День проходит за днем, и я работаю на Марко в его ресторане, а, заодно, помогаю по дому. Я выяснил, что после того, как Марко ушел от Деб и Уинслоу, он нашел своих настоящих родителей. Я не знаю полностью всей истории, но как я понял, его отец – какая-то мега-шишка в правительстве, и он отдал Марко все, что тот только у него попросил, лишь бы избежать скандала. Теперь родители Марко без вопросов оплачивают все его расходы.
С деньгами приходит власть; а с властью приходят и враги.
Я проснулся, задыхаясь, в холодном поту. Я простонал и снова откинулся на подушку. Кошмары вернулись ко мне вновь, и я не знаю, как, твою мать, мне с этим справиться.
***
День приближается к концу, и одна вещь не дает успокоится моему мозгу - желание почувствовать киску.
Я ожидаю с минуты на минуты прибытия женщины из службы эскорта. Поигрывая пальцами со стаканом с коньяком, я, в конце концов, ставлю его на стол.
— Шарп?
Я поднимаю глаза и вижу перед собой миниатюрную женщину с длинными темно-коричневыми волосами и глазами цвета каштана, в обтягивающем платье, которое подчеркивает маленькую, но очень дерзкую грудь.
— Присаживайся, Кора.
Она улыбается и садится напротив меня.
— Спасибо, что скрасишь мой сегодняшний вечер.
— Безумно рада знакомству, - ухмыляется она, протягивая руку, чтобы прикоснуться к моей руке. Как только ее рука касается моей, я поднимаю на нее глаза, но передо мной маячит образ Камиллы. Вместо сексуальной кошечки, за которую я заплатил, я вижу женщину, которую люблю.
Заканчивая пить свой напиток, я зову официанта и прошу его повторить.
— Что тебе заказать, Кора?
— «Шардоне», пожалуйста.
— Принесите также устриц.
— Сию минуту, сэр.
Кора смотрит на меня в ожидании, но у меня нет никакого желания разговаривать с ней. Мы сидим в молчании, и я просматриваю меню. Ее рука все еще лежит на моей, и вместо того, чтобы избежать неловкости, я позволяю ее руке оставаться на том же месте.
После того как нам принесли заказ, Кора съела несколько устриц. Она пыталась завести меня, сексуально высасывая губами устрицы, но мои мысли в этот момент были сосредоточены на Камилле. Интересно, а чем она сейчас занимается с Грейсоном. Я не буду удивлен, если они еще не спят, а, может, она читает ему сказку?
Принесли основные блюда, и мы едим и болтаем ни о чем. При обращении в службу эскорта я просил предоставить мне женщину, которая будет молчать и не будет досаждать рассказами о своей истории жизни или плакаться о причинах, почему она подалась в эскорт. Она мне нужна на один раз. Все остальное - не ко мне. Я клиент, который платит.
Кора наклонилась ко мне.
— Меня очень взволновало, когда мне сообщили о тебе и назвали дату. Я не могу дождаться того момента, когда смогу доставить тебе удовольствие и почувствовать тебя внутри.
Вместо ответа, я прошу принести счет и расплачиваюсь по нему.
Беру ее за руку, и мы проходим через вестибюль отеля к лифту, в котором, пока мы поднимаемся на верхний этаж, ее рука поглаживает мои бедра и мой член. Двери лифта открываются, и в течение нескольких секунд мы оказываемся в гостиничном номере.
Я толкаю ее к стене, тяну вверх ее платье, и отвожу ее трусики в сторону, погружая свои пальцы в нее. Она издает стон, просящий о большем. Я несу ее к кровати, опускаю ее, и вскоре мои штаны сняты, а мой член находится у нее во рту. Толкаю ее голову чуть ниже, она хватается за мои ягодицы, и берет меня во всю длину. Ее пальцы гладят мою мошонку, и я запрокидываю голову. Я вытаскиваю член из ее рта, кончаю ей на лицо, и смотрю на то, как она облизывает губы и стонет в знак признательности. Снимаю с нее платье, и мы падаем на кровать. Она усаживается на мое лицо, и я начинаю играть своим языком с ее киской. Это то, что мне необходимо сегодня вечером.
Секс без чувств и эмоций.
Почувствовав, как она уже близка к экстазу, я укладываю ее на спину, натягиваю презерватив и собираюсь дать ей то, чего она так ждала. Я смотрю на нее, а перед глазами возникает образ обнаженной Камиллы. Качаю головой, пытаясь стряхнуть наваждение, снова смотрю на нее, и снова у меня в глазах - Камилла. Сплошное бл*дство. Она трахает мою гребанную голову.
— С тобой все в порядке?
— Вставай, одевайся, и уходи. У меня нет настроения.
— Я сделала что-то не так? Ты хочешь, чтобы я отсосала у тебя еще раз? Или ты хочешь побольше поиграть? Я могу продемонстрировать свои навыки и показать тебе, как я могу удовлетворить себя. Я киваю и сажусь в кресло, наблюдая за тем, как она играет со своим клитором. Ее стоны наполняют комнату, но меня это не заводит.
— Это плохая работа, куколка. Свободна. Спасибо за вечер. Не дожидаясь ее ответа, я встаю и иду в ванную.
— Гребанный неудачник! Я так и знала, что ты слишком хорош, чтобы бы это была правда, - кричит она и хлопает дверью.
***
Я подъезжаю к кладбищу, выхожу из машины и уду по направлению к могиле Патрика. Подхожу к надгробью с большим ангелом,и падаю на колени.Я кладу цветы и пристраиваю плюшевого мишку на могилу моего мальчика. Моя рука поглаживает его имя, выграванное на камне, и я опускаю свою голову в немом поклоне.
— Я скучаю по тебе каждый день, - шепчу я, позволяя слезам катиться из глаз. Мое сердце рвется от боли. — Мне так жаль, что тебя нет с нами здесь сегодня.
Я смотрю на могильный камень, и мои пальцы следуют за буквами его имени: Патрик Энтони Шарп. Прежде, чем я вернулся в жизнь Камиллы, на надгробье была другая надпись - Патрик Энтони Фон Ворт, но, как только у меня появилась возможность, я исправил эту оплошность. Теперь там стоит фамилия настоящего отца.
— Патрик, твой братик сейчас дома. Как бы мне хотелось, чтобы и ты был там.
Я поцеловал надгробие, и перед уходом молча помолился за моего малыша.
Я уже собрался сесть в машину, когда увидел, Камиллу, направляющуюся к его могилке. Она даже не посмотрела в мою сторону, и я не виню ее за это. Каждый раз, когда я думаю, что мы сделали шаг вперед, мы застываем, и нас отбрасывает назад. Я уже провел свое время с Патриком, поэтому я хочу дать и ей возможность пообщаться с сыном наедине.
Сажусь в машину и направляюсь в пекарню,чтобы выполнить одно из нескольких поручений Камиллы. Мы договорились о том, что будем справлять День Рождения Грейсона, когда еще жили вместе. После нашего разрыва у нас с ней разгорелся спор, о том, где же мы будем его справлять. Я убеждал ее, что необходимо устроить празднование Дня Рождения в моем доме, но она настаивала, что вечеринка должна проходить в таунхаусе, и на ней должны присутствовать только близкие родственники. Сегодняшний день – это не только праздник для Грейсона, но и день траура по Патрику.
Убедившись, что я все сделал и все купил, я направляюсь внутрь дома, чтобы помочь Тейлор и Натали с украшением интерьера. Мои глаза находят улыбающуюся Камиллу с Грейсоном на руках.
— Ты поговорил с ней? - спрашивает меня Натали, в то время как Тейлор просто смотрит на меня.
— Да поговорил. Это было похоже на американские горки, - вздохнул я. — Я видел ее сегодня на кладбище. Я дал ей личное пространство и время пообщаться с Патриком.
— Хорошо, - говорит мне Натали. — Нужно дать ей еще больше личного пространства и позволить вернуться к тебе. Кстати, мы поговорили с ней. Камилла все еще любит тебя. Когда же ты собираешься впустить ее в свою жизнь?
Вопрос на миллион долларов.
— Я не уверен, что я когда-нибудь сделаю это.
Надуваем оставшиеся воздушные шарики, раскидываем серпантин и собираемся вокруг Грейсона. Его личико светится от радости, когда он видит меня и Камиллу вместе.
— С Днем рождения тебя.
Комната взрывается аплодисментами и наполняется смехом. Я гляжу на моего сына, который держит в руках кусок ванильного торта с голубой глазурью, и радостно на него посматривает. В следующий миг он впечатывает этот кусок себе в лицо, запрокидывает голову, и начинает смеяться.
— Грейсон, - смеется Камилла вместе с ним, поедая торт с его пухлых маленьких пальчиков. — Пойдем, мама почистит тебя.
Я наблюдаю за тем, как она идет, унося нашего сына. Грейсон кладет свои ручки на ее щеки и улыбается. Любовь, светящаяся в их глазах, прибивает меня к месту и разрывает меня изнутри. Они счастливы без меня. Мы могли бы быть семьей. Мы могли бы иметь счастье и любовь. Проблема только во мне. Я не представляю себе, как мы можем быть семьей с Камиллой, зная, что я столько всего натворил, чтобы вернуть ее. Я украл у нее почти год жизни нашего сына, и у меня имеется еще куча секретов, которые сделают меня монстром в ее глазах. Я провел ее через ад и обратно. Та зависимость, которую я испытываю от нее, убивает меня. Мне необходимо находиться в трезвом рассудке и убить в зародыше все мысли о том, как же мне с ней было хорошо. Мне нужно быть в ее глазах мудаком, которого бы она ненавидела, и, в конце концов, смогла бы забыть о любви, которая нас связала.
— Айден, - я поворачиваюсь на звук маминого голоса. — Ты в порядке, дорогой?
Я киваю.
— Все нормально, мама.
Я поворачиваюсь, и смотрю, как Камилла удаляется с нашим сыном. Ей не нужно знать обо всем, что я сделал, чтобы удержать ее со мной. Последствия моей лжи и обмана очень болезненны для меня самого, так как отталкивают меня от моей семьи. Но я бы предпочел быть несчастным, чем причинить ей боль. В жизни мы совершаем вещи, которые, на первый взгляд, казалось бы, не важны и не имеют смысла, но которые через некоторое время переворачивают весь твой мир. Находиться здесь и сейчас, празднуя первый годик жизни моего сына, — это больше чем то, о чем я мог только мечтать.
Выйдя из толпы празднующих, я направляюсь через холл в комнату Грейсона. Его комната наполнена смехом, и посреди нее стоит Камилла, играя с пальчиками Грейсона.
— Тебе сегодня исполнился годик, детка, - воркует она, взмахивая руками в воздухе. — Да, ты такой большой мальчик. Ты счастлив?
Я прислонился к косяку, наблюдая за самыми важными для меня людьми во всем мире. Несмотря на то, что физически мы с Камиллой находимся в одной комнате, и даже стоим так близко друг от друга, что можно протянуть только руку, в эмоциональном плане нас разделяют тысячи миль.
— Айден.
— Как ты узнала, что я здесь?
Она пожимает плечами, надевая на Грейсона шортики.
— Я просто знаю. Я чувствую, когда ты рядом. Я чувствую, что ты пялишься на меня.
Она поворачивается и смотрит мне в глаза. Мы стоим и глядим друг на друга.
— Вы веришь в мораль, Айден?
— В некотором смысле, да. А почему ты спрашиваешь?
— Как ты можешь говорить, что веришь, если у тебя ее нет?
Я не отвечаю.
— Я понимаю, почему ты здесь, и почему ты всегда приходишь. Я понимаю, что ты не хочешь быть со мной. Я уже смирилась с этим. Но, пожалуйста, будь честен по отношению ко мне. Когда ты смотришь на меня так, будто хочешь прижать к стене и заклеймить, как свою женщину – это больно. Я просила тебя впустить меня в твою жизнь, чтобы мы могли быть вместе. Мне это необходимо. Но я уже смирилась с тем, что нам не быть вместе, поэтому, мне кажется, будет правильным, если мы будем двигаться дальше каждый сам по себе.
— Я знаю.
Захожу в комнату, так как мне нужно находиться рядом с ней, почувствовать ее. Коснувшись ее обнаженного плеча, я ощущаю, как ее тело дрожит под моими пальцами. Как бы мне хотелось, чтобы она отпустила все это и забыла о моем прошлом.
— Мы всегда можем вернуться к тем отношениям, какие были раньше.
— Айден, - тихо говорит она. — Нет, не можем. Я хочу большего.
Она замолкает и поворачивается ко мне лицом.
— Ты меня отпускаешь?
Я киваю.
— Это значит…
— Ты хочешь двигаться дальше? - мой голос становится стальным, и моя хватка на ее плече усиливается.
— Я не обязана отвечать на этот вопрос. Это мое личное дело. Все, что тебя требуется знать, это то, что наш сын любим, и находится в полной безопасности. Я ценю то, что ты даешь мне такую жизнь …
— Я даю такую жизнь нашему сыну.
Она вздрагивает, как только я произношу «нашему сыну».
— Хорошо, как тебе будет угодно. Я ничего не могу больше сделать.
— Сделать что? Давай поговорим по-взрослому?
— Ты знаешь, что я сожалею о плохих решениях, которые я принимала. Я думаю, что я поступила ужасно, когда прогнала тебя из своей жизни, и не боролась за нас. Мы перепробовали все, и я предоставила тебе столько возможностей быть честным со мной, но ты все равно продолжаешь закрываться от меня. И единственная причина, по которой ты еще не гниешь в тюрьме - это наш сын.
— Бред. Тебе нравится жизнь, которую я тебе обеспечиваю, и в глубине души ты знаешь, что я не виновен в смерти твоих родителей.
— А как насчет спрятанной в гараже черной «Ауди», которая соответствует описанию автомобиля виновника аварии. Это же та машина?
— Я этого не говорил.
— Согласись, это вполне логично, Айден. Ты ненавидел моих родителей, потому что они ставили препоны в том, чтобы мы были вместе. Ты хотел убедиться, что они заплатили за твои страдания. Ты стал причиной несчастного случая, который убил их, и скрылся с места происшествия. Как ты вообще узнал, что они собирались быть там?
Я не отвечаю, и подавляю в себе желание ругнуться, понимая, что ей необходимо разобрать со своими чувствами по отношению ко мне. Чем больше я ей возражаю и защищаю себя, тем дальше это отталкивает ее от меня.
Я пытаюсь отвести от нее свой взгляд и сосредоточиться на нашем сыне, но то, в какой позе она стоит, и как на ней смотрится это летнее платье, просто сводит меня с ума.
— Поскольку празднование почти завершилось, то ты можешь уже уйти. Я привезу Грейсона к тебе завтра.
Я киваю и выхожу из комнаты.
Сидя в баре, я с тоской изучаю содержимое своего стакана. Темный ликер смотрит на меня из него. Год назад я сидел в том же кресле, в том же баре. Я не знаю, почему я продолжаю возвращаться сюда, или почему у меня есть стойкое ощущение, что я не могу найти то, что так ищу.
— Нам нужно поговорить.
Я оборачиваюсь, и вижу Натали, сидящую рядом со мной.
— Сегодняшний вечер прошел просто отлично. Удивительно, как он вырос за год.
— Да, - улыбаюсь я и делаю глоток из своего стакана. — Уже прошел год, а я до сих помню, как держал его на своих руках и обещал ему целый мир. Словно это было вчера.
— Ты даешь ему целый мир.
— Я? – спрашиваю я, допивая свой напиток и заказывая еще один. — Наша семья распалась, Натали. Я ничего не могу поделать, я не могу просто склеить, чтобы мы стали снова одним целым. Грейсону нравится быть с Камиллой. Я потерял своего сына и женщину, которую люблю, и я понятия не имею, что мне, на хрен, теперь делать. Я словно проваливаюсь в черную дыру. Иногда я задаюсь вопросом, интересно, а было бы лучше, если бы я собрался и ушел из ее жизни? Возможно, Камилла была бы счастлива. Иногда я задаюсь вопросом, почему я здесь, и почему не остался для нее мертвым.
После того, как я выпил еще пару напитков с Натали, я попросил Томаса отвезти меня к дому Камиллы. Я хочу получить ответы. Мне необходимо, бл*дь, увидеть ее.
Глава 9
КЭМ
Я НИКАК НЕ ОЖИДАЛА УВИДЕТЬ ПЕРЕД СОБОЙ АЙДЕНА, когда открывала дверь. Он смотрит на меня запавшими глазами, и без приглашения входит в дом, проходя мимо меня и садясь на диван.
— Айден?
— Я на днях пытался кое-кого поиметь, но не смог, так как, глядя на нее, видел только тебя. Она отсосала у меня, и я трахал языком ее киску. Но она не могла сравниться по вкусу с тобой.
Я с содроганием думаю о нем и другой женщине. Слезы застилают мои глаза, и я с трудом сдерживаю себя, чтобы не закричать на него. Мое сердце так бешено колотится, что уже готово выпрыгнуть из груди. Головой я понимаю, что сама дала Айдену зеленый свет, сказав, что мы не можем быть вместе. Но как же чертовски больно узнать, что он был с кем-то еще. Конечно, он имеет полное право встречаться с другими женщинами, но мне лучше не знать об этой стороне его жизни. Я знала, что раньше он использовал женщин, и даже платил за секс, но я надеялась, что теперь он покончил с этим. С одной стороны я ликовала, что он нуждается во мне, и никто не может меня заменить, а с другой стороны я испытывала жгучее желание выгнать его вон.