— Нормальная татушка! И все у меня в норме. Кстати, почему вы не волнуетесь насчет Деймена? Он вообще больше в школе не появляется! В чем дело?
Майлз косится на свой смартфон, а я только передергиваю плечами. В чем-то она права. Мы с Майлзом не говорим ни слова, а Хейвен подхватывает коробку с кексом и стремительно уходит.
— Объясни, что сейчас было? — спрашивает Майлз, глядя, как Хейвен лавирует между столиками.
Я пожимаю плечами. Никак не могу выбросить из головы татуировку на руке Хейвен — змея повернула голову и посмотрела на меня крошечными блестящими глазками.
* * *
Подъезжаю к дому и вижу Деймена. Он стоит и улыбается, прислонившись к своей машине.
— Как дела в школе? — спрашивает Деймен, открывая мне дверцу.
Я вытаскиваю из машины рюкзак с учебниками.
— А-а, ты все еще сердишься…
Деймен идет за мной к двери, и, хотя он ко мне не прикасается, я чувствую исходящее от него тепло.
— Я не сержусь, — бурчу себе под нос, открывая дверь и швыряя школьную сумку на пол.
— Приятно слышать. Потому что я заказал столик на двоих. Раз ты не сердишься — значит, пообедаешь со мной?
Я окидываю его беглым взглядом: темные джинсы, тяжелые сапоги и мягкий черный свитер — явно из кашемира. Что он на этот раз задумал?
Деймен снимает с меня темные очки, вынимает из ушей наушники и кладет их на столик у двери.
— Поверь, тебе совсем не нужны все эти защитные средства.
Он стаскивает с моей головы капюшон и ведет меня за дверь, к своей машине.
— Куда мы едем? — спрашиваю, устроившись на пассажирском сиденье.
Какая я все-таки бесхребетная, готова соглашаться со всем, что он скажет.
— А как же уроки? У меня уже куча долгов накопилась.
Деймен, качнув головой, садится рядом со мной.
— Успокойся. Потом сделаешь, обещаю.
— Когда потом?
Привыкну ли я когда-нибудь к его удивительной мрачноватой красоте, к огню во взгляде, к этой невероятной способности уговаривать меня на что угодно?
Деймен улыбается и заводит машину, даже не повернув ключ в замке зажигания.
— До полуночи, даю слово! А сейчас пристегнись, поедем кататься.
* * *
Деймен ведет быстро. Очень быстро. Кажется, не прошло и нескольких минут, а мы уже въезжаем на стоянку.
— Где мы? — спрашиваю я, глядя на зеленые здания и вывеску: «Восточный вход». — Восточный вход куда?
— А разве непонятно?
Деймен со смехом притягивает меня к себе, освобождая дорогу четырем блестящим от пота рысакам, которых ведут мимо конюхи. Следом за ними шагает жокей в розовой с зеленым куртке, белых лосинах и заляпанных грязью черных сапогах.
— Ипподром? — ахаю я.
Вот уж чего я не ожидала — как и Диснейленда.
— И не просто ипподром! «Санта-Анита» — один из лучших. Пошли, у нас заказан столик на три пятнадцать у «Фаворита».
Я не двигаюсь с места.
— У кого?
— Успокойся, это всего лишь ресторан, — смеется Деймен. — Идем, не хочу пропустить заезд.
— Гм, ведь это, кажется, противозаконно?
Я говорю сейчас как последняя зануда и примерная девочка, но все-таки Деймен слишком уж… бесшабашный, все ему нипочем.
— Есть противозаконно? — улыбается он, хотя я чувствую — его терпение на пределе.
Отрицательно качаю головой.
— Делать ставки, играть на бегах, как там это называется. Ну, ты меня понял.
Деймен только смеется.
— Эвер, здесь скачки, а не подпольные петушиные бои. Пойдем!
Он тянет меня за руку к лифтам.
— Сюда, наверное, пускают только с двадцати одного года?
— С восемнадцати.
Деймен входит в лифт и нажимает кнопку с цифрой «пять».
— Вот-вот! Мне шестнадцать с половиной.
Деймен, мотнув головой, наклоняется меня поцеловать.
— Правила для того и существуют, чтобы их… если не нарушать, так обходить. Иначе жить скучно.
Он ведет меня через фойе в просторный зал, отделанный в разных оттенках зеленого, причем здоровается с метрдотелем, как со старым приятелем.
— Ах, мистер Августо, как чудесно снова вас видеть! Ваш столик готов, прошу за мной!
Деймен, кивнув, за руку ведет меня мимо обедающих парочек, одиночек, пожилых людей, дамских компаний, мимо отца с маленьким сынишкой — в ресторане нет свободных мест. Мы останавливаемся возле столика, прямо напротив финишной линии, с прекрасным видом на беговую дорожку и на зеленые холмы вдали.
— Тони сию минуту примет заказ. Шампанского?
Деймен косится на меня и качает головой. Чуть заметно покраснев, говорит:
— Не сегодня.
— Прекрасно. Заезд начнется через пять минут.
— Шампанское? — шепчу я, изогнув бровь.
Деймен только пожимает плечами и разворачивает программку.
— Что скажешь насчет Шпанской мушки? — Смотрит на меня и усмехается. — Я имею в виду лошадь, а не афродизиак.
Я не в состоянии ответить. Слишком много впечатлении, голова кругом. Огромный зал ресторана полон до отказа — и это в середине дня, посреди рабочей недели. Столько людей не работают, а играют на скачках! Целый новый мир, о существовании которого я и не подозревала. Невольно приходит мысль: уж не здесь ли Деймен проводит все свободное время?
— Ну что, будешь ставить?
Коротко взглянув на меня, Деймен принимается делить пометки в программке.
Отрицательно качаю головой.
— Я даже не знаю, как это делается.
— Что ж, могу прочесть курс лекций о шансах, процентах, статистике и о лошадиных родословных. Но, поскольку времени до заезда почти не осталось, ты просто посмотри и скажи, какое имя тебе приглянулось. Я часто так делаю и всегда угадываю.
Улыбнувшись, Деймен бросает мне программку. Я просматриваю ее и с удивлением обнаруживаю, что три лошадиных клички буквально бросаются мне в глаза, причем в строго определенном порядке.
— Давай так: Шпанская мушка — на выигрыш, Акапулько Люси — вторая и Сын Будды — третий?
Понятия не имею, откуда все это влетело мне в голову, по говорю вполне уверенно.
— Люси — второе, Будда третьим, — бормочет Деймен, записывая имена лошадей. — Сколько поставишь? Минимальная ставка — два, но можно ставить и больше.
— Пусть будет два, — говорю я, вдруг растеряв всю свою уверенность.
Не хотелось бы понапрасну опустошить кошелек.
— Точно не больше? — разочарованно спрашивает Деймен.
Я киваю.
— По-моему, ты сделала разумный выбор, так что поставлю пять. Нет, лучше десять.
— Не надо десять! Я ведь просто так, наугад сказала, сама не знаю, почему.
— А вот сейчас и узнаем.
Он встает. Я лезу за кошельком, но Деймен отмахивается.
— Вернешь, когда будешь забирать свой выигрыш. Если подойдет официант, закажи, что тебе захочется.
— А тебе что взять? — кричу я ему вслед, но Деймен идет так быстро, что даже не слышит меня.
Возвращается он, когда лошади уже стоят за стартовыми воротцами. Раздается выстрел, и лошади срываются с места. Сперва они кажутся просто размытыми черными пятнами, появляясь из-за поворота и выходя на финишную прямую. Я вскакиваю с места. Три выбранные мной лошади борются за первенство и пересекают линию финиша точно в том порядке, как я и называла. Я прыгаю и визжу от восторга.
— Ой, мамочки, мы выиграли, мы выиграли! — кричу я, сияя.
Деймен наклоняется и целует меня.
— Здесь всегда бывает так захватывающе? — спрашиваю я, глядя, как украшают цветами Шпанскую мушку, которая вышагивает по дорожке победителей.
— Примерно, — кивает Деймен. — Хотя первый большой выигрыш — лучше всего. С этим ничто не сравнится.
— Ну, не знаю уж, насколько большой.
Я начинаю жалеть, что мало верила в себя. Могла бы увеличить ставку…
Деймен хмурится.
— Ну, поскольку ты поставила всего два, то и выиграла около восьми.
— Восемь долларов? — разочарованно прищуриваюсь я..
— Восемь сотен, — смеется он. — Точнее, восемьсот восемьдесят долларов и шестьдесят центов. Ты ведь угадала тройку победителей и точный порядок мест.
— И все это — всего на два доллара?
Мне вдруг становится понятно, почему для него здесь держат персональный столик.
Деймен кивает.
— А ты? Сколько ты выиграл? Ты ставил столько же, сколько и я?
Деймен улыбается.
— Сказать по правде, я проиграл. Проиграл по-крупному. Я пожадничал и поставил на четверку, то есть прибавил еще одну лошадь, а она немного отстала. Но ты не огорчайся, в следующем заезде наверстаю.
И ведь наверстал, ничего не скажешь! После восьмого, последнего заезда мы подходим к окошечку, где я получаю тысячу шестьсот сорок пять долларов восемьдесят центов, а Деймен — значительно больше. Он угадал большую пятерку, то есть правильно назвал пятерых победителей точно в том порядке, как они пришли к финишу. И поскольку это уже несколько дней никому кроме него не удавалось, выигрыш составил пятьсот тридцать шесть тысяч долларов и сорок один цент, а исходная ставка была — десять долларов.
— Ну, что, нравятся тебе скачки? — спрашивает Деймен, взяв меня под руку и направляясь к выходу.
— Да-а, теперь я понимаю, почему тебя не тянет в школу. Никакого сравнения, правда? — смеюсь я.
Я все еще как пьяная от выигрыша. Наконец-то я нашла выгодное применение своему «дару»!
— Пойдем, я хочу купить тебе что-нибудь в честь выигрыша, — говорит Деймен, направляя меня к магазинчику сувениров.
— Да нет, не нужно… — начинаю я.
Но он сжимает мою руку и шепчет прямо в ухо:
— Я настаиваю! Мне это, вроде бы, по средствам. Но есть одно условие.
Я вопросительно смотрю на Деймена.
Он смеется.
— Никаких свитеров с капюшонами! Что угодно другое — пожалуйста, только скажи.
В магазинчике я дурачусь, требую то жокейскую шапочку, то статуэтку лошади, то громадную бронзовую подкову — повесить на стенку. В конце концов мы купили серебряный браслет-подковку — но только после того как я убедилась, что блестящие камушки в нем действительно хрустальные, а не настоящие бриллианты. Это было бы уже слишком, сколько бы там денег Деймен ни выиграл.
— Теперь ты точно не забудешь сегодняшний день, — говорит Деймен, застегивая браслет на моей руке, пока мы ждем, когда подгонят машину.
— Как я могу забыть? — спрашиваю я, любуясь украшением
Деймен только пожимает плечами, усаживаясь на водительское место, и взгляд у него вдруг становится такой тоскливый, такой потерянный… Это — единственная подробность сегодняшнего дня, которую мне действительно не хочется потом вспоминать.
К сожалению, обратный путь промелькнул еще быстрее, чем дорога на ипподром. Деймен останавливает машину около моего дома, и я вдруг понимаю, что мне ужасно не хочется, чтобы день закончился.
Деймен показывает мне циферблат на приборной доске.
— Видишь — полуночи еще нет, как и было обещано.
Он наклоняется и целует меня, а я отвечаю на поцелуй с таким жаром, что чуть ли не втаскиваю Деймена на свое сиденье..
— Можно мне зайти? — шепотом спрашивает он. Его губы искушающе касаются моего уха, переходят на шею и дальше, вдоль ключицы,
А я, сама себя удивив, отталкиваю его и качаю головой. Не только потому, что Сабина уже дома и мне еще нужно делать уроки, а потому что пора, наконец, проявить гордость. Сколько можно во всем ему поддаваться?
— Встретимся в школе! — Я выскакиваю из машины, пока он не уговорил меня передумать. — Если ты еще помнишь — Бей-Вью, школа такая, ты когда-то там учился.
Деймен отводит глаза и вздыхает.
— Неужели ты собрался и завтра прогуливать? Опять?!
— В школе такая скука! Не понимаю, как ты выдерживаешь.
— Не понимаешь? — Оглянувшись на дом, я вижу, как Сабина выглядывает в щелочку между занавесками и тут же снова прячется. — Да, наверное, так же, как ты и раньше это делал. Встаешь, понимаешь ли, утром, одеваешься и идешь в школу, только и всего. Иногда удается даже что-нибудь новое узнать — если, конечно, слушать на уроках.
Едва эти слова вылетели из моего рта, я понимаю, что все — сплошное вранье. Если честно, я за весь год ничего нового в школе не выучила. Трудно чему-нибудь научиться, если все и так уже знаешь. Хотя об этом я Деймену не скажу.
— Должен же быть какой-нибудь другой способ, получше, — стонет он, с мольбой глядя на меня.
— Знаешь, на минуточку, прогуливать уроки — не лучший способ. По крайней мере, если ты хочешь поступить в колледж и обеспечить себе нормальное будущее.
И снова ложь. Всего несколько таких вот дней на ипподроме — и будущее обеспечено, да еще как! Более чем нормально.
Деймен опять смеется.
— Ладно, будь по-твоему! На какое-то время. До завтра, Эвер!
Не успела я еще войти в дом, а он уже уехал.
Глава 20
На следующее утро я собираюсь в школу, а Райли сидит на туалетном столике в костюме Чудо-женщины и выбалтывает секреты разных знаменитостей. Ей надоело наблюдать за причудами бывших друзей и соседей, и вот она обратила взор на Голливуд. А уж грязные подробности личной жизни звезд она раскапывает куда ловчее, чем любая бульварная газетенка. Я только и делаю, что ахаю.
— Да ты что! Не может быть! Майлз в обморок упадет, когда услышит!
— Ты себе не представляешь! — Райли встряхивает головой, так что черные кудряшки разлетаются в разные стороны. Моя сестренка принимает вид искушенной светской дамы, много повидавшей в жизни — слишком даже много. — Там все напоказ, все для виду. Нет, серьезно! Одна большая иллюзия. Такая же неправда, как и в кино, которое они снимают. И как же они стараются, чтобы сохранить в тайне свои маленькие… тайны.
— А за кем еще ты подглядывала? — жадно спрашиваю я.
Как же мне самой-то в голову не пришло? Надо попробовать подключиться к их энергетике, когда смотрю телевизор или перелистываю журнал.
— Скажи, а вот…
Я только собралась расспросить, соответствуют ли действительности последние сплетни о моей любимой актрисе, как в комнату заглядывает Сабина.
— О чем ты хотела спросить?
Я оглядываюсь на сестру — та согнулась пополам от хохота.
Кашлянув, я произношу:
— Да так, ничего. Я ничего не говорила.
Сабина странно смотрит на меня.
— Молодец, Эвер! Оч-чень убедительно! — Райли мотает головой.
— Тебе что-то нужно? — Я решительно отворачиваюсь от Райли, сосредоточившись на том, для чего Сабина ко мне пришла.
Ее зовут погостить на уик-энд, и она не знает, как мне об этом сказать.
Сабина входит в комнату. Держит спину слишком прямо, походка деревянная. Сделав глубокий вдох, Сабина присаживается на краешек кровати, нервно выдергивает ниточку из синего хлопчатобумажного покрывала. Мучительно подбирает слова.
— Джефф пригласил меня на выходные. — Она сдвигает брови. — Но я хотела сначала узнать — ты не возражаешь?
— Кто это — Джефф? — спрашиваю я, вдевая в уши сережки.
Я-то уже знаю, но все-таки лучше спросить.
— Вы виделись тогда, на празднике. Он был в костюме Франкенштейна.
В мозгу Сабины клубится вина. Ей кажется, что она — невнимательный опекун и подает мне плохой пример. Правда, на ауре все это не отражается — она такая радостно-розовая.
Я заталкиваю книжки в сумку, тяну время и решаю, как быть. С одной стороны, Джефф — не такой человек, каким она его считает. Совсем даже не такой. Правда, насколько я вижу, она ему действительно нравится, и ничего плохого он ей не сделает. А я так давно не видела Сабину счастливой… Духу не хватает сказать ей правду. Да и как такое скажешь?
«Э-э, прошу прощения, но Джефф… Шикарный преуспевающий банкир? Да ничего подобного! На самом деле он до сих пор живет под крылышком у мамочки! Только не спрашивай, откуда я знаю. Знаю, и все!»
Нет уж, увольте. К тому же отношения между людьми — такая вещь… Рано или поздно они сами собой как-то налаживаются. И потом, кто бы говорил! Я со своей запутанной личной жизнью не могу разобраться. Вот смотрите — только-только у нас с Дейменом что-то наладилось. Я тут подумала: может, хватит его отталкивать? Может, пора сделать следующий шаг? Если Сабины два дня не будет, у меня как раз появится возможность, которой долго еще может не представиться.