Несколько часов спустя, гуляя в лесу, я услыхала топот копыт неподалеку, а затем — голос леди Треслин:
— Коннан. О, Коннан!
Итак, они встретились… а встречаться так близко от дома вне всякого сомнения опасно и глупо. Меня скрывали от них деревья, но я ясно слышала обрывки их разговора.
— Линда! Тебе не следовало сюда приезжать.
— Я знаю… знаю… — она понизила голос, и конца фразы я не расслышала.
— Послать записку… — это уже Коннан. Его я разбирала лучше, может быть потому, что хорошо знала звук его голоса. — Твоего человека мог увидеть кто-нибудь из слуг. Ты же знаешь, как они болтают.
— Я знаю, но…
— Когда оно пришло?..
— Сегодня утром. Я должна была сразу же показать его тебе.
— Это первое?
— Нет, было еще одно два дня назад. Поэтому мне необходимо было видеть тебя, Коннан. Несмотря ни на что… Я боюсь…
— Это просто чьи-то злые шутки, — сказал он. — Не обращай внимания. Забудь.
— Но ты прочитай, — воскликнула она. — Прочитай! Несколько минут было тихо, потом Коннан сказал:
— Понятно. Тогда остается одно…
Они тронули лошадей и спустя мгновение могли меня обнаружить. Я поспешила прочь. На душе было тревожно.
В тот же день Коннан уехал.
— По делам в Пензанс, — сообщила мне миссис Полгрей. — Сказал, что не знает, когда вернется.
И я подумала, не связан ли его внезапный отъезд с дурной вестью, которую сообщила ему утром в лесу леди Треслин.
Прошло несколько дней. Мы с Элвиной возобновили занятия. Теперь к нам присоединилась Джилли.
Работая с Элвиной, я давала Джилли простенькие задания, например, пересчитывать костяшки на счетах или писать буквы на подносе с песком или грифельной доске. Ей это нравилось, и мне казалось, что ей хорошо со мной, что она чувствует себя в безопасности. Когда-то она доверяла Элис и теперь перенесла свое доверие на меня.
Элвина поначалу взбунтовалась, но напомнив ей о необходимости быть добрым к слабым и беззащитным, я в конце концов настолько пробудила ее сочувствие, что она хоть и неохотно, но согласилась с присутствием Джилли на занятиях. Теперь же время от времени она бросала в ее сторону заинтересованные взгляды.
Коннана не было уже неделю, когда однажды холодным февральским утром в классную вошла миссис Полгрей. Это меня удивило, так как она редко прерывала занятия. В руке она держала два письма и была возбуждена.
Не извинившись за вторжение, она сразу перешла к делу:
— Я получила письмо от хозяина. Он хочет, чтобы вы не мешкая привезли мисс Элвину к нему в Пензанс. Это письмо для вас. Наверно, в нем все подробности.
Она вручила мне письмо, и я вскрыла его дрожащими руками.
Дорогая мисс Лей!
Думаю, что пробуду здесь несколько недель, и, наверное, вы согласитесь, что для Элвины было бы желательно присоединиться ко мне. Поскольку я не считаю, что ей стоит пропускать занятия, то прошу вас привезти ее сюда и остаться здесь с ней примерно на неделю.
Сможете ли вы выехать завтра? Пусть Билли Тригай отвезет вас на станцию к поезду в 2.30.
Коннан Тре-Меллин
Краска бросилась мне в лицо, но, надеюсь, я не выдала охватившей меня радости, когда сказала:
— Элвина, завтра мы с тобой поедем к твоему отцу. Она вскочила и бросилась мне на шею. Это неожиданное проявление любви к отцу меня очень тронуло и Одновременно дало возможность взять себя в руки.
— Но это будет завтра, а сегодня мы продолжим урок.
— Но, Мисс, нам ведь надо уложить вещи.
— Для сборов будет масса времени во второй половине дня, — строго сказала я, — а пока вернемся к урокам.
Миссис Полгрей я объяснила, что мистер Тре-Меллин , действительно просил, чтобы я привезла к нему Элвину. Она кивнула, но видно было, что все это представляется ей довольно странным, потому что до последнего времени Коннан не проявлял такого интереса к дочери.
— И вы едете завтра?
— Да. Билли Тригай должен отвезти нас к поезду в 2.30.
Миссис Полгрей снова кивнула. Когда она ушла, я еще долго не могла прийти в себя. Голова моя была занята предстоящей поездкой, совсем как у Элвины, поэтому я не сразу заметила, что глаза Джилли снова приобрели то бессмысленное выражение, от которого мы с таким трудом избавились.
Этот ребенок понимал больше, чем мы думали: она знала, что мы уезжаем, а ей придется остаться.
Я едва дождалась момента, когда можно будет приниматься за сборы. Нам с Элвиной подали обед в классную, но мы не могли думать о еде, и наскоро перекусив, разошлись по комнатам.
Мои сборы были недолгими. Серое и лиловое платья, к счастью, оказались чистыми, а ехать я решила в сером шерстяном. Оно не слишком мне шло, но уложить его было бы нелегко.
Брать ли платье из зеленого шелка, в котором я была на Рождественском балу? Почему бы и нет? Во-первых, оно мне очень идет, во-вторых, может представиться случай его надеть.
Я воткнула гребень в волосы, и накинув шаль на плечи, вообразила себя снова на балу, в тот самый момент, когда взяв меня за руку, Питер вышел танцевать «Ферри». В ушах зазвучала музыка, и я начала танцевать, как тогда, забыв обо всем на свете.
Неслышно в комнату вошла Джилли, испугав меня своим появлением. Она умела ходить по дому, как тень.
Я покраснела, что попалась за таким несерьезным занятием. Джилли молча, без улыбки смотрела на меня, потом перевела взгляд на кровать, где лежал приготовленный чемодан, и я вдруг поняла, что она будет очень страдать, если мы уедем.
Наклонившись, я обняла ее.
— Это ненадолго, Джилли.
Она крепко зажмурилась, не желая встречаться со мной взглядом.
— Послушай, Джилли, — начала я снова, — мы скоро вернемся. Честное слово.
Но Джилли в ответ только отчаянно замотала головой, на зажмуренных ресницах повисли слезинки.
— И у нас опять будут занятия, — продолжала я, — ты нарисуешь много букв, научишься писать свое имя.
Но Джилли была безутешна. Вырвавшись, она подбежала к кровати и стала вытаскивать из чемодана вещи.
— Нет, нет, Джилли, — подхватив ее на руки, я села в кресло и снова принялась уговаривать ее, укачивая, как младенца.
— Я вернусь, Джилли, обязательно вернусь, и очень скоро. Ты и не заметишь, что меня не было. Неожиданно она сказала:
— Вы не вернетесь. Она… Она…
— Да, Джилли, да?
— Она… ушла.
Джилли явно знала что-то, связанное с тайной исчезновения Элис. На минуту я даже забыла, что еду к Коннану.
— Джилли, а она попрощалась с тобой перед уходом? Она снова яростно замотала головой и, казалось, сейчас разрыдается.
— Джилли, — умоляла я ее, — пожалуйста, не молчи, ну, постарайся же рассказать мне… Ты видела, как она ушла?
В ответ она только крепко обхватила меня, спрятав лицо в складках платья. Я нежно погладила ее по спине, потом постаралась заглянуть ей в лицо, но глаза были по-прежнему крепко закрыты. Вдруг она снова бросилась к чемодану.
— Нет… нет… нет… — кричала она, выбрасывая из него вещи.
— Послушай, Джилли, — я подбежала к ней. — Я вернусь. Я уезжаю ненадолго.
— Она не вернулась!
Девочка продолжала твердить свое. В таком состоянии узнать у нее что бы то ни было, не представлялось возможным.
Она подняла на меня глаза: куда девалась их пустота? Они были полны горя, и я поняла, что она не на шутку привязалась ко мне и не верит, что я вернусь, потому что не вернулась Элис, которая когда-то тоже была добра к ней.
Несколько дней… неделя для Джилли… это все равно, что год для кого-нибудь другого. Нет, я не могу бросить ее и уехать. А что скажет Коннан, если я привезу обеих девочек? Но ведь смогу же я объяснить, чем это вызвано. Как бы то ни было, оставлять Джилли в замке нельзя. Я скажу миссис Полгрей, что хозяин велел взять обеих девочек. Она будет только довольна. Ведь она всегда доверяла мне Джилли и первая признала, что с тех пор как мы начали заниматься, состояние девочки заметно улучшилось.
— Джилли, — сказала я, — мы поедем все вместе. Ты поедешь с нами.
Она непонимающе посмотрела на меня, и я добавила, поцеловав ее в лоб:
— Ну, что ты согласна?
Несколько мгновений она не верила своим ушам, а поверив, снова зажмурилась и опустила голову. Но теперь она улыбалась, и эта улыбка тронула меня больше любых слов. Радость этого несчастного создания стоила любого неудовольствия Коннана.
Мы выехали рано утром, но весь дом вышел проводить нас. Я села между девочками, а Билли Тригай в ливрее Тре-Меллинов занял место на козлах.
Сложив руки на груди, миссис Полгрей не отрывала глаз от Джилли. Она была явно рада, что ее внучка едет с нами. Рядом с ней стоял Тэпперти со своими дочками. Глаза у них блестели от догадок и предположений. Но мне было все равно. Я была так счастлива, что с трудом сдерживалась, чтобы не запеть, когда коляска тронулась и Маунт Меллин остался позади.
Стояло яркое солнечное утро. На траве сверкал иней. Пруды и ручьи покрылись тоненькой корочкой льда.
Коляска быстро катилась по неровной дороге. Девочки были веселы: Элвина болтала без умолку, а Джилли тихо сидела подле меня со счастливой улыбкой на лице. Одной рукой она крепко держалась за мою юбку, и этот жест трогательного доверия укрепил меня в правильности принятого решения.
Билли тоже не отличался молчаливостью, и когда мы проезжали мимо чьей-то могилы на пересечении двух дорог, произнес молитву за упокой похороненного здесь бедняги.
— Не то, чтобы это ему помогло, — заметил он. — Таким людям покоя не бывает. Как и тем, кто умер насильственной смертью. Они не лежат спокойно в своих могилах. Они скитаются.
— Какая чепуха! — сказала я резко.
— Только те, кто ничего об этом не знают, могут говорить, что это чепуха, — возразил Билли с досадой.
— По-моему, здешние жители отличаются слишком живым воображением, — ответила я, заметив, что девочки смотрят на меня во все глаза.
— Поглядите, — попыталась я отвлечь их, когда мы проезжали мимо глинобитного домика с ульями в саду, — поглядите на эти ульи! Что это на них такое?
— Это черный креп, — объяснил Билли. — В доме кто-то умер. Если пчелам об этом не сказать, не повесить на ульи траурные ленты, они болеть будут.
Когда мы наконец добрались до станции, я с облегчением вздохнула.
В Пензансе нас ждала коляска, и мы двинулись дальше в Пенландстоу. Когда мы повернули к дому, уже темнело и сумерки скрывали здание. На пороге стоял человек с фонарем, воскликнувший:
— Приехали! Позовите хозяина. Он просил, чтобы ему тотчас же дали знать.
Мы сильно устали с дороги, девочки даже задремали в коляске. Я помогла им выйти и, повернувшись, увидела стоящего рядом Коннана. В сумерках было плохо видно, но он явно был рад нам. Взяв меня за руку и тепло пожав ее, он вдруг сказал нечто совершенно поразительное:
— Я очень беспокоился и уже представлял себе всякие ужасы. Я жалел, что сам не поехал за вами.
Конечно, он имеет в виду Элвину, подумала я, ведь не может же он говорить такое обо мне. Но, улыбаясь, он глядел именно на меня, и меня охватило чувство неописуемого счастья.
— Дети… — начала я.
Он перевел взгляд на Элвину и улыбнулся ей.
— Добрый вечер, папа, — сказала она. — Как я рада видеть вас!
Коннан потрепал ее по плечу. Она смотрела на него умоляющими глазами, надеясь, что отец поцелует ее, но тщетно. Он просто сказал:
— Я рад, что ты приехала, Элвина. Тебе здесь понравится.
Тем временем я подвела к нему Джилли.
— Что… — начал было он, но я не дала ему закончить фразу.
— Мы не могли бросить Джилли. Ведь вы же разрешили мне заниматься с ней.
Мгновение Коннан колебался, не зная, что сказать, но затем взглянул на меня и рассмеялся. Он действительно рад меня видеть, поняла я. Именно меня! Так рад, что я могла бы привезти с собой кого угодно.
Неудивительно, что я вошла в дом, который принадлежал когда-то Элис, как в волшебный замок.
Следующие две недели и прошли, как в сказке. Казалось, я живу словно в волшебном сне, где стоило мне чего-нибудь захотеть, и оно тут же сбывалось.
С самого приезда в Пенландстоу все относились ко мне как к гостье, а не гувернантке. Новизна этого ощущения быстро прошла, но когда я впервые поняла это, то почувствовала себя снова веселой и беззаботной девушкой, как в те времена, когда были живы родители.
Пенландстоу — прекрасный дом эпохи королевы Елизаветы — оказался столь же велик, как и Маунт Меллин, и в нем можно было так же легко заблудиться. Я попросила поместить меня рядом с девочками, и моя просьба была тут же выполнена. Мне отвели большую красивую комнату с широкими подоконниками, обтянутыми красным бархатом, и красными же занавесками. Над кроватью расшитый полог. На полу — темно-красный ковер, а в камине весело пылал огонь. Мой чемодан уже принесли, и горничная стала его распаковывать, а я грела руки, стоя у камина. Через некоторое время девушка почтительно справилась, не развесить ли мои вещи. К гувернанткам так обычно не обращаются. Дейзи и Китти хорошо ко мне относились, но так они не прислуживали. Поблагодарив, я отказалась, но спросила горячей воды.
— Тут рядом ванная комната, мисс, — объяснила мне девушка. — Я покажу вам. Принести горячую воду туда?
Она провела меня в комнату, где были и большая, и сидячая ванны.
— Это мисс Элис распорядилась сделать. Еще до замужества, — добавила горничная, лишний раз напомнив, что этот дом когда-то принадлежал Элис.
Умывшись и переодевшись, я заглянула к Элвине. Она задремала на кровати после долгой дороги. Джилли тоже заснула. Когда я вернулась к себе, та же горничная сообщила, что мистер Тре-Меллин в библиотеке, и она проводит меня туда, как только я буду готова. Еще раз бросив взгляд на свое лиловое платье, я сказала, что уже готова, и мы прошли в библиотеку.
— Видеть здесь вас, мисс Лей, настоящее удовольствие, — приветствовал он меня.
— Вам будет очень приятно, что ваша дочь… — начала я, но он остановил меня с улыбкой:
— Я сказал, что имею удовольствие видеть вас, и имел в виду именно это.
Я покраснела.
— Вы очень любезны. Я привезла все учебники…
— Давайте устроим им что-то вроде каникул. Наверно, совсем отменять уроки не стоит, но ведь необязательно сидеть за книгами целый день?
— Да, пожалуй, по такому случаю можно и сократить уроки.
Он подошел ко мне совсем близко.
— Мисс Лей, вы очаровательны.
От неожиданности я Отпрянула, а Коннан продолжал:
— Я рад, что вы смогли приехать так быстро.
— Но таковы были ваши требования.
— Я ничего не требовал, мисс Лей. Просто просил.
— Но… — я чувствовала себя неуверенно: он казался совсем незнакомым человеком, хотя не менее интересным, чем тот, другой Коннан Тре-Меллин. Этот незнакомец немного пугал меня. Я не могла разобраться в себе, в своих чувствах.
— Я был счастлив сбежать, — сказал он, — и подумал, что вы тоже будете рады это сделать.
— Сбежать… от чего?
— От мрака смерти. Ненавижу смерть. Она наводит на мрачные мысли.
— Вы имеете в виду сэра Томаса. Но…
— Да, я знаю. Он всего лишь сосед. Но все равно смерть действует на меня угнетающе. Мне сразу захотелось уехать. Я так рад, что вы приехали сюда… с Элвиной и другой девочкой.
Поддавшись внезапному порыву, я спросила:
— Вы не сердитесь, что я привезла Джилли? Она была просто убита, узнав, что мы с Элвиной уезжаем.
От его следующих слов у меня голова пошла кругом, потому что он промолвил:
— Как хорошо я ее понимаю. На ее месте я чувствовал бы то же самое.
Я постаралась переменить тему.
— Наверное, детям надо что-нибудь поесть. Они заснули от усталости, бедняжки, но перед тем, как ложиться на ночь, им следовало бы перекусить. У них был тяжелый день.
Он сделал гостеприимный жест:
— Закажите для них что найдете нужным, мисс Лей. А когда вы покончите с этим, мы поужинаем вместе.