Вика, открыв подарки, на некоторое время просто замерла, как завороженная. Серьги, подвеска, браслетик и цепочка составляли единый гарнитур и были удивительно красивыми...
– А это... – Стас достал из кармана пятый футлярчик, – этот за последний день рождения, Вика. И ещё...- он немного помедлил, словно собираясь мыслями. – Когда мы выезжаем за бугор, временами общаемся там с разным народом. И как-то в разговоре с одним канадцем я услышал: для того, чтобы сделать девушке предложение, у них положено дарить ей перстень с бриллиантом. Наши парни тогда не поверили, поржали, подумали, он так шутит. Но я узнал, что за границей и правда так принято... И, знаешь, мне понравилось. Так вот... – Стас опустился на колено, открыл футлярчик и протянул ей: – Станешь моей женой, Викуся? Я обещаю, что буду любить тебя всегда, буду заботиться о тебе. Пожалуйста, согласись!
Вика, еще не отошедшая от первых подарков, уставилась на мерцающий в золотой оправе камень. Господи! Она в жизни не видела такой красоты. Дар речи будто отшибло, и она смогла только судорожно хватать ртом воздух...
– Ты покраснела, – донеслись до неё слова Стаса. – Значит, тебе нравится? Ты...
– Ну, конечно! Да! – наконец-то смогла ответить Вика. – На оба вопроса!
Стас просиял и надел перстень на безымянный палец её левой руки:
– Ну вот, как влитой сидит, а я боялся промахнуться размером, – с облегчением прошептал он, касаясь губами её кисти. – Я вообще много чего боялся...
Вика мягко провела рукой по его лицу, запустила пальцы в волосы, и притянула его голову себе на колени:
– Я люблю тебя, Стас, – тихонько проговорила она. Люблю... – И очень хочу, чтобы ты понял: боятся больше нечего.
– Совсем? – он поднял глаза и с надеждой посмотрел на неё. – Вика, я так люблю тебя, мне так хочется показать тебе это, но... Скажи, ты точно не боишься?
– Я пока не знаю, – Вика почувствовала, как её начинает колотить непонятный озноб. – Покажи...
Больше слов не требовалось. Стас моментально подхватил её на руки, и через миг Вика уже лежала на своей софе, буквально тонула в ласковых поцелуях и ощущала нежные поглаживания путешествующих по телу рук. Горячие ладони скользнули вверх, стягивая с плеч лямки лифчика вместе с платьем, и она задохнулась от интимного прикосновения к обнаженной груди. Запрокинув голову, Вика забыла о смущении, когда ладони двинулись вверх, лаская её плечи и шею, а затем снова вниз, превратив соски в твёрдые камушки.
Это было очень приятно. Волнующе. И совсем не похоже на то, что было в первый раз.
Стас продолжал ласкать ее медленными умелыми движениями, и она обмякла, подчиняясь его уверенным рукам. Тело охватила истома, и Вика, улыбнувшись, с наслаждением выгнулась навстречу нежным прикосновениям. Потом, осмелев, потянулась, чтобы погладить его предплечья, отмечая про себя напряженные изгибы мышц.
– Нравится? – шепнул Стас ей в ушко.
– Очень, – выдохнула Вика.
Он провёл ладонью по бедру, погладил коленку, опустился ниже, зацепил подол платья и медленно потянул его верх, обнажая ногу... Его пальцы поддели резинку трусиков, а потом... потом мысли Вики поплыли, растворяясь в ощущениях, пугающих и влекущих одновременно. Потому что она поняла, что больше не была испуганным зверьком, которого Стас гладил в попытке вызвать доверие. Она превратилась в требовательную женщину, отчаянно нуждающуюся в наслаждении. Продолжая её ласкать, Стас легонько задел какую-то чувствительную точку, надавил сильнее, и перед глазами у Вики поплыли радужные круги. Она застонала, невольно двинув бёдрами навстречу его руке. Нарастающее желание вылилось в прерывистый стон:
– Ну... когда... Когда!
Стас подался вперед, прижимаясь горячими, влажными губами к её шее. Она почувствовала, как скользит по коже кончик языка, и снова застонала от разрывающего на кусочки желания постичь что-то невероятное:
– Пожалуйста, Стас, – Вика не смогла удержать жалобный всхлип. – Сделай... Сделай это, прошу!
– Вместе, конфетка – хрипло отозвался он. – Мы сделаем это вместе.
Глава 10
Три дня пронеслись, словно сон. Вика почти растворилась в сладком тягучем море чувств, которые они дарили друг другу. Стас на деле доказывал всю прелесть близости между мужчиной и женщиной и, хотя Вика всё время чувствовала, что она не достигла чего-то важного, ей всё виделось правильным. Тем более, Стас объяснил, что у девушек всё устроено по-другому, и главное, чтобы мужчина испытал оргазм. Ещё её немного удивило, что достигая своего пика, Стас отстранялся, а потом осторожно вытирал полотенцем вязкие капли с её живота.
– Мы же не хотим проблем, – ответил он на вопрос. – В первый раз, слава богу, всё обошлось. А теперь я должен заботиться о тебе, я же люблю тебя и не хочу, чтобы ты делала аборт.
Вика хоть и внутренне сжалась от этого страшного слова, но решила, что Стас прав. Они пока не женаты, так что не стоит торопиться с детьми.
Прощание было тяжелым, но, увы, неизбежным. Воскресным вечером поезд умчал Стаса в Москву, а Вике оставалось только ждать. Стас сказал, что постарается договориться с тренером и получить день на регистрацию брака. Но когда это случится, он не имел ни малейшего представления. График игр на следующие месяцы был очень плотным. С другой стороны, Вика даже была рада, что у неё есть время подготовиться к последней сессии. Она опасалась, что будь Стас с ней рядом, для учебы у неё просто не осталось бы времени. А забыть о себе он не давал ни на минутку. Почтовый ящик ломился от писем, телефонные звонки поступали в любое время, иногда даже поздней ночью. Так что временами ей приходилось извиняться перед мамой за такое неспортивное поведение Стаса. Мама только вздыхала, мол, ну что поделать, раз уж такая любовь, главное, что ты, дочка, рада, значит, и мне ругаться не на что.
Между тем, спустя несколько недель после отъезда Стаса, Вика начала испытывать определенные подозрения. Если в прошлый раз месячные всё же пришли, хоть и скромные, то сейчас на них не было даже намека. С мамой говорить на эту тему Вика постеснялась, поэтому, выбрав день, когда в институт надо было ко второй паре, она пошла в студенческую поликлинику к началу приема. Благо, находилась та совсем близко от корпуса филфака.
В женской консультации, к счастью, она не встретила никого из знакомых. Да и народу было мало: две беременные, которые шушукались о чём-то своем, не обращая ни на кого внимания. Викина очередь подошла быстро. С некоторым недоумением проводив взглядом раскрасневшихся и хихикающих подружек, которые после посещения кабинета начали шушукаться еще интенсивнее, она собралась духом и, вежливо постучавшись, открыла дверь:
– Можно? – Вика робко зашла, и опешила от неожиданности. Вместо пожилой женщины-гинеколога, которая была здесь во время медкомиссии, за столом расположился черноволосый молодой мужчина в белом халате и очках.
– Конечно, милая, – улыбнулся он. – Проходите, садитесь.
Вика попятилась назад, решив сбежать.
Доктор её намерение понял, поднялся и, мягко подхватив за руку, усадил на стул:
– Ну что вы, в самом деле, девушка! Покраснели-то как! Неужели никогда не видели мужчину-гинеколога?
– Ви... кхм... Видела, – прокашлявшись ответила Вика. – Дядю Ви... доктора Косогорова, но... он просто знакомый... кхм... родителей.
– О, так вы знавали Виталь Семёныча? Ну вот! – молодой доктор сначала обрадовался, а потом погрустнел. – Так жаль, что он покинул нас... Так жаль. Он читал на нашем курсе акушерство. Мы обожали его лекции, – он печально покачал головой, потом поправив очки, продолжил. – Профессор много рассказывал нам об этичном подходе к пациентам. Вам совершенно не стоит стесняться. Я врач, и все, что вы скажете, останется между нами. Поверьте!
– Верю, – Вика постаралась взять себя в руки и перестать трястись, а чтобы было проще, решила сразу приступить к делу, – вот моя карточка, доктор... простите...
– Сергей Геннадьевич Шутько, – представился тот, изучив её историю в два пролистывания. – Здоровая вы девушка, Виктория Николаевна! Это радует.
Подбодренная таким началом, Вика рассказала о своих подозрениях, объяснив, что у неё есть жених, и свадьба – только вопрос времени. Сергей Геннадьевич от пояснений отмахнулся:
– Ну, что я, слепой? Понятно, что у такой красавицы обязательно есть жених. В общем, к чему разговоры, готовьтесь, я вас посмотрю. Да-да, туда за ширмочку идите, снимайте всё ниже пояса и забирайтесь на кресло...
После осмотра Вика вернулась на стул, пылая как раскалённая головешка, а доктор Шутько, бормоча себе под нос, вклеил несколько листочков в её карточку и принялся что-то писать. А затем, словно вспомнив о ней, отложил ручку и с улыбкой сказал:
– Поздравляю. Вы беременны. Срок около восьми недель, чтобы быть точнее, мне надо знать дату первого дня ваших последних месячных.
– Но это невозможно! – потрясённо выдохнула Вика. – Последние месячные у меня были первого ноября, правда, это раньше, чем положено, на пять дней... Но... с того времени никак не прошло восемь недель!
– Раньше времени, говорите? – доктор Шутько задумчиво потер нос. – А предпоследние когда?..
На лекции Вика отправилась в полном смятении. Беременна... она беременна... Привыкнуть к этой мысли оказалось непросто. Оказывается, то, что она приняла за месячные, оказалось имплантационным кровотечением. Доктор Шутько подробно объяснил, что это, а так же поставил срок – девять недель. Предварительной датой родов он записал четырнадцатое июля будущего года.
Ну что ж... ГОСы она к тому времени сдаст, а "защиты" Вика не боялась. Она приступила писать диплом еще в прошлом году. Надо же было хоть чем-то занимать мысли, чтобы не думать о Стасе... "Да что я так зациклилась на этой учебе! – одернула сама себя Вика. – Я же... я стану мамой! Вот, о чём надо думать".
Пока Вика дошла до аудитории, её смятение немного прошло, и она стала ощущать что-то вроде радости. У них со Стасом будет ребенок! Скорее всего, мальчик... так ей почему-то казалось. Маленький, глазастый и... Надо как-то рассказать об этом Стасу... Нет, конечно, не по телефону. Вот приедет, и тогда...
– Цветешь, Науменкова, – подруга Оля, рядом с которой Вика примостилась, оглядела её оценивающим взглядом. – Неужто, влюбилась наконец-то?
– Может и так, – Вика неопределенно пожала плечами.
– А ну, выкладывай, – Олька уставилась на неё горящими глазами. – С неприличными подробностями!
– И не мечтай, – отрезала Вика. – Я суеверная...
***
Стас нетерпеливо заколотил в дверь после того, как несколько раз нажал кнопку звонка:
– Вика, ну, открывай!
Дверь отрыла её мама:
– Стас, как неожиданно, – недовольно поморщилась она. – Дочка не говорила, что ты сегодня заедешь. Да, поздновато для визитов, ночь почти.
Стас изобразил на лице самую радостную улыбку, хотя понимал, что мама Вики, определенно, не рада его визиту, как и не была рада его звонкам до этого. Оставалось только надеяться, что она не сжигала его письма. Думать, почему так происходит, ведь раньше Евгения Дмитриевна обращалась к нему не иначе как "сыночек", Стас не хотел, мало ли какая вожжа ей под хвост попала, не его дело. Вика его любит, а это самое главное.
– Вика в ванной, зайди завтра, – меж тем продолжила его бывшая воспитательница, но Стас, аккуратно отодвинув её с дороги, прошел в коридор, а затем, раздевшись и разувшись, направился в Викину комнату.
– Я здесь подожду, – бросил он, не оборачиваясь. И сделал вид, что не услышал недовольное сопение.
Вика впорхнула в комнату спустя пять минут, и Стас просто потерялся от чувств, целуя её румяные свежие щёчки и перебирая влажные волосы. Господи, ну как же он жил без неё... как выжил?!
– Конфетка, я договорился, – наконец он заставил себя перестать её целовать. – Завтра в три часа дня нас распишут в Грибоедовском, так что утром отпросишься в институте, и поедем, а вечером – вернешься. Я завтра же улетаю на игру во Владик. Потом, как вернусь, буду нам квартиру пробивать. А свадьбу летом сыграем, всё как положено будет.
Вика кивнула и уткнулась носом ему в грудь:
– Надо же... я стану Косогоровой... Мне кажется, я мечтала об этом всегда.
– Правильно делала, – усмехнулся Стас, усаживаясь с ней на руках в кресло. – Мы же "тили-тили тесто", помнишь?
Они некоторое время сидели, просто прижавшись друг к другу, и Стасу пришлось призвать всю свою волю, чтобы сдержаться и не отнести Вику в постель. Господи, как же он желал... до помутнения рассудка. Но понимал, пока они не женаты и рядом её мама – нельзя. Не то, чтобы ему было дело до её мамы, но он переживал за Вику. Она девушка порядочная, ей будет стыдно. А он совсем не хотел, чтобы она стыдилась их близости.
– Слушай, – Вика потёрлась щекой о его грудь. – А ты кого первым хочешь: сыночка или дочку? А может, сразу двойню?
В этот момент Стасу припомнилось, как пацаны на сборах, когда ему было лет тринадцать, поймали на болоте жабу, и на спор пришлось прикоснуться к ней, хотя он не просто терпеть не мог лягушек, а боялся. Но не мог показать этого перед командой. Вот сейчас у него было такое же ощущение, будто ему подсовывают жабу:
– Конфетка, ты чего, зачем нам дети? – ответил он вопросом на вопрос. – Мы же молодые с тобой, ты вон у меня какая... стройная красавица. Неужели хочешь стать коровой и пугать всех своим животом? Куда лучше жить в свое удовольствие. К тому же, времена меняются, говорят, скоро можно будет приличные деньги за хоккей получать... Надо карьеру делать, а не детей.
Вика спрыгнула с его колен и уставилась на него широко раскрытыми глазами:
– В смысле "зачем"? И что значит "коровой"? Ты что, не хочешь детей? А для чего тогда жениться?
– Ну, что ты как ребенок! Жениться нужно, потому что мы любим друг друга. Нам квартиру дадут, можем быть все время вместе, ссемейных в команде меньший спрос, – Стас понятия не имел, с чего это Вика расстроилась так, что аж слезы в глазах заблестели, но постарался объяснить, какой он видел их жизнь. – Будем гулять с тобой, на курорты съездим... Поживем, Вика! С животом и детьми это будет проблематично, да и некрасиво. Если хочешь знать: на Западе рожают после тридцати, никто не торопится, как у нас, вешать хомут на шею в двадцать лет. Я же, честно говоря, не уверен, что захочу детей и после тридцати... Видел я Вовкиного отпрыска – противный, орущий, слюнявый. И не понять, чего он так с ним носится...
– Стас, тебе пора, – Вика перебила его, открыла дверь и указала рукой: – Немедленно!
– Ты чего, конфе...
– Закрой рот и уйди! – Вика повысила голос и топнула ногой. – Иначе я позову маму.
– Да что с тобой?! – Стас не понимал, что происходит, почему его ласковая и нежная Викуся превратилась в незнакомку, которая смотрела на него с ужасом.
– Ты оглох? Маааамааа...
Стас схватил её, попытался поцеловать, но она умудрилась вырваться.
– Доченька, ты звала? – кутаясь в вязаную шаль, на пороге комнаты показалась Евгения Дмитриевна.
– Роднуль, проводи Стаса, – ровным механическим голосом проговорила Вика. – Я подожду в твоей комнате, пока он уйдет.
Стасу ничего не оставалось делать, как одеться под осуждающим взглядом Викиной мамы и покинуть их дом. Только вот в чём он был виноват, он так и не понял.
Глава 11
Стас некоторое время бездумно вышагивал под окнами Вики, не замечая холода и не тревожась о снегопаде, несколько раз пытался позвонить ей с таксофона на углу дома. Но отвечала её мама, а он не знал, что ей сказать, поэтому бросал трубку. Стас был не то чтобы растерян, а находился в абсолютной прострации, и совершенно не понимал, что только что произошло. "На автомате" он доехал до своей остановки и, добираясь до дома, притормозил у телефонной будки. Порывшись в карманах, нашел десятикопеечную монетку и моля бога, чтобы трубку подняла Вика, принялся набирать номер.