— Отдохнула?
Ей очень хотелось ответить на призыв в его глазах, но Сима не могла. Только не сегодня.
— Да, спасибо. У тебя уютный дом.
— Дом. Как здорово это звучит. Когда ты вот так, рядом, я действительно чувствую себя, как дома.
— Егор, понимаешь…
— Ничего не говори. Я все понимаю. Ты не готова.
Ей захотелось плакать. Она уткнулась носом в его голую грудь и вдохнула запах. Ей нравилось, как пахнет его кожа.
— Извини.
— Ты не виновата. Это моя вина, что…
— Не нужно ничего говорить. Просто поцелуй меня.
Они целовались, как сумасшедшие, все сильнее вжимаясь друг в друга, пока Бритт не простонал:
— Еще мгновение, и ты снова станешь моей. Ты уверена, что хочешь этого?
Она не сомневалась, что хочет принадлежать только этому мужчине, но…
Сима отстранилась и поднялась с кровати, поправляя одежду. За окном темнело небо.
— Мне пора. Юля ждет. А, может, уже легла спать.
Ей не хотелось упоминать имя мужа. Сима достала из сумочки гребень и попыталась привести в порядок волосы. Без зеркала получалось не слишком удачно, и она лишь расчесала их.
Егор молча наблюдал за ней, затем поднялся с кровати.
— Я провожу тебя. Почти ночь.
— Нет. Не стоит. — Будет лучше, если соседи не увидят ее вместе с Егором так поздно. — Закажи мне такси.
Бритт сделал телефонный звонок, а затем подошел к Симе и взял ее за руки.
— Могу ли я надеяться?
— Мне нужно время, Егор.
— Я буду ждать, сколько потребуется.
— Вероника? Что с ней?
— Я ничего ей не обещал. Думаю, она все поймет.
— Надеюсь.
Они бросали короткие фразы, совсем не похожие на слова влюбленных, но глаза не могли обмануть. Сима выдела страсть во взгляде Бритта и знала, что и сама смотрит так же. Она понимала, что чем дольше длится прощание, тем большая вероятность того, что вскоре они снова окажутся в постели.
Серафима на мгновение прижалась к мужским губам и почти побежала к двери.
Глава 13
Где же она?
Кеша давно вернулся домой с твердым намерением поговорить с женой и покаяться. Именно так, потому что понял — Карасева не погнушается ничем, лишь бы унизить его и Симу. Если ее ненависть к нему он еще мог как-то понять, то жена вовсе не заслуживала подобного отношения. Она никогда не демонстрировала своего превосходства и богатства, носила дорогую, но очень сдержанную одежду, исключительно доброжелательно относилась ко всем, с кем общалась. Машина месть походила на примитивную и злую зависть. В конце концов, люди не могут выбирать, в какой семье им родиться.
Он долго выбирал жене подарок, планируя просить прощения, если нужно — умолять. За годы совместной жизни Сима стала для него необходимой. К тому же он не хотел никаких перемен. Кольцо с большим рубином показалось ему вполне уместным. Он нервно перекладывал коробочку с украшением с места на место, мысленно твердя, что оно обязательно понравится Серафиме.
Ожидая жену, Кеша тщательно перебирал в уме счастливые моменты их совместной жизни, чтобы при случае превратить их в аргументы. К сожалению, вспоминались не только удачные эпизоды, и, как правило, виновным в них оказывался именно он. Кеша неожиданно понял, что только лучшая из женщин могла вытерпеть такое.
Жаль, что он не подумал об этом раньше. Лора оказалась права — ему следовало объясниться с Симой после первого свидания с Карасевой. Тогда она точно простила бы его. Для нее семья — самое важное, на втором месте после Юли.
Кеша нервничал еще по одной причине. Очень сложно объяснить долгую связь с журналисткой, не раскрывая свой секрет. К сожалению, ничего подходящего к случаю не приходило на ум. Оставалось надеяться на удачную импровизацию. Он не может потерять жену теперь, когда понял, как она ему необходима.
Время неумолимо приближалось к двенадцати, а Сима до сих пор не позвонила, чтобы сообщить, где она и когда ее ждать. Раньше жена не позволяла ему беспокоиться. Что же случилось теперь?
У Лоры Серафимы точно нет. Ее ненормальная подруга звонила уже два раза и интересовалась, сознался ли он в своем преступлении. Надо же обозвать связь на стороне таким словом! Тогда преступником можно считать каждого второго. Черт, сейчас ему нельзя так думать.
Стоп. А что, если… Нет, это невозможно. Только не Сима. Хотя теперь, когда Бритт в городе… И все же, нет. Она не такая.
Иннокентий уже накрутил себя до невозможности, когда услышал шум мотора перед домом, а затем увидел Симу, медленно входившую в дверь подъезда.
Она даже не торопится?! Что же…
В гостиной горел свет, когда Сима вошла в прихожую. Она поняла, что выяснять отношения придется сегодня.
Вздохнув, она сняла туфли и надела домашние тапочки. Это простое и привычное действие напомнило ей, как Егор разувал ее, ласково разминая уставшие стопы.
Понимая, что сейчас не время для воспоминаний о нескольких счастливых часах покоя в доме Бритта, Сима заставила себя встать и зайти в комнату. Кеша ждал ее у окна. Она порадовалась, что отговорила Егора сопровождать ее.
На лице мужа застыло выражение праведного негодования, но он молчал. Наверное, ждал, что Сима прямо с порога начнет оправдываться. Нет уж. Она устала считать себя виноватой и недостойной.
Сима бросила сумочку на диван и села. Медленно взяла с журнального столика свежую газету и развернула.
— Молчишь?
— Устала. Ты почему не спишь?
Лицо Кеши налилось кровью и перестало быть привлекательным. Он бросился к Симе и вырвал из ее рук бумажные листки, бросил на пол.
— Где ты была?
Сима заглянула мужу в глаза, пытаясь понять: что означает гнев в его словах — беспокойство или ревность? Не все ли равно? И то и другое казалось ей циничным обманом. Она доверяла ему, не слушая никого, даже лучшую подругу. Интересно, как долго это продолжалось? Нет, не интересно.
— А ты? Где ты провел день?
Грибов отпрянул и заметался по комнате.
— Мы сейчас говорим не обо мне. Ты оставила дочь на чужих людей и…
— Таисия Михайловна почти член семьи. Да и ты дома. Или тоже пришел недавно?
— Не увиливай от ответа.
— Беру пример с тебя.
— Я был на работе и… — Кеша тряхнул головой и выдавил из себя. — У тебя кто-то есть? — Сима не верила своим ушам. Он ее обвиняет?! — Ты ходила к Бритту?
— Я иду спать.
Сима поднялась и взяла в руки сумку.
— Мы еще не договорили.
Она несколько раз открыла и закрыла замочек на элегантной сумочке от Луи Витона, затем достала оттуда запонку и положила ее на журнальный столик.
— Откуда… — Кеша замер, глядя на маленький сверкающий предмет, как на ядовитого паука.
— Подумай над этим, когда будешь стелить себе постель в комнате для гостей. Белье — в нижнем ящике комода.
Она шла к двери, чувствуя, как рушится ее прежняя размеренная и вполне благополучная жизнь. Кеша, наконец, опомнился и крикнул:
— Я все тебе объясню!
— Сегодня я слишком устала. Завтра мы пойдем к адвокату, обсуждать развод.
Она не оглянулась, тем не менее, ожидая хоть каких-то действий от мужа, но он остался стоять посреди комнаты.
Что же, так даже лучше.
Лора подмигнула секретарю Серафимы, сидя на диване в ее кабинете. Не успел смущенный Феликс закрыть за собой дверь, как подруга отставила чашку в сторону и возмущенно растрепала свою и без того взъерошенную прическу.
— И это все?
— Да. Утром он ушел, пока я спала. Наверное, желает увильнуть от встречи с адвокатом. Детский сад.
Она не стала рассказывать подруге, что этой ночью впервые заперла спальню на ключ, а муж долго ругался под дверью, требуя его впустить. Счастье, что он не пытался взломать дверь, иначе точно разбудил бы Юлю. Хотя, взлом двери и Кеша как-то не сочетались в ее сознании. К тому же Грибов вряд ли стал бы тревожить дочь. Он любил Юленьку, но после всего случившегося Сима сомневалась во всем.
С утра пораньше ей позвонил отец. Лаврентий Симаков не выбирал слова, когда говорил о разводе. Что же, она не удивилась. Отец в гневе мог сказать что угодно, припоминая выражения, которыми оперировал до того, как женился на дочери главного городского чиновника. К тому же мнение дочери его никогда не интересовало. Лаврентий приказал Симе не глупить, аргументируя недовольный выпад тем, что лучшего мужа ей все равно не найти. По его словам, каждый мужчина хоть однажды заводит связь на стороне. Главное, чтобы он заботился о семье.
Сима молчала, пораженная тем, что в такой сложный момент родной отец оправдывает ее неверного мужа. Она вдруг предположила, что ее мать, возможно, тоже побывала в подобной ситуации. Принимая ее молчание за смирение, Симаков сбавил обороты и предложил ей отдохнуть на каком-нибудь приличном курорте и даже оплатить ее поездку. Она не стала говорить отцу, что не передумала разводиться, но от отдыха отказалась.
Об этом она не могла рассказать даже Лоре. Подруга теребила шарф, поглядывая на Симу несчастными глазами.
— Я должна сознаться.
Серафима присела рядом с Лорой, взяла в руки чашку с кофе. Это была уже третья чашка за сегодняшнее утро, но ей хотелось взбодриться, избавится от внутреннего опустошения и подавленности.
Интересно, что в таких случаях ощущают другие женщины? Лучше этого не знать.
— Говори. Вряд ли меня можно хоть чем-то удивить.
— Я знала о Грибове и Карасевой. Случайно увидела.
— Давно?
Лора заерзала на диване.
— Совершенно теряюсь, когда ты такая.
— Какая?
— Отстраненная. Будто тебе все безразлично. Но я же знаю, что это не так. Точно так же ты выглядела перед свадьбой.
Сима невесело усмехнулась.
Да уж, перед свадьбой она мало походила на счастливую невесту — растерянная, униженная и беременная. Возможно, это было некое предчувствие, что ее семейная жизнь рано или поздно пойдет под откос.
— Давай не будем вспоминать мою свадьбу. Лучше расскажи о Грибове. Почему ты мне не сказала?
— Дала дураку шанс бросить эту стерву и признаться самому.
— Понятно.
— Сама подумай — как я могла тебе сказать? У тебя и сейчас такой вид, будто тебя переехал каток. Можешь не доставать зеркальце, это в переносном смысле. Я боялась, что ты его любишь.
— Ясно.
— Так ты его любишь? То есть… любила? Ладно, ничего не отвечай. Глупый вопрос.
— Думала, что люблю. А теперь… Даже не знаю. Я просто хочу с ним развестись.
Лора обняла ее, что случалось нечасто. Сама виновата — не позволяла никому видеть себя слабой, проявить сочувствие.
— Ты — святая.
— Скажешь тоже.
— Нет, правда. Меня простила. Кешу оставила в живых.
— Не вижу смысла убивать того, кто мне безразличен. И разве я сказала, что простила тебя?
— Значит, нет?
— Куда я денусь. — Она прижалась к Лоре в поисках утешения и вспомнила Егора, их поцелуи, объятия, полные предвкушения. — Да и не святая я.
— Ты о Бритте? — Встретив изумленный взгляд Симы, Лора виновато улыбнулась. — Я вчера звонила к тебе домой. Грибов почти послал меня. Позже я подумала, что ты можешь быть у Бритта, и перестала звонить.
— Я уснула у него.
— Да?
Она видела, что Лоре не терпится узнать подробности, но не могла рассказать ей всего.
— Не с ним, а у него. Видишь разницу? Не было ничего. Я не знала, куда еще пойти. Твой телефон не отвечал.
— Я работала в студии. Не слышала. Извини.
— Ты не виновата.
— Жаль, что ничего не было.
Сима не решилась ответить на это замечание.
— Допивай кофе. Остынет.
Минута слабости закончилась. Хватит себя жалеть.
Она уже приняла решение, и оно не зависит от того, о чем просил ее подумать Егор. Ей не хотелось портить возможное старыми проблемами. Пора встретиться с адвокатом.
Два дня он изнывал от желания видеть ее. Егор и до этого часто думал о Серафиме, но после ее визита Бритт больше не имел права обманывать себя — он нуждался в ней, бредил ею, желал ее так сильно, что тело болело по ночам.
Его догадки оправдались. Сима застала мужа с любовницей. Он узнал это не от нее: позвонил Лоре, и та выложила ему все. Не слишком красиво — выяснять подробности за спиной у Симы, но она не отвечала на его звонки. Серафима просила время, чтобы подумать, и он ей его предоставил.
Бритт понимал, что два дня — это слишком мало, но вот-вот должна вернуться Вероника. Он планировал закончить их отношения в любом случае. Вопрос в другом — сделать это здесь или в родном городе Измайловой. Он позвал ее сюда, и считал неоправданной жестокостью сообщать ей об окончании их связи во время поездки. Поэтому Егор решил на несколько дней уехать, но перед отъездом не мог удержаться от соблазна еще раз увидеться с Серафимой.
Он нашел ее в офисе. Она стояла посреди кабинета и любовалась картинами. Сима таки решилась повесить их на стены. Она не заметила, как он вошел.
Бритт обнял ее сзади и поцеловал в шею.
Он почувствовал, как она улыбнулась.
— Спасибо.
— За что?
Сима оперлась на него, слегка откинув голову. У Егора закружилась голова от аромата ее кожи.
— Ты приняла мой подарок.
— Не совсем. Будем считать, что я арендовала картины.
— Упрямица. — Он повернул ее к себе и, не выпуская из объятий, коснулся легким поцелуем губ. — Думай, как тебе нравится.
— Мне нравится думать о тебе.
Серебристые глаза светились нежностью, и Бритт почувствовал себя почти счастливым.
— Я звонил тебе.
Сима прижала ладонь к его щеке, погладила уголок рта большим пальцем. На мгновение он закрыл глаза, наслаждаясь лаской, но потом снова открыл. Ему хотелось насмотреться на нее.
— Нам придется набраться терпения, Егор. Я развожусь с Грибовым. Процесс может затянуться. Кеша отказывается разойтись мирно.
Он понимал Грибова. Бритт тоже не отпустил бы ее.
— Я подожду столько, сколько нужно.
Она поцеловала его первой. Он ответил — жадно, возможно слегка жестко, затем нежнее, словно извиняясь. Стоило Симе обнять его за шею, Егор перестал анализировать, он только чувствовал.
Все неистовее прижимаясь к гибкому телу, он уже собирался отнести Симу на диван, когда в его кармане завибрировал телефон. Он игнорировал его некоторое время, но Серафима отстранилась и, поправляя прическу, прошептала:
— Ответь. Может что-то важное.
Он еще раз коснулся ее губ и вытащил телефон.
— Маркитан. Мой адвокат. — Сима кивнула, отходя в сторону, не желая мешать разговору. Егор некоторое время молчал и хмурился, затем посмотрел на нее и резко бросил в трубку. — Сейчас буду.
Егор замер, будто не знал, что сказать.
— Что-то случилось?
— Вероника в больнице. «Скорая» забрала ее прямо из аэропорта.
— Что с ней?
— Не знаю. Мне нужно ехать.
— Конечно. Я с тобой. — Она видела, что Бритт колеблется, но решительно взяла сумочку и подошла к нему. — Я все равно поеду — с тобой или без тебя.
Глава 14
Пока они ехали к больнице, Сима держала руку на его ноге, пытаясь хоть как-то выразить сочувствие и, возможно, удержать от опрометчивых поступков. Она видела, как Егор нервно сигналит зазевавшимся на перекрестках водителям, и отругала себя за неуместную в такой ситуации ревность.
Серафиму беспокоила неожиданная госпитализация Измайловой. Егор всю дорогу молчал, и она получила возможность выстроить не один десяток предположений. Сима не делилась ими с Бриттом, опасаясь, что они могут оказаться пророческими. Свои переживания она объясняла беспокойством о любимом мужчине, а еще здоровье симпатичной женщины, которая волей судьбы стала ее соперницей. Она желала Веронике всего хорошего, но как можно дальше от Егора.
У входа в больницу их встретил высокий симпатичный мужчина с проседью в темных волосах, видимо, адвокат, который звонил Егору. Увидев выходившего из автомобиля Бритта, он бросился ему навстречу со словами: