— Боюсь, что наша малышка разделается с нами обоими раньше, чем мы докопаемся до истины.
— Ты же знаешь, что в другой ситуации я бы не стал просить, — искренне произнес Тревис. Он решился пустить в ход свой главный козырь: — У меня нехорошее предчувствие насчет этого парня.
Он не кривил душой. Нежелание Белдена общаться с окружающими настораживало. Такое поведение не характерно для врача, который собирается обзавестись собственной практикой. Особенно в таком небольшом городке, как Ройал, где все знали друг друга в лицо. Складывалось впечатление, что доктор или слишком высокого о себе мнения, или ему есть что скрывать.
— Перестань, Тревис. Ты же знаешь, что можешь рассчитывать на меня, — сдался Райан. — Но когда я вылечу язву, то пришлю тебе счет.
Тревис рассмеялся, и приятели направились к выходу.
— Моз, вы не знаете, где Тревис? — Натали не рискнула подойти ближе, потому что Флаффи, лежащий у ног старика, поднялся при звуке ее голоса.
— После возвращения из города он отправился в конюшню проведать Шейди Леди. Говорит, жеребенок появится со дня на день.
Натали опасливо косилась на Флаффи. Когда пес добродушно улегся у ее ног, из груди молодой женщины вырвался вздох облегчения. Хотя она уже почти не боялась, привыкнуть к тому, что по дому разгуливает собака размером с пони, оказалось нелегко.
— Похоже, ты ему понравилась, — усмехнулся Моз.
— С чего вы взяли?
— Этот пес никогда не ложится у ног посторонних, — засмеялся старик. — Только члены семьи удостоены привилегии наступать на него, куда бы ни пошли.
Натали почувствовала, как к горлу подступил комок. То, что Моз приравнял ее к членам семьи, неожиданно растрогало ее до слез.
Она непроизвольно нагнулась и погладила Флаффи. Когда пес в знак признательности облизал ей руку, сердце Натали в испуге сжалось, но, к ее величайшему удивлению, собака даже не попыталась ее укусить. Флаффи просто лежал у ног молодой женщины и радостно махал хвостом.
— Вот видишь? — Моз похлопал Натали по плечу. — Он только что подтвердил мои слова: добро пожаловать в семью!
— В семью? — глупо улыбаясь, переспросила Натали.
— Ну да. Теперь ты член его семьи. С мастифами всегда так. Думаешь, что ты его хозяин, а на самом деле это он руководит тобой.
Натали снова погладила Флаффи и была вознаграждена новым приливом собачьих нежностей.
— Кажется, я ему на самом деле нравлюсь. Если только он не пробует меня на вкус…
Она все еще размышляла о Флаффи, когда сильные мужские руки приподняли ее и прижали к груди.
— О господи! — Сердце Натали бешено колотилось. И она не могла сказать наверняка — от чего больше: от испуга или от нежности к обнимавшему ее мужчине. — Ты напугал меня до смерти, Тревис.
— Извини, милая, — от звука бархатного голоса и близости мужского тела Натали затрепетала.
— Я… я тебя искала, — она поразилась, как хрипло звучал ее голос.
— Теперь, когда ты меня нашла, что собираешься делать с находкой? — поддразнил ее Тревис.
Натали покраснела до кончиков волос, заметив ухмыляющуюся физиономию Моза.
— Я кое-что вспомнила про клинику.
— Что именно? — Тревис развернул ее к себе лицом.
— Возможно, это совершенно не важно, но каждый раз, вспоминая о клинике, я не только испытываю страх, но и грущу. — Натали нахмурилась. — А ведь родильный дом должен быть связан со счастливыми воспоминаниями. Мне кажется, это нехорошее место.
— Что-нибудь еще? — спокойно спросил Тревис.
Натали покачала головой.
— Я чувствую, что вот-вот все вспомню, но мысль тут же ускользает…
— Просто ты слишком зациклена на своих воспоминаниях. — Тревис поцеловал ее в кончик носа. — Как насчет вечера? Может, расслабимся вечером? Развлечемся немного?
— Что ты имеешь в виду?
Тревис ласково улыбнулся в ответ, и Натали почувствовала, как по телу разливается тепло. Теперь она не видела ничего вокруг, кроме этих добрых глаз.
— Помнишь, как мы ели попкорн, валялись на диване и смотрели старые фильмы?
Не доверяя собственному голосу, Натали кивнула. Это воспоминание вернулось к ней одно из первых в тот вечер, когда она столкнулась лицом к лицу с Тревисом на вечеринке у Мариссы и Дэвида. Когда-то они частенько проводили вечера таким образом, а затем подолгу занимались любовью и засыпали в объятиях друг друга…
— Я помню все, что происходило до увольнения из закусочной, — она перевела дыхание. — А вот события после — до момента, когда я очнулась в больнице Ройала, покрыты мраком.
— Забудь обо всем на сегодняшний вечер, — улыбнулся Тревис. — Так что скажешь на то, чтобы провести вечер как в старые добрые времена, когда Отэм уснет?
— И ты помнишь мой любимый фильм? — лукаво спросила Натали.
Тревис кивнул и нагнулся к ее уху, понизив голос до шепота.
— Конечно. «Это случилось ночью» с Кларком Гейблом и Клодетт Колберт.
Сердце Натали бешено заколотилось. Он помнит, как называется ее любимая романтическая комедия! Кроме того, именно этот фильм они смотрели в тот вечер, когда впервые занялись любовью…
— Не уверена, что это хороший выбор, — Натали с трудом подбирала слова.
— А я уверен. Фильм просто превосходный. То, что надо для первого свидания, — Тревис запечатлел на ее губах легкий поцелуй. — Значит, в девять я жду тебя в гостиной.
— А если я решу почитать книжку или пораньше лечь спать? — Натали не знала, как реагировать на предложение.
На его лице появилось такое выражение, что у нее подогнулись ноги.
— Тогда я поднимусь и разбужу тебя, милая.
Тревис плюхнулся на кушетку рядом с Натали, приглушил свет и взял со столика пульт.
— Готова?
— Зачем ты выключил свет? — удивленно спросила молодая женщина.
— Ты же сама говорила, что так лучше. Похоже на кинотеатр, — он включил плеер, положил пульт на край стола и притянул Натали к себе, словно выпутывая ее из клубка, в который она свернулась на краю дивана. — Я попросил Моза дать попкорну стечь. Насколько я помню, ты не любишь, когда он в масле.
— Ты все обо мне помнишь? — Натали внимательно посмотрела на Тревиса.
— Милая, я помню каждый миг, который мы вместе провели в Чикаго, — он запустил руку в ее волосы, пропуская шелковистые пряди сквозь пальцы. — Ты не пьешь кофе, зато любишь горячий чай с медом и лимоном. Твой любимый цвет — розовый. В начальной школе у тебя была рыбка по имени Ромео. — Тревис наклонился и зашептал ей на ухо: — А еще ты спишь на правой стороне кровати и после занятий любовью хочешь, чтобы тебя обнимали.
Глаза Натали расширились.
— Тревис, я даже не думала…
— Тсс, милая, — он прижал палец к пухлым алым губам. — Фильм начинается.
Следующие полтора часа они молча наблюдали, как на экране строят свои непростые отношения Кларк Гейбл и Клодетт Колберт. Когда пошли титры, Тревис потянулся и включил свет.
— Хочешь посмотреть еще какой-нибудь фильм?
— Не знала, что ты любишь старое кино, — Натали повернулась к нему. — Я помню, что тебе больше нравились приключенческие фильмы и боевики.
Тревис улыбнулся в ответ и поцеловал ее в макушку.
— Это было до того, как я встретил симпатичную официантку, которая приучила меня к киноклассике тридцатых и сороковых.
Натали несколько секунд молчала, размышляя над чем-то, и затем подняла голову.
— Я могу задать тебе один вопрос, Тревис?
— Спрашивай все что угодно, милая.
— Почему все это время ты хранил воспоминания обо мне? Смотрел старые фильмы?
— Я не смог тебя забыть, — не колеблясь, ответил Тревис и притянул Натали к себе на колени. — И фильмы я смотрел, потому что они напоминали о тебе.
— Даже не знаю, что сказать, — услышанное потрясло ее до глубины души.
Тревис откинул за плечи ее длинные волосы и поцеловал в шею.
— А ты, Натали? Вспоминала обо мне? Ты хоть раз думала о том месяце, который мы провели вместе?
Натали, не отрываясь, смотрела на него, и медленно кивнула.
— Я думала о тебе каждый день. Ты любишь сладкий чай со льдом и прожаренные стейки. Тебе нравится синий цвет, а в душе по утрам ты поешь песни Джорджа Стрэйта.
Ее признание тронуло Тревиса. Он почувствовал, как в душе потихоньку тает лед, образовавшийся после их расставания. Он еще крепче прижал Натали к груди.
— А помнишь, какой фильм мы впервые посмотрели вместе?
— «Мышьяк и старое кружево» с Кэри Грантом, — ответила она, улыбаясь. — Один из моих любимых.
— На следующий вечер мы смотрели «Касабланку», а затем…
— Ты помнишь, когда и какие фильмы мы смотрели? — Натали уставилась на него с нескрываемым удивлением.
— Не все, но многие, — усмехнулся Тревис. Склонившись к ней, он тихонько добавил: — Например, после сегодняшнего фильма мы впервые занялись любовью.
Когда его губы коснулись щеки, у Натали перехватило дыхание.
— Тревис, не думаю, что это хорошая идея…
— Наверное, — губы Тревиса спустились ниже, к ее шее. — Хочешь, чтобы я остановился?
— Нет… да, — Натали глубоко вздохнула. Прикосновения обжигали кожу, а сердце бешено колотилось в груди, грозясь вырваться наружу. — Я… я не знаю.
— Сказать, что я думаю? — хрипло спросил Тревис.
Не в силах произнести ни слова, Натали только кивнула в ответ.
— Я думаю, тебе нравится, когда я тебя целую. Ты просто колеблешься, стоит ли нам снова сближаться, — прошептал он. От его теплого дыхания у Натали мурашки побежали по коже. — Разве я не прав, милая?
— П-прав.
— Тогда предоставь мне действовать по своему усмотрению.
И прежде, чем она смогла возразить, их губы слились в поцелуе. Все сомнения и страхи Натали развеялись, словно туман. Она таяла в объятиях мужчины, которого когда-то любила. Вдыхала такой знакомый аромат, состоящий из запаха одеколона, лосьона для бритья и чего-то неуловимого. Она хотела еще раз испытать власть и силу его поцелуя, чего бы это ни стоило.
Тревис легко, словно перышко, поднял ее на руки, уложил на диван и сам растянулся рядом.
— Есть еще одна вещь, которую я не смог забыть, — он прикоснулся губами к ее глазам, щекам и, наконец, чмокнул в кончик носа. — У тебя самая нежная кожа и самые сладкие поцелуи.
Тревис обвел пальцем контур ее губ, и Натали почувствовала, как каждая клеточка наполняется желанием.
— Пожалуйста…
— Что-то не так, милая? — Его глаза потемнели.
— Пожалуйста… поцелуй меня, Тревис, — она изнывала от жажды по его поцелуям. — По-настоящему, как целовал тогда.
Дважды просить не пришлось. Едва последние слова слетели с ее языка, как их губы сомкнулись, и Натали закрыла глаза, уплывая в сладкий мир наслаждения. Прикосновения Тревиса, настойчивость, с которой его язык рвался внутрь, заставляли кровь кипеть в жилах. Натали почувствовала, что внутри просыпается вулкан и лава вот-вот хлынет наружу.
Она ответила на поцелуй без колебаний, со всей страстью, на которую была способна. От его нежных прикосновений слезы навернулись на глаза. Руки Тревиса скользили все ниже, и наконец он притянул ее бедра к себе, показывая, как велико его желание. Низ живота сладко заныл от осознания, что именно она заставила такого красавца изнывать от страсти, и из груди молодой женщины вырвался протяжный стон. Этот звук пробил окружавшую их чувственную завесу, и Натали точно очнулась ото сна.
Даже несмотря на то, что им с Тревисом удалось уладить все разногласия, она не могла вот так просто пойти дальше. Нельзя делать вид, что ничего не произошло. Они расстались и не могут начать с того места, где остановились. Это будет неправильно. Теперь у них есть Отэм, и благополучие девочки гораздо важней сжигавшей обоих минутной страсти. Если поддаться слабости и заняться с Тревисом любовью, это только все усложнит.
Он, очевидно, почувствовал ее колебания и отстранился.
— Милая, я не собираюсь врать, что не хочу тебя, — Тревис перевел дыхание и прижался к Натали еще крепче. — Мы оба знаем, что это правда, — его рука накрыла грудь Натали, а пальцы дразнили затвердевший бугорок. — Но я готов ждать столько, сколько потребуется. Ты сама скажешь, когда будешь готова…
— Я… не то чтобы не хочу… — Натали умолкла, собираясь с мыслями. Нужно быть осторожней в высказываниях, иначе случится непоправимое.
— Я знаю, милая, — Тревис легонько поцеловал ее в подбородок. — Прежде всего тебе нужно поправиться. А я должен найти негодяя, который угрожает вам, — он поднялся на ноги и протянул руку, помогая встать Натали. — Что скажешь, если мы пойдем спать? Наша дочь примерно через шесть часов проснется, и ее нужно будет кормить. А насколько я уже понял, она не очень-то любит ждать.
— Да уж, — согласилась Натали, опираясь на его руку и беря со стола радионяню.
Когда они дошли до спальни, в которой устроились Натали с дочерью, Тревис снова заключил ее в объятия.
— Я сам покормлю Отэм утром. Желаю приятных снов. Пусть тебе приснятся твои любимые фильмы, — он запечатлел на ее губах поцелуй, от которого у Натали подкосились колени. — Со мной в главной роли.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Спустя час Тревис все еще беспокойно крутился в постели с боку на бок. Даже ледяной душ не смог погасить желание к женщине, спящей в комнате напротив. Все его тело горело от переполняющей его страсти, сводя Тревиса с ума. И он был готов поклясться чем угодно, что Натали Перез чувствует то же самое.
Но надо понять и принять нерешительность Натали. На нее и так за последнее время свалилось слишком многое: материнство, потеря памяти, неизвестная угроза. Занявшись любовью, они бы только еще больше все усложнили и запутали. Сначала надо во всем разобраться.
Испуганный крик Натали, донесшийся из приемника радионяни, обжег его и без того напряженные нервы.
— Нет! Вы не можете взять моего ребенка!
Холодея от ужаса, Тревис рывком поднялся на ноги и в одно мгновение очутился в спальне напротив.
— Все в порядке, — он осторожно откинул одеяло и прижал к себе дрожащую молодую женщину. Свободной рукой Тревис включил ночник, надеясь, что вместе с мраком растворится и ночной кошмар. — Это просто дурной сон…
— Посмотри… Отэм в… кроватке? — Слова давались Натали с трудом, она была близка к истерике.
Он безропотно выполнил ее просьбу, затем снова сел на край кровати и обнял молодую женщину.
— С ней все в порядке, милая. Отэм крепко спит. Это только сон. С вами здесь ничего не случится, обещаю.
— Тревис… господи… все было так реально! — всхлипнула Натали и крепко вцепилась ему в руку, словно опасаясь, что он уйдет.
Ее слезы обжигали плечо и горячим потоком стекали по обнаженной груди Тревиса. Видеть, как она плачет, было невыносимо, и он проклинал себя за беспомощность.
— Знаю, милая. — Все, что он мог, — это ласково поглаживать Натали по спине и убаюкивать, словно маленькую девочку.
Наконец она затихла, лишь изредка всхлипывая. Тогда Тревис решился:
— Расскажи, что тебе приснилось. Говорят, если дурной сон рассказать, он не сбудется.
— За мной бежали двое… я не знаю, кто они, — голос Натали дрожал. Она откинула волосы с лица и продолжила: — Я была на автобусной станции в Амарилло, и… — ее глаза внезапно широко раскрылись, и она обеими руками зажала себе рот, чтобы сдержать крик.
— Что с тобой, Натали? — Она его до смерти напугала.
Молодая женщина дрожала и была бледна как мел. Несколько мгновений она, не мигая, смотрела прямо перед собой, и Тревис мог поклясться, что Натали увидела нечто ужасное.
Он взял ее лицо в ладони и повернул к себе.
— Не молчи, Натали. Скажи, что случилось, милая?
Ее глаза, наполненные ужасом, остановились на его лице.
— Господи, Тревис… Это был… не сон. Все это… произошло на самом деле.
Тревис глубоко вздохнул, стараясь сохранять спокойствие. Его ярость может только еще больше испугать Натали. Но в этот момент ему больше всего хотелась найти негодяя и задушить его голыми руками.