Отец был со мной, пока я не затих, излив часть своих несчастий на его домашнюю клетчатую рубашку.
Он ни о чём не спрашивал. Не знаю, что он решил. Наверное, думал, что это шок после пережитого. Так оно, в сущности, и было, не считая той незначительной детали, что этот шок затрагивал всё то время, что я прожил в чёртовом Истрет Виль.
Больше мне ничего не снилось, и я спокойно дремал до вечера, приходя в себя только чтобы выпить воды и лекарства, которые папа купил заранее по рецепту.
Мысль о стоимости скользнула по краешку сознания, и я пообещал себе, что непременно спрошу об этом отца.
Завтра. Я непременно сделаю это завтра, — вздохнул я про себя, вертя блистер в руке, и вернулся к себе в комнату.
Но подремать до утра мне не удалось. Звук работающего телевизора разбудил около полуночи. Отец заснул на диване, свернувшись калачиком, словно подросток, который так и не нашёл в себе силы отклеиться от экрана.
Я разбудил его и отправил в постель, а сам, дождавшись пока он скроется в спальне, присел на нагретую поверхность продавленного дивана и с вожделением уткнулся носом в набивку. Она пахла отцом… и папой. Запах папы жил здесь, я не ошибался.
Поджав ноги, я свернулся на том же месте, что и отец, впервые понимая, что не я один вижу призраков.
Как же хотелось вернуться в прошлое. Там я был счастлив. Там не было проблем, с которыми я не мог справиться.
Мне казалось, со смертью папы я сильно повзрослел. Многое понял, выучил все уроки, подкинутые жизнью. Но вот я очутился в проклятом Истрет Виль, и моя прежняя уверенность развеялась словно дым.
Эти пару месяцев я только и делал, что метался между тем, что должен, и тем, чего мне действительно хотелось, раз за разом находя оправдания своим поступкам.
Мне нужно было пресечь общение с Ласом, как только вампир стал отираться в округе. Мне следовало заткнуть себе уши, когда он со мной заговорил. Нужно было смотреть в другую сторону, когда он возникал в поле зрения. Нужно было послать его подальше и не продолжать эту дурацкую игру влюблённых, даже ради того чтобы спасти меня от насмешек…
Но было слишком поздно.
Я позволил собственным желаниям распахнуть двери шире. Энди-романтик и Энди-добряк, которых мне почти всегда удавалось игнорировать, ускользнули из-под надзора и придержали створку, когда Лас вошёл в мою жизнь уверенной походкой. Но ведь это случилось только потому, что я сам пожелал этого. Я сам согласился играть в игры Ласа.
Сам. И теперь… теперь я за это расплачивался…
Я тяжело вздохнул и глубже уткнулся носом в сидение.
С Ласом так легко было чувствовать себя омегой. Он покорял своим обхождением и вниманием… И я купился, сдав оборону и полностью капитулировав.
Как же я просчитался с тем, что считал невинными заблуждениями, снами наяву, чуть не окончившими мою жизнь так глупо. И словно этого было недостаточно, судьба решила, что именно Лас станет тем, о ком мне придётся грезить ближайшее время. Понятия не имею, как долго. Не представляю, что делать, чтобы выкинуть вампира из головы. Как не думать о том, что он будет с Ричем, которого я ненавидел всей своей душой.
Смешно, но ненавидел я его не за покушение, хотя именно об этом говорил здравый смысл. Я ненавидел его совсем не за это…
Рыдать не было сил. Я просто лежал в немом оцепенении, надеясь, что скоро усну и забуду обо всем ненадолго.
Увы, у меня снова ничего не вышло. Похоже, жизнь не желала идти на уступки ни в чём.
На кухне я заварил себе чаю и уставился в окно. Небо было тёмным — ни луны, ни звёзд. Только ветер шумел на улице, забивая ноготки тощих пальцев в щели старых рам.
— Ой! — вздрогнул я от испуга, когда прямо передо мной, из ниоткуда, возникло бледное лицо.
Это был Лас.
========== Сладкий кошмар ==========
Мы уставились друг на друга сквозь стекло. Я не сразу вспомнил о чашке в руке, только когда горячая поверхность пластика обожгла кожу. Прикусив язык, отставил её в сторону и на цыпочках пробрался в коридор, молясь, чтобы скрип петель не разбудил отца.
Выбравшись за дверь, я нос к носу столкнулся с вампиром.
— Привет, — шепнул от неожиданности, не зная, что ещё сказать. Отойти от вампира подальше я не мог — позади оказалась стена дома, сбоку обитая скамейка.
Лас молчал, продолжая сверлить меня тяжёлым взглядом. То ли от этого взгляда, то ли от холода, тут же покусавшего оголённые руки и ступни, по коже побежали мурашки.
— Почему ты не захотел остаться? — глухо спросил он.
Голос Ласа звучал по-другому. Не так как всегда. Не было в нём обычных мягких ноток, придававших голосу очарование, которым он так беззастенчиво пользовался в разговоре, завоёвывая собеседника с первых фраз.
— Мне нечего делать в твоём доме, — собравшись с мыслями, озвучил я очевидную истину.
Так ли уж необходимо мучить меня дурацкими вопросами? И почему я никак не могу игнорировать сладкий запах роз, шепчущих о лете…
— Если нечего, — после паузы заговорил он, — то зачем ты предложил свою кровь?
Мне было нечего сказать. Вернее, то, чем я мог бы оправдаться, никак не подходило для ушей вампира.
— Я ведь мог не остановиться.
Порог замело сухой листвой. Нужно будет подмести завтра.
— Энди, зачем ты это сделал? — очень медленно и очень отчётливо повторил свой вопрос Лас.
Он сделал крошечный шаг ближе, сократив между нами расстояние.
— Ты пришёл помочь мне. И я не захотел оставаться в долгу.
Свист ветра наполнил уши, срывая со лба чёлку и заставляя жмуриться.
— Только поэтому?
На миг мне показалось, что этот день никогда не кончится.
— Энди, ты не дал мне умереть только из благодарности? — Вопросы Ласа словно пытались зацепить правду крюком и стащить её с моего языка.
— Этого мало? — почти с мольбой спросил я, желая, чтобы этот разговор наконец закончился и Лас исчез с моего крыльца. Исчез из моей жизни.
— Мало, — не задумываясь, ответил он.
Я умоляюще смотрел на вампира, надеясь, что он увидит, как я устал. И устал не только из-за приключившегося с нами.
— Лас, что ты хочешь?
Сил играть в кошки-мышки-альфы не было.
Зудящее желание прекратить всё здесь и сейчас стало почти нестерпимым, свербя под кожей.
— Хочу тебя. — Тёмные глаза не дрогнули, когда вампир озвучил своё желание.
Как же я хотел, чтобы это оказалось правдой, но…
— Пока не кончится моя кровь? — с горчившей в горле иронией уточнил я.
— Пока не кончится моя жизнь, — всё так же не отводя взгляд, произнёс вампир.
Это было почти невыносимо. Он пытал меня. Пытал! А я ничего не мог поделать, желая обмануться ещё на минутку. На одну самую последнюю минутку, чтобы потом ещё долго вспоминать этот вечер и эту встречу.
— Вряд ли твой жених будет рад услышать это.
— У меня нет никакого жениха, — чуть нахмурился Лас. — С тобой говорил Рич?
— Не важно.
Но Лас не позволил отвести взгляд, ухватив меня за подбородок и заставляя смотреть на себя.
— Энди, у меня нет жениха. Наши с Ричем родители действительно вели переговоры о договорном браке, но прийти к согласию не успели. Так случилось, что я натолкнулся на лойде.
Вампир произнёс это очень тихо, словно это странное слово имело значение.
— Что значит лойде? — спросил я, не в силах отвести взгляд.
— Это значит «поющий». Тот, чья кровь поёт для тебя.
Я мог едва услышать слова Ласа, различая сказанное по губам, оказавшимся так близко от моих…
— Ты — мой лойде, Энди. Твоя кровь несёт жизнь. Для меня это живительный эликсир. Источник вечной жизни или молодости, как говорят ваши человеческие сказки. Поэтому я не смог остановиться в первый раз, чуть не убив тебя. Я не поверил себе, когда ощутил на языке твой нектар. Я потерялся в ощущениях, забыл где нахожусь и что происходит.
Слова вампира сами походили на сказку. Таинственную, завораживающую и, в то же время, очень страшную сказку.
— Значит, я редкая бутылка? — не мог остановиться я, чувствуя, что стою на краю чёрной пропасти.
— Ты — дар, Энди.
Время между нами остановилось.
— Мне ведь не сбежать от тебя? — со всей ясностью вдруг осознал я.
— Ни за что. — Лас наклонился ближе, обжигая дыханием мои губы. — Даже не пытайся.
— Иначе ты найдёшь меня где угодно.
— И под землёй и на краю земли.
— И…
— И очень жестоко тебя накажу.
— Ты угрожаешь. Мне следует обратиться в полицию.
— Тебе просто не следует убегать, Энди…
Разговор должен был быть шутливым, вот только…
Последний клочок пространства между нами наконец исчез, и я попробовал розы на вкус. Во второй раз.
Поцелуй не был нежным, как тогда, на парковке. Он обжигал силой и напором. Был немного груб в желании получить как можно больше и как можно скорее. И мне это нравилось.
В этом поцелуе был весь Лас. Всё было идеально.
Спина ударилась о деревянную стену. Пальцы закопались в копну длинных курчавых волос. Мне не давали вздохнуть, придавливая грудь мощным телом, так сильно, что ещё немного, и я мог задохнуться.
Я потерялся в этих диких ощущениях, не представляя, что значит почувствовать на себе всю страсть альфы. Нет. Всю страсть Ласа — альфы, вампира и моего собственного наваждения.
Не помню, почему и как мы сумели оторваться друг от друга. Только в какой-то момент перед глазами снова возникло его лицо.
— Энди, ты отдал кровь из благодарности? — в третий раз спросил он.
Я почти забыл, что Лас всегда получает что хочет. А нужен ему был мой ответ, словно это имело значение.
Я покачал головой, не в силах признаться в глупых чувствах.
— Тогда почему?
Жар вампира горел у меня внутри.
— Потому что я тебя ненавижу, — с досадой произнёс я, понимая, что правда и так читается на моём лице алым цветом.
— Очень?
Я бы взвыл, если бы за меня это не сделал ветер. Толкнув вампира в грудь, я хотел было вернуться в дом.
Но, конечно, мне не позволили.
Лас смял меня с новой силой, впиваясь поцелуем-укусом.
Я пробовал сопротивляться… хотел попробовать, но чёртовы розы в этом чёртовом Истрет Виль были хуже самого текучего и смертоносного яда. Они пропитали меня до костей.
Я не сбегу.
Я не смогу.
Я врос в сладкий кошмар.
========== Семь десять ==========
Руки Ласа обхватывали меня за пояс, прижимая к себе. И, несмотря на настойчивость его губ и неприличное поведения его языка, хозяйничавшего во рту так, словно за один-единственный раз Лас хотел установить правила, его руки не позволяли себе лишнего. За это я был благодарен, потому что вряд ли смог бы сопротивляться.
— Ты замёрз? — спросил Лас, оторвавшись от меня на миг.
Голова кружилась от эйфории, я почти не соображал. Только сейчас я вспомнил, что мы стоим на крыльце. На дворе ноябрь. Должно быть, холодно, но огонь, струившийся по венам, грел лучше всяких одежд.
— Энди, где обувь? — прошипел вампир, заметив, что я стою босиком.
Я не знал, что ответить.
— Обуйся, возьми куртку. Нам нужно поговорить. Я буду ждать здесь, — отдавал он чёткие приказы.
Мне бы следовало возмутиться и напомнить Ласу, что на улице глубокая ночь и отец вряд ли одобрит прогулку, да ещё в компании вампира, дважды оказавшегося рядом, когда я чуть не погиб. Но… у меня были тысячи вопросов… и ещё столько же глупых надежд. Я отчаянно нуждался в том, чтобы во всем разобраться.
И потому снова решил поступить, как настоящий идиот: отмахнулся от Энди-реалиста, вопившего, что я сошёл с ума, и пошёл за курткой.
На всё у меня ушло около десяти минут. И вот я уже снова вижу Ласа. Его взгляд мечет молнии — я слишком долго собирался. Я молчу, будить отца у меня не было никакого желания.
Мы оказались в машине, и Лас завёл двигатель. Фары не вспыхнули и на этот раз. Машина тихонько исчезла с нашей улицы — непогода прекрасно скрыла шум двигателя. Оказавшись у знакомого особняка, свернули на подъездную дорожку.
Под колёсами заскрипел гравий.
Я по привычке не дал Ласу помочь себе выбраться из машины, оказавшись на ступенях раньше, чем он. Вампир одарил меня ещё одним нечитаемым взглядом, схватил мою руку и повёл наверх.
Холл встретил нас абсолютной тишиной. Пара светильников позволила не споткнуться, когда Лас вёл меня вверх по лестнице. Ещё минута, и вот я снова очутился в знакомой комнате, откуда так поторопился сбежать.
Стоило нам оказаться вдвоём за закрытыми дверьми, как я почувствовал себя не в своей тарелке. Лас тем временем включил приглушённое освещение и сбросил куртку.
— Я принесу тебе чай, — с этими словами он оставил меня одного, давая возможность выдохнуть.
Решимость узнать ответы на свои вопросы никуда не девалась, только оказаться ночью в гостях у альфы, от которого подгибаются колени… было неприлично. Даже если он говорил о том, что мы, кажется, суждены друг для друга.
Лас вернулся скоро, неся в руках поднос с чаем, накрытый на двоих.
— Иди сюда, — позвал он ближе к небольшому столику, заметив, что я до сих пор тушуюсь, застыв посередине комнаты.
Я присел на край стула и передо мной тут же возник чай.
— Пей, — отдал Лас распоряжение. Затем, должно быть, оценил собственный повелительный тон и добавил уже мягче:
— Не хочу, чтобы ты заболел, — и осторожно пододвинул блюдце с чашкой в моем направлении.
Он ничего не говорил, пока я пытался пригубить кипяток и одновременно согреть руки.
— Я хочу спросить, — начал я, не в силах бороться с любопытством и сверлящим взглядом, приклеившимся к моему лицу.
Надеюсь, Лас не думал о том, что случилось на пороге нашего флигеля… я вот не думал. Абсолютно.
Получив подбадривающий кивок, я продолжил:
— Почему ты только сейчас рассказал мне о… м-м… лойде?
Я сделал вид, что задумался, не желая показывать, что запомнил слово с первого раза.
Хорошо, что в сумраке приглушенного света Ласу вряд ли удастся разглядеть румянец на моих щеках. Назвать себя странным словом, загадочным образом связывающим меня с Ласом, было неловко.
— В нашем мире, Энди, — мире вампиров, — существует множество правил и законов, которые лучше не нарушать, — не таясь, начал объяснять Лас. — Когда я понял, что ты мой лойде, то немедленно дал знать отцу. Ты — человек, и это несколько осложняет дело. Даже при том, что ты — мой идеальный партнёр, — Лас сделал паузу после этих слов, внимательно следя за моей реакцией.