— Но ты можешь проплыть это расстояние, — сказала Шей, используя самый надменный тон. — Я тебе приказываю отвезти меня домой.
— Для меня нет большего удовольствия, чем дать тебе то, о чем ты просишь, но эту просьбу я удовлетворить не могу. Но все остальное, что ты захочешь, будет твоим. — Валериан отпустил ее руку и провел кончиками пальцев по изящной девичьей ключице. — Однажды, и я на это очень надеюсь, всем, о чем ты будешь мечтать, буду я.
Тревога, тревога, красный уровень. Шей должна уйти от этого мужчины, должна сбежать, чтобы избавится от губительного желания. Но как? Куда ей бежать?
— По крайней мере, скажи мне свое имя, — уговаривал он.
— Пошел ты. — Сказала она томно, с придыханием, а совсем не оскорбительно, как планировала. Изумительно чувственные искры пробежали на ее коже по тому же пути, что и его пальцы, а затем по спине. Опасно.
Между ними застыла напряженная, тяжелая пауза. Все это время Валериан излучал чувственное удовольствие, печаль, гнев. Печаль? Шей нахмурилась. Конечно же, нет. Грубым воинам, настоящим мужчинам это чувство не должно быть знакомо. Или должно?
Его рука с неожиданной силой обняла ее за талию.
— Ну, тогда, Пошел Ты, пойдем со мной, я покажу тебе дворец.
Валериан мягко подтолкнул ее к длинной витой лестнице, примитивной и грубо сколоченной.
Растерявшись, девушка без единого слова протеста последовала за ним. Действительно, что еще она могла сказать?
«Оставь меня гнить в этой холодной, сырой пещере?»
Боже, в какой кошмар она попала? Каждая секунда была хуже предыдущей, более нереальной и заслуживающей проклятий.
Должен быть другой выход, его просто надо хорошенько поискать. Шей внимательно запоминала странные надписи, вырезанные на скале. Чем выше она поднималась, тем меньше скальной породы было в стенах. Их, казалось, кто-то посыпал блеском, который сверкал и игриво приглашал ее коснуться. Не удержавшись, Шей провела кончиками пальцев по гладкой поверхности.
Валериан внезапно остановился. От неожиданности Шей врезалась в него, и, прижавшись к его спине, задохнулась от огненных искр, которые словно опалили ее от соприкосновения их тел. Она поспешно попятилась, а король нимф оглянулся и посмотрел на нее. Он подтолкнул ее к холодной стене, его пристальный взгляд ожесточился, а в бирюзовых глазах промелькнула решимость.
— Закрой глаза, — скомандовал Валериан.
Его угрожающая поза не испугала ее. Нет, она боролась с волной возбуждения. С непозволительным, блаженным волнением.
— Черт, даже не подумаю, — ответила Шей.
— Это не просьба, любовь моя. Это приказ.
— Ты должен был оставить меня дома, когда у тебя была такая возможность. Я не подчиняюсь твоим приказам. Я ведь тебя предупреждала.
Он иронично приподнял одну бровь:
— Тогда не смей закрывать глаза.
Шей усмехнулась.
— Хорошая попытка.
Валериан разочарованно вздохнул.
— Я не хочу, чтобы ты знала дорогу к порталу. Не вынуждай меня завязывать тебе глаза.
— Не вынуждать тебя? Пожалуйста. — Ее ухмылка стала шире. — Я всерьез сомневаюсь, что могла бы вынудить тебя сделать то, чего ты не хочешь. То же самое относится и ко мне. Я не люблю тебя, я не доверяю тебе, и ты никогда не сможешь навязать мне свою волю.
— Я мог бы солгать тебе. — Пока Валериан говорил, он вплотную подошел к Шей, вторгаясь в ее личное пространство. Но он не прикоснулся к ней. Нет, но он заставил ее мечтать об этом. — Я мог бы сказать тебе, что ты ослепнешь, если посмотришь на скалы. Ты не знала бы, где ложь, а где правда. Но между нами не будет лжи. Неважно, насколько я зол, я буду всегда говорить тебе только правду.
Ее злость утихла, а страх требовал подпитки, но желание бороться за свою жизнь прошло. Его тон был таким... уверенным. Валериан действительно думал, что Шей останется здесь. Он действительно ожидал, что она ему подчинится. И что будет ему доверять.
Валериан говорил, что он и его люди жаждали плоти ее и других женщин. Перевод: воинам нужен секс. А женщины должны стать секс-рабынями? Неужели она будет рабой Валериана? Глаза Шей по-кошачьи сузились. Пусть она умрет, но перед этим убьет каждого мужчину в пределах досягаемости. В роли рабы она уже побывала — провела детство, следуя указаниям своих родителей.
«Поцелуй нового папочку, Шей. Дай той женщине мой номер телефона, Шей. Не смей использовать ненормативную лексику, Шей».
Она всю жизнь отчаянно боролась за свою независимость и теперь ни за что от нее не откажется.
— А другие женщины должны закрывать глаза? — Спросила Шей.
Валериан облизнул губы.
— Нет.
— Ну вот, ты сам себе ответил.
Он наклонился к Шей, его лицо дюйм за дюймом приближалось к ее лицу. Его горячее дыхание овевало ее кожу, но он все еще не прикасался к ней. Мужской аромат Валериана очаровал ее.
— В отличие от тебя, остальные не будут пытаться сбежать.
— Я не уверена в этом. Девушка с темными кудрями совсем не выглядит счастливой.
Его лицо потемнело.
«Не надо злить этого мужчину. Он непредсказуем», — подумала Шей.
— Что, если я дам слово не пытаться бежать? — предложила Шей, но про себя подумала, что она действительно не будет пытаться сбежать, а просто сбежит и все.
— Я бы посмеялся над столь вопиющей неправдой, а затем выбранил бы тебя за попытку солгать своему мужчине.
— Ты не мой мужчина!
— Пока еще нет.
«Но я им буду», — глазами Валериана обещала невысказанная чувственность, витавшая между ними.
— Никогда, — прошипела Шей сквозь стиснутые зубы.
Бровь Валериана снова изогнулась, придавая его безукоризненным чертам удивленный вид.
— Ты продолжаешь поражать меня. Как тебе удается противостоять мне с таким пылом?
Неужели она сопротивляется ему? Шей и сама не знала. Она никогда не чувствовала себя настолько... нуждающейся. Даже сейчас, когда она приняла его вызов, ее сердце трепыхалось, словно птичка в клетке, а кожа стала очень чувствительной. Его жар окутывал ее, проникал вовнутрь, разрушая и постепенно уничтожая с таким трудом воздвигнутую ледяную стену, которой она так дорожила... Грудь Шей жаждала его прикосновений. Ноги разомкнулись, горя желанием испытать его интимное вторжение. Просто... приглашая.
Его ноздри расширились, словно он почувствовал ее растущее возбуждение. Если бы он приблизился к ней еще хотя бы на дюйм, то их тела соприкоснулись бы. Наконец-то! Часть ее кричала в знак протеста, а другая часть дрожала от предвкушения.
— Я хочу прикасаться к тебе, целовать тебя, любовь моя, и ощущать...
— Нет! — вскрикнула Шей. — Никаких поцелуев. Никаких прикосновений. И, ради Бога, перестань называть меня «своей любовью». — И хотя мысль о том, как его губы пируют на ее теле, показалась чертовски соблазнительной, Шей продолжила: — Я не знаю тебя, и, как я уже говорила, чертовски уверена, что ты мне даже не нравишься. Ты похитил меня. Ты заслуживаешь тюрьмы, а не веселого времяпровождения.
— Я могу заставить тебя полюбить меня. — Он оперся ладонями в стену по обеим сторонам ее головы, поймав Шей в жесткий, мускулистый плен и касаясь ее волос, но не кожи. — Да, я могу заставить тебя.
Истинность его слов была очевидна. Потому что в глубине души она знала, что с каждой секундой, проведенной рядом с Валерианом, он ей нравится все больше. И она жаждет его все больше и больше. Ей хотелось, чтобы он дотронулся до нее, но он отказывает ей в этом. Валериан делает это нарочно? Заставляет ее отчаянно желать того, что она не может иметь?
Вот придурок! Шей не нуждалась в большом количестве опыта общения с мужчинами, чтобы знать, как вовремя остановиться. Если бы он подтолкнул ее, она бы пропала. Шей хотелось получить хотя бы немного удовольствия, которое он ей предлагал, и радоваться этому. Но, если она согласится на это, то будет ничем не лучше других женщин, которые забыли о его преступлении и с мольбой бросались к его сексуальным ногам.
Она станет одной из тех жалких женщин, которые сделают что угодно ради удовольствия, пожертвуют всем ради любви. Такой же, как ее мать.
«Заставь его презирать тебя. Сделай ему больно. Сейчас!»
Будучи преисполненной решимости, Шей вскинула колено. Валериан предугадал ее действие и отпрыгнул на безопасное расстояние. Его губы сжались в тонкую полоску.
— Я предупреждал тебя. — Они встретились взглядами — неземной аквамариновый и человеческий карий. Решимость против решимости. — Борись со мной, если ты должна так поступать, но не пытайся убежать. Я накажу тебя, не сомневайся в этом.
Шей заставила себя фыркнуть.
— Я еще и не начинала бороться. И что, черт возьми, ты имеешь в виду, говоря, что накажешь меня? — Он привел ее в ярость. И с каждым произносимым словом она распалялась все больше и больше. — Только что ты сказал, что никогда не сделаешь мне больно.
— Есть много способов наказать женщину, не причиняя ей боли.
— Держу пари, что ты, больной извращенец, знаешь их все.
Валериан протяжно, разочарованно вздохнул.
— У нас нет времени воевать сейчас. Пойдем. Я покажу тебе Атлантиду до того, как мы встретимся с остальными. — Приблизившись, он предложил девушке руку.
Шей уставилась на мягкие подушечки пальцев Валериана, на мозоли и шрамы, пересекающие ладонь, и так резко контрастирующие с его идеальной внешностью. Пока она смотрела, ее гнев улёгся. Неистовая сила, сейчас так мирно спящая, но готовая убить в любой момент. За исключением... он мог бы раздавить ее одними руками в любой момент. Но воин показал ей только мягкость своего характера.
«Глупая», — упрекала себя Шей, вкладывая свою руку в его. — «Конечно же, он не сделает тебе больно. Ведь он нуждается в здоровой сексуальной рабыне».
Его пальцы переплелись с ее. Во время прикосновения через кожу Шей прошли сотни темных, эротических импульсов. Они касались друг друга и прежде, и каждый раз между ними проскакивали искры. Но на этот раз... это было сильнее. Она так жаждала его прикосновений, но как только могла, запрещала себе их хотеть. Задыхаясь, девушка попыталась отойти от Валериана, чтобы разорвать их связь. Но он держал ее крепко.
— Моя, — сказал Валериан.
Она укусила себя за внутреннюю часть щеки, чтобы не показать удовольствия, вызванного его словами.
— Ты говоришь загадками. Я не понимаю тебя.
— Ты поймешь. В свое время.
Его уверенные слова — предупреждение? обещание? — звенели в ее голове, когда Шей поднималась по последнему пролету деревянной лестницы. Наверху две мерцающие кристаллические двери открывались при нажатии на гигантские рубины. Что это было? Украшенные драгоценными камнями дверные пружины?
Любопытство взяло верх, и Шей спросила:
— Почему дверь открывается именно таким образом?
— Дверь необходимо открывать и закрывать с помощью медальона драконов, а я не хочу носить на себе ничего из того, что принадлежит этим тварям. — Он почти что выплюнул слово "драконов", словно это было грязное проклятье.
И что Шей могла на это ответить?
Валериан бросил хмурый взгляд через плечо.
— И лучше не пытайся найти медальон. Если ты это сделаешь, то будешь наказана.
— А за то, что я дышу, ты меня не собираешься наказать? — рявкнула возмущенная девушка. Казалось, воин ищет любой предлог, чтобы наказать ее.
— Если ты будешь дышать в сторону другого мужчины, то да. — Это было серьезное предупреждение, но произнесенное доброжелательным тоном.
— Свинья.
— Любимая.
— Ублюдок.
Он бросил еще один взгляд через плечо. На этот раз губы Валериана изогнулись в лукавой полуулыбке, и горячее желание заискрилось в его глазах подобно синему огню.
— Можешь это повторить, когда мы будем обнажены. Я тебе разрешаю.
Шей сглотнула и отвела взгляд. Умная женщина запомнила бы дорогу, по которой ее вели, чтобы иметь возможность сбежать, а не спорила все время (а вернее, пускала слюни) со своим похитителем.
Шей заставила себя действовать, как умная женщина. Первый длинный извилистый коридор, который они прошли, был с зубчатыми стенами и совершенно бесплодной почвой, без всяких отличительных знаков, которые могли бы помочь ей найти дорогу назад. Затем поворот налево. Опять налево. Направо. Налево. Направо. Затем они прошли мимо нескольких открытых дверей, но двигались так быстро, что у нее не было ни одного шанса заглянуть внутрь. Звук их шагов эхом отзывался со всех сторон зала.
— Куда мы идем? — спросила девушка.
— В мою спальню.
— Твою что? — ее рот открылся и закрылся, затем она уперлась скользкими от налипшей на них грязи и песка сандалиями в мраморный пол. — Черт, нет. Черт. Нет.
Валериан мог бы тащить Шей за собой, но он остановился и посмотрел на нее. Его полные губы дрогнули в предвкушении.
— Мы не будем с тобой заниматься любовью сегодня вечером, если только ты не попросишь меня об этом. Мои слова развеяли глупый страх, который ты испытываешь к моей комнате?
— Нет, — прошипела она.
— Я всего лишь хочу показать тебе вид из окна на Внешний Город, — Валериан вздохнул одним из своих протяжных, томительных вздохов. — К сожалению, у меня нет времени на что-то большее.
Вспыхнув, Шей вызывающим жестом уперла сжатые кулаки в бедра.
— Ты лжешь. У мужчин типа тебя всегда есть время для секса.
— Типа меня? — Улыбка тут же исчезла с его лица. — Я надеюсь, ты подразумеваешь что я — честный тип. Я поклялся никогда не лгать тебе, и не буду этого делать. Я не буду поступаться своей честью. Если я сказал, что не трону тебя сегодня вечером, пока ты сама не попросишь, значит, так оно и будет.
Шей не позволила его пылкой клятве поколебать ее решимость. Даже если он сдержит свое обещание и будет держать руки при себе, то они все равно будут находиться в опасной близости от кровати. Скорее всего, декадентской, изготовленной для греха, кровати. Что, если она, увидев эту кровать, потеряет волю к сопротивлению и сдастся?
— Твоя честь для меня стоит не больше дерьма. Я не пойду в твою спальню.
На челюстях Валериана заходили желваки. В его глазах загорелось адское пламя, переливаясь бушующей голубизной. Цвет его глаз изменился от лазурного до цвета самой бледной фиалки.
— Хорошо, — сказал он, четко выговаривая каждый слог. — Мы не будем тратить время на нас двоих, а сразу же присоединимся к остальным. Я могу только надеяться, что твоя ханжеская натура воспрепятствует тому, чтобы мои воины выбрали тебя.
— Для чего они меня могут выбрать? — Шей сверлила Валериана глазами, проигнорировав слово «ханжеская». В глубине души она подозревала, что знает ответ, но, все же услышав его, едва не вскрикнула от ужаса.
Его брови изогнулись, а уголки губ опустились.
— Для постельных утех, конечно.
Глава 6
Валериану пришлось нести свою подругу до самой столовой. Он получил от этого уйму удовольствия, несмотря на то, что всю дорогу она пинала его ногами и выкрикивала ругательства. Ее груди прижимались к спине Валериана, а ноги болтались где-то в районе его живота.
Он усмехнулся. О да, ему понравился мятежный дух этой женщины. Иногда она очень забавна. Только жаль, что он все еще не знает ее имени. «Пошел ты», ну конечно. Шей отказалась сказать ему правду, и это ему совсем не понравилось. Если быть честным, то раньше, с другими женщинами, это его совсем не интересовало, но узнать имя своей подруги казалось таким же необходимым, как и дышать.
— Я не буду секс-рабыней ни для тебя или ни для твоих воинов. Ты меня понимаешь? Не буду!
Нет, она станет его возлюбленной. Его подругой. Его. И только его. Еще раньше Валериан видел, как его воины смотрели на нее, заметил, как их пристальные взгляды опускались ниже талии Шей, пытаясь разглядеть проблески молочно-белой кожи между травинками ее юбки.
Возможно, он не позволит ей больше одеваться так, хотя сначала эта мысль показалась ему довольно соблазнительной. Может быть, он завернет ее в плотную темную ткань с головы до пят. Наверное, один из его воинов попробует выбрать ее. Какой же мужчина сможет сопротивляться пламени, пылающему под ледяным фасадом, моля об освобождении?