Куинлан замер у выхода и пристально посмотрел на нее. Ей показалось, что это длилось несколько минут, хотя на самом деле — секунд тридцать, не больше. В выражении блестящих синих глаз проглядывала скрытность, даже безжалостность. Элизабет не могла больше ни мгновения стоять здесь, как привязанная коза, и поспешила из комнаты.
Том вышел следом. Она закрыла офис на ключ, и посмотрела по сторонам.
— И где эти хранилища вредной еды? — спросила она. — Я не большой любитель подобного угощения, так что никогда не обращала на них внимание.
— В том конце коридора продаются напитки, — указал Том, — все остальные автоматы находятся в офисе страховой компании в отдельной комнате отдыха. Ими всем разрешено пользоваться.
Куинлан направился по коридору, Элизабет последовала за ним.
— Как мы войдем? Расстреляем замок? — саркастически спросила она.
— Если понадобится, — ответил Том со сдержанной улыбкой в голосе. — Хотя не думаю, что дойдет до крайности.
Элизабет тоже на это надеялась. Стоило учитывать, что страховая компания вряд ли отнесется к вторжению с должным юмором. Перед глазами замаячило видение счета на возмещение ущерба, без которого она бы легко обошлась.
Куинлан опустился на колени перед запертой дверью, открыл молнию кожаной сумки и достал небольшую коробочку, напоминающую ту, в которой она держала кисточки для макияжа. Едва поднялась крышка, схожесть закончилась. Вместо симпатичных женских игрушек в гнездах располагались странные металлические инструменты. Том аккуратно вынул два из них: длинную гибкую штучку засунул в замочную скважину, потом рядышком пропихнул другую и подвигал ее легкими, осторожными движениями.
Элизабет подошла ближе и наклонилась, чтобы лучше видеть.
— А меня ты можешь этому научить? — зачарованным тоном спросила она.
Уголки губ Тома дернулись, но он продолжал работу.
— Зачем? Обнаружила в себе воровскую жилку?
— Хочешь сказать, в тебе она есть? Просто полезный навык на случай неожиданно захлопнувшейся двери.
— Не собираешься ли ты носить в сумочке набор отмычек?
— Почему бы нет? — Элизабет пихнула ногой черный мешок. — Ты же носишь.
— У меня не дамская сумочка. Ага, — удовлетворенно пробасил он, почувствовав, что замок открылся.
Том вытащил отмычки, уложил в соответствующие кармашки и убрал набор в сумку. Затем спокойно распахнул дверь.
— Объясни разницу, — настаивала она, входя в темный, тихий офис страховой компании.
— Моя сумка отличается от твоей содержимым.
— Понятно. Значит, если я переложу свои вещи в твой мешок, он станет дамской сумкой?
— Сдаюсь, — снисходительно согласился Том. — У меня тоже сумка. Только мужчины называют их по-другому, рюкзаками или просто мешками.
— О, моя сумочка доросла до нового имени, — победно проговорила она.
— Вот что меня в тебе восхищает — ты самая снисходительная победительница. Никогда не злорадствуешь.
— Некоторые на это сами напрашиваются. — Элизабет огляделась, но увидела только пустые столы и темные экраны мониторов. — Где комната отдыха?
— Сюда.
Том повел ее по внутреннему коридору и отворил дальнюю дверь справа. Помещение с двумя окнами было намного светлее коридора. Вдоль стены выстроились автоматы, предлагающие безалкогольные напитки, кофе, соки и закуски. На стойке белела микроволновка, у противоположной стены стоял непривычно тихий холодильник. Через трещины в искусственной коже дивана проглядывала набивка. Вокруг двух столиков беспорядочно толпились складные стулья.
— Проверь холодильник, пока я достану еду, — попросил Куинлан. — Посмотри, нет ли там льда. На всякий случай. Сейчас он нам не нужен, но вдруг потом пригодится. Постарайся побыстрее захлопнуть дверцу, чтобы холод не вышел.
— Я знаю кое-что о холодильниках и отключении электричества, — многозначительно отозвалась Элизабет и быстро открыла морозильную камеру, выпустив облачко тумана. Внутри находилось шесть ванночек для льда, все полные. Элизабет так же стремительно закрыла дверцу. — Лед у нас есть.
— Хорошо.
Автомат с закусками уже был открыт, и Том доставал пачки с крекерами.
Элизабет распахнула холодильник, но его содержимое не вдохновляло. На верхней полке стоял только пакет из коричневой бумаги, украшенный несколькими жирными пятнами. Элизабет даже не стала смотреть, что в нем, а яблоко с нижней полки взяла, не колеблясь. В отделениях на дверце имелся богатый выбор приправ, но налетчицу ничего не заинтересовало. Не намазывать же кетчуп на медовую булочку.
— Всего одно яблоко, — известила она.
Том заканчивал укладывать добычу в рюкзак.
— Итак, у нас есть кексы, крекеры, шоколадные батончики, плюс запасы Чики. По моим предположениям, мы выйдем из здания завтра утром, так что еды хватит с запасом. Газировку или сок хочешь? Внизу есть вода, так что не обязательно вскрывать автоматы с напитками, но выбор за тобой.
Элизабет задумалась, потом покачала головой:
— Воды вполне достаточно.
— Тогда с этим все, — сказал Том и закрыл молнию сумки. — Пойдем вниз устраиваться поудобнее.
— Может оставить записку?
— Не нужно. Я обо всем позабочусь, когда дадут электричество, и все войдет в норму.
Спускаться по лестнице с фонариком оказалось значительно легче, и вскоре они снова вошли в холл, где из-за высоких потолков было намного прохладнее. Через двойные затемненные окна Элизабет посмотрела на непривычно пустынную улицу. Изредка проносился автомобиль, и жизнь снова замирала. Мимо проехала патрульная машина.
— До чего странно выглядит, — пробормотала она, — словно эвакуировали весь город.
— Если свет не дадут в ближайшее время, — мрачным тоном продолжил Куинлан, — как только сядет солнце и станет прохладнее, на улицах появятся люди. Я пытался позвонить из своего офиса, чтобы узнать о происходящем и сообщить, что мы здесь застряли, но не смог пробиться. Если электричество отключено по всему городу, как я подозреваю, то линии перегружены. Зато я нашел приемник на батарейках, так что мы можем послушать новости.
— Давай поскорее включим, — предложила она и положила на софу свой узел.
Том открыл бездонный рюкзак и вытащил маленький, размером с ладонь приемник. Включив его, Куинлан начал искать местную станцию. Неожиданно раздался голос, удивительно чистый для такого несерьезного устройства:
«… в несколько штатов направлены подразделения Национальной гвардии для предотвращения мародерства».
— Черт, — пробормотал Том. — Звучит не очень обнадеживающе. «Информация отрывочна, — продолжал диктор. — Судя по сообщениям, электричества нет в половине юго-восточных штатов и в большей части Техаса.
— Я не эксперт, — поддержал разговор другой голос, — но в течение двух недель юг страны находился в зоне аномально высоких температур, что могло привести к перегрузке электрической сети. Есть ли известия из штаба губернатора?
— Пока нет, телефонные линии серьезно перегружены. Уважаемые сограждане, постарайтесь не пользоваться телефонами без особой важности. Люди не могут дозвониться до 911, потому что вы сообщаете друг другу об отсутствии света. Поверьте, все это знают.
— Не забывайте о мерах предосторожности, о которых Министерство здравоохранения напоминало нам в течение двух последних недель, — вмешался второй ведущий. — Это критически важно. По-возможности не выходите на солнце. После заката откройте окна для проветривания помещений. Пейте больше воды. Двигайтесь только при необходимости, берегите силы.
— Мы будем в эфире всю ночь, — продолжил первый диктор. — Работаем на аварийном питании. Что бы ни произошло, вы услышите об этом первыми на нашей…».
Куинлан выключил радио.
— Теперь мы знаем, что произошло, — спокойно сказал он. — Придется максимально беречь батарейки.
Элизабет окинула товарища по несчастью преувеличенно удивленным взглядом:
— Что? Неужели у тебя нет запасных батареек?
— Это не мой приемник.
Не имело смысла уточнять, что для своих устройств он всегда держал запасные аккумуляторы. Элизабет предпочла бы, чтобы приемник принадлежал Тому. Но еще больше хотелось, чтобы она вовремя ушла домой, хотя и сомневалась, что в маленькой квартире намного лучше. В недоступном здании точно безопаснее.
Серьезность проблемы ошеломляла. За пару часов такую не исправить. Возможно, завтра в это же время они все еще останутся взаперти.
Элизабет поглядела на Куинлана:
— Ты уверен, что воздух в холле не перегреется до опасного уровня?
— Не на сто процентов, но почти уверен. У нас все будет хорошо. Вода есть, а это самое главное. На самом деле, мы в таком же положении, как большинство жителей, за исключением тех, у кого имеются запасные генераторы. Если станет жарче, мы просто снимем часть одежды.
Сердце Элизабет буквально подскочило, пульс зачастил, и тотчас стало неприятно жарко. От мысли, что придется обнаженной лежать в темноте рядом с Томом, свело мышцы живота, и напряглись они от желания. Пока голова беспокоилась, остальное тело вспоминало неповторимое удовольствие от его любовных ласк. «Стоп, так дело не пойдет! Нужно отвлечься и перестать таращиться на Куинлана». Элизабет ухватилась за эту мысль и снова отвернулась к окну, скрывая от Тома выражение своего лица.
— Скоро станет темно. Нас можно будет разглядеть с улицы при горящем фонарике? Тонировка стекол помогает ночью?
— Если человек встанет вплотную, то сможет увидеть свет, как мне кажется, — задумчиво проговорил Том, — но разобрать, что происходит внутри, вряд ли.
Достаточно даже возможности. Поначалу Элизабет хотела расположиться в зоне ожидания ближе к выходу, но теперь решила перебраться подальше. В холле имелось несколько удобных островков мебели, и она выбрала ближайший к центру. Подставка для цветов высотой до пояса создавала небольшой альков и иллюзию уединения. И до туалета недалеко ходить, так что лучшего места не найти.
Элизабет разложила еду на низеньком столике, пока Куинлан отодвинул подальше лишние кресла. Затем он принес подушки и оставил под рукой, чтобы быстро соорудить спальное место, когда придет время. Элизабет украдкой бросила на них взгляд. Она сомневалась, что сможет сомкнуть глаза поблизости от Куинлана. И вообще, не самое мудрое решение спать в компании такого соседа, даже если получится.
Элизабет поглядела на Тома и вздрогнула, наткнувшись на его прямой взгляд. Он не отводил глаз, пока развязывал и снимал галстук, расстегивал рубашку до талии и закатывал рукава. Его действия выглядели практичными, но вид волосатой груди и мускулистого живота пробудил в ней ощущения, которые не имели ничего общего со здравым смыслом.
— Почему бы тебе не снять колготки, — предложил он низким, гладким как шелк голосом. — Наверняка в них чертовски жарко.
Так оно и было. Элизабет поколебалась, затем решила, что тонкий нейлон не защитит от Тома. Только она сама. Куинлан не насильник. Если она воспротивиться, принуждать он не станет. Этого Элизабет никогда не боялась. Страшнее другое — сможет ли она сказать «нет». Именно по этой причине она избегала Тома последние шесть месяцев. Колготки не станут серьезной помехой, если он решит заняться любовью, а ей не удастся устоять. И не помогут держать себя в руках. Снять их или оставить — вопрос удобства.
Элизабет прихватила фонарик и пошла в туалет. Тесная комнатушка встретила жарой и духотой. Прислонившись к раковине, Элизабет быстро избавилась от колготок и сразу почувствовала прохладу. Открыла холодную воду и подержала ладони под струей, используя проверенный способ охладиться. Потом намочила бумажное полотенце и протерла лицо. Вот так. Стало намного лучше.
Несколько глубоких вздохов, несколько ободряющих слов про себя, и она готова находиться на расстояние вытянутой руки от Тома Куинлана. С колготками в одной руке и фонариком в другой Элизабет направилась в холл.
Он ждал, небрежно растянувшись в одном из кресел. Синие глаза пристально следили за ее приближением. Так тигр смотрит на свою добычу.
— Вот теперь, — сказал он, — можно и поговорить.
Глава 5
Сердце Элизабет дернулось в груди. Самообладания едва хватило, чтобы обойти кресло и упасть в него, но она небрежно откинулась и даже скрестила ноги.
— Очень хорошо, — спокойно согласилась она.
Том смотрел на нее оценивающим взглядом, словно решал, как вести себя дальше. От мысли, что ее снова начнут «обрабатывать», Элизабет ощетинилась, но постаралась погасить раздражение. Ей ли не знать, каким неудержимым становился этот человек, когда что-то шло не по его сценарию. Лучше сдерживаться и не позволять себя заводить.
Куинлан продолжал молча смотреть, и она знала, чего тот добивается. Он уже задал вопрос и теперь просто ждал ответа.
Несмотря на собственные решения, Элизабет почувствовала всплеск гнева. Хотя прошло больше полугода.
Глядя Тому в глаза, она перешла к существу вопроса.
— Я нашла досье. — Слова звучали четко и резко. — Ты меня проверял.
— Так вот в чем дело. — Том раскрыл ладонь и поглядывал то на нее, то на собеседницу. Немного помолчал и ласково произнес: — Конечно, проверял.
— Не может быть никаких «конечно». Ты сунул нос в мои личные дела.
— Как и ты в мои. Та папка лежала не на виду.
— Само собой. Пришлось покопаться в твоем столе, — без колебаний призналась Элизабет.
— Зачем?
— Рядом с тобой я чувствовала беспокойство. Стала искать ответы.
— Почему же не спросила напрямую?
Теперь его слова кололи, как шипы.
В кривой улыбке Элизабет не было ни капли юмора.
— Спрашивала. Много раз. Такого мастера увиливать еще надо поискать. Сегодня я знаю о тебе не намного больше, чем в день встречи, хотя мы спали в одной кровати.
Том ловко обошел обвинение встречным вопросом:
— Почему ты чувствовала беспокойство? Я никогда не угрожал, не давил на тебя. Руковожу собственной компанией, кредитоспособен и не в бегах.
— Ты снова это сделал, — указала Элизабет. — Редкий талант уходить от вопросов. Мне понадобилось немало времени, чтобы это понять. Всегда реагируешь, но пропускаешь мой вопрос и задаешь собственный.
Том молча окинул ее внимательным взглядом, прежде чем заметил:
— О себе говорить скучно. Все давно известно до мелочей.
— То же могу сказать и я. Согласен? — ласково спросила она. — Я хотела узнать о тебе и ничего не добилась. Однако не стала собирать на тебя досье.
— Я бы не стал возражать, — сказал Том и подумал, что все равно она бы мало что нашла. В общедоступных ресурсах пропущены существенные отрезки его жизни после окончания школы.
— Молодец! А я вот стала.
— Как? Ушла от меня и прервала все отношения, потому что разозлилась за досье? Почему ты на меня не наорала? Не бросила что-нибудь тяжелое? Ради Бога! Тебе не кажется, Элизабет, что ты зашла слишком далеко?
Недовольство и недоверие в его тоне показывало, что он воспринял ее действия, как бабскую истерику. Мол, причина не соответствовала реакции.
Внутри у нее все застыло. Знакомое ощущение мгновенно парализовало Элизабет. Все, что делается неправильно, — это ее вина, как недостаточно хорошей, опытной, умелой. Слава Богу, она быстро очнулась и вспомнила давно принятое решение: больше никто и никогда не заставит ее чувствовать себя козлом отпущения. Она — взрослый, знающий себе цену человек. Если что-то не получается, значит, делает неправильно. Дело в подходе, а не в ней.
— Нет, я так не думаю, — холодно ответила Элизабет. — Мне с тобой было неспокойно достаточно долгое время. Досье стало последней каплей.
— Потому что я не отвечал на вопросы?
В голосе Тома по-прежнему слышалось недоверие.
— Помимо всего прочего.
— Например?
Взялся за гуж, не говори, что не дюж.
— Например, твоя привычка игнорировать мои возражения или предложения, как будто их и не было.
— Какие возражения?
Теперь слова Куинлана звучали, словно удары плетью. Синие глаза прищурились и стали еще ярче. Элизабет с удивлением поняла, что он снова разозлился.
— Всякая мелочь, я их не записывала… — отмахнулась она.
— Ад и все черти! Договаривай раз начала!
— Ты постоянно меня поучал. Если я собиралась за покупками, ты настаивал, чтобы я дождалась тебя, и мы пошли вместе. Если надевала свитер на прогулку, ты упорно советовал достать пальто. Черт тебя возьми, Куинлан. Ты даже заставлял меня поменять банк!