— Сегодня наш семейный праздник. Лора о нем знает. Я не могла ее не пригласить.
— Ты правильно сказала — семейный. Причем здесь твоя подруга?
Повернувшись в кольце рук мужа, Серафима недоуменно уставилась в его лицо — столько недовольства прозвучало в его голосе. Он и раньше не слишком жаловал Лору, но никогда не реагировал на ее присутствие настолько негативно. Неужели поссорились? И когда успели? Ни Лора, ни Иннокентий не обмолвились об этом ни единым словом. Они вообще весьма редко общались.
— Кеш, что случилось?
— А что должно было случиться? Я просто спросил.
— Папа — за границей. Других родственников у меня нет. Мне просто хотелось, чтобы в годовщину нашей свадьбы рядом со мной находились близкие люди.
— А я?
— Кеш, что за мысли? Ты и Юленька — самый родные для меня существа. Но Лора — она всегда поддерживала меня. К тому же здесь много других людей. Почему именно моя подруга мозолит тебе глаза?
Кеша поцеловал ее в губы и улыбнулся, будто не он только что возмущался.
— Да пусть себе гуляет. Сад большой, места всем хватит.
— Вот и замечательно. Кажется, кто-то еще приехал. Иди, встречай гостей, а я потороплю кухарку. Барбекю — это замечательно, но вначале нужно поесть что-то полезное.
Она проводила взглядом удалявшегося в сторону ворот мужа и вздохнула. Красивый, подтянутый — очень привлекательный мужчина, но что-то тревожило его. Сима чувствовала это. В последнее время он стал каким-то дерганым, легко срывающимся на крик и одновременно неугомонным в постели. Его теперешнее поведение очень напоминало Кешу в юности, когда они только поженились. Даже до этого.
— Значит, свадебку сыграем через месяц. — Лаврентий Симаков довольно потирал руки, глядя на Симу и Кешу, сидящих рядом за огромным столом в парадной гостиной. — Радуйтесь, дети. Недолго осталось ждать. Как по мне, я бы договорился и расписал вас уже завтра, но мать хочет большого торжества для единственной дочери.
Сима подняла глаза на отца и промолчала. Она смотрела на его светящееся от энтузиазма лицо и думала о том, что ей теперь все равно. Замуж? Ладно. За Грибова? Плевать, за кого.
Кеша решительно взял ее за руку и крепко сжал, пресекая попытку вырвать ладонь. Покосившись на него, Сима заметила, что он улыбается и смотрит на нее почти с нежностью, будто всю жизнь мечтал стать ее мужем. А ведь еще вчера даже не смотрел в ее сторону.
Смогут ли они жить вместе? Какой будет эта жизнь? Жаль, что нельзя ничего предугадать.
— Думаю, мы может отпустить детей, — подал голос Семен Грибов, главный бухгалтер компании. Этот человек скоро станет ее свекром. Хмурый и молчаливый, он ничем не напоминал своего сына. — Пусть побудут вдвоем. Поговорят.
— Замечательная мысль. Сима, покажи Иннокентию свою комнату. Он здесь впервые.
Покрывшись краской стыда, под понимающими взглядами родителей Серафима повела Грибова наверх. Ее спальня располагалась на второй этаже.
— Миленько.
Иннокентий прошелся вдоль стен, рассматривая фотографии, корешки книг, безделушки на полках.
— Спасибо.
— Симакова, здесь нет родителей. Расслабься.
— Я не могу.
Она по-настоящему дрожала, сидя на кровати и сжимая руки в кулаках. Сима чувствовала себя неуверенно под пристальным взглядом жениха. Он закончил осмотр комнаты и теперь стоял напротив нее, беззастенчиво изучая. Затем присел рядом и обнял за плечи.
— Я тебе помогу.
— Не нужно. Я как-нибудь сама.
— Не ломайся. — Он силой повалил ее на кровать и лег сверху, целуя в шею. Сима сопротивлялась, но очень слабо, даже по ее мнению. Какая разница, когда это случится, сейчас или через месяц? — Продолжай, мне нравится, когда девчонки артачатся.
Девчонки. Сколько их у него было? Какая разница.
Он расстегнул ее кофточку, раздвинул полы в стороны и сжал груди.
— Маловаты, но ничего, сойдет.
Сима отвернулась в сторону. Наверное, многие женщины мечтали оказаться в одной постели с Кешей. Лора, к примеру. Но Серафима рядом с ним не чувствовала ничего, кроме безразличия к собственной судьбе. Она перестала отталкивать Кешу, но когда он поднял ее юбку и коснулся трусиков, вздрогнула. Наверное, она переоценила свои силы.
— Кеш, не надо. Слышишь?
Он явно слышал ее, но не перестал. Ловко стянув с нее трусики, он вклинил колено между ее ног и начал расстегивать брюки.
— Ты не маленькая девочка, Симакова. Мы почти женаты. Неужели думаешь, что отец позволит мне передумать? — Сима отрицательно покачала головой. Она не сомневалась, что родители настоят на своем. — Для нас обоих будет лучше, если ты перестанешь упрямиться.
Быстрым движением он широко раздвинул ей ноги и вклинился. Болезненное вторжение вызвало ее приглушенный кулаком стон, но не остановило Кешу. Он двигался в ней до тех пор, пока не задрожал, освобождаясь от напряжения, а затем сел рядом, посмотрел на ее голые ноги и спросил:
— Говоришь, ничего не было?
Она помолчала, подбирая слова, прежде чем ответить:
— Бритт тебе уже сказал.
— Сказал. Значит, я оказался прав. Ты неплохо провела время до замужества. Сколько же этих счастливчиков?
— Кеша!
— Ничего, с этого дня все изменится. Отметь его в календаре.
В этот миг Сима пообещала себе, что никогда не станет обманывать мужа.
Возможно, кому-то это решение могло показаться странным, даже нелогичным, но Сима так постановила. Не ради Кеши, ради себя. Раз уж так сложились обстоятельства, она собиралась стать ему хорошей женой. Ее мама всю жизнь прожила именно так, и казалась вполне счастливой. Для нее спокойствие в семье всегда стояло на первом месте. Она никогда не перечила мужу и так же воспитывала дочь. Прошло два года, как она умерла, но даже лежа в больнице, мужественная женщина улыбалась и успокаивала родных. После похорон папа сразу же уехал за границу. Он не мог жить в этом городе без своей Милы.
Симе вдруг стало холодно. Она набросила на плечи шаль.
Кеша. Он радовался, как ребенок, когда на свадьбе выяснилось, что Серафима беременна. Ее вырвало прямо на ботинки свекра. Мама быстренько увела ее в комнату для отдыха и учинила допрос. Через пятнадцать минут они втроем — Сима, мама и Кеша — рассматривали тест с двумя четкими полосками.
Их замешательство длилось недолго. Счастливый, хотя и опьяневший жених тут же огласил о будущем ребенке всем присутствующим. Смущенная Сима пыталась остановить его, но гости, казалось, вовсе не удивились, во всяком случае, не показали виду, что это объявление звучит несколько странно на свадьбе.
Несмотря на ранний токсикоз, беременность у нее протекала неплохо. Чего нельзя было сказать о ее семейной жизни. По правде сказать, она почти отсутствовала. Счастье, что они продолжали жить с родителями, иначе Сима совсем пала бы духом.
Ранним утром Кеша уходил из дому. Он теперь работал вместе с Симаковым. Целый день Сима пыталась хоть чем-то занять себя. Она посещала курсы для будущих мамочек, делала специальную гимнастику, вязала детские вещи, читала книги по воспитанию младенцев. Мама занималась ремонтом детской, и только Лора развлекала подругу. Иногда Симе казалось, что если бы не жизнерадостная блондинка, она помешалась бы на будущем ребенке. Лора вытаскивала ее на прогулки в парк и в кино. Они посещали всевозможные выставки — от книжных до космических, любые, лишь бы не сидеть дома. Но потом у Лоры появился поклонник, и Сима иногда почти силком выпроваживала подругу на свидания, чтобы хоть у нее все сложилось по любви. Глядя на счастливую подругу, Сима грустила и радовалась, а еще вспоминала Егора, хотя никогда не произносила его имя вслух.
Иногда Серафиму посещала кощунственная мысль: как бы сложилась ее жизнь, если бы Егор не отказался от нее? Она гнала ее прочь, но тщетно. Мысль возвращалась с упорством, которого не хватило ей самой.
Кеша возвращался ночью. Сима старалась уснуть до того момента, как он войдет в комнату, и ей придется задать традиционный вопрос: «Как прошел день?»
Она не хотела знать, чем весь день занимался ее муж. Возможно, боялась. Но чего больше? Услышать правду? Или ложь? Ее поведение напоминало реакцию страуса, но Сима решила, что ребенок важнее, и поэтому отказывалась волноваться — ни по какому поводу. Уже тогда Юля стала для нее смыслом жизни.
Как правило, среди ночи она просыпалась от внутренних толчков. Не только ребенка. Кеша не спрашивал ее разрешения, предъявляя права, а Сима не сопротивлялась, оберегая маленькую жизнь внутри нее. После поспешного соединения муж засыпал, а Сима еще долго лежала с открытыми глазами, спрашивая себя, как долго она сможет выдерживать его безразличие.
Поведение Кеши резко изменилось перед самыми родами. Буквально за неделю до этого события он неожиданно пропал. Просто исчез, и папе пришлось его искать, поскольку даже Семен Грибов не знал, где сын. Отец приволок его через три дна, грязного и заросшего щетиной, но ни Симе, ни ее маме не сказал, где нашел зятя.
Роды оказались затяжными, но Серафима справилась сама. Она плакала от счастья, глядя на крохотное тельце, которое акушерка положила ей на грудь. Ни трудности с молоком, ни мешающие сидеть швы не могли убавить ее радости и восхищения дочерью.
Кеша встретил ее на выходе из роддома, как никогда сдержанный и серьезный, с огромным букетом в руках. Он неуклюже взял из ее рук маленький сверток и… — Сима онемела от удивления — со слезами на глазах прохрипел: «Спасибо тебе за дочь».
Серафима не знала, что произошло с мужем, но его словно подменили. Он приходил домой, чтобы поужинать вместе с семьей, каждый раз принося с собой маленькие подарки. Кеша с видимым удовольствием принимал участие в торжественном купании дочери и научился менять ей подгузники.
Хотя, самым большим потрясением для нее стало событие, когда в первую после выписки из роддома ночь, услышав плач дочери, Кеша поцеловал Симу и прошептал: «Спи. Я посмотрю, что с ней».
Потом возник вопрос о крещении Юленьки. Дело в том, что они с Кешей не венчались. Его отец родился в иудейской семье, мама называла себя атеисткой, а оба их сына никогда не задумывались над этим вопросом. Когда Сима озвучила свое желание окрестить дочь, Кеша впервые за всю их совместную жизнь посадил ее к себе на колени и сказал: «Решай сама. Я знаю, что ты сделаешь, как лучше».
Его последующий поцелуй оказался осторожным — без всякого намека на насилие. Сима очень удивилась, ведь до этого момента они почти не целовались, Кеша считал это «розовыми соплями». Нельзя сказать, что между ними тут же разгорелась страсть, но почти ласковое касание губ и языка вызывало желание. Так же бережно он в первый занимался с ней любовью, когда Симе разрешили возобновить интимную жизнь. Она не смогла сдержать слез в самом конце, настолько все происходящее отличалось от их предыдущих занятий, хоть сама и не получила удовлетворения.
Все изменилось, и не все ли равно, почему это случилось. Во всяком случае, Сима убедила себя в этом.
Глава 10
Лора направлялась на дачу вместе с Ледневыми. Игорь Леднев работал в компании Симаковых главным технологом.
Его симпатичная жена за то время, пока они добирались до пункта назначения, умудрилась трижды поговорить с няней своих малышей. Она беспокоилась о них, впервые оставив на чужого человека так надолго. После каждого звонка женщина посмеивалась над собой, мило извиняясь перед ней за то, что не поддерживает разговор. Лора каждый раз отмахивалась от извинений, наслаждаясь приятным обществом. Она не раз замечала в зеркало заднего вида нежные взгляды Игоря, брошенные на жену. Иногда ей казалось, что она присутствует при интимном общении, а не просто едет с ними в одном автомобиле. Ей ни разу не приходилось ощутить подобное — даже в самые счастливые годы своего супружества. И, возможно, никогда не придется. А так хочется!
Их встретил Иннокентий. Он улыбался, здороваясь с Игорем и его женой, но ослепительная улыбка превратилась в оскал, когда из машины выбралась Лора. Он лишь кивнул ей в знак приветствия и собирался пройти мимо — навстречу очередным гостям. Лора ухватила его за локоть. Возможно, другого повода поговорить наедине ей больше не представится. В последнее время Кеша избегал встреч с подругой жены. Во всяком случае, его секретарь неизменно отвечала Лоре по телефону, что он на совещании.
— Пошла вторая неделя.
— Я помню. Не дави на меня.
— Гриб, это же так просто. Скажи, чтоб шла лесом, и все. В юности ты проделывал это настолько часто, что стал мастером.
— Я не виделся с ней. Понимаешь, что это значит?
— Ты с ней не порвал.
— Все это время я не изменял своей жене, — последние слова он прошипел сквозь зубы. — Отпусти руку. Не заставляй отталкивать тебя. Гости ждут.
— А я, значит, не гость?
— Ты — мозоль.
— Называй меня, как хочешь, но не забывай — у тебя осталось мало времени.
— Я помню.
Кеша выдернул руку. На его лице снова сверкнули зубы, обнаженные в широкой улыбке.
Лора обернулась. Из такси вышел Бритт, а за ним — высокая рыжеволосая женщина.
Вероника. Красивая. Сима не преувеличила, описывая ее. А жаль. Лоре очень хотелось, чтобы спутница Егора оказалась не настолько привлекательной, как она помнила, а сам он — не настолько внимательным, подавая руку, поддерживая, чтобы женщина не оступилась на гальке.
Сима точно расстроится, только виду не подаст. Сколько бы она не потратила слов на рассказы о своей благополучной семейной жизни, Лора не сомневалась — и без знания об изменах мужа Серафима не так уж счастлива в браке, этаком запрограммированном мозгом мираже. Лоре и самой не слишком везло с мужчинами, но за Симу ей было по-настоящему обидно. Единственный мужчина, который привлек внимание подруги, оставил ее и уехал сколачивать капитал, а Кеша оказался слабаком. Что почувствует Сима, когда узнает о Маше Карасевой? Страшно представить. Только бы Грибов сознался сам. Трудно рассказывать подобное подруге.
Какие, все-таки, мужчины негодяи! Хотя, среди них встречаются довольно симпатичные — женщинам на погибель.
Лора вздохнула и направилась по дорожке к дому. Она порадовалась, что надела туфли на низком каблуке. На шпильках точно бы не устояла. Заметив Симу, тепло приветствующую Ледневых, Лора обернулась — на дорожке уже появилась высокая троица.
Неужели он нервничает? Нет, это всего лишь легкое возбуждение в незнакомом месте. Раньше, много лет назад, Сима рассказывала ему о даче своих родителей. Она любила это место, и Егору давно хотелось побывать здесь. В те давние дни он не мог даже мечтать об этом, но теперь…
И все же волнуется. Ничего, сейчас пройдет. Обыкновенная дача. Он видел более красивые места. Благородная высота старых деревьев, опрятные кусты классических роз, выбеленные колонны двухэтажного здания навевали мысли об избранности допущенных к изысканной красоте. Егор чувствовал себя плебеем, и это его злило.
Затем он увидел Симу.
На фоне старой, но хорошо сохранившейся постройки она смотрелась органично, но не высокомерно. Вероника и Гриб громко беседовали о чем-то, но он не слышал о чем. Его взгляд притягивал стройный силуэт в неизменной шали, и Егор ничего не мог с этим поделать. Он перестал бороться с постоянным желанием видеть эту женщину. Покупая акции, он не ожидал, что его чувства к ней окажутся настолько живучими. Пожалуй, они стали еще сильнее. И болезненнее.
Сима обернулась, и Бритт поймал себя на том, что невольно ускорил шаг. Вероника споткнулась, и он отвлекся, извиняясь и помогая ей. Иннокентий уже занял место рядом с женой, обняв ее за талию. Это естественное для супружеской пары движение заставило Бритта стиснуть зубы. Ему придется либо привыкнуть к этому, либо уехать.
Она знала, что он приедет, готовилась к этому. Психологически, конечно. Но все равно оказалась не готова. Лишь присутствие Кеши помогло ей сохранить отстраненно-приветливое выражение лица, когда Егор поцеловал ей руку, а Вероника воскликнула: