— Шиповник, — шепнул он.
— Вот видишь, — сказала она, улыбнувшись, — я же говорила, их везде полно.
— Но таких нет нигде, — загадочно проговорил он. — Это довольно редкий вид. И он похож на тебя.
И тут Полли присмотрелась к украшению повнимательней. Действительно, она никогда еще не видела таких красивых вещей.
— Я не могу это принять, — выдохнула она.
— Просто обязана! Она же словно для тебя сделана!
Без лишних слов Руджеро взял брошь и приколол к ее платью. Вещица выглядела просто идеально. Девушка попыталась разглядеть ее. Ее глаза сияли как два солнышка.
Дальше Руджеро повел Полли в уютный ресторан. Тут витали такие запахи, что от них кружилась голова. Или, может, это от предвкушения счастья?
Заказав спагетти с неаполитанским соусом, он заметил: девушка отчего-то смутилась.
— Что такое? — тут же спросил он.
— Наверное, я выгляжу довольно странно.
— Ну, немного смущенно, я бы сказал. Для меня ты человек одновременно хорошо знакомый и совершенно незнакомый.
— Да уж, так и было задумано, — призналась она. — Я еще и сама не знаю новую себя. И учти, я еще не раз нас с тобой удивлю.
— Это еще ничего. А вот бедный Брайан, наверно, будет в шоке!
Полли чувствовала себя такой счастливой, что чуть не задала вопрос: «А это кто?», но вовремя спохватилась.
— Ну, он-то уже привык к моим штучкам, — неопределенно ответила она.
— О, неужели? Мужчина, которого ничем не удивишь, да?
— Ну, прекрати издеваться, а! — девушка невольно рассмеялась.
— Хочешь сказать, он не такой? Погоди секунду, сейчас я его тебе опишу. Это значит такой умник в очках и с козлиной бородкой. Нет?
— Ну, это тебя совершенно не касается, так что не надо и строить догадок, — сказала она, пытаясь придать своему голосу твердость.
— Просто ты никогда не рассказываешь о нем. Обычно, если человека любят, о нем постоянно твердят всем окружающим. А ты молчишь. Значит, он для тебя не так много значит.
Невольно Полли вспомнила их с Руджеро недавний поцелуй, который еще горел на ее губах.
От ответа ее спас пришедший вовремя официант. Он принес вино и разлил его по бокалам.
— «Lacrima Christi del Vesuvio», — Руджеро прочитал название вина по-итальянски.
И тут Полли протянула ему руку.
— Привет, — сказала она. — Меня зовут Пенелопа. Мы только что встретились. Он пожал ее ладонь.
— И в самом деле. Так Полли это сокращенно от Пенелопа?
— Да. Когда я была ребенком, меня называли Пенни, но мне это имя не нравилось, поэтому я переименовалась в Полли.
— А мне нравится — Пенелопа, — кивнул Руджеро. — Я читал об этой героине мифов в школе. Жена Одиссея, которая ждала его двадцать лет. Честная и мудрая женщина.
— Ну нет, она была обыкновенной занудой, — твердо заявила девушка. — Ты бы не заставил меня ждать двадцать лет, не сообщив о себе ни весточки, а?
— Но тогда не было ни телефонов, ни почтовой службы, — начал было он, но тут же спохватился, увидев на ее лице лукавую улыбку.
— Впрочем, ты прав. Некоторые называют меня мудрой, и тут я похожа на нее, — ответила Полли. — В школе я часто спасала друзей от разных неприятных ситуаций, а потом рисковала собственной головой. Мне всегда хотелось быть смелой. Я пыталась изо всех сил, но мне кажется, на самом деле я не такая. Я рассматривала для себя много различных вариантов профессий — актриса, дизайнер одежды, дипломат, — вес что угодно, лишь бы хоть как-то повлиять на мир.
— Но представители других профессий тоже многое могут изменить, — проговорил Руджеро, снова наполняя бокалы. — Здесь все просто — будь самой собой.
— Кем это — половиком для вытирания ног? — резко спросила она.
— Ты опять? — погрозил он.
Они чокнулись, бокалы звякнули. Полли и Руджеро рассмеялись.
— Ну тогда, — сказала она, сияя от радости, — сегодня я буду Золушкой на балу.
— Готова ли Золушка к основному блюду?
И они перешли к трапезе. Девушка первый раз пробовала то, что ей принесли. От наслаждения она закрыла глаза.
— Вот, вот, — удовлетворенно заметил Руджеро. — Это именно та реакция, которой я ожидал. Будешь еще?
— Да, да, да!
Наконец они перешли к сладкому, кофе и ликеру. И тут Полли сказала:
— Кстати, если говорить снова о профессиях и работе, то у меня вопрос. Как у тебя дела на заводе? И как твоя рука? Не болит?
— Там полно дел. На данный момент меня обсуждают все мои сотрудники.
— Еще бы!
— Слава богу, было доказано, авария произошла не из-за неисправности мотоцикла. Во-первых, и свидетелей много, а во-вторых, после этого случая мотоцикл тщательно проверили и протестировали, уже без меня. Впрочем… мне тяжело слушать сплетни. Все утверждают, будто я немного того…
— Да, да, а я могу это только подтвердить. — Девушка злорадно усмехнулась.
— Ах ты, маленькая злобная ведьмочка!
— Забыл? Я же Золушка!
Так они проболтали довольно долго. Вдруг послышался бой часов, настоящих старинных часов.
— Что это? — встрепенулась Полли и стала озираться по сторонам.
— Как что? Это же полночь! — широко улыбнулся Руджеро. — Не боишься снова превратиться в замарашку?
— Да уж, — она невольно загрустила. — А я и забыла, что для всех золушек всегда настает полночь, когда надо сбросить шикарный наряд и возвратиться к плошкам и поварешкам.
В этот момент он приблизился к ней и совершенно точно поцеловал бы, если бы она не прижала палец к его губам.
— Ни-ни. А ведь и правда пора домой, — прошептала девушка. — Бал окончен.
— Но ведь ты должна непременно потерять свою туфельку, а?
Полли мотнула головой.
— Это точно не про меня. Я же вымуштрованная медсестра. Всегда на страже порядка.
Его улыбка была чересчур грустной. Они взялись за руки и зашагали по кривым узеньким улочкам города.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Наутро Полли одолели привычные в последнее время мысли.
Не стоило забывать накануне, кто ты есть на самом деле, дорогая.
Вчера она попросила Сару забрать Мэтью к себе.
— Не хочу, чтобы он еще больше привыкал ко мне, — пояснила она.
Ребенка и все его вещи унесли еще днем. Придя домой после ужина с Руджеро, девушка упала на кровать. Она чувствовала себя свободной и одинокой. Впрочем, все члены семьи Ринуччи, включая Руджеро, по очереди заглядывали к ней и желали спокойной ночи.
У Полли началась депрессия. В течение целых трех дней она не выходила из комнаты. Сара позаботилась о том, чтобы ей приносили еду наверх. Наконец девушке стало немного лучше.
В один из этих дней она сидела у окна, наблюдая, как Руджеро играет во дворе с малышом. Кажется, им обоим повезло, думала она.
В этот самый момент Сара, стоящая рядом с ними, указала на окно, в ее сторону. Все повернулись к ней и помахали. На краткий миг девушке показалось: они прощаются с ней.
Улучив момент, когда внизу никого не было, Полли спустилась.
— Давненько ты не выходила, — Руджеро стоял на пороге гостиной.
— Да, давно. Но это и к лучшему. Так вы с Мэтти привыкнете друг к Другу, а я не буду вас смущать.
— Я научил его новым словам. А Тони клянется и божится, что малыш недавно назвал меня «папа», хотя я этого и не слышал, — он усмехнулся. — Впрочем, я не возражаю, как бы он меня пока ни называл. Возможно, когда он вырастет, он будет обо мне не самого лучшего мнения.
— Отлично. Так ты наконец, видимо, образумился?
— Что ты имеешь в виду? — спросил Руджеро.
— Прекратил свои эскапады на мотоциклетных гонках, — пояснила она.
— Почему же, разве на то есть причина?
— Есть. Во-первых, ты еще не до конца выздоровел. Поостерегись, а то снова попадешь в аварию. И кто знает, вдруг на стадионе не окажется опытной медсестры. А ребенок, твой ребенок, не должен потерять еще и отца. Он ведь совсем недавно потерял мать.
— Ну-ну, не волнуйся так! Раньше ничего подобного со мной не случалось, не случится и впредь. Наши мотоциклы одни из самых лучших в мире.
— Все равно, нанял бы профессионального гонщика или каскадера. Думаю, не только я бы обрадовалась.
У рта Руджеро образовалась упрямая складка.
— Нет, это буду делать я сам, — проговорил он. — Только в таком случае я узнаю обо всех неисправностях мотоцикла. Кстати, завтра я участвую в гонках.
— Боюсь, второй аварии нам не избежать, — произнесла подошедшая Сара. — Я знала, вы снова устраиваете эти ужасные заезды, но я не знала, что ты согласился принять в них участие, — продолжила она. — Уступи же дорогу другим, наконец!
— А ты не распоряжайся моей жизнью, мама! — выкрикнул Руджеро. — Впрочем, и ты тоже, Полли!
И он ушел, прежде чем обе женщины сказали хоть слово.
Сара громко выругалась.
— Мне жаль, дорогая. Не стоило встревать в ваш разговор. У тебя самой все получилось бы гораздо лучше.
— Нет, я не справляюсь, — вздохнула девушка. — Он такой упрямый! Не понимаю. Я думала, мы с ним это уже обсудили, когда разговаривали про Мэтти. Потом вдруг что-то произошло. Но ведь все хорошо: он играет с сыном, учит его новым словам, смеется вместе с ним и в то же время не желает ради него оставить свои опасные привычки… Не могу понять… — Она неопределенно махнула рукой.
— Попытайся еще раз его убедить, — посоветовала пожилая женщина.
Полли знала, сейчас она руководствуется скорее отчаянием и гневом, чем любовью и заботой.
В этот день в Неаполе не было никого из родственников Руджеро, поэтому на стадион могли пойти только Сара, Тонни или Полли. Пожилая женщина тут же отказалась от этой затеи.
— Конечно, конечно, — проговорил Руджеро. — Ты просто пойдешь по магазинам и в конце концов окажешься на соседней улице. Как всегда.
— Но не в этот раз, — твердо заявила его мать. — Я собираюсь остаться дома и приглядеть за внуком. Меня не касается, что ты собираешься делать. У меня есть Мэтти, а это гораздо важнее.
Но когда он ушел, она обернулась к Полли и прошептала:
— Ты же будешь там, а? Вдруг что случится! Я тебя очень прошу!
— Конечно. Но, может, он прав, и ничего не произойдет.
Девушка старалась придать своему голосу уверенность, но, несмотря на это, в ее сердце прокрался страх.
Никогда не надо забывать о страшном «а вдруг».
На трибуны разрешалось приходить только привилегированным зрителям. Это могли быть потенциальные покупатели, журналисты, кто-нибудь с завода, друзья и родственники гонщиков.
В компании мотоциклистов Руджеро немного расслабился. Он говорил с ними на одном языке. Они знали, что такое скорость, опасность и риск. Он давно их не видел, соскучился по своеобразным банкирским шуткам. Никто не понимал его так, как эти люди.
Гонщиков было десять, включая Энрико, который выиграл большинство предыдущих заездов. Сейчас он с жадностью осматривал новый мотоцикл.
— А не слишком ли рано ты выходишь на соревнования? — спросил он у Руджеро. — Не лучше ли еще немного подлечиться?
— Мне необходимо протестировать этот мотоцикл.
На самом деле он хотел проверить самого себя. А вдруг в нем что-то переломилось? В своих опасениях он не признался бы никому и никогда.
Кожаный мотоциклетный костюм, который Руджеро обычно надевал, постирали и тщательно высушили.
Сейчас Руджеро чувствовал себя лучше всех, он любил себя такого, гордился собой.
Первые пять гонщиков вышли на поле. В их адрес с трибун тут же зазвучали аплодисменты. Руджеро знал: на него все смотрят, на него делают ставки. Он либо выиграет, либо разобьется. Либо-либо. Это его стиль.
Руджеро немного постоял, огляделся вокруг. Шлем мешал как следует поворачивать голову. Вот то самое место, где он увидел Полли в первый раз. Теперь тут все по-другому. Если тогда он гонялся за призраком женщины, то теперь гоняться не надо. Рядом с ним реальная женщина.
И тут на него нашло такое спокойствие, какого он уже давно не испытывал.
Руджеро завел мотор.
Тони провел Полли на трибуны, усадил на скамеечку, попрощался с ней и вернулся домой — короче, сделал все так, как говорила ему жена. Девушка вполне способна справиться со всем самостоятельно.
Пять мотоциклов были уже на старте, каждый со своим механиком. Зрители переговаривались, делились впечатлениями.
Полли не могла понять, о чем они говорят, но это было и не нужно. Она крепко сжала ладони, ожидая начала гонок. И тут зазвонил ее мобильный телефон, лежащий в сумочке. Быстро вытащив его, она увидела на экране имя Киры Дэвис, медсестры, с которой они дружили последние два года. Кира была немного старше, она успешно делала карьеру. Именно Кира помогала Полли ухаживать за Фридой.
— Я звоню сообщить тебе радостную новость. Я получила свою собственную смену в больнице Святого Луки, — торжественно проговорила она. — И у меня есть две вакансии. Я бы хотела, чтобы на одной из них оказалась ты. Ты сейчас где?
— В Италии.
— Но ведь ты вскоре вернешься? Вот тогда непременно поговорим!
— Я перезвоню, — бросила Полли, не отрывая взгляда от трассы.
— Конечно. Знай, что местечко для тебя у меня всегда найдется. — Она повесила трубку.
Гонщиков поприветствовали. В своих черных кожаных костюмах и шлемах они выглядели совершенно одинаково, но Полли в любом случае узнала бы Руджеро по его замечательной фигуре.
В этот момент все внутри нее дрожало. Она мысленно просила, чтобы он остановился, не садился на мотоцикл.
Вдруг по рядам зрителей пробежал шепот. Полли увидела: Руджеро снял шлем и отошел от мотоцикла, указав на него своему механику. По трибунам пронесся новый шепоток, на этот раз в нем отчетливо слышалось разочарование и презрение.
А Руджеро уже уходил с трассы. Он направлялся к трибунам, прямо к тому месту, где сидела Полли. В ее глазах стояли слезы.
— Вместо меня на моем мотоцикле поедет Энрико, — заявил он с ходу. — Все кончено. Баста!
— И что же заставило тебя изменить мнение? — спросила она, едва находя нужные слова. — Ты увидел ее?
— Нет, — он покачал головой. — Я увидел тебя. И Мэтти на твоих руках.
— Ты это хотела мне сказать? — спросил Руджеро.
Они сидели в маленьком ресторанчике.
— Я пыталась найти нужные слова, но никак не могла, — ответила Полли.
— Полагаю, я должен был найти их сам, — заметил он. — Теперь я знаю, что говорить. Я видел тебя и Мэтти, вы оба смотрели на меня. Но ведь его там не было. Так?
— Он дома, с твоими родителями. Но все же он в какой-то мере и со мной, в моем сердце.
Руджеро понимающе кивнул.
— В моем тоже. Я это почувствовал впервые в жизни. Теперь я знаю, он мой сын.
— Нуда, а ты — его отец, — улыбнулась она.
Он взял ее за руку.
— Идем домой.
Их встречали Сара и Тони с малышом на руках. Они медленно спускались вниз по лестнице. Тони отпустил ребенка только тогда, когда ступил на землю.
Мэтти сделал несколько шагов. Руджеро упал перед ним на колени и обнял.
— Ну вот мы и дома, — хрипло проговорил он, Полли стояла чуть позади, с радостью наблюдая эту милую сцену. Они мельком обменялись взглядами с Сарой и Тони. В ее голове созрело твердое решение.
Я подожду еще некоторое время, понаблюдаю за Руджеро и Мэтти, а затем уеду в Англию. Этим двоим еще многое предстоит.
— А ты падал чаще, чем твой сын, — заметила Сара.
— Да, и переворачивался на спину, — усмехнулся Руджеро.
В этот самый момент ребенок сел на попу.
— Ну, это он просто отвлекся, — рассмеялся Тони. Вечер наступил невероятно быстро.
— Пора укладывать малыша. Нам принести его к тебе? — спросила Сара у Полли.
— Нет, пусть Мэтти побудет с отцом, — быстро ответила девушка.
Все поднялись наверх, а Полли осталась внизу. Чуть позже Руджеро нашел ее на террасе и присел рядом, улыбаясь во весь рот.
Она тяжело вздохнула.
— Я рада тому, что произошло, — сказала она. — Так для меня легче.