- Скорее муж, – решил отшутиться я, не поддаваясь на провокацию.
- Что тебе надо, Том? Я устал и собираюсь отправиться спать, избавь меня от очередной твоей истерики! – Пренебрежительно выдохнул Билл и, обойдя меня, словно я был предметом мебели, отправился наверх. Но не тут-то было. Я не собирался больше терпеть эту неопределенность и твердо решил, что он не уйдет от меня, не объяснившись. Нет, не сегодня.
- Ляжешь спать позже! – сказал я, дернув его за руку, останавливая. Билл поднял на меня ошарашенные от удивления глаза.
- Томми, ты в себе, зайчик? – наигранно-заботливо спросила сволочь.
- Я-то в себе. И более чем когда бы то ни было! – зашипел я, теряя самоконтроль. Этого допускать было никак нельзя. Как только я сорвусь, тут же проиграю. Гадюка мастерски управляет моим гневом, оборачивая ситуацию против меня.
- Я рад за твой прояснившийся рассудок, – усмехнулся он, – а теперь отпусти мою руку, ты оставишь мне синяки...
- Потерпишь! – Нагло ухмыльнулся я, с вызовом глядя в его вмиг почерневшие глаза. И не успел я ничего понять, как получил внушительный удар кулаком в грудь, заставивший меня выпустить руку Билла и, согнувшись, хватать ртом воздух.
- С*ка... – прохрипел я.
- Иди спать, Томми. – Сладким до мерзости голоском пропела гадюка и, не обернувшись, отправилась к себе.
Наверное, за всю свою жизнь я так сильно никого не ненавидел, как сейчас ненавидел его. Я вдруг отчетливо понял, что ничего между нами не будет. А я, полный идиот, с огромными розовыми очками на носу, не хотел понимать, что он уедет. И уедет без меня, поэтому и молчит, не желая, видимо, упускать возможности развлечься со мной перед отъездом. Нет в его душе места для меня, и нет там никакой любви, кроме любви к себе.
Дыхание вырывалось из моей груди порывистыми хрипами, и я не был уверен, что это от удара, скорей от боли, от обиды и неистовой злости на себя. Какой дурак! Какой наивный дурак! И откуда это во мне только, ведь я никогда не был сентиментальным, никогда не разводил соплей, никогда не влюблялся...
Дальнейшее все было как в тумане. Я сквозь пелену слышал свой голос, заказывающий билет до Гамбурга на ближайший рейс. Я почти не чувствовал рук, неторопливо скидывающих вещи в чемодан. Я даже улыбнулся своему отражению в зеркале, ужасаясь сумасшедшей роже, глядящей на меня из зазеркалья. От всего трагизма и болезненности ситуации хотелось кричать, но меланхолия и искусственное равнодушие, напавшие на меня, не давали мне этого сделать. Меня словно отключили, выключили все чувства, высосали все эмоции, оставив одну оболочку. И я был благодарен за это своей нервной системе, так мудро заблокировавшей все мои чувства, потому что всерьез опасался, что если бы не это – сошел бы с ума.
Единственное, что сейчас хотелось, так это быть как можно дальше от НЕГО и забыть, как страшный сон, последние месяцы, словно и не было его никогда в моей жизни.
- Чай, кофе, сок? – спросила меня молодая борт-проводница, с красивыми голубыми глазами и смешными веснушками на носу, явно улыбаясь шире, чем было необходимо. Она была хорошенькая, и в другой ситуации я бы с удовольствием пофлиртовал с ней, но сейчас я был эмоционально измотан и не способен даже на легкое кокетство.
- Спасибо, не сейчас. – Ответил я и отвернулся к иллюминатору, чтобы не видеть разочарованного взгляда девушки.
Решение уехать раньше, не дожидаясь, пока Билл сам от меня избавиться, пришло сразу. Хотелось доказать, что я могу от него отказаться, что зависимости нет, и глупая любовь – не любовь вовсе, а просто влияние сумасшедшего эротизма гадюки. Хотелось сделать ему больно своим отъездом. Правда, я не был уверен, что он вообще расстроится этому факту, возможно, я просто сделал ему одолжение, избавив от необходимости оправдываться и отделываться от меня. Но ранее, сидя в зале ожидания аэропорта, я ждал. Не хотел себе признаваться в этом, но ждал. Поглядывал на вход и надеялся, что бесчувственная сволочь обнаружит мое отсутствие и кинется за мной. После объявления посадки, разочарование холодком прошло по моему телу. И невесело усмехнувшись, я, еще раз обведя зал бездумным взглядом, направился в самолет.
Я успокаивал себя тем, что так будет лучше. Я снова вернусь в институт, рядом будет Андре, с которым просто не бывает скучно, и моя жизнь вернется в привычную колею веселья и безмятежной бесшабашности. Да, так будет лучше... Это была последняя мысль перед тем, как я провалился в сон.
- Том, друг! – Андреас бросился мне на шею, грозя задушить в своих объятиях. – Как же я рад тебя видеть!
- Андре, мне тебя так не хватало! – Я обнял друга в ответ.
Он подхватил одну из моих сумок, и мы направились на выход.
- Расскажешь? – Спросил Андре, подходя к своей машине и открывая багажник.
- Потом... позже... – ответил я, не желая вновь переживать неприятные моменты, доставая из своей души боль и разочарование. Друг понимающе кивнул. Я неслабо напугал его, позвонив посреди ночи, мертвым голосом сообщив номер рейса и время прилета.
Пока Андреас утрамбовывал чемоданы в багажник, я с наслаждением вдыхал запах родного города, казалось, прошла целая жизнь с того момента, как я уехал.
- А знаешь, что я тебе скажу? – Неожиданно сказал Андре, опустив ладонь мне на плечо и заглядывая в глаза, – Что бы там у вас ни произошло, он – редкостный дурак, если упустил такого как ты!
- Хм... помнится, у тебя всегда Билли был хорошим, – я не лишил себя удовольствия припомнить другу обиду.
- Каким бы он хорошим ни был, ты – мой друг, а значит, я априори на твоей стороне!
Часть 2.
- Какая у тебя линия бедер! Ах! Тонкий, но подкаченный, ты же идеален для этого!
- Не проси... – нахмурился я, стыдливо прикрывая обнаженные бедра, я никак не мог привыкнуть к этому восхищенному взгляду.
- Том, я бы хотел, чтобы снимался именно ты...
Прошел месяц с того момента, как я, молча собрав вещи, уехал назад в Германию. И весь этот месяц я активно занимал себя чем угодно, лишь бы не оставалось времени на воспоминания, на мысли о нем... Мой день был расписан по минутам, так, чтобы приходя домой поздно вечером, падать на кровать замертво.
Первые дни после возвращения было тяжело: я ждал звонка, приезда, чего угодно, любой реакции от него. Но реакции не последовало. Как будто он и не заметил моего исчезновения. С каждым днем становилось только тоскливей, я никак не мог привыкнуть к спокойствию, появившемуся после моего возвращения, ведь рядом с Биллом я жил, как на вулкане, и каждый день с ним разукрашивался новыми яркими красками. Именно поэтому я и принял решение записаться на все факультативы в институте, в том числе, и на курсы фотографов... Андреас ехидно усмехался моему новому увлечению, но молчал, опасаясь реакции. А я с интересом постигал азы фотографии, с каждым занятием все больше и больше понимая, какими потрясающими по технике и эмоциональности были работы Билла.
Нашим преподавателем был молодой, но перспективный фотограф Анхель Кель. В первый раз увидев которого, я немало удивился – он был скорее похож на модель, со своим творческим беспорядком на голове, пронзительными темно-серыми, цвета мокрого асфальта, глазами, длинными ресницами, красивым скуластым лицом и двумя метрами роста, чем на фотографа. Однако объяснял материал он очень доступно и интересно, делал множество практических занятий, давая нам возможность почувствовать камеру, увидеть мир сквозь нее, научиться в повседневности находить интересные моменты и тонко ловить их.
После очередного занятия мы разговорились. Анхель похвалил мои работы, говоря, что у меня есть талант не только к журналистике, но и к фотографии. Мы заинтересовались друг другом, и после занятий я оставался, ждал, пока он соберется, чтобы вместе пойти домой, разговаривая о жизни, искусстве и вообще обо всем на свете. Казалось, мы знакомы тысячу лет, с ним было легко и приятно, он давал дельные советы и много смеялся. Даже Андре стал ревностно поглядывать на парня, занявшего все мое свободное время.
А теперь он собирался делать тематическую фотосессию обнаженной мужской натуры и убеждал меня, что я просто создан для обнаженки, на что я поначалу глупо хихикал и отшучивался, но, поняв, что он говорит серьезно, стал не на шутку напрягаться.
- Трюмпер, преступление прятать такую красоту под одеждой! – Анхель сегодня был явно в ударе, засыпая меня тысячей доводов, почему я должен был обнажиться перед камерой, и, даже несмотря на мои протесты, заставил меня раздеться.
- Анхель, это пошло... Ты говоришь пошлости, я же не девица! – Проныл я, придерживая рукой все норовившую соскользнуть с моих обнаженных бедер черную шелковую ткань.
- Том, ну не упрямься, всего пару-тройку фотографий! Где я найду еще такого тонкокостного, но рельефного мальчика, а? – Он улыбнулся и принялся игриво оглядывать своими глазищами мое обнаженное тело.
- Я ненавижу вас, фотографов, как явление природы! – обреченно ответил я, успев десять раз пожалеть, что вообще позволил уговорить себя раздеться.
- Чем же мы перед тобой так провинились? – полюбопытствовал Анхель и принялся отбирать у меня кусок ткани, желая, видимо, насладиться полной картиной. Я упирался как мог, но в итоге Анхелю все же удалось обманным маневром отвоевать тряпицу. Оказавшись полностью обнаженным, я почувствовал себя неловко, хотелось по-детски прикрыть энные места ладошками, чтобы он не пялился туда с таким интересом.
- Голеньким красивее! – хихикнул Анхель и потянулся за камерой.
- Эй! Не смей меня фоткать! Знаю я тебя, висеть мне потом на каком-нибудь порносайте! – Возмутился я шутливо, пытаясь скрыть свое смущение. После Билла… вернее, после того, как я понял, что мужчина тоже может представлять сексуальный интерес, теперешняя ситуация ощущалась двояко.
- Ты мне не доверяешь? – наигранно обиженно спросил Анхель, не переставая восторженно разглядывать меня. Даже слишком восторженно. – Судя по твоим выдающимся частям тела, проблем в личной жизни у тебя нет? – мне показалось, он заигрывал почти воткрытую. Неужели он тоже, как Билл?.. Как я теперь?..
- До некоторых пор не жаловался, – хмуро ответил я.
- А что случилось потом? – навострился Анхель.
- Я бы сказал “кто” случился потом.. – невесело усмехнулся я, не до конца понимая, зачем вообще это говорю, явно напрашиваясь на дальнейшие расспросы, ведь признаться в своем голубом недавнем прошлом не входило в мои планы.
- О, Том, неужели попалась на твоем пути та, о которую ты сломал все зубы? – весело усмехаясь и совершенно не обращая внимания на мою хмурую физиономию, спросил Анхель.
- Угу, та...
- Что за скепсис в голосе?
- Анхель, а тебе не приходило в голову, что мне может быть не очень удобно сидеть тут перед тобой совершенно голым? А? Нет? Конечно, не приходило, ведь ты заставляешь меня еще и трепаться с тобой о том, о сем! – И завершив свою возмущенную тираду, я, резко вскочив, пошел к своим лежащим одним смятым комком джинсам.
- Неприятная тема? – тонко уловил настоящую суть моего нежелания беседовать парень.
Я не ответил, желая только одного – одеться и уйти. Так старательно гонимые воспоминания о сволочной гадюке вернулись разом и с новой силой. Где он теперь? Почему ни разу не позвонил? Почему не попытался найти? Неужели все было только ради спортивного интереса, и чувств с его стороны никогда не было?
- Том, ну что ты? Не хочешь говорить об этом – не надо. Том? – Анхель, устав разговаривать с моей напряженной спиной, мягко развернул меня к себе.
- Все в норме. – Резко сказал я, собираясь высвободить плечо из крепкой хватки, но пальцы сжались лишь сильнее, не позволяя сделать этого.
- Ты можешь довериться мне... – голос его стал низким, интимным, а сам он приблизился ко мне вплотную, не отпуская моего взгляда.
- Анхель, ты чего? – я испуганно вытаращился на обнаглевшего парня.
- Может, тебе нужно немного утешения? – как будто не слыша меня, все тем же голосом продолжил Анхель и, напрочь потеряв стыд, потянулся к моим губам.
- Ты охр*нел? – с силой отталкивая его от себя, зло заорал я, – Ты меня с кем-то путаешь, меня не интересуют мужчины и такие способы утешения тоже!
- Правда? А мне говорили другое.. . – не переставая нагло улыбаться, изволил не поверить он.
Меня бросило в жар, потом в холод, я побледнел лицом и судорожно открыл рот, потом закрыл, пытаясь придумать, что же ответить, и все это под внимательным взглядом серых глаз. Мое поведение не нуждалось более в комментариях, и дураку все бы стало ясно, на воре и шапка горит, а Анхель не был дураком и очень тонко чувствовал людей. Эта черта, как я догадывался, была присуща всем фотографам.
- Не знаю, кто и что тебе говорил, мне плевать! Но руки от меня убери и не смей больше касаться, а если еще раз попробуешь – получишь в морду! – выплюнул я ядовито и вылетел из класса прочь, судорожно перебирая в мозгу, кто мог проболтаться о моих экспериментах.
Совершенно ошалевший от произошедшего, я забежал домой, и, не раздеваясь, рухнул на диван, закрывая лицо руками. Что это было, черт подери? Почему здесь начинается то же самое? Какого хр*на Анхель делает какие-то прозрачные намеки на мою ориентацию, и откуда он вообще знает, что с ней не все так чисто?
В порыве ярости я схватил телефон и дрожащими пальцами набрал номер Андреаса.
- Здорово, друг! – ответил мне на том конце веселый голос блондина.
- Ты, сволочь, рассказал Анхелю о моей ориентации? – не потрудившись даже поздороваться, сразу перешел к делу я.
- Чего? Том, ты вообще в себе? – Удивленно протянул Андре.
- Я-то в себе, а вот почему этот чертов фотограф решил меня поцелуйчиками утешать, я никак в толк не возьму!!! – Проорал я и вскочил с дивана, начав колесить по комнате, нервно обгрызая ноготь на указательном пальце.
- Анхель к тебе приставал? – присвистнул Андре, весело похихикивая.
- Приставал, и нечего ржать, как конь! Он сказал, что ему известно о том, что я не всегда предпочитаю женщин! Откуда он мог узнать, Андреас? – Паника в моем голосе рассмешила друга еще больше.
- Ну, не знаю... может, после того, как тебя начали интересовать мужчины, ты неосознанно стал посылать им сигналы?
- Какие еще сигналы? Андре, меня не интересуют мужчины!
- Да что ты? – Усомнился друг.
- Гадюка – это другое... – пробурчал я недовольно.
- Не сомневаюсь. Но с чего ты взял, что Анхель что-то знает? – По голосу друга было понятно, что от любопытства его просто раздирает.
- Он говорит, что ему кто-то сказал об этом!
- Прямо так и говорит? – Усомнился Андре.
- Да... Ну, почти, когда он полез с поцелуями, я ответил, что меня не интересует такое, вот он и сказал, что ему говорили другое! – Кратко и путано пересказал я.
- И ты подумал, что это я? – Чуть обиженно переспросил друг.
- А что еще я мог подумать? – Я зашипел от боли, догрызя ноготь до мяса, и, расстроившись из-за этого еще больше, снова повалился на диван.
- Хорошенького же ты обо мне мнения! – Всерьез вздумал обижаться друг.
- То есть, это не ты, и о Билле никогда с Анхелем не беседовал? – Усомнился я, потому как если не Андре, то кто же тогда?
- Том! Я тебе друг, а не враг, и трепаться о твоей личной жизни никогда привычки не имел! Да, Анхель подходил ко мне и интересовался тобой. Интересовался, почему раньше не видел тебя, и все, что я ему сказал, это то, что ты проходил стажировку у известного фотографа! Да, это его очень заинтересовало, и он пытался узнать, что вас связывает с Биллом, но я ответил, что тебя предложили ему как самого перспективного студента на курсе, когда ему понадобился помощник!
- То есть, это все-таки был ты? – Заорал я.
- Том, я и словом не обмолвился о ваших отношениях!
- Тогда как?
- Не знаю, но клянусь, что это не я! Клянусь, Том! – Убеждал меня Андреас, но сомнения на его счет так и не покинули меня.
- А почему он не спросил всего этого у меня? Зачем пошел к тебе? – Недоверчиво поинтересовался я.