- О чем мечтаешь? – Я вздрогнул от громкого голоса, незаметно подкравшегося ко мне Билла.
- Хочешь из меня заику сделать? – по обыкновению взъерепенился я, скорчив недовольно-обиженную гримасу.
- А чего это ты такой пугливый? – Издевательски ухмыльнулась гадюка. – Совесть не чиста?
- В отличие от тебя, с моей совестью все в порядке, по крайней мере, она у меня есть, а не атрофировалась как у некоторых... – фыркнул я и надул губы. Билл смотрел на меня игриво и ехидно улыбался, крутя в руках телефонную трубку.
- Хочешь поругаться? – Не меняя игривого выражения, спросил Билл, вопросительно приподняв бровь.
- Нет... – Буркнул я и опустил глаза, смотреть на этого стервеца, соблазнительно стреляющего глазами, не было никаких сил.
- Вот и не бурчи тогда. Предлагаю вечером пойти в клуб, хочешь?
Если быть до конца откровенным, ни в какой клуб мне идти не хотелось. Хотелось побыть с ним наедине: валяться в постели, есть чипсы, пить вино и тр*хаться...
- Почему бы нет... – несмотря на свои желания, ответил ему я, пожав плечами.
- Тогда решено. Вечером идем развлекаться, а сейчас я должен сделать еще кучу дел, провести пару встреч... – скороговоркой проговорил Билл.
Я тяжело вздохнул и, чуть кивнув в ответ, направился в кухню, решив обожраться с горя.
- Том? – окликнул меня Билл, когда я был уже в дверях. Повернувшись, я взглядом побитой и оттого обиженной на весь свет собаки, посмотрел на своего мучителя.
- Ну, что ты дохлый-то такой, Томми? Встрепенись, вечером я обещаю тебе приятный сюрприз... – многозначительный взгляд Билла не оставлял сомнений в том, какого рода сюрприз меня ждет. Вот же гад, умеет простимулировать, когда надо!
- Жду – не дождусь, – не сумев сдержать котячью улыбку, промурлыкал я, вызвав у гадюки ехидный смешок.
Я весь извелся, пока дождался вечера. Телевизор оказался не способен отвлечь меня от мыслей о Билле, выходить на улицу не хотелось, поэтому я решил достать звонками Андре. Андреас, обычно стойко терпевший мои душевные изыскания, на этот раз взбесился моими стенаниями как-то уж слишком быстро. И, вместо того, чтобы отвлечь от плохих мыслей, угнетал еще больше своим ором, поспособствовав появлению у меня комплексов, словами, что я идиот, и вообще не понятно, что в таком полудурке нашел такой ангелок, как Билл. Сильно обидевшись на друга, я бросил трубку и пошел мучиться в кухню. Там мне всегда страдалось особенно хорошо, наедине с холодильником и его содержимым я мог страдать душой часами. Но даже там время тянулось бесконечно долго. Меня бесила собственная мягкотелость и нерешительность. Нужно было понять, как быть дальше, но думать не хотелось, хотелось только жалеть себя и винить во всех смертных грехах гадюку.
Когда я, наконец, услышал звук открывающейся входной двери, состояние у меня было уже порядком вздрюченное, нервное и депрессивное одновременно. Билл же сиял широкой улыбкой и выглядел крайне довольным. Ему хватило одного взгляда на меня, чтобы мгновенно перестать улыбаться.
- Ну, и что с нами на этот раз? – Сложив руки на груди, как-то агрессивно спросил Билл, заставляя меня вскипеть.
- С нами все отлично! – Всем своим видом показав, что “не отлично”, в тон ему ответил я. Очень хотелось, чтобы этот черствый гад понял мое состояние, подошел, поцеловал, сказал, что никуда от меня не уедет, и приласкал. Но Билл не был собой, если бы все пошло по задуманному мной сценарию. Поэтому все пошло по диаметрально противоположному. Лицо гадюки стало стервознее обычного, глаза хищно сощурились, и весь его вид говорил, что сейчас я сильно пожалею о своих словах.
- Я собираюсь хорошо провести этот вечер, без истерик в твоем исполнении! Поэтому если хочешь пойти со мной в клуб, приведи себя в порядок, сотри с лица это жалкое выражение, и через час я жду тебя внизу!
Я даже не мог предположить, что его слова могут так больно ранить. Мне казалось, я привык к его вечным подколкам и нападкам, мне казалось, я перестал реагировать на постоянные провокации, но последние события и мое к нему чувство заставило меня открыться. Я вдруг понял, что стою сейчас перед ним совершенно беззащитный, без своего обычного налета по*уизма и показной бравады. Я оказался не готов к очередному удару, и он воспользовался этим, болезненно ужалив в самое сердце. И почему я решил, что если влюбился, то и он чувствует ко мне то же самое? Господи, как же глупо я купился!
- Боюсь, тебе придется веселиться одному... – срывающимся на хрип шепотом сказал я и, стараясь не смотреть на Билла, пошел из комнаты прочь. Но далеко уйти не успел, почувствовав на плечах сильные руки, тянувшие меня на себя, и жаркий шепот в ухо:
- Том, мне не хочется веселиться одному. Мне теперь вообще ничего одному не хочется.
- С*ка... Зачем ты тогда так со мной?... – Я невольно всхлипнул. Было так обидно, но и хорошо одновременно, что я даже не вырывался, обмякнув в его руках.
- Мы же договорились, что не будешь сходить с ума, а ты опять за свое... Прости, я не привык утешать, не привык потакать людским слабостям. – Билл прижимал меня сильнее, чувствуя, как его слова влияют на меня двояко, мне хотелось наорать на него и вырваться, и понять и простить одновременно.
- Билл, просто мне нелегко сейчас, и от тебя нужно немного понимания, - тихо – тихо ответил я, все так же прижимаясь спиной к его горячей груди. – Все это... Это так ново для меня, сложно... Все отношения эти, чувства... – путано шептал я.
- Это ново не только для тебя, Том...
- Но как же? Ведь у тебя всегда были мужчины? – Я был так погружен в свои переживания, что не сразу понял, о чем говорит Билл. А когда до меня, наконец, дошло, я выпутался из прижимающих меня рук и, развернувшись, испытующе уставился в черные глаза.
- Билл?
- Том...
- Билл, ты что, тоже, да?...
- Что тоже, Том?
- Ты понимаешь...
- Не понимаю...
- Ты понимаешь!
- Нет.
- Ты тоже влюбился?
- А ты влюбился? – Ехидно спросил Билл, и я понял, что попал в его ловушку. Снова. Признался в своих чувствах. Так не осмотрительно. Я отвернулся, замечая боковым зрением, как улыбка расползается на гадючьем лице.
- Сволочь! - фыркнул я под заливистый смех Билла и тут же был притянут для поцелуя. - Ты не ответил! – вспомнил я в миллиметре от манящих своей пухлостью губ.
- Зато ты ответил! – Снова улыбнулся Билл и жарко поцеловал меня в рот.
Музыка долбила по ушам. Часто меняющийся свет ослеплял глаза. Толпа разгоряченных алкоголем и музыкой людей, одетых в разноцветные одежды, двигалась на огромном танцполе, сливаясь в одну беснующуюся массу. И все это создавало неповторимую атмосферу ночного клуба.
- Потанцуем или сразу в чилл-аут пойдем? – Крикнул мне на ухо Билл. Я закатил глаза, изображая недовольство.
- В таком случае можно было вообще из дома не выходить!
- Ок! Тогда танцевать!
Билл взял меня за руку и потащил в самый эпицентр отрывающейся толпы.
- А нам не надо сначала выпить? – Крикнул я Биллу, опасаясь, что на трезвую голову не смогу расслабиться.
- Тебе бы только напиться. Маленький алкаш!
- Мне надо расслабиться... – жалобно заныл я, но это не возымело никакого действия.
- Сейчас я тебя расслаблю! – резко прижавшись, выдохнул мне в самое ухо Билл и, оторвавшись, хитро посмотрел в мои глаза. После такого взгляда ничего хорошего ожидать не стоило, и вместо того, чтобы расслабиться, я напрягся лишь сильнее. Билл же, зазывно мне улыбаясь и не прерывая зрительного контакта, стал соблазнительно покачивать своими костлявыми бедрами, изгибаясь в такт ремиксу на Окенфолдовский “Southern Sun”, сводя меня с ума своими удивительно пластичными движениями. Его густые ресницы то прикрывали бесстыжие глаза, то взмывали вверх и, стрельнув в меня зазывающим взглядом, снова опускались. Я нервно переминался с ноги на ногу, часто облизывая губы и теребя низ толстовки. Внутри меня разгорелся целый пожар, я ловил каждое движение пытливым взглядом, шумно сглатывая и желая только одного – схватить этого демона и уволочь его отсюда к чертовой бабушке, чтобы насладиться им сполна. Зацеловать до онемевших губ, затискать до синяков, залюбить до сводящих от напряжения мышц.
А гад ухмылялся и, видя мое состояние, двигался еще развратнее. Черный шелк его волос взлетал вверх, прикрывая лицо, опускаясь, в следующую секунду вновь взмывая в такт порывистым движениям их владельца. И только когда трек подходил к концу, а я почти терял сознание от нереального возбуждения и нехватки воздуха, Билл остановился.
- Ну, что? Может, в чилл-аут?
Разве после этого я мог ответить отказом?
- Может, лучше домой, а? – порывисто шептал я, лежа на жестком, но довольно широком диване полутемной комнатки чилл-аута, ощущая горячие губы, скользящие по моей шее.
- А вот ЭТО сможет дотерпеть до дома? – с усмешкой спросил Билл, отрываясь от моей беззащитной шейки и грубо хватаясь за мой оттопыренный стояк через джинсы. Я сдавлено пискнул и покачал головой.
- Это точно не сможет…
- Тогда расслабься. Все, что нам понадобится, у меня с собой, – гадюка заговорщицки мне подмигнула и выудила из лежащей рядом сумки тюбик смазки и презерватив.
- Ты всегда все прибамбасы с собой носишь или с самого начала задумал совратить меня? – кокетливо хлопнул ресницами я.
- Совращать не пришлось, ты уже пришел готовенький, – Билл снова присосался к моей шее, видимо, сильно манившей его своей красотой.
Более тесного контакта желалось ужасно, но сдаваться так быстро, почти без боя, не хотелось. Вредность бурлила во мне наравне с возбуждением.
- Стой! – Крикнул я, выползая из-под успевшего забраться на меня ползучего гада.
- Чего? – растерянно вылупился на меня Билл.
- Ты дверь закрыл? – я изобразил озабоченность, вскакивая с дивана и кидаясь проверять, закрыт ли замок.
- Тооом, что ты выдумал опять? Я все закрыл. Иди сюда! – Билл протянул ко мне руки, маня черным от возбуждения взглядом. Я судорожно сглотнул, но не поддался. Билл, глубоко вздохнув, встал тоже.
- Хочешь стоя? Хорошо. Будет тебе стоя. – Жестко сверкая глазами, он обошел меня, прижимаясь к моей спине и вдавливаясь в мои ягодицы пахом, наглядно показывая степень своего возбуждения и серьезность намерений. Вредничать резко расхотелось.
- Билл...
- Поиграем? – возбужденно прошипел мне в самое ухо Билл, заставляя мою разгоряченную кожу пойти мурашками.
- Будешь мучить?
- Если захочешь... – его горячий шепот опалял и без того горящие уши и заводил не только тело, но и воображение.
- Я хочу тебя... Сам... – совсем теряя голову от ласк, даримых умелыми руками, выдохнул я, тут же слыша усмешку. Ответа не последовало, лишь ласкающие вначале руки стали требовательно гладить кожу, перемещаясь на пояс джинсов и расстегивая тугую молнию.
- Раздевайся! – приказал Билл, вызывая во мне желание подчиниться и послать нахр*н. Однако желание оказалось сильнее гордости, и я, подчинившись, расстегнул и сдернул с себя толстовку и футболку, следом выскакивая из расстегнутых уже джинсов.
- Трусы тоже... – незамедлительно последовало новое распоряжение. Пмедлив секунды две, я стянул боксеры, отбрасывая их ногой куда-то под диван.
- Обопрись на стену! – Билл, видимо, вошел в роль господина, но меня это уже порядком выводило из себя.
- Нет! – твердо ответил я и, обернувшись, посмотрел ему в глаза. Вот это, как оказалось, я сделал зря, потому что от дикого, горящего животной страстью, взгляда стало страшно. Казалось, он не способен себя контролировать и сейчас просто набросится на меня, вгрызаясь в шею.
- Обопрись на стену, Том! – глухо, но очень властно повторил Билл, заставляя мою вредность сжаться в комочек и убежать куда-то в глубины испуганного и возбужденного сознания. Но на замену вредности пришел полушоковый ступор, не дающий мне двигаться. Я стоял и, тяжело дыша открытым ртом, смотрел в бешенные черные глаза.
- Я жду... – казалось, он хотел добить меня. Я попытался что-то ответить, но вместо слов смог лишь жалобно прохрипеть. Билл усмехнулся и, видимо, решив, что добиться от меня ничего не сможет, подошел сам и настойчиво подтолкнул меня к стене.
- Не бойся... – уже мягче прошептал гад-искуситель и укусил меня за сосок, тут же сжавшийся от боли.
- Ай! – вскрикнул я, затравлено посмотрев на обидчика.
- Так они станут чувствительней... – объяснил Билл и укусил за второй, гораздо сильнее.
Я громко закричал от сильной боли, почувствовав, как предательские слезы выступили на глазах.
- Сдурел?! – от испытанного шока ко мне вернулся дар речи.
Билл ухмыльнулся и, вызывая во мне приступ паники, вновь приблизился к моему соску. Я напрягся, ожидая новой боли, но вместо нее почувствовал горячий язык, нежно зализывающий раненое место. Мелко задрожав от неожиданного удовольствия, я негромко застонал. Сволочь оказалась права, и соски стали гиперчувствительными, остро ощущая даже самую легкую ласку.
- Чееерт... – выдохнул я, сходя с ума от ласкового языка, лижущего мои бедные сосочки, и нежных губ, всасывающих маленькие горошинки в рот.
Вдоволь наигравшись со мной, Билл сам развернул меня лицом к стене, заставляя раздвинуть ноги и прогнуться в спине, открыв лучший доступ к моей совращаемой заднице.
- Ты прав, Том, жаль, что мы не дома. Я бы хотел тобой наслаждаться не спеша...
- Так может?... – дрожащим голосом начал я.
- Не может! – Перебил гад и, взяв со стола тюбик смазки, опустился позади меня на колени.
А дальше были дразнящие ласки языка по самому нежному. Были тонкие пальцы, уверенно раскрывающие меня для себя. Были мгновения острой боли, сменяемой сладким удовольствием наполненности. Любовь с Биллом была на контрастах: его жестко долбящий меня член и его руки, нежно ласкающие мой напряженный живот, мое горячее тело и холодная стена, в которую меня впечатывал Билл. Хотелось завыть от невозможности терпеть все разом, это было слишком хорошо, слишком больно, слишком нежно, слишком для меня.
Я кричал, не сдерживаясь, плавясь от пошлых и таких возбуждающих слов, нашептываемых мне на ухо уже, по-моему, сошедшим с ума Биллом. Я боялся, что упаду – мои ноги подгибались, не в силах выдерживать такого напряжения, боялся, что умру, не дождавшись оргазма - удовольствие становилось болезненным, принося мучений ровно столько же, сколько и наслаждения. И когда я, наконец, резко выгнулся и протяжно застонал, кончая, мой мозг был полностью опалён безумием, а тело вымотано до комы.
- Признайся, ты хотел убить меня? – улыбаясь, спросил я Билла. Мы уже полчаса лежали на диване, слегка обнявшись, не в силах ни разговаривать, ни двигаться. И только теперь я смог заговорить.
- Если бы я хотел убить, ты бы уже был мертв… – Так же расслабленно улыбаясь, ответил Билл и, дотянувшись до моих губ, оставил на них теплый поцелуй, – я только ласкал, любил...
- Твоя любовь опасна...
- Я никогда не обещал, что будет иначе….
Ничего не менялось: Билл все так же судорожно завершал свои дела в Лондоне, не говоря мне ни слова о своих дальнейших планах. Я чувствовал себя в подвешенном состоянии, не зная к чему готовиться, чего ожидать, и это не давало мне покоя. Вечное состояние нервозности и стресса не придавало моему характеру положительных аспектов. И с каждым днем напряжение между нами только росло, что не мешало, однако, жарко предаваться сексу ночами. Все мои попытки поговорить заканчивались ссорами и обвинениями в мою сторону. Но натянутая до предела нить рано или поздно лопается. Так лопнуло и мое терпение. Не знаю, наверное, я все же начинал верить, что для Билла я стал кем-то большим, чем любовник на ночь, и недооценил силу его су*ного характера.
В тот день он пришел поздно вечером, почти ночью, с очередной деловой встречи и с порога напоролся на недовольного меня. Я был возмущен тем, что он не удосужился даже позвонить и сообщить, что задержится, недовольство чем я не преминул ему показать.
- Мог бы и позвонить! – Скрестив руки на груди, возмутился я, следя за тем, как зло сужаются глаза напротив.
- Ты что, моя жена? – Спросил он, и было видно, что ему стоит немалых усилий говорить спокойно, но я с каким-то иезуитским наслаждением глядел на бурю тех эмоций, что отражались у него на лице.