Ренато отступил, вздрогнул, словно очнулся, словно внезапно понял то, что делает. Впервые он плохо себя повел, впервые ударил женщину. Шатаясь от паров алкоголя и гнева, отступал, пока не нашел дверь… В этом момент появился спешащий Баутиста, и воскликнул, увидев его:
- Сеньор Ренато! О, Слава Богу! Ваша лошадь вернулась в конюшню… Я вышел искать, опасаясь… благословен Бог, что ничего не случилось! Вам нужно было приехать сюда, сеньор?
- Нет! Я еще еду… На любой лошади… На которой ты приехал… - он одним прыжком утвердился в стременах, взял поводья, заставил повернуть кругом лошадь, и указывая Баутисте на хижину Кумы, приказал: - Заставь ее уйти из долины! Выгони ее с моих земель! Пусть она покинет Кампо Реаль, и никогда не возвращается!
- Хуан, сынок… Ты уехал, как безумец, а вернулся, как глупец. Я выбежал, когда Колибри сказал мне, что твои лошади в конюшне. Я искал тебя везде, где только мог представить, а в результате ты прямо здесь, находишься здесь, такой молчаливый и тихий, как будто тебя отгородили забором…
Скрестив руки, сжав зубами трубку, Хуан оставался неподвижным, погруженный в мрачные размышления с тех пор, как вернулся из монастыря, передав коляску в руки Колибри, и показавшись в дверях скромного дома нотариуса Ноэля…
- Ты расскажешь, что с тобой случилось? О чем ты думаешь, Хуан?
- Я лишь думаю, что Моника скоро будет свободна; потому что Ренато уже свободен, похоронивши Айме; и она любит его, Ноэль, все еще любит…
- Этот вывод ты сделал, совершив поездку? Она не хотела ехать с тобой, да?
- Она поехала со мной. Я привез ее…
- Силой; и конечно же, этот подвиг не мог доставить никакого удовольствия и удовлетворения для тебя…
- Нет, Ноэль… Она поехала со мной, потому что хотела… Она попросила меня об этом, заставила. Понятно, что эта победа не моя. Был способ, который она нашла в критический момент, чтобы увезти меня, чтобы помешать возможному насилию к священной персоне Ренато…
- Она сказала тебе, что любит его?
- Конечно же не сказала. Вам нужно дать первую премию за ваше простодушие, Ноэль. Как она могла сказать? Он был мужем ее сестры… Она добровольно отвергла его, и на всю жизнь. Вся гордость, все достоинство Моники скрывают эту любовь, пряча ее внутри себя самой… Возможно даже она сама это отрицает…
- Ладно, сынок, скорее всего не все золото, что блестит…
- Не блестит, Ноэль… Оно скрыто, и это усердие, с которым она скрывает, дает мне справедливую оценку этого. Но какого черта! Нужно жить, нужно уничтожить призраков… Думаю, прямо сейчас я пойду посмотреть, как идут дела на Утесе Дьявола…
Успокоенная и довольная, как будто ничего не случилось, вычеркнувшая из своего детского сознания недавно пережитые ужасы, Ана важничала в главной комнате скромного дома нотариуса, который, являлся залом, кабинетом и приемной, с дверью и двумя окнами, выходящими на улицу, со старыми полками, переполненными бумагами и книгами…
- Почему ты не принес мне чего-нибудь поесть, Колибри? Сеньор Хуан сказал, что ты займешься мной, позаботишься обо мне… Я здесь, потому что он меня поддержал и дал то, что называют убежищем, он сказал, что я гостья… а ты…
- Замолчи! – перебил Колибри, услышав приближающуюся лошадь. – Кажется, пришли посетители… Ты слышишь лошадь?
- Ай, как страшно! Не открывай, Колибри, задвинь засов на двери, крикни, что хозяев нет… - Спятившая от испуга, Ана неосторожно подбежала к окну и распахнула его настежь. Увиденная фигура заставила похолодеть кровь в ее венах. – Это хозяин Ренато! Не открывай, Колибри!
Но было уже поздно. Ренато Д`Отремон увидел ее через рамы окна, узнал и свирепым толчком распахнул дверь, через порог которой едва начал переступать Колибри…
- Вот где ты, вот где прячешься! Теперь я понимаю…! А он где? Где он и она?
- Моего капитана нет… Клянусь вас, сеньор Ренато… Его нет… Он только что ушел… Вы можете осмотреть весь дом, если хотите… Его нет здесь…
Напуганный Колибри отступал, пытаясь добраться до двери, но Ренато Д`Отремон уже не смотрел на него. Его глаза прилипли к Ане, которая дрожа свалилась на колени… У нее не было сил, чтобы спрятаться, сбежать, и когда он подошел, она в испуге закричала:
- Не убивайте меня, сеньор Ренато, не убивайте! Я скажу вам все, что вы хотите знать! Я расскажу, но не убивайте меня, мой хозяин!
- Почему ты сбежала? Как сбежала? Говори… начинай говорить! Большая вина на тебе, раз так боишься… Ты была ее сообщницей, да?
- Я ничего не сделала… я делала то, что мне приказывала сеньора… Мне всегда было страшно… У дома Кумы я стояла и дрожала…
- Для чего ты пошла в дом Кумы? Для чего пошла она?
- Чтобы та ей помогла. Сеньора Айме хотела сделать так, чтобы упасть с лошади, и тогда Кума должна была ее поднять и привести в своей дом, и сказать всем, что сеньора упала с лошади и поэтому потеряла ребенка… Ай, сеньор, не делайте такое лицо! Я этого не придумывала!
- Это придумала она, да? Конечно же! Все было комедией, фарсом… Поэтому она вышла из дома так, как вышла! Но ты… ты…
- Сеньора приказала сообщить вам, сказать с большим волнением, что она поехала на лошади… Она хотела, чтобы вы подумали, что по вашей вине она потеряла ребенка… чтобы вы полюбили ее… не ради плохого. И чтобы простили ее… и не слишком выясняли…
- Выяснял что? Что она делала, пока я оставался один? – хотел знать Ренато.
- Ничего, мой хозяин… Все вышло плохо у сеньоры Айме… Она хотела просто прогуляться, потому что какой-то красивый офицер должен был отправиться на корабле. По-моему, сеньор Хуан помешал ей...
- Сеньор Хуан что?
- Вы уже знаете… сеньора Айме сходила с ума по сеньору Хуану… Но она не поехала с ним… он не любил ее, поэтому она сходила с ума, безумно его искала, а он ничего… ничего…
- Искала его? Айме искала Хуана?
- Не сердитесь, мой хозяин… вы ничего не смогли бы поделать… Вначале он приехал в Кампо Реаль, чтобы забрать ее…
- Забрать ее? В таком случает, это было из-за нее… из-за нее…?
- Хозяйка боялась. Она бросила ему сеньору Монику, но потом плакала и плакала. Бедная сеньора Айме! Она всегда говорила: «Нет другого, кроме Хуана». Простите, мой хозяин, но так как вы хотели знать…
- Да, я хочу знать! – гневно вопрошал Ренато. – Говори, говори, выплесни наконец весь яд, утопи меня до самого дна в этой луже, договаривай до конца, утопи меня в грязи. Айме любила Хуана, была его любовницей, правда?
- Ай, нет, мой хозяин! По-моему, он не любил ее, после того, как вы поженились… Она любила его до того, как выйти за вас замуж… тогда же ее любил сеньор Хуан, и привозил ей подарки со всех поездок, и она ждала его на пляже, и говорила, что тогда была счастлива, очень счастлива, потому что сеньор Хуан сводит с ума женщин, мой хозяин…
- Хватит! Замолчи или я не выдержу и раздавлю тебя!
- Ай, мой хозяин! А я в чем виновата? Сеньора Айме…
- Не произноси больше! Она уже мертва, мертва и похоронена… Это его я должен найти. Где он?
- Я не знаю… Ай, мой хозяин, не сворачивайте мне так руку! Он вышел ради того дома, что строит… Не знаю, как называется это место… Дом Дьявола, Камень Дьявола, или что-то вроде этого… Но не уходите… не уходите… Сеньор Хуан сказал… Ай…!
Ренато убежал, выпустив ее и бросив на землю. У дверей и плохо скрепленных оконных рам, ждал конь, взмыленный от пота и пены, и тот вскочил на него, не считаясь с тем, насколько устало животное, бежавшее из последних сил. Свирепо он вонзил шпоры в кровавые бока, и благородный грубиян бросился вниз по улице…
- Колибри… Это в самом деле ты?
- Да, моя хозяйка… я искал вас. Сначала я перелез через стену… выглядывал оттуда, но никого не было… Затем я вернулся и постучал в большую дверь… Эта старая монахиня выглянула через решетку, и я сказал ей, что мне нужно поговорить с вами, потому что то, что происходит, вы должны узнать… И вы должны сделать что-нибудь, моя хозяйка, потому что они убьют друг друга…
- Что? Кто? Хуан, правда? Хуан и Ренато…
Моника взволнованно спросила, и не было необходимости в вопросах и ответах: все можно было прочесть в испуганных глазах Колибри, в темных предчувствиях, охвативших ее душу…
- Да, моя хозяйка. Словно сам дьявол вселился в сеньора Ренато. Я уже начал было задвигать засов на двери, но тот открыл ее пинками… Он явился, как тигр, ища хозяина Хуана, так как Хуана и сеньора дона Ноэля не было дома, то он схватил эту дурочку Ану, эту служанку сеньоры Айме, и тряс ее, как спаниеля, спрашивая… А она, понятно, рассказала ему все, что знала. Как молния, сеньор Ренато взобрался на коня и поехал туда…
- Куда?
- Туда, куда сказала Ана… там, где он строит дом… Капитан не хотел, чтобы вы знали, моя хозяйка, но он строит дом там, где жил маленьким, где иногда останавливался Люцифер, в месте, которое зовут Мыс Дьявола…
- И туда поехал Ренато?
- Туда. Когда он заскочил на коня, я видел раскрытую куртку, и на его поясе были заткнуты два пистолета… уверен, чтобы убить капитана.
- Нет, он не сделает этого! Я должна поехать туда… должна предотвратить это! Не может пролиться кровь этих двух. Утес Дьявола… Утес Дьявола…
- Внизу на площади есть повозки напрокат. Найдем одну, моя хозяйка? Вы поедете туда?
- Да, Колибри, беги и привези повозку. Я еду немедленно и встану между ними, помешаю этой ужасной борьбе, любой ценой я должна предотвратить…
Покорный, истощенный, уже не отвечая на жестокое давление шпор, совершенно уставший конь, везший Ренато, остановился в месте, где расходились пути. Одна дорога опускалась через скалы до деревни жалких хижин из пальм, простирающихся вдоль маленького рейда… Другая взбиралась на суровые скалы к той черной возвышенности, где мартиникская земля бросала вызов морю… голый утес, над которым возвышался дом в стадии строительства, и хижина в развалинах… то место дикой красоты, известное, как Мыс Дьявола… По второму пути Ренато и проследовал к запертой двери дома, и постучал в яростном порыве, одновременно угрожая:
- Откройте быстро; откройте эту дверь или я вышибу ее! – В пустой дыре окна даже без створок, пересеченных поперечными деревянными балками, высунулось загорелое лицо Сегундо Дуэлоса, который изменился в цвете, узнав Ренато. И горячий кабальеро снова взбешенно приказал:
- Открой эту дверь, идиот! Ты не слышишь, что я зову? Открывай и беги сообщи Хуану Дьяволу, что Ренато Д`Отремон пришел воздать по счетам, что если он в самом деле мужчина, пусть не прячется… пусть выйдет…!
- Вы спятили, сеньор? Хозяина нет…
Напрасно Сегундо задвинул засов. Удары Ренато заставили отпрыгнуть самодельный замок, и прокладывая себе дорогу, как смерч, перекосившись от злобы, он спрашивал:
- Где Хуан? Где твой хозяин? Пусть выйдет… пусть выйдет…!
- Клянусь вам, сеньор, он не приходил…
- Он приходил, и приходил не один… женщина была с ним. Если это из-за нее ты молчишь, то прибереги усилия. Говори, где они находятся, или замолчишь на всю жизнь!
Ренато двинул руку к пистолетам, которые взял с собой, и прицелился в грудь старшего помощника Люцифера, который озадаченно отступал, освобождая путь и решительно подтвердил:
- Клянусь вам, что ничего не знаю, сеньор… Я не мог бы вам ничего рассказать, пусть вы меня и убьете…
- Хуан… Хуан… не прячься больше…! Выгляни, трус…! Хуан…! – звал взбешенный Ренато, мечась, как метеорит по помещениям.
- Сегундо, что происходит? Где Хуан?
- Сеньора Моника… ради Бога! – приятно удивился Сегундо, хотя сразу же задрожал от испуга. – Капитан не знает, где вы; но сеньор Д`Отремон бродит, как безумный. Он сломал дверь, вытащил пистолет, чтобы убить меня. Думаю, он в самом деле помешался! Он настаивает, что вы с капитаном прячетесь в доме, и ищет вас…
- Оставь меня с ним. Беги и задержи Хуана, сделай что угодно, только чтобы тот не вошел, когда выйдет Ренато. Ты понял? Иди… иди…!
Моника заставила Сегундо выйти из помещения как раз в тот момент, когда Ренато вырос перед ней, и его слова прорвались почти воем:
- Моника… ты с ним… это правда…! – он шел к ней, как молния, но холодное спокойствие Моники остановило его… в напряженной руке он сжимал готовое убить оружие. – Где Хуан?
- Я не знаю, Ренато…
- Ты лжешь… я знаю, что лжешь! Ты лжешь, как все, чтобы спасти его! Но теперь никто не спасет его! Я убью его по праву… Оставь меня!
- Я не оставлю тебя! Если та любовь, в которой ты столько раз клялся, правда…
- Ты не можешь сомневаться! Не продолжай, Моника, не останавливай меня этой уловкой. Ты знала все, и молчала… Как смешно ты выставляла меня сотни раз внутри себя! Каким смешным, каким ничтожным и жалким я был у этого мерзавца, доставляя ему удовольствие быть осмеянным…
- Это над ним посмеялись, его обманули и предали… Он не знал, что Айме была помолвлена с тобой; он ничего не знал, потому что она ему не рассказывала… Айме клялась вам двоим, но предала Хуана Дьявола…
- Она любила его… он ей нравился! – Ренато был до бешенства оскорблен. – До того, как выйти за меня замуж, она была его любовницей… Я знаю правду! Мне крикнул об этом кое-кто достаточно тупой, чтобы скрывать ее… я сорвал ее с тех губ, которые меня боятся, чтобы скрывать, утаивать что-либо… Айме была любовницей Хуана!
- Это случилось до того, как она стала твоей женой, я тебе сказала, до вашей женитьбы. Она обманула его, он отправился в долгое путешествие, чтобы стать богатым, а когда вернулся счастливцем и победителем, он обнаружил, что та, кому он верил, стала твоей женой.
- Откуда ты узнала эту историю?
- К сожалению, она прошла перед моими глазами… Только когда было уже поздно, я поняла всю правду… Из-за кровного родства, из-за слез матери, я хотела защитить Айме, молчала, когда хотела кричать. Поэтому и приняла все жертвы, чтобы спасти ее… поэтому я позволила себе быть жертвой, чтобы унизиться, возможно умереть в руках Хуана. Поэтому я покорилась всему! Я заплатила, Ренато, заплатила за преступление молчания… Ты думаешь, я могу поклясться на ее неподвижном теле? Думаешь, могу богохульствовать, дать ложную клятву в память о своем отце? Всем этим клянусь тебе, Ренато. Он не виновен, на нем нет ответственности за это…
- Но она его любила! Она любила его всегда, постоянно искала его…! Как ясно теперь я все вижу… как будто разом спали сотни вуалей из-за одного только слова…! Жесты, шампанское моей свадебной ночи…!
Рука Ренато судорожно вцепилась в оружие; его голубые глаза налились кровью… Словно угадывая ужасную мысль, белые руки Моники вцепились в его плечи и возбужденно тряхнули:
- Ренато… Ренато, приди в себя! Видя тебе таким, я должна думать, что только ее ты и любил…
- Я любил ее в проклятый час, но это – не любовь. Неужели ты не понимаешь? Неужели ты не соизмеряешь всю насмешку, которая меня ранит и позорит? Я был человеком чести… Как могу я продолжать чувствовать это, если взгляд злодея – насмешка для такого простодушного мужа, как я? Как могу я позволить жить Хуану Дьяволу, думая, что в этой улыбке, которая корчила его губы, когда он знал, что я вел к алтарю жену, которая не была непорочна? Я не могу сдержаться, Моника, ни ради тебя, потому что ты презираешь меня в глубине души…
- Нет… нет! Как могу я презирать, если ты… если ты откажешься от этой глупой и запоздалой несправедливой мести?
- Несправедливой? Неужели ты не понимаешь, что даже не нужно знать того, что я знаю, чтобы узнать конец сражения? Кто тебя теперь поставил на мою сторону? Кто тебя привез сюда, насмехаясь над моей любовью и достоинством? И как не посмеяться? Он прав, имеет полное право… И это право я могу вырвать, только лишив его жизни… Смыть бесчестье кровью!
Оторвав от себя руки Моники, Ренато подбежал к окну, закрытому поперечными балками, затем подошел к испорченной двери, чтобы с жадностью шпионить за вероятным приходом Хуана. Поскольку Моника была там, он думал, что тот не может быть далеко; но никакая фигура не появилась перед его жадными глазами. Резко он повернулся к Монике и заметил: