Вскоре привели Хизер. Оранжевый комбинезон подчеркивал нездоровую бледность ее лица, похоже было, что она почти не спала. Протянув руки, Поппи кинулась к ней.
— Ну как ты тут?
— Ужасно, просто ужасно, — прошептала Хизер, и из глаз ее ручьем хлынули слезы.
— Ты в порядке? — мягко спросила Кэсси.
Хизер, смахнув с ресниц слезы, молча кивнула.
— А где Мика? — тоненьким голосом спросила Хизер.
— После обеда приедет. Он хотел увязаться с нами, но я ему не разрешила.
— Почему?
— Потому что нам нужно поговорить — тебе, мне и Поппи. Мы должны знать, откуда ты приехала в Лейк-Генри. Мне показалось, что в отсутствие Мики ты будешь чувствовать себя свободнее. Чарли рассказал нам про тот ресторан в Атланте, где ты работала. Это уже кое-что. Мой помощник сейчас звонит туда, чтобы поговорить с хозяином.
— Для чего?
— Чтобы доказать, что ты Хизер Мэлоун, а не Лиза Мэтлок, нам нужно отыскать людей, знавших тебя до того, как произошло это убийство. Мы должны это сделать, и тут без тебя не обойтись. Помоги же нам, Хизер!
Хизер со свистом втянула в себя воздух и испуганно прижала ладонь ко рту. Вид у нее был такой, словно она вот-вот потеряет сознание.
Поппи подкатилась к ней:
— Что? Что случилось?
Глаза Хизер снова наполнились слезами, но она продолжала молчать.
— Послушай, нам наплевать, что произошло! — закричала Поппи. — Если ты боишься, что мы станем из-за этого относиться к тебе по-другому, будем меньше тебя любить, то выкини это из головы! Мы же друзья, слышишь?!
— Джон уже написал обо мне?
Газета Джона «Лейк Ньюс» выходила по вторникам.
— Джон тоже твой друг. Статью он написал, но ограничился лишь упоминанием самого факта ареста. Никаких комментариев.
Хизер кивнула.
— А как Мисси и Стар?
Почувствовав, что начинает потихоньку закипать, Поппи выпрямилась.
— Ужасно, — заявила она куда резче, чем ей хотелось бы. — Все время спрашивают, когда ты вернешься. Честно говоря, мне кажется, они боятся, что ты не вернешься — как когда-то Марси.
В комнате повисло молчание. Первой не выдержала Кэсси.
— Хизер, это несправедливо и жестоко по отношению к ним. Они ведь любят тебя. И Мика тоже. Неужели ты не видишь, что он держится из последних сил? А ведь скоро начнется сезон, и что ему тогда делать? А мы? Мы — твои друзья, мы любим тебя и хотим тебе помочь. Послушай, дорогая, будь же благоразумна. Нам нужны факты — факты и документы. Мы должны знать, кто ты, когда и где родилась, выросла, в какой училась школе.
Нахмурившись, Хизер судорожно глотнула.
— У нас совсем не было денег, — дрожащим голосом прошептала она.
— Есть и бесплатные школы, — отрезала Кэсси. — Так где ты училась?
Ответа не было. Теперь уже не выдержала Поппи.
— Водительские права ты получала?
— Я обычно нанималась присматривать за детьми, — чуть слышно пробормотала Хизер.
— Фамилию родителей помнишь?
— Их уже никого нет в живых. Отцу было не под силу одному вести дело. И стало совсем невмоготу, когда ушла мать.
«Ушла». Это было сказано так, что Поппи ни на минуту не усомнилась в том, что та умерла. Но неужели Хизер не приходит в голову, что это слово можно трактовать как угодно, а от того, что она продолжает упорно молчать, дело еще больше запутывается. К чему эти тайны? Они все часто вспоминали своих матерей — сама Поппи, Мэриан, Сигрид… И никогда Хизер.
— Ушла? — переспросила Кэсси.
— Куда ушла? — присоединилась к ней Поппи.
— Не знаю.
— И сколько тебе было лет, когда она ушла? — Это уже была Кэсси. Так и не дождавшись ответа, она снова вцепилась в Хизер. — Выходит, тебя растил отец? Где это было? — Все то же упорное молчание. — Послушай, Хизер, так не пойдет. Я должна это выяснить. Расскажи мне все, и я вытащу тебя отсюда.
— Не могу.
— Что, все так плохо?
Хизер кивнула.
— Неужели даже хуже, чем перспектива оказаться в Калифорнии и быть осужденной за убийство? Потому что если ты мне не поможешь, дорогая, так и случится.
Хизер прижалась лбом к стене.
— Расскажи нам все, — умоляла Кэсси.
Хизер чуть-чуть отодвинулась от стены — ровно настолько, чтобы сжать ладонями виски.
Кэсси отвернулась.
— Если ты по-прежнему будешь молчать, люди сочтут тебя виновной.
Хизер вся сжалась.
Поппи робко тронула ее за руку:
— Помоги же нам, Хизер. Не нужно рассказывать нам все, если это так ужасно, просто назови хоть одного человека, готового подтвердить под присягой, что ты — это ты! Ты слышишь меня? Любое имя…
Хизер зажала руками уши.
— Мы потерпели неудачу, — будничным тоном сказала Кэсси.
— Нет! — крикнула Поппи, повернувшись к ней. Лицо у Кэсси было каменное.
— Мы спрашивали, мы просили, мы умоляли, — проговорила она достаточно громко, чтобы Хизер могла ее слышать. — Не знаю, что еще можно сделать. У Хизер есть тридцать дней, чтобы решить, хочет ли она оказаться в Калифорнии. Если по истечении этого срока у нас не будет на руках доказательств, ее отправят первым же рейсом — и уже не в камеру предварительного заключения, а в тюрьму. Замки на дверях, тяжелые решетки на окнах… Похоже, калифорнийцы не испытывают особых симпатий к Лизе Мэтлок. А вот Чарли Диченца для них свой, местный. И если Хизер не готова к тому, что ее ждут тяжелые времена, она должна все рассказать. — Подойдя к двери, она с силой постучала. Появился тот же самый охранник и увел Хизер.
Провожая ее взглядом, Поппи чувствовала себя до ужаса беспомощной. Не успела дверь захлопнуться, как она набросилась на Кэсси.
— Нужно было надавить на нее! И не вдвоем ехать сюда, а впятером — чтобы она знала, что у нее есть друзья, которые никогда от нее не отвернутся. Ведь если у нее нет семьи, то выходит, мы — ее единственная надежда. Так и надо было ей сказать!
— Мы и сказали. Только она нас не слушала.
— Но то, что ты сказала… Это было так
* * *
Высадив Кэсси возле дверей ее офиса, Поппи набрала телефон Мэйды.
— Привет, мам.
Сначала никто не ответил, потом на другом конце трубки раздалось осторожное:
— Поппи, это ты? С тобой все в порядке?
— Все чудесно, — самым жизнерадостным тоном ответила она.
И снова заминка.
— Ты так редко мне звонишь… Что там с Хизер? Мне тут звонили несколько раз, так что я знаю, что она в тюрьме.
— Скоро ее выпустят. Мы стараемся раздобыть доказательства того, что она та самая, за кого себя выдает.
— А ты уверена, что так оно и есть?
Поппи почувствовала легкий укол раздражения.
— Естественно, мама. Почему ты спрашиваешь? Хизер — моя подруга. Неужели бы я не почувствовала, если б она была убийцей?
Помолчав немного, Мэйда тяжело вздохнула:
— Может быть… может, и нет.
— Почему ты так говоришь?
— Иной раз кажется, что знаешь человека, а потом оказывается, что это не так.
— Хизер — это не кто-то. Она — мой друг.
Разговор получился совсем не таким, как она рассчитывала, хотя Поппи и сама не знала, чего она, собственно, хочет. Поппи всегда терпеть не могла привычку матери во всем сомневаться.
Мать молчала. Подождав немного, Поппи тяжело вздохнула:
— Я думала, поговорю с тобой, и сразу станет легче.
— Именно для этого ты и звонила?
В общем-то так оно и было, хотя раньше Поппи никогда этого не делала. Мэйда принадлежала совсем к другому поколению, смотрела на жизнь иначе, и между ними никогда не было особой дружбы.
— Просто захотелось позвонить, вот и позвонила.
— Извини, если разочаровала тебя. Я почему-то вечно разочаровываю вас — то тебя, то Лили.
— Да нет, мама. Все в порядке. Я уже почти приехала. Поговорим в другой раз, хорошо?
* * *
Незадолго до полудня ФБР снова нагрянуло в дом Мики. Он в это время был на сахароварне, разгребая кучи скопившегося за зиму мусора. Вдруг звенящую тишину, которая бывает только в сильный мороз, разорвало сытое урчание автомобильного двигателя. Скользя и оступаясь, Мика спустился с холма. Эти лица были ему незнакомы, но он все равно догадался, что им нужно.
— У нас ордер на обыск вашего дома, — объяснил один из них, сунув ему под нос сложенный лист бумаги.
— А если я скажу «нет»?
— Что ж, придется ломать дверь.
— Я могу позвонить своему адвокату?
— Вы считаете, в этом есть необходимость?
— Я не о себе, а о Хизер. Вы ведь ее барахло ищете, верно?
— У ее «барахла» нет никаких прав. В ордере так прямо и сказано.
Тяжело опустившись на крыльцо, Мика стащил с ног снегоступы. Черта с два он позволит им рыться в ее вещах без присмотра! Встанет и будет стоять у них над душой, пока они не уберутся восвояси. А то с них еще станется подложить Хизер какую-нибудь свинью.
* * *
— Мика, что тебе известно? — спросила Поппи. К этому времени она успела отбить атаку не меньше дюжины журналистов, требовавших соединить их с Микой, но говорить об этом ему самому, естественно, не собиралась. — Вы ведь прожили вместе целых четыре года. Не может же быть, чтобы ты ничегошеньки о ней не знал!
— У нас сейчас обыск, — возмущенно прорычал Мика. — Насколько я знаю эту шайку, у них хватит совести прослушивать заодно и телефон! — Он с размаху швырнул трубку.
Поппи тут же перезвонила Кэсси, которая пообещала, что немедленно отправится к нему. Потом приняла несколько местных звонков — все это были ее знакомые, жаждавшие задать ей вопросы, ответов на которые она не знала. Наконец, наступила тишина.
Страх за Хизер, какое-то неясное беспокойство после разговора с Мэйдой, усталость от того, что вопросов было куда больше, чем ответов, — все это не давало ей покоя. В конце концов она уселась обедать, гадая, когда же появится Гриффин. При малейшем шорохе она кидалась к окну посмотреть, не он ли это, машинально ища глазами его машину.
Машину? Да нет же,
* * *
Хотя в этот вечер она старательно вертела головой, разглядывая все вокруг, пока ехала вокруг озера, а потом через город, грузовика, который ее интересовал, нигде не было видно. Но когда Поппи усадила обеих девочек в «блейзер», беспокойство за них тут же вытеснило из ее головы все мысли о Гриффине. Кто-то уже успел проболтаться Мисси, что Хизер в тюрьме, и теперь она желала знать, правда ли это.
— Да, это так.
— Но почему? — Темные глаза Мисси казались огромными.
— Потому что кто-то вбил себе в голову, что она — не Хизер.
— Но тогда пусть Хизер скажет им, что она — это она! — с несокрушимой логикой заявила Мисси.
— Сказать-то она может, но нужны доказательства. Их как раз и ищет Кэсси.
— Какие доказательства?
— Документы. К примеру, дневник. Или листок с контрольной работой, на которой стоят твое имя и число. С его помощью можно доказать, что в этот день Мелисса Смит была в школе.
— А ведь и вправду есть. Мы как раз сегодня писали диктант. У меня пять слов с ошибками.
— Пять? А сколько их было всего? — поинтересовалась Поппи, прикинув, что пять из тридцати, возможно, не так уж плохо.
— Пять из десяти. То есть половина, — бесхитростно заявил ребенок.
— О! — Вот это уже хуже! — Наверное, трудный, да?
— Да нет, не поэтому, — вздохнула Мисси. И печально понурилась. — Просто Хизер со мной не занималась.
Поппи украдкой бросила в зеркальце взгляд на Стар — лицо девочки было в тени мохнатого капюшона. Виден был только краешек щеки — видимо, она смотрела в окно.
Гадая, о чем задумалась младшая из сестер, Поппи повернулась к Мисси.
— Я могла бы позаниматься с тобой. Ты ведь ничего не сказала. Жаль, я бы с удовольствием тебе помогла.
— Наверное, ты училась в школе на одни пятерки, да?
— Вовсе нет.
— Почему?
— Потому что я часто баловалась и не слушала на уроках, и это было глупо. И училась поэтому хуже, чем могла бы. Кроме этого, я мешала тем, кто действительно хотел слушать, поэтому меня постоянно ругали, и это огорчало моих родителей. Школа — это не то место, где стоит валять дурака, Мисси, уж ты мне поверь.
Скорее всего, ее ответ не слишком понравился Мисси, потому что, когда Поппи повернулась, девочка, пожав плечами, с рассеянным видом уставилась в окно.
— А как у тебя прошел сегодня день, а, Стар? — поинтересовалась Поппи. В ответ тишина.
Так продолжалось все два часа. Поппи пыталась разговорить их, несколько раз предлагала во что-нибудь поиграть, она потушила яблоки в кленовом сиропе, испекла темные, цвета янтаря, кортлендские пряники, мимоходом отметив про себя, что прошлогодний сироп не столь нежный, как был перед этим, но для печенья годился и такой… Девочки послушно подавали ей все, что она просила, но упорно молчали — только спросили, когда же вернется Мика.
А потом вдруг Стар отправилась на улицу — просто отложила в сторону цветные карандаши, прошагала по коридору, решительно толкнула заднюю дверь и вышла из дома.
Поппи проводила ее изумленным взглядом.
— Стар! — окликнула она. Девочка даже не оглянулась, и тогда она покатилась вслед за ней. — Стар, ты куда? — Вместо ответа громко хлопнула дверь.
Смеркалось. Вернее, было уже почти совсем темно и к тому же холодно. А на девочке не было ни куртки, ни сапог, ни шапки. Ни даже теплого свитера.
Распахнув дверь, Поппи беспомощно смотрела, как маленькая фигурка взобралась по холму и скрылась из виду.
— Вернись, Стар! — в отчаянии крикнула она.
Стар даже не обернулась.
— Господи боже! — пробормотала Поппи. Она представила, как Стар заблудится… Замерзнет насмерть… Станет жертвой бешеной лисы… и вернувшийся Мика не успеет спасти дочку. А сама Поппи бессильна ее остановить. Склоны холма превратились в ледяной каток, и она попросту не сможет въехать наверх в своей коляске.
— Стар, вернись сию же минуту! — завопила Поппи во всю мощь своих легких. Потом, не оборачиваясь, бросила через плечо: — Мисси, надевай куртку и бегом за ней!
— С ней все в порядке.
— Ничего подобного! — рявкнула Поппи. — Она даже куртку не надела!
— Она недалеко — дойдет до дерева Хизер и вернется.
— Что еще за дерево Хизер?! И где оно? Мисси, прошу тебя, беги за ней! Я-то ведь сама не могу. — Схватив висевшую на низком крючке куртку Мисси, она сунула ее девочке в руки. — И сапоги не забудь, — спохватилась она. — И для Стар тоже. — Девочка молча протянула руки.
Отыскав выключатель, Поппи зажгла висевший над задней дверью фонарь и молча смотрела, как Мисси, вскарабкавшись по склону холма, скрылась в темноте.
Прошло, наверное, не больше минуты, когда в пятне света от фонаря мелькнула тоненькая фигурка Мисси. Поначалу Поппи решила, что девочка возвращается одна. Увидев позади Стар, она едва не разрыдалась от облегчения. Судорожно прижав девочку к себе, она, гладила ее шелковистые волосы.
— Никогда больше этого не делай, Стар Смит, — дрожащим голосом пробормотала Поппи.
— Дерево Хизер, наверное, чувствует себя таким одиноким. Вот я и пошла сказать, что я тут.
— Почему же ты мне не сказала? — Поппи, слегка отодвинув от себя девочку, твердо взглянула ей в глаза. — Я должна всегда знать, где ты, потому что я ведь не могу сходить за тобой! И если что-то случится, я даже не смогу тебе помочь. Понимаешь?
* * *
«Я ведь не смогу тебе помочь!» — эта мысль преследовала Поппи по дороге домой. Ей впервые пришло в голову, что вряд ли она сможет заменить Хизер, если не будет делать все то, что делала та. Однако она понимала, что это ее долг — не перед Микой, не перед девочками, а перед Хизер.
Чувствуя на своих плечах груз этой ответственности, Поппи совсем растерялась. Что ей делать? Свернув к своему дому, она едва успела затормозить, когда свет фар выхватил из темноты стоявший на дорожке старый грузовичок Бака Киплинга — вернее, теперь уже Гриффина Хьюза. Слезы мигом высохли, и ее растерянность тут же исчезла, сменившись злостью.
Возмущенная подобной бесцеремонностью, Поппи даже забыла про гололед, ударила по тормозам, и «блейзер» повело юзом. А вот это уже зря, выругалась она про себя. Закусив губу, Поппи осторожно постаралась припарковаться как можно ближе к дому. После чего, спрятав ключи от машины в карман куртки, выбралась наружу, кипя от возмущения.