Меня медленно, но верно стали обступать со всех сторон, а я боялся сделать лишнее движение, поэтому так и сидел на коленях в луже, по консистенции напоминающей околоплодные воды, - в жидком мелкозернистом желатине.
В отсеке с заключенными было темно, только подсветка цист давала слабое освещение. В этой полутьме лица мужчин, стоящих полукругом ко мне, казались искаженными и угрожающими. Облепленные отросшими до плеч волосами, с длинными ногтями на пальцах рук и ног, они внушали мне первобытный страх. Тяжелые взгляды скользили по моему телу, беззастенчиво отмечая особенности моей физиологии. Кто-то выглядел разочарованным, кто-то наоборот – приободренным тем фактом, что я, все-таки, мужчина. Среди серьезных и хмурых лиц я заметил и откровенно гнусные ухмылки. Внутри меня все сжалось от перспективы оказаться в лапах одного из окружающих.
От дальнейших угрожающих действий по отношению к моей персоне меня спас вспыхнувший над нами яркий свет. Послышался характерный гул набирающих заряд бластеров. Я не мог видеть происходящего возле входа из-за спин заключенных.
- Построились в ряд! – скомандовал кто-то зычным басом. – Живо!
Толпа стала рассеиваться и выстраиваться в шеренгу вдоль цист-камер. Один я продолжал борьбу с собственным телом, и, в итоге, остался единственным на своей стороне - в полусогнутом состоянии, опираясь на одну руку, в тщетных попытках подняться.
- Так-так-так, - раздался надо мной тот самый голос: - это что у нас тут за русалка хилая?
Я поднял голову и увидел средних лет мужчину с коротким ежиком русых волос и с обычными голубыми глазами. Он был одет в серый спецкомбинезон с капитанскими нашивками Земной Федерации на предплечьях.