— Мак, а ты когда в родные пенаты собираешься?
— Завтра. — Лаконично отозвался тот.
— Вот и отлично. Захватишь с собой… — начал лекарь, но его неожиданно перебил старый масочник.
— Не нужно. Мой сын лучше доберется сам.
Ставрас насторожился. Как-то уж больно подозрительно это прозвучало.
— Я чего-то не знаю? — переведя взгляд со старшего Шлима на Димитрия вопросил он.
— Я потом тебе расскажу, — бросил через плечо Шельм, но вместо него решил ответить на вопрос лекаря Чебрецмилш.
— Вам ведь представляли нашего отца, странно, что вы, зная о такой особенности еще от семьи Икуф, не обратили внимания, что у него тотемное имя звучит Гибискусмилш, хотя он и имеет двух детей.
— То есть? — не понял Ставрас, переглянувшись с Рамиратом, рядом с которым стояла прислушивающаяся к разговору Вивьен.
— Ну, отец же объяснял еще в первую аудиенцию у Палтуса, — со вздохом откликнулся Шельм, — Что если масочники обмениваются масками, то жене переходит имя рода мужа, а мужу её тотемное имя, помнишь?
— И что же может отменить эту во всех смыслах интересную традицию? — заинтересовался Рамират.
— Развод, — отведя взгляд в сторону, ответил ему Вольф Чебрецмилш. — Наша мать ушла под холм к палачу, поэтому… — он сделал паузу, но все же закончил, — лучше, если отец доберется сам, а не с…
— Глупости, — бросил лекарь, сдвинув брови, — Я общался с вашим отцом, и могу с уверенностью сказать, что он разумный человек, и через какую бы боль ему не пришлось пройти в прошлом, такой своей осторожностью, вы унижаете его. Поэтому, Мак, — он повернулся к палачу, — Я прошу тебя, захватить его с собой завтра. Это возможно?
— Разумеется, — подтвердил тот, глядя на лекаря с пониманием и… уважением. Как оказалось, они очень хорошо понимали друг друга.
— Как вам будет угодно, — тихо откликнулся Корнелиус, в глубине души он был рад, что Ставрас настоял на своем, его сыну, действительно, давно было пора перестать жить прошлым, а то, даже дети переживают и еще как.
— Вот и отлично, — подвел итог Шельм, — Ну, а теперь, — подбираясь поближе к настороженно косящейся на него Вивьен, объявил он, — С чего начнем экскурсию, леди?
— Но-но, — заступил ему дорогу веселящийся Рамират, — Поосторожней. Леди-то, теперь с сопровождением.
— О! И сколько вы, великий и мудрый, собираетесь её сопровождать?
— До Оракула, вестимо.
— Да, ты, я посмотрю, герой, — ухмыльнулся на это Ставрас, и подозвал к себе мальчишек: Тая, Вольфа и Савелия. Потом, оглядевшись, приметил Эра, устроившегося на перилах высокого крыльца и поманил к себе и его. Бронзовый заинтересованно посмотрел в их сторону и присоединился.
— Ты чего? — спросил он у Ставраса.
— Да, вот думаю, что ты по возрасту ребятам как раз подходишь, так что встанешь в пару к Вольфу.
— Подхожу? — живо заинтересовался Эр, — Правда?
— Конечно, — кивнул Ставрас, уразумев, что мальчишка-дракон из-за своего неправильного взросления, по причине связи с палачом, истосковался по общению со сверстниками. И пусть на самом деле ему уже был не один десяток лет, внутренний возраст у него был подстать мальчишкам. — Мак, ты как на это смотришь?
— Положительно, — с улыбкой отозвался тот и потрепал по волосам, подбежавшего к нему мальчишку-дракона.
Масочники переглянулись, а Савелий со скрытой завистью посмотрел на Мака и Эра, у него с отцом никогда не было таких отношений, а так хотелось.
— Ну, вот и отлично. Оставляю этих молодцов на тебя.
— А ты, мой друг, помнишь, что палачи, вообще-то не войны, в отличие от Скарамычча?
— Помню. Но, думается мне, что вы вполне способны постоять за себя, в случае чего.
— Они не войны, — вмешался подошедший к ним Корнелиус, мимоходом погладив по чешуйчатому бочку черную дракониху, которую держал на руках Лий. Та вопросительно покосилась на него, но возмущаться не стала. — Вот только есть у них внутрисемейный орден особых охотников за масками, которых посылают за сбежавшими осужденными.
— Неужели из Сада Мраморных Изваяний можно сбежать?
— Из Сада нет, — покачал головой Мак, — Но до него…
— Ясно. В таком случае, уверен, ты найдешь чему научить этих молодчиков, — порадовался Ставрас, что так удачно пристроил малышню.
— Найду, не сомневайся, — многообещающе усмехнулся притихшим ребяткам палач, — И даже на Арлекина, — пристально глядя на Тая, добавил он, — найду управу.
Тот презрительно фыркнул. — Не очень-то и хотелось.
— Так это же просто замечательно, — откликнулся Мак, и поманил всех за собой в сторону Дворца. Ребята поспешили за ним.
— А мне-то хоть взглянуть можно? — прогудел сверху Тиль, всю шею вытянув в их сторону.
Макилюнь обернулся.
— Конечно, — серьезно посмотрев на дракона, кивнул он. — Мы будем заниматься с другой стороны дома, чтобы Сад Камней не повредить.
— Ага. Ну, тогда я туда, — радостно закивал дракон и, переваливаясь, потопал за ними. Все-таки на земле драконы выглядели несколько неуклюже, особенно в движении, другое дело в небе.
— И вы это называете Садом Камней? — вопросила бабочка с превосходством в голосе, — Никогда бы не догадалась, если бы этот черный не сказал.
— Ну, во-первых, — вынимая из рук нахмурившейся Мяты белую малышку, обронил лекарь строго, — Не этот черный, а Тиль, дракон, связанный узами запечатления с королем государства, в котором вы имеете возможность гостить. Во-вторых, да, для нас это Сад Камней, и, поверьте, создавая его, мы руководствовались совсем иными соображениями, нежели вы, в своей Верлиньи.
— Но вы хотя бы могли проконсультироваться! — запротестовала пристыженная Вивьен.
— Могли. Но зачем? Ведь, повторюсь, идея в этом нагромождении камней, совсем иная, нежели в ваших садах.
— Но ведь…
— И, давайте, не будем спорить.
— Действительно, леди, — вмешался Рамират, — Своей нездоровой настырностью вы рискуете стать первым человеком, высланным из страны за неуважение.
— Да, неужели? А как же все ваши вчерашние рассуждения о том, что меня непременно нужно вернуть в родную обитель в целости и сохранности?
— О, ну, разве позорное изгнание может повредить вам, леди?
— Да уж, — хмыкнул Шельм, — Скорее на пользу пойдет.
— Это точно, — заявила сидящая рядом Жерель, устроившаяся поближе к Мяте и её драконышу и обратившаяся уже к ней, — Она у тебя красавицей будет, — в голосе драконихи прозвучали мягкие, почти материнские нотки. Ставрас, держащий на руках малышку, улыбнулся им обоим и пристроил дракончика между мощных лап драконихи. Та сразу же склонилась к ней и осторожно лизнула между мягкими, еще не окрепшими крылышками.
— Я тоже так думаю, — смущенно покраснев, доверительно поделилась с ней растроганная Мята.
— Вот видишь, — громко зашептал Шельм в сторону Вивьен, — А ты еще драконов монстрами обзываешь.
— Но ведь когда-то…
— Знаете, как у нас говорят, — повернулся в её сторону уже взявшийся за планшет Корнелиус, вознамерившийся запечатлеть драконыша любимой внучки рядом с Жерель, так сказать, для внешнего сравнения размеров взрослой особи и новорожденного. — Кто старое помянет…
— Тому глаз вон! — весело закончил за него Шельм и недвусмысленно вскинул руку. Но был перехвачен Рамиратом чуть повыше локтя.
— Ну, это уже слишком. И так бедную девочку запугали.
— Я не испугана, — яростно зашипела на него разгневанная бабочка.
— Да? Ай, какая незадача. Надо бы поработать в этом направлении. — Объявил старый дракон с хищной улыбкой, чуть ли не облизываясь.
— Да, зачем это вам?!
— Как зачем? А моральное удовлетворение?
— Желаете удовлетвориться, сходите в бордель!
— О, как грубо, леди!
— Так, как вам наши малыши? — прервал их перебранку Ставрас, оттесняя Шельма в сторону от Вивьен, еще не хватало, чтобы и этот Рамирата поддержал, тогда бедняжке и до слез не долго.
— Они… прекрасны, — не сумела соврать та, и смущенно отвернулась, закусив губу.
— Тогда, я думаю, мне стоит показать вам тут все, — предложил лекарь, и бабочка неуверенно кивнула.
Шельм возмущенно фыркнул, Ставрас про себя понадеялся, что от ревности. В конечном итоге, не все же ему его ревность? Он повел её в сторону по одной из посыпанных мелкой галькой дорожек, а Шельм обиженно отвернувшись, решительно зашагал в сторону Дворца, желая присоединиться к Маку и мальчишкам. Рамират же покосился на Мяту, и предложил ей руку. Девушка замялась, но приняла. Оставив Корнелиуса наедине с драконами, они направились во дворец.
— Покажешь мне все? — попросил Рамират у масочницы.
— Конечно… дедушка Рамират, — улыбнулась та.
— Дедушка?
— Ну, — пояснила Мята робко, — Мы с ребятами только сегодня узнали, что драконы тоже могут быть людьми. А я слышала, что уже много-много лет Королевский Драконий Дом не знает другого хранителя, вот и подумала…
— Правильно подумала. Ты только бабочке нашей не говори, — весело подмигнул ей Рамират.
— Конечно, не скажу, за кого вы меня принимаете?
— За масочницу. — Откликнулся дракон, проверяя Скарамуччу. И та отреагировала правильно. Запнулась, помолчала и спросила, боясь поднял глаза от земли.
— Мои… соплеменники, убили кого-то, дорогого тебе?
— Да. Было дело. Но давно. Очень. — Ровно откликнулся Рамират. — И, знаешь, я согласен с Корнелиусом и Шельмом, кто старое помянет…
— Значит, ты не злишься?
— Уже нет, малышка, уже нет.
— А на бабочку эту?
— Ну, на нее просто невозможно злиться. Она глупенькая и наивная.
— И сильная.
— Не спорю. Только сила её из разряда, сила есть ума не надо. Она совершенно не умеет общаться с людьми. Понимаю, что их держат в Оракулах в изоляции от внешнего мира. Поэтому и удивляюсь, что её так легко отпустили, так еще всего с двумя куколками.
— Западня?
— Да, причем не для нее. Она-то просто смертница, а для нас.
— Ой, дедушка Рамират! — спохватилась Мята.
— Ой, Кэт, давай без дедушек? — закатил глаза к небу дракон. — Вот Ставраса ты как называешь?
Масочница лукаво улыбнулась, — Дядя Ставрас.
— Да? — изумился Томассо, — И… как он терпит?
— Пока не очень. Но Тай над этим работает.
— И как?
— С переменным успехом, — ответила Мята, улыбаясь дракону, когда они уже поднялись по крыльцу и остановились у дверей, и Рамират, уже готовящий такой же веселый ответ, замер, увидев, как по щеке улыбающейся девушки покатилась одинокая слеза.
Он протянул руку и стер её пальцами.
— Мята?
— Простите, — встрепенулась та, забыв, что только что легко и по-домашнему называла его на "ты". Протерла глаза пальцами и отвернулась, опершись ладонями на перила крыльца. Закусила губу и замолчала.
Рамират подошел к ней сбоку, облокотился на перила и заглянул ей в лицо, девушка вздохнула и отвернулась.
— Это я так, правда.
— Тебя кто-то обидел?
— Нет.
— Врать взрослым нехорошо, а мудрым и старым, как я, еще и опасно. Так что случилось?
— Я просто не знаю, кого попросить, вот и все, — откликнулась девушка и снова тихо вздохнула.
— Ну, может быть, я и сгожусь. О чем попросить-то?
— Научить меня целоваться…
— Что? — дракон, к тому же бывший мужчиной, просто опешил.
— Вот видите, значит, не сгодитесь. — Горько выдохнула она, и попыталась отойти, но Рамират перехватил её за локоть.
— А теперь еще раз и по порядку. Зачем тебе учиться у кого-то, кто тебе даже не нравится?
— Потому что тому, кто мне нравится, не понравилось, что я не умею.
— Что?!
Рамират так прочувствованно вскрикнул, что даже Ставрас и Вивьен, углубившиеся в Сад Камней уже на довольно-таки приличное расстояние, обернулись в сторону Дворца, но ничего подозрительного не увидели, и продолжили неспешную беседу. Из всех, с кем ей довелось общаться в последнее время, Драконий Лекарь произвел на Вивьен самое приятное впечатление. С ним было интересно, к тому же, он не насмехался и не пытался издеваться, а просто отвечал, коротко и емко, без неуместных шуток и подначек. Не то что этот увалень Томассо.
А старый дракон в это самый момент стоял в полном обалдение, обнимая тихо всхлипывающую у него на груди девчонку, и был морально готов собственноручно придушить того гада, который посмел её обидеть. Это же надо, неопытность ему не понравилась! Прибить и точка! Чтоб знал, как наших деток обижать.
Не успели они взяться за оружие, когда Мак поставил Вольфа против Эра, а Тая против Лия, как сын лесника неожиданно спросил у фиолетововолосого масочника.
— А ты… пригласишь меня? — щеки Савелия окрасились в нежно-пунцовый, он отвел глаза и даже меч опустил, Тай уже примеряющийся к первому удару, опешил.
— Куда? — не понял масочник.
— На карнавал, — тихо произнес человек, сглотнул, и резко вскинул голову, — Ладно, забыли, — и первым нанес удар.
Масочник ловко увернулся, но тут же подскочил к нему почти вплотную, скрещивая их мечи, предоставленные Палачом.
— А ты хочешь быть приглашенным? — весело осведомился он и подмигнул.
— Хочу! — воскликнул Лий, и они резко перевернулись, меняясь местами, и обменялись еще несколькими ударами.
— Тогда придется потрудиться, — криво усмехнулся Тай и провернул один прием, которому его научила Мята, собирался выбить из рук Савелия меч, но тот неожиданно сумел его удержать, так еще и резко развернувшись, чуть не пропорол рубашку масочника. Тай нахмурился, а Лий, как ни в чем не бывало, уточнил.
— И как же?
— Язычком. — Откликнулся масочник, не задумываюсь и сделал молниеносный выпад в его сторону, не обратив внимания на то, как потемнели глаза человека. Несколько скользящих ударов, один переворот и Савелий ударил так, что Тай коротко вскрикнув, не удержал меч, отлетевший в сторону, и остался безоружным. В горло уперся кончик острия. Юный Арлекин вскинул голову и встретил суровый взгляд человека насмешливой улыбкой.
— И что теперь? — вопросил он, поднимая брови.
— Ненавижу тебя, — почти по слогам выдохнул Лий, и пока Тай переваривал услышанное, пытаясь понять с чего вдруг такая перемена, шагнул к нему и мазнув губами по губам провел по нижней кончиком языка.
Масочник моргнул и вцепился в рубашку у него на груди.
— Лий, ты с ума сошел? — спросил он строго, — Я не это имел в виду.
— Что? — глаза человеческого мальчишки широко распахнулись, и он попытался отпрянуть от него, но Тай вцепился мертвой хваткой и не отпустил.
— Я имел в виду, что ты должен попросить. А ты…
Лий густо покраснел, зажмурился и выронил меч. Масочник посмотрел на него и сжалился.
— К тому же я понятие не имею, как они там друг друга приглашали.
— Я расскажу, — раздалось со спины над самым ухом. И юный Арлекин, подпрыгнул, резко развернувшись лицом к бесшумно подкравшемуся Палачу. Теперь Тай вжимаясь спиной в не менее растерявшегося Лия, а последний от неожиданности обхватил его рукой поперек груди. Так и замерли.
— И как же? — с вызовом вопросил Тай, делая вид, что их с Лием положение и предыдущий поцелуй, нисколечко его не смущают.
— Обхвати руками его душу, словно нитями в кокон закрой, и скажи, что приглашаешь. По крайней мере, мы с Шельмом действовали именно так, — с покровительственной улыбкой произнес Макилюнь, и ушел к Эру и Вольфу с упоением перебрасывающимся опасными ударами.
— Как это руками душу, — охрипшим голосом прошептал Савелий над самым ухом.
Тай вздохнул и, высвободившись, снова повернулся к нему лицом.
— Сейчас покажу, — серьезно смотря ему в глаза, произнес он и положил ладони на грудь светловолосому мальчишке. — Ты только не бойся, — стараясь за словами скрыть собственное волнение, прошептал он.
— Я… не боюсь, — честно соврал Лий и зажмурился.
Руки масочника, словно переняв призрачность тайного дара вошли в его тело беспрепятственно и замерли. Лий весь сжался, стиснул зубы, ощущая их внутри себя как нечто инородное, чего недолжно быть, но есть, и это пугает. А потом, все так же, не открывая глаз, услышал.