Он пожирал ее взглядом, пока Сима не заерзала от нетерпения. Ей нравилось, как Бритт на нее смотрит. Когда-то давно, в студенческие годы, она не умела распознать призыв в темных глазах, когда тайком подсматривала за Егором. Теперь она знала, что означает кипящая лава в устремленном на нее взгляде.
Сима неожиданно поняла, что впервые ждала близости с мужчиной с нетерпением, и при этом не чувствовала себя развратной. «Раскрепощенной» — более подходящее слово. Все происходящее казалось ей настолько естественным, даже необходимым, что она протянула к Егору руки и с удовлетворением заметила, как радостно вспыхнули его глаза, а на лице появилась редкая улыбка, делающая Егора юным. Ей даже показалось, что так он выглядел в их самый первый раз.
Наверное, он каким-то непостижимым образом проник в ее мысли или думал о том же, потому что вдруг сказал:
— Все будет намного лучше.
Его одежда приземлилась рядом с ее платьем. Горячее, тяжелое тело накрыло Симу и окутало ее страстью.
В этот миг завибрировал телефон Егора. Затем зазвучала мелодия, с каждым новым витком становясь громче. Несмотря на взаимное желание, игнорировать ее оказалось трудно.
Сима еле сдержала разочарованный стон. Скоро она по-настоящему возненавидит мобильник.
Бритт тихо выругался. Они замерли, тяжело дыша, все так же тесно прижимаясь друг к другу и надеясь, что сотовый умолкнет, но мелодия не стихала.
— Черт бы его побрал! — проворчал Бритт.
Кажется, он не собирался искать телефон. Вместо этого Егор снова завладел ее губами и с силой сжал бедра, вдавливая пальцы в упругие полушария. На несколько сладких мгновений она забылась под натиском незабываемых ощущений.
Телефон, как старая шарманка, зашел на очередной круг.
— Ты знаешь, кто это? — спросила Сима, с неохотой возвращаясь в действительность.
— Маркитан.
Они оба понимали, что, настойчивый звонок мог означать все, что угодно, в том числе новые проблемы. Сима попыталась не думать об этом, сминая тяжи мышц на сильной мужской спине.
В очередной паузе Егор словно сорвался с цепи. Он решительно избавил ее от остатков белья и вдавил в матрац. Сима почувствовала, как о ее бедро забилась пульсирующая налитая плоть. Когда мелодия зазвучала снова, Бритт продолжал действовать с прежним напором, от которой у Симы перехватывало дух, а все остальное изнывало от желания. Она сделала над собой усилие и пробормотала:
— Выключи его. — «Нет, так нельзя». — Или ответь. Может что-то важное.
— Нет ничего важнее тебя.
Ей понравилось это признание. Очень. Но под градом обжигающих поцелуев она сочла нужным продолжить.
— Ответь. Не хочу, чтобы потом ты чувствовал себя виноватым.
Или винил ее.
Бормоча о несправедливости судьбы и надоедливости юристов, Егор скатился с нее, опустил ноги на пол, и выудил из кармана не так давно сброшенных брюк сотовый.
— Чего тебе?
Пока он слушал и смотрел в окно, Сима наблюдала за ним, повернувшись на бок и подложив под голову руку.
Даже нагой Бритт не выглядел ранимым. От него исходила сила и опасность, а большое тренированное тело восхищало. Не удивительно, что женщины не хотели отпускать его, удерживая рядом любой ценой. Она не сомневалась, что даже если бы он не был так хорошо обеспечен, они все равно искали бы его общества. Он мог бы выбрать себе любую, но приехал именно к ней, что давало повод Симе чувствовать себя особенной. Это радовало, но ей хотелось быть единственной.
За весь разговор, пока Серафима пыталась прочитать хоть что-то на хмуром лице, кроме первых двух слов он произнес лишь еще одно.
— Буду.
Некоторое время Егор, раздумывая, смотрел в окно. Его брови сошлись на переносице, а губы сжались, превратившись в прямую линию. Ей захотелось смягчить их поцелуем. Вместо этого Сима села, поджала под себя ноги и прикрылась краем покрывала. Она поняла, что их встреча подходит к концу.
— Что-то произошло?
— У Вероники снова началось кровотечение.
— Она дома?
— Нет, все еще в больнице.
— Странно. В последние дни она плохо себя чувствовала?
— Не жаловалась. Да и врачи готовили ее к выписке.
— Что еще сказал Маркитан?
— Его не впустили к ней. Он забронировал мне билет. Вылет через два часа.
Все время, пока они обменивались репликами, Егор смотрел на телефон в своих руках. Мысленно он уже находился в другом месте, рядом с другой женщиной. Сима понимала, что он не мог проигнорировать этот звонок — даже если решил порвать с бывшей любовницей, но не сумела совладать с ревностью.
— Иногда мне кажется, что Измайлова вечно будет стоять между нами.
Он повернулся к ней, посмотрел в глаза, затем опустил взгляд на губы, отбросил телефон и повалил Симу на кровать, придавив своим телом и выдернув край ткани, застрявший между ними. Егор взял ее руки в плен, переплел со своими пальцами и прижал к подушке по обе стороны от ее головы. Он смотрел прямо в глаза, когда говорил:
— Нет, если мы не позволим. Я сказал, что не останусь с ней. Она знает, что я не бросаю слов на ветер.
— Но ведь сейчас ты летишь к ней. Наверное, это несправедливо и немилосердно с моей стороны, так говорить, но, думаю, она еще не раз попытается найти предлог, чтобы увидеться с тобой. Возможно, однажды…
— Невозможно. Выбрось из головы то, что ты сейчас подумала. К тому же у нас есть минимум час, чтобы любить друг друга.
Он попытался поцеловать ее, но Сима отвернулась.
— Не получится. Даже если ты сумеешь забыть о ней, я, увы, не смогу.
— Сима…
— Нет. — Егору таки удалось поцеловать ее. Сима позволила ему и себе насладиться еще несколькими мгновениями счастья. Неизвестно, когда они снова увидятся. Затем она решительно уперлась руками в его грудь. — Вызови мне такси.
— Останься.
— Я уже решила.
Егор откатился в сторону, освобождая ее. Сима видела, что он начинает злиться, хотя и сдерживается, но не могла уступить, как бы не хотела.
— Еще ни одну женщину мне не приходилось так долго уговаривать.
— Я не заставляю тебя.
— Знаю. — Он встал с кровати вслед за ней. — Я провожу тебя.
— Не стоит.
— Ты сердишься.
— Имею право.
— Зачем все это? Я уже сказал, что хочу только тебя. Жить с тобой, любить тебя. Я должен лететь, и ты это понимаешь.
— Понимаю, но от этого мне не легче.
Они молча оделись. Когда она пыталась самостоятельно застегнуть платье, он решительно повернул ее к себе спиной и занялся замком сам. Егор отвел в сторону ее волосы и поцеловал родинку за ухом. По телу Симы пробежала дрожь. Он не мог этого не заметить. Что с того? Он все равно летит к другой.
Бритт прижал ее спиной к себе и прошептал:
— Я скоро вернусь. Помни — чтобы не происходило, ты останешься главной женщиной в моей жизни.
Глава 21
Рейс задержали на два часа. Настоящая насмешка судьбы!
Егору хотелось послать все к дьяволу и отправиться к Симе, но он сомневался, что она ему обрадуется. Хотя, не родился еще тот мужчина, который угадает, что у женщины на уме. Может, стоило ввалиться к ней в квартиру и поставить перед фактом, что отныне она принадлежит только ему, а он ей — телом и душой?
Ладно, с ним все понятно, он свободен, но Сима… Развели бы их с Грибовым наконец, что ли? Удивительно уже то, что сегодня она позволила ему прикоснуться к себе. Егор получил гораздо больше, чем ожидал, но значительно меньше, чем мечтал. Маркитан во всем виноват — надавил на жалость, напомнил об ответственности, даже забронировал билет. Интеллигент в энном поколении, готовый на все ради очаровательной манекенщицы, даже не догадывается, на что способна женщина, которой он чуть ли не поклоняется. Хотя, чему удивляться? Он сам еще совсем недавно не подозревал о ее коварных планах.
Если бы не общий ребенок, Бритт ни за что не поддался бы уговоры Виктора и сейчас радовался бы жизни в постели с любимой женщиной, а не ждал авиарейса и очередных неприятностей от Вероники.
Егору надоело читать газету. Он оглянулся по сторонам.
Прибывающих встречали радостными криками и объятиями. Провожающие плакали и целовались с теми, чей самолет уже готовился к полету. Неожиданно для себя Егор позавидовал им. Единственным человеком, который встречал и провожал Бритта в многочисленные командировки, был его поверенный. Мама отказывалась покидать деревню, а любовницы… Они занимали в его жизни временное место. Он не сообщал им о своих планах.
Именно здесь, в аэропорту, Егор вдруг понял, насколько сильно хочет иметь семью — жену и детей, которые будут ждать его и любить, независимо от того, сколько у него денег, хорошее ли у него настроение, здоров он или болен. Необходимость этого четко оформилась в его голове и сочеталась с единственной женщиной. Но вначале она должна избавиться от мужа.
Егор посмотрел на часы. Время терпело. Он достал сотовый, нашел необходимый номер и договорился о встрече.
Иннокентий появился в поле его зрения спустя пол часа. Он мрачно оглядывался по сторонам в поисках Бритта, и тот махнул ему рукой, привлекая внимание. Кеша упал на соседний стул и недовольно выдохнул:
— Что за спешка? Ради чего я, как дурак, должен мчаться сломя голову через весь город?
— Нам нужно поговорить, а времени у меня нет. Должен лететь.
— А может у меня дела? Я, между прочим, уже дядя. Хлопот у меня выше крыши. И вообще, когда ты прилетел?
— В полдень. Поздравляю. С меня — подарок. Так уж получилось, что я не успел заехать к тебе в офис.
— И что ты делал все это время? — Грибов нервно скривил губы. — Спал с моей женой?
«Догадливый», — подумал Егор, но решил не отвечать. Вместо этого он спросил:
— Когда ты, наконец, ее отпустишь?
— Что, без этого не дает?
У Егора от ярости помутилось в мозгах. Почти не помня себя, он вскочил и схватил Кешу за полы плаща, дернул на себя и резко встряхнул.
— Не смей говорить о ней в таком тоне! — прошипел он, еле сдерживаясь, чтобы не врезать побольнее, со следами на память. Не желая закатывать драку в общественном месте, Егор оттолкнул Грибова, и тот упал в кресло, но очень быстро пришел в себя и поднялся, надвинувшись на Бритта.
— А то что? Продолжай. Чего остановился?
— Если бы я был уверен, что это позволит ей получить развод, я бы ни минуты не сомневался.
— Думаешь, мне жилось с медом? Это не тебя женили, так и не дав оторваться по полной.
— Ты мог отказаться. Тебя насильно в ЗАГС не поволокли бы. Так нет же, захотелось денежек, вольготной жизни. Разве не так?
— А тебе не хотелось?
— Я не стал бы ради этого жениться на нелюбимой.
— Что ты вообще знаешь о нашей с Серафимой жизни? И кто тебе сказал, что я ее не люблю?
— Так сильно любишь, что изменил с другой?
Лицо Кеши покрылось багровыми пятнами. Он оскалился и ехидно поинтересовался:
— Нажаловалась? До того как или уже после?
Егор не удержался и снова схватил Грибова за грудки, но сдвинуть его с места оказалось сложно. Они толкались, как подростки. Ни один из них не хотел уступить.
У Бритта даже кулаки зачесались от острого желания ударить бывшего друга, подраться, защищая свою любимую — совершить то, что ему очень сильно хотелось сделать много лет назад, когда Кеша увел у него Симу. Но что это решит? Грибов назло ему может и дальше продолжать тянуть с разводом.
— Ты совсем не знаешь свою жену, если думаешь, что она способна рассказать мне о твоих изменах. Только не она. Я лично видел тебя с брюнеткой в гостинице. Ты — дурак, Грибов. Если бы не этот глупейший промах, она прожила бы с тобой всю жизнь.
— Не тебе меня осуждать. Хочешь драться, давай.
Желание, хоть как-то наказать Грибова за то, что он сделал больно Серафиме, ослепляло, но Бритт понимал, что это ни к чему хорошему не приведет. К тому же на них стали оглядываться, а какая-то женщина вместе с полутора годовалым мальчиком даже пересела подальше, косясь настороженным взглядом в их сторону. Егор заставил себя успокоиться. Он сел, махнул рукой на соседний стул и примирительно произнес:
— Мордобой отложим на другой день. Нам нужно поговорить о деле. Я знаю, кто покупал акции нашей компании.
— Я тоже.
От неожиданности Егор нахмурился и переспросил:
— Знаешь? А Сима и Лаврентий?
Кеша поморщился.
— Они пока не в курсе. Сегодня Аркадий пришел ко мне в офис и все рассказал.
— Вот так просто взял и сознался? С чего бы это? Подозрительно как-то.
— Не просто так. Он требует кое-что… что я не могу ему дать.
— Твою часть акций?
— Не совсем.
Егор начинал кое-что понимать, но никак не мог построить все это в логическую цепочку. Ему не хватало деталей, сведений, которые он мог получить только от Грибова, а, возможно, и Симаковых. А раз это каким-то образом касалось Симы, он обязан понять, что происходит.
— Хватит темнить, Гриб. Я тоже заинтересованное лицо. Чьи акции Крамарь хочет заполучить? Как я понимаю, его цель — контрольный пакет. Если не твои, тогда… Жены Савелия? У него есть такая возможность?
— Это — семейное дело.
— Прекрати! Это дело компании, а значит всех, кто вложил в нее деньги.
— Я сам со всем разберусь.
— Гриб, неужели ты не видишь, этот человек чего-то добивается. Я не верю, что дело в деньгах. Он достаточно обеспечен. Здесь должно быть что-то еще, скорее всего, личное. И если оно касается Серафимы…
— Она здесь ни при чем.
— Ты уверен?
— Мне надоел этот разговор. Я все улажу. Лети. Объявили твой рейс.
Несмотря на уверения Грибова, Бритта не покидало какое-то недоброе предчувствие. Убедившись, что Кеша решил сохранить разговор с Крамарем в тайне, он решил продолжить расследование самостоятельно. Слишком уж происходящее напоминало месть. Вот только кому?
— Ладно. Мне и правда пора. Разбирайся, но если что-то случится с Симой…
— Угрожаешь?
— Вот именно.
— Послушай, все хочу спросить. Если ты так ее… ценишь, почему не женился на ней, пока она была свободна?
Что он мог ответить? Рассказать о своих сомнениях, о том, что Серафима вряд ли вышла бы за бедного студента? Теперь он знал ее лучше и понимал, что она могла бы это сделать. Если бы он дал ей шанс.
— Этого я себе никогда не прощу.
Он достал носовой платок, вытер костяшки пальцев правой руки и посмотрел на жену. Марьяна сжалась в углу комнаты с красной отметиной на подбородке. Завтра след от удара превратится в синяк, но Аркадия это не волновало. Он так разозлился, что мог ударить и сильнее, но первая попытка досталась стене гостиной, и только вторая, более слабая, жене. Он слышал тихий плач худенькой женщины, уже давно не слишком его волновавшей, но молча терпевшей побои. По ее мнению, дети не должны знать, что отец поколачивает их мать.
Глупости. Отчим Аркаши издевался над его матерью значительно сильнее, и она орала на всю деревню. Каждый раз, когда Аркадий оказывался дома во время «воспитательного» момента, старший Крамарь заставлял его смотреть на это, приговаривая: «Учись, малец, правильно обращаться с женщинами. Все они — шлюхи».
В истинности слов отчима Аркаша убедился довольно рано, когда его соблазнила симпатичная деревенская медсестра. Ему в ту пору исполнилось шестнадцать, а ей — двадцать пять. Ее муж работал дальнобойщиком, и бойкая бабенка часто оставалась одна. Она решила, что никто не станет подозревать ее в связи с юношей, и они несколько летних месяцев тайно встречались в сарае возле ее дома. Муж вертихвостки получил квартиру в городе, и любовникам пришлось расстаться. Аркадий не слишком долго переживал по этому поводу. Он знал, что вырос достаточно привлекательным парнем, чтобы долго оставаться без женского внимания.
Девушки и женщины, свободные и замужние, продолжали вешаться ему на шею и после того, как Крамарь поступил в университет. Он предпочитал вторых. Ему нравилось наблюдать за их страданиями по поводу собственных измен. Да и бросать их оказалось значительно легче. Они не претендовали на его руку и сердце. Он предпочитал довольно жесткий секс и выбирал соответствующих партнерш. Вскоре он понял, что, применяя силу, эффективно избавляется от злости, в обычном окружении являя собой жизнерадостного мужчину, душу любой компании.