- Ты что-то замышляешь.
- С чего ты так решила?
- Потому что я знаю тебя, Лайон-О. У тебя вид самодовольного самца, говорящий: «Ты не знаешь то, что знаю я».
Его заполнила радость от осознания того, что его половинка находится рядом с ним. И даже, если они вместе всего пару месяцев, это не имело бы никакого значения: Эмма знала его так, как никто на этом свете. Сохраняя самое невинное выражение лица, Макс пожал плечами и пригубил вино.
- Макс.
Он обхватил ее за плечи, радуясь тому, как она, не раздумывая, сразу же прильнула к нему. Не имело значения, насколько плохое у нее настроение, она никогда не отталкивала любимого.
- Хм?
- Это как-то связано с твоим рождественским сюрпризом?
Он чмокнул ее вздернутый носик.
- Зачем же нам дожидаться Рождества? - Он кивнул в сторону елки, и у Эммы расширились глаза. - Там есть кое-что особенное для нас обоих. Посмотрим, сможешь ли ты найти подарок. - Он лишь снисходительно улыбнулся, когда она, чуть не затоптав его, бросилась к елке, которую теперь обыскивала сантиметр за сантиметром.
- А-га! - Она аккуратно сняла с ветки стеклянную игрушку золотистого цвета. На ней была выгравирована надпись: "Макс и Эмма, 2009 год".
- Хм?
- Присмотрись.
Она повертела игрушку в руке, проводя пальцами по петлям.
- Макс?
- Открой ее.
Эмма дрожащей рукой нажала на защелку. Внутри, на бархатной подкладке, лежало кольцо с крупным бриллиантом.
- Выходи за меня.
Она подняла голову. Ее изумленные глаза были полны слез.
- Ты уже просил меня об этом, помнишь?
Макс замотал головой.
- Не так как сейчас. - Он сел на корточки, упершись в пятки. Вытащил кольцо из игрушки и поднял его вверх. – Там не было огня, вина и мерцающих огней.
- О, Макс!
По щеке Эммы скользнула одна кристальная слезинка.
Протянув руку, Макс нежно ее смахнул.
- Краткое объяснение в «дюранго» - это не то, что я хотел бы предложить своей паре, прося ее выйти за меня замуж. - Он обвел рукой все, что сделал за прошедший день. - Будут секунды, когда я буду действовать тебе на нервы. А временами непостижимо тебя злить. Будут минуты, когда я буду перегибать палку, и тебе захочется меня прикончить.
- А еще есть моменты, когда ты словно прикасаешься к моей душе.
Он кивнул.
- Я люблю тебя, Эмма. - Он надел ей кольцо на палец. - Скажи да.
- О, Лайон-О! Ты такой сексуальный сегодня вечером.
Она бросилась в его объятия, и он запрокинул голову и рассмеялся.
- Это же не да!
- Ты хочешь, чтобы я сказала да? - Ее глаза горели золотом из-под опущенных ресниц.
Его ярко-голубые глаза стали золотистыми. Он облизнул губы, уголки которых изогнулись в улыбке.
- Скажи да, Эмма.
- Заставь меня, - промурлыкала она, потеревшись грудью о его грудь. В свете камина бриллиант отбрасывал блики.
- С удовольствием.
Макс прочертил языком дорожку по всей линии ее шеи до мочки уха, и у Эммы перехватило дыхание. Она стиснула зубы, решив играть в эту игру до конца, даже если она задохнется. Прежде, чем он вырвет из нее "да", она намерена получить удовольствие.
«Заниматься любовью с этой женщиной становилось все лучше и лучше с каждым разом. Они не торопились, стягивая друг с друга одежду».
В то время как его Курана играючи ласкала его, пламя от камина отражалось на ее груди. Макс нежно пощипывал ее грудь, вырвав у Эммы еле слышное хихиканье и мягкий шепот:
- О, мой мальчик.
Макс ласкал ореолу вокруг соска, пробовал на вкус, дразнил, не прикасаясь к самой чувствительной точке, оставляя ее напоследок. Боже, он обожал ее грудь. Он мог бы провести вечность, зарывшись между ними лицом.
- Ты собака или кошка?
Уткнувшись носом в ложбинку между грудями, он поднял заблестевшие глаза.
- Ты сопишь.
Он резко вскину голову.
- Я не соплю!
- Еще как сопишь!
- Нет, - вздохнул он. - Я наслаждаюсь дарами своей пары.
- Пускаешь слюни, ты хотел сказать.
- Не пускаю я слюни!
Эмма пожала плечами, и ее восхитительная грудь всколыхнулась.
- Ну, если ты так говоришь... Лайон-О. - Она деликатно зевнула. - Дай мне знать, когда закончишь любоваться моими ценными качествами. - Ее глаза закрылись, но уголки губ изогнула улыбка.
«О, нет, ничего у тебя не выйдет».
Он принялся ее щекотать, наслаждаясь визгом и движениями тела. В темных глазах Эммы искрился смех и любовь, это зрелище, от которого он никогда не сможет устать.
- Все еще хочешь спать?
И прежде чем она смогла ответить, он резко лизнул набухший сосок.
- О-о...
Он всосал его в рот, играя с ним языком.
- Не торопись.
- Нет. Я уже проснулась.
У нее участилось дыхание.
- Рад слышать. - Макс занялся другим соском, проделывая с ним все тоже, что и с первым. А затем она сделала ту самую вещь, от которой он всегда сходил с ума. Она вытянула руки над головой, запрокинула голову назад и наклонила ее набок, обнажая горло. Открытая покорность в этом жесте пробуждала в нем зверя.
Макс наблюдал, как она выгнула спину, преподнося свою грудь его рту. Воспользовавшись предложенным, он стал ее вкушать, одновременно проникая пальцами во влажную теплую киску. Эмма приподняла бедра, принимая приглашение, в то время как он трахал ее тремя пальцами. Эмма стонала, кусала губы, приближаясь к оргазму.
Макс остановился, вынул пальцы из средоточия ее женственности и выпустил изо рта грудь.
- Ты ничего не хочешь мне сказать?
Она прищурила свои золотистые глаза.
- Трахни меня.
Он рассмеялся, восхищаясь ее требовательным тоном.
- Это не совсем то, что я хотел услышать, Курана. - Он провел пальцами по клитору, и она застонала. - Ну?
- Трахни себя?
- Скоро. - Он приставил член к ее входу. Взяв его в руку, он провел головкой по расселине, зашипев от дрожи, пробежавшей по спине.
- Ну?!
- Трахни нас звучит уж как-то противоестественно. Или это или menage a trois-ish
3
.
Зарычав, он скользнул головкой члена в ее киску.
- Нет, не menage a trois-ish.
- Хорошо.
Макс стал делать короткие толчки, не входя полностью.
Эмма захныкала.
- Пожалуйста!
- Пожалуйста, что?
Эмма зарычала и схватила его за уши.
- Пожалуйста, трахни меня, пока я не убежала за грейпфрутовой ложечкой!
Макс откинул голову назад и рассмеялся, одновременно врезаясь в нее с такой силой, что его яички громко шлепнулись о ее попку.
- Боже, как я люблю тебя!
- Сейчас, Лайон-О, - прорычала она и выгнула бедра.
- Все для тебя, моя Курана.
Больше не в настроении продолжать игру, он начал трахать ее быстро и жестко. Теперь он больше был настроен на то, чтобы кончить. Но сначала он услышит заветные слова. Протянув руку к клитору, он стал ласкать его и одновременно двигаться в ней, вознося ее за край наивысшего наслаждения.
- Да! О, Боже, да!
Ощущение того, как вокруг его плоти сжимаются стенки ее лона, доводили его до безумия. Макс вонзил зубы в метку на ее шее, унося ее тем самым еще дальше по спирали оргазма. Он излился внутри нее, чувствуя, как ее внутренние спазмы вытягивают из него все до последней капли, заставляя видеть россыпи звезд за закрытыми веками.
Тяжело дыша, обессиленный, он рухнул прямо на нее, наслаждаясь ощущением ее все еще дрожащего тела. Эмма была его чудом, которое он отчаялся найти.
Она провела пальцами по его влажным от пота волосам.
- Мой ответ "да".
Макс улыбнулся и замурлыкал, уткнувшись ей в шею.
- Кстати, тебе не кажется, что напичкать младенца Иисуса лампочками, а потом подключить его в розетку, несколько кощунственно?
- Эмма!
Она захихикала.
О, да! Жизнь прекрасна!
Сноска
1. Ротанг — материал, представляющий собою очищенные и высушенные стебли каламуса, или ротанговой пальмы.
2. «К-март» - сеть розничных магазинов в США.
3. (фр.) Шведская семья
Рассказ №2
Орнамент
Саймон & Бекки
- Срань Господня. Я и не думал, что оно так будет выглядеть. - Саймон уставился на свой дом, впиваясь взглядом в огромное количество гирлянд, развешанных Максом вдоль крыши. - И с каких пор я стал евреем?
- Что? - Макс втащил коробки с оставшимися гирляндами на пассажирское сидение «дюранго». Саймон не сомневался, это украшения для дома Адриана.
- А на верхушке случаем не звезда Давида?
Адриан кивнул.
- Да. Разве Бекки не еврейка?
- Мм, нет.
Адриан пожал плечами.
- О! Жаль.
- Не понимаю, почему ты жалуешься. - Макс пихнул коробку вглубь автомобиля Адриана и с удовольствием потянулся. – Ты же видел, что мы сделали с моим домом.
- Да, но это был твой дом. И, по крайней мере, там мы разобрались с религией. - Он уставился на украшающих лужайку светодиодных животных. Бекки убьет его за одного только жирафа. – Может, уберем жирафа.
- Зачем?
Саймон повернулся и уставился на Адриана. Разве друг не знает характера его девушки?
- Бекки прострелит мне башку базукой, вот зачем.
Адриан похлопал товарища по спине, без сомнения пытаясь его успокоить.
- У Бекки нет базуки.
Саймон уставился на Адриана.
- Ты ее совсем не знаешь, что ли? Ради такого случая она пойдет и найдет.
- Бабах!
Саймон впивался взглядом в Макса. Тот засунул большие пальцы под мышки и затряс локтями.
- И не обзывай меня цыпленком.
- Ага, а кто боится свою крохотную девушку?
Саймон рассмеялся.
- Ты.
Макс остановился со встревоженным взглядом.
- Верно. - Он встряхнулся. – Но теперь уже слишком поздно.
- Ну, я не знаю как вы двое, а я домой. - Адриан потер руки. - Не могу дождаться увидеть лицо Шерри, когда она получит колесо обозрения с пингвинами.
- Будем надеяться, нас под ним не похоронят. - Саймон пошел к своей машине, игнорируя шарканье за спиной. – Ну же, слабаки, поехали.
«Поскольку мы не можем дождаться отдать девочкам настоящие подарки».
Бекки ответила на телефон прежде, чем звонок бы сорвался. В этот момент она как раз свернула на улицу к дому, в котором жила вместе с Саймоном.
- Бекс?
«Эмма! Наверное, нашла свой подарок».
Ей потребовалась каждая крупица силы воли, чтобы не рассмеяться.
- Да?
- Мой дом украсил, обкурившийся травкой Санта!
Бекки сдержала смех.
- Что?! Стой на месте, я сейчас буду.
Она развернула машину и поехала к дому Макса и Эммы, представляя, что там найдет. Саймон рассказал ей немного о плане и просветил, как нужно реагировать.
Смотреть, как он создает специальное украшение для рождественской елки Макса, было редким удовольствием. Саймон не часто позволял Бекки находиться в мастерской, но в тот день сделал исключение. Его большие ладони создавали сферу, темные глаза не отрывались от процесса работы. Зрелище, как он гравирует стекло и добавляет причудливые завитушки вокруг имен пары, невероятно возбуждало. И она отблагодарит его наилучшим способом. От одной мысли, как они займутся любовью этой ночью, ее бросало в дрожь.