- Да кто его знает? Я тогда подумал, что понравился ему, но видимо у него на тебя планы были... – разочарованно выдохнул друг.
- Ты знал, что Анхель – гей? - Разъяренно возопил я. Друг называется, мало того, что треплется с кем попало обо мне, так еще и не удосужился предупредить о новой опасности.
- Нуууу... – Протянул Андре и, вздохнув, неохотно заговорил, – Мы чувствуем друг друга, понимаешь? Гей гея всегда узнает...
- Еще одно подтверждение, что я – не гей! – Торжествующе выдал я, – Потому что никогда вовремя не могу определить.
- С опытом придет. – Хихикнул друг.
- Да иди ты! – Обиделся я и бросил трубку.
Ну, хорошо, если это был не Андреас, то кто же тогда? Или Анхель решил подловить меня, а я так легко повелся и тут же раскололся?
Телефон зазвонил снова, прерывая мои мысли, и, думая, что это наверняка Андреас со своими извинениями, я не спешил отвечать, но, похоже, сдаваться он не собирался и даже через минуту молчания продолжил звонить.
Потеряв терпение, я схватил трубку и нервно проорал:
- Извинения не принимаются!
- Прямо так и не принимаются? – После секундного замешательства ответила трубка голосом, от которого все мое тело пошло мурашками, а сердце пропустило пару ударов.
От силы смешанных чувств разрывало мозг. Что делать? Гордо послать нахр*н или выслушать сначала?
- Том, ты там жив? - Усмехнулся ОН, когда мое молчание сильно затянулось, однако я уловил еле заметную дрожь в его голосе.
- Зачем звонишь? – Севшим от волнения голосом выдавил я, больше всего на свете боясь, что Билл сейчас психанет и повесит трубку.
- А ты не рад моему звонку? – Снова тот же ироничный тон с дрожащими нотками. Неужели он тоже волнуется? Гадюка волнуется?
- Наверно, я был бы рад, если бы этот звонок случился месяц назад... Но я совершенно не понимаю, зачем ты звонишь теперь? – Ответил я, изо всех сил стараясь придать своему голосу как можно больше безразличия.
- Том... – неожиданно мягко позвал Билл, от чего тепло волнами прошло по телу. Черт! От этого так легко было потерять волю, а допустить такого я не мог.
- Как Новая Зеландия? Не пережарил свою нежную кожицу под палящим солнцем? – Изо всех сил хотелось показать ему, что мне все равно, что я совсем не страдал без него все это время.
- С моей нежной кожицей все хорошо, Томми. – Недовольно прошипел Билл, явно раздражаясь моему тону.
- Ну и отлично! Рад за тебя, твою кожицу и все остальные части тела! У тебя все? - Выпалил я, даже боясь подумать о том, что же буду делать, если ответ окажется положительным.
- Почти... – глубоко вздохнув, ответил Билл. – Есть еще один вопрос.
- Внимательно слушаю. – Грубо ответил я.
- Какого хр*на ты уехал, Трюмпер?! – От этого ора в трубку меня даже подбросило, я неосознанно соскочил с дивана и снова заходил кругами по комнате.
- Чего я уехал, ты спрашиваешь? – Зло выкрикнул я, – а что мне было делать, сидеть с тобой рядом послушным псом и сносить твое невнимание и равнодушие? – В данный момент я был рад, что Билл далеко, потому что если бы он стоял рядом, все это закончилось бы очередной дракой, и я не уверен, что обошлось бы без жертв.
- Невнимание и равнодушие? Трюмпер, ты идиот или прикидываешься? – В голосе гадюки слышалось неподдельное удивление.
- Именно! – Подтвердил я и, поняв, что подтвердил что-то не то, тут же добавил, – Именно, невнимание и равнодушие!
- Придурок, у меня было дел по горло, а ты каждый вечер тр*хал мне мозг, как я мог еще себя вести? – Похоже, и гадюка не на шутку вышла из себя, но мне было нечего терять.
- Ты мог просто сказать, что не собираешься брать меня с собой, я бы успокоился, но ты даже не удосужился объясниться, маринуя меня, как идиота! – Обиды было через край, и я не собирался облегчать ему задачу.
- Том...
- Что, Том? Нечего ответить, да? – Казалось, утихомирить меня сейчас смог бы только внушительный хук справа, но гадюка была далеко.
- Трюмпер, не нарывайся! Ты ничего не знаешь!
- Потому что ты мне ничего не говоришь! Что, думал я – твоя подстилка на ночь? Или, что я, по-твоему, тупая телка, с которой можно и не считаться? Так ты ошибся, Каулитц, я как был мужиком, так им и остался, несмотря на все твои старания, и мне нужно больше, чем секс, понятно? Намного больше, но ты не хотел мне этого дать! – Орал я, открывая перед ним свою душу. Здравый смысл тоненьким и противным голосочком в моей голове говорил, что не надо ему всего этого, но преданная любовь кричала намного громче.
- Любишь меня? - очень серьезно спросил Билл, бесцеремонно прерывая мой монолог. Я опешил от такой наглости. Как он может спрашивать меня об этом после всего?...
- А ты любишь, Билл? Ты способен любить хоть кого-то, кроме себя, способен думать хоть о ком-то еще? – чуть слышно ответил я.
- Не уходи от ответа, Том...
- Но ведь ты уходишь!
- Том!
- Билл!!!
- Том, черт тебя дери, ответь на вопрос! – Взвилась гадюка.
- Люблю, доволен?! Но это ничего не меняет! Мне и без тебя поклонников хватает, справлюсь! – проорал я, бесясь от вынужденного признания и оттого, что эти чувства вообще есть.
- Поклонников? Том, каких еще поклонников, кто у тебя? – Тут же навострился Билл.
- Каулитц, ты глухой? Я сказал, что люблю тебя!
- Я слышал, но еще ты сказал, что у тебя кто-то есть или ты мне врешь? – Не без ехидства в голосе ответила гадюка, задевая меня за живое.
- Ничего я не вру! Вьется тут один, с поцелуями лезет, тоже фотограф, кстати. Везет мне на вас, сволочей, – Обиженно пробубнил я.
- Фотограф? Что за фотограф? Известный? Я его знаю? – Я даже опешил от такого потока вопросов. И что это его так задело? Неужто испугался конкуренции?
- Ну, может не такой известный как ты, но очень талантливый. У Анхеля замечательные работы, и он...
- Анхеля? Том, не Анхель ли это Кель? – Резко перебил меня Билл.
- Да, именно... – Офигевая, выдавил я.
- Чертов ублюдок! Я приеду, Том, ты меня слышишь?! Я скоро приеду, а ты держись от него подальше, ты понял? – Истерично заорала гадюка и, не сказав больше ни слова, бросила трубку.
Я еще пару минут ошарашено хлопал глазами, пытаясь понять, что это сейчас было, но в голове отчего-то крутились только два слова, сказанные любимым и раздражающим голосом одновременно: “Я приеду”.
Сказав мысленно спасибо Анхелю за такой эффект, произведенный его именем, я снова набрал Андреаса.
- Он приедет ко мне, представляешь? – Потерянным голосом прошелестел я, когда услышал голос друга.
- Анхель?
- Билл...
На том конце телефона повисла тишина, которую я и не думал нарушать.
- А он и вправду любит тебя, Том... Я думал, он игрался, но теперь уверен, что любит, если сорвался к тебе с другого конца света...
- Это он, похоже, от ревности сорвался, – хмыкнул я. – Я ему про приставания Анхеля разболтал.
Андреас, обозвав меня идиотом, весело рассмеялся, и я, не удержавшись, рассмеялся следом.
Том Трюмпер не был бы Томом Трюмпером, если бы послушался гадюку и не решил позлить ее еще больше. Именно поэтому на следующий же день после знаменательного разговора я, проигнорировав ее мольбы, вновь пошел к Анхелю на урок фотографии. Да и не только поэтому – меня раздирало любопытство. Непременно хотелось узнать у него, откуда он знает Билла. Нет, я, конечно, предполагал, что фотографы могут знать друг друга, но Билл определенно напрягся после того, как услышал его имя. Проблема состояла в том, что я категорически не понимал, как теперь вести себя с Анхелем, чтобы не испортить отношения окончательно, но одновременно с этим дать ему понять, что все его попытки приблизиться к моему телу - тщетны. Сломав голову размышлениями, я не решил ничего лучше, чем действовать по ситуации.
В аудиторию я пришел одним из первых и, не обращая внимания на удивленные глаза Анхеля, как ни в чем ни бывало, прошел к своему привычному месту. Анхель, проводив меня долгим взглядом, нервно облизнул губы и, чуть помедлив, пошел за мной.
- Том? Я думал, ты не придешь... – Тихим голосом то ли спросил, то ли предположил он.
- Почему? – Удивленно приподнял бровь я, делая вид, что совершенно не понимаю, о чем он говорит.
- Мне показалось, ты вчера сильно разозлился на меня... – Пожал плечами Анхель.
- Я думаю, мы выяснили этот вопрос и поняли друг друга, так зачем же мне пропускать любимый факультатив и терять хорошего приятеля? – Непосредственно улыбаясь, ответил я, с облегчением замечая, что Анхель улыбается в ответ.
- Ну, и отлично, Том. Ну, и отлично... – Графитово-серые глаза Анхеля подозрительно блеснули, заставив стаю мурашек пробежать по моей спине. Каждый раз, глядя в холодные глаза Анхеля, внутри закрадывался какой-то иррациональный страх, будто он представлял для меня потенциальную опасность. Но я отгонял от себя это чувство, списывая все на расшатавшиеся нервы.
Я едва смог выдержать шестьдесят минут занятия, хотя обычно не замечал времени, увлекаясь, но сегодня я постоянно ерзал, как непоседливый первоклассник, периодически роняя ручку, лазя за ней под стол. Анхель нечитаемым взглядом посматривал на меня, однако молчал. И когда факультатив, наконец, подошел к концу, я нетерпеливо вскочил и стал скидывать ручки и тетради в сумку.
- Что это с тобой сегодня? – Услышал я за собой насмешливый голос Анхеля. – Наверняка натер мозоли на заднице.
- Чего? – Набычился я.
- Ты так ерзал, что это было бы совсем не удивительно.
- Ничего я не натер! – Пробурчал я, смущаясь поедающему меня взгляду парня.
- Том, у тебя ведь закончились пары? Может, пройдемся пешком, прогуляемся? – Предложил Анхель. Это было мне только на руку. Нужно было вывести его на разговор о Билле.
- Да, давай. Конечно. – Поспешно закивал я и, надев сумку на плечо, приготовился следовать за ним.
Какое-то время мы шли молча. Я обдумывал, как лучше начать разговор, хотелось зайти издалека, а не рубить сплеча, но отчего-то мозг совершенно отказывался думать в нужном направлении. Анхель молчал и тоже выглядел задумчивым. Промаявшись еще минут пять, я набрал больше воздуха в легкие и без обиняков спросил:
- Анхель, откуда ты знаешь Билла Каулитца?
Мне показалось, он даже вздрогнул от имени гадюки. Неужели гаденыш и его доконал так, что беднягу передергивает от одного его упоминания?
- C чего ты взял, что я его знаю? Нет, ну то есть я, конечно, знаю, ведь он известный фотограф, - на этих словах Анхель ехидно усмехнулся, - и человек моей профессии просто не может его не знать, но вот лично...
- Он сам сказал об этом. - Резко прервал я нескладные речи парня. Анхель глянул на меня жестко, остро кольнув потемневшим взглядом.
- Вот оно как… – Задумчиво протянул Анхель и, немного помолчав, неожиданно агрессивно спросил, – значит, вправду он успел и с тобой “поработать”?
- Да, мы работали вместе несколько месяцев, я исполнял обязанности его пресс-атташе в Лондоне! - С кирпичным лицом отчеканил я, не желая понимать открытых намеков Анхеля.
- Пресс-атташе, значит? Ну-ну...
- Да, именно так. Анхель, так ты не ответил на мой вопрос? - Продолжал настаивать я.
Было видно, что парню не хотелось говорить об этом, от одного только упоминании о Билле, без того острые скулы обрисовывались еще четче, делая лицо злым и даже жестоким.
- Мне неприятно об этом вспоминать, и я хотел бы забыть о том периоде моей жизни, Том, но если тебе это важно… Мы встречались и довольно долго жили вместе. И знаешь, что я тебе скажу? Билл Каулитц, как пустыня, все живое на радиусе ста метров от него умирает и иссыхается! У него нет ничего святого, нет никаких чувств, кроме эгоизма и самодовольства, рядом с ним не выживают... Я уверен, ты смог почувствовать это... – Анхель теребил длинными пальцами повязанный вокруг его шеи шарф, блуждая глазами вокруг и не останавливаясь ни на чем конкретном. Казалось, он был на грани тихой истерики. Господи, неужели гадюка и ему сломала жизнь? Меня охватило какое-то необъяснимое чувство солидарности и понимания чувств Анхеля, хотелось утешить его, рассказать свою историю и показать, что не все потеряно!
- Ты любил его? – Прошелестел сухими губами я.
- А как ты думаешь, если я загубил свою карьеру ради него, только бы быть с ним? А он в благодарность посмеялся надо мной и, сказав, что я наивный дурак, бросил, уехав в другую страну, где ему предложили хорошую работу. – Я оцепенел, увидев увлажнившиеся глаза Анхеля. Он всегда казался очень сильным парнем, стервецом даже, и эти непролитые слезы совсем не вязались с его образом плохого мальчика. Я понимал его чувства, ведь Билл поступил со мной аналогично. Настроение со скоростью света покатилось под откос. Билл не изменился и не изменится никогда. И почему я решил, что значу для него больше, чем значил бы кто-либо другой? Откуда во мне столько глупого доверия и наивности?
- Ты, как я вижу, тоже имел удовольствие столкнуться с “культом личности Билла Каулитца”? – Невесело усмехнулся Анхель, видя, как помрачнело мое лицо.
- С чего ты взял?
- Том, я довольно хорошо успел изучить Билла, и знаю его вкусы на парней...
- Мне казалось, что мы уже обсудили этот вопрос и договорились, что парни меня не интересуют!
- Кого ты обманываешь?.. Я же вижу, что и твоя душа выжжена этим человеком. Том, у нас одно горе и мы могли бы помочь друг другу забыть о боли, чтобы жить дальше... – Анхель подошел ближе и с надеждой воззрился на меня.
- О чем ты толкуешь? – Нервно переминаясь с ноги на ногу, спросил я.
- Ты мне нравишься, Том... – Анхель многозначительно посмотрел мне в глаза и тут же опустил их, будто смущаясь.
- Анхель…
- Нет, Том, ничего не говори! Я не прошу тебя сразу ответить на мои чувства, просто подумай. Не руби сплеча, а я подожду. – С этими словами Анхель, быстро наклонившись, поцеловал меня в щеку и, махнув мне рукой, сбежал, оставив ошарашенного меня одного.
Весь следующий вечер и ночь я маялся, сидя дома. От мыслей не было покоя, спать не хотелось и не моглось, в голове все прокручивались и прокручивались слова Анхеля: «Билл Каулиц, как пустыня, все живое на радиусе ста метров от него умирает и иссыхается…». Неудивительно, что он так подорвался ко мне, услышав имя Анхеля, испугался, что я пойму все. И до меня, наконец, дойдет, что из себя представляет Билл Каулитц во всей красе, и я перестану лелеять наивные надежды отыскать внутри его холодной души тепло и понимание. Как же глупо, ведь внутри него пусто. Черная дыра, пожирающая все чувства и эмоции, оставляя только вакуум.
Мне казалось, что я схожу с ума, потому как пылающий гнев, сменялся во мне безропотной апатией. То хотелось пойти к Анхелю и назло гадюке принять его предложение, то, наоборот, сбежать самому, чтобы не думать и не вспоминать.
Вконец вымотав себя морально, я решил пойти и напиться с горя, но сил на это попросту не хватило, и я провалился в глубокий сон.
Я проснулся от звона в голове и, потирая глаза, попытался вспомнить, сколько же вчера выпил, что в ней теперь так дико звенит. Но уже через секунду понял, что не пил совершенно, и звонят это в дверь. Бегло бросив взгляд на часы, я тихо матюгнулся, электронное табло высвечивало едва больше семи утра. На предположение кто бы это мог быть, мозг выдал всего одно имя, от которого меня бросило в жар.
- Неужели?.. Неужели, неужели? – Шептал я, как заведенный, нервно переминаясь у двери и не решаясь ни посмотреть в глазок, ни открыть замок. Но звон раздался вновь, вынуждая действовать решительно, и я, зажмурившись как маленький ребенок, повернул замок и рванул на себя дверь.
Мне казалось, что несколько минут мы молча смотрели друг на друга. Изучали. Находили мельчайшие изменения во внешности. Кожу Билла покрывал теперь темный загар, оттеняя его черные глаза, делая их глубже, мистичнее. Он вглядывался в мое лицо, пытаясь уловить эмоции, понять, рад ли я ему. И я был рад. Несмотря ни на что, я был безумно рад снова видеть свою гадюку, свое счастье и горе. Хотелось броситься к нему и крепко сжать в объятьях, но что-то держало, не давая сдвинуться с места.