Уже много после, когда я училась в школе Адвеги, на всех уроках рисования со свободной темой я всегда рисовала небо. Они до сих пор хранятся у меня, все эти тридцать четыре "небесных" рисунка.
Тяжело закашлявшись из-за мучающей меня болезни, я поправила на лице неудобную маску, которую мне пришлось одеть ещё два дня назад, и повернула голову. На месте, где заканчивалась аллея, заросшая теневыносливым кустарником и сорняком, возвышался прекрасный особняк со светло-желтыми стенами и изящными колоннами парадного подъезда. В темноте за этим величавым зданием при желании можно было разглядеть далекие огни приусадебных строений: подобных особняку светло-желтых зданий с колоннами и узкими окнами. В сине-серых сумерках, сгустившихся в этот час, этих строений почти не было видно, зато были видны многочисленные теплые огоньки в их окнах, а ещё огненно-рыжие факелы, зажженные керосиновые лампы и старые фонарики, то и дело мелькающие на городских тропинках, протянувшихся между зданий.
Купол готовился к ночи. К той первой ночи, которую я проведу за его границами. Я снова вытерла подступившие слёзы.
-- Эй, птица, ты уже уезжаешь?
Я обернулась, наткнувшись на серьёзный взгляд Антона Крэйнера. Крэйн, как мы его все называли, стоял в тени на дороге, понуро наблюдая за мной. В его проницательных светло-зелёных глазах блестел холод, и томилась некоторая печаль. Крэйн был одет в джинсы и серую ветровку. Его красно-каштановые волосы торчали из-под вязаной шапки, которую он очень любил носить холодными вечерами. Я опустила взгляд, начиная краснеть. Каким же красивым он был, мой Антон...
-- Да, уже совсем скоро, -- ответила я тихо.
Крэйн был племянником архонта нашего Купола, Михаила Георгиевича Соболева. Антон был старше меня. Ему было уже шестнадцать. А ещё Антон был моим самым лучшим другом. Тем не менее, несмотря на то, что я была в него влюблена, как и большая часть девчонок Купола, он меня совсем не замечал. Ну, в том смысле, что он просто дружил со мной. Крэйн с детства всё время таскал меня за собой, и большую часть времени я проводила с ним и с Женькой, двоюродной сестрой Антона и моей лучшей подругой. Своих подружек Антон, к моему счастью, в нашу компанию не приглашал. Впрочем, подружки у Крэйна частенько менялись, а мы, его друзья, неизменно оставались на своих местах рядом с ним. В общем, я с малых лет всё время бегала с мальчишками-друзьями Крэйна, играя вместе с ними в войну, казаки-разбойники, прятки, салки и прочие игры. Мне это очень нравилось, и я была счастлива, что у меня есть такие замечательные друзья. Женька, двоюродная сестра Антона, была моей единственной подругой. С другими девчонками из Купола я почти никогда своё время не проводила. Да они меня и не слишком-то любили. В основном, из-за Антона. Просто девочки завидовали мне из-за того, что мы с ним всё время общаемся. Женьку они, правда, тоже не любили, но и слова плохого толком про неё сказать не могли: побаивались из-за того, что она была дочкой архонта.
Снова отвлекаясь от мыслей, я проследила за тем, как насупившийся Антон прошлёпал по влажной грязи резиновыми подошвами сапог и сел на лавку рядом со мной.
Некоторое время я все ещё продолжала украдкой плакать, поджимая губы и хлюпая носом, Антон же молча наблюдал за дождевыми каплями, звонко ударяющимися о воду фонтанного резервуара.
-- Я не хочу ехать в этот подземный город, -- пожаловалась я.
-- Я знаю, птица, -- сказал Антон мрачно. -- Но тебе нельзя оставаться здесь. Ты же можешь ещё сильнее заболеть, если не поедешь в Адвегу.
Я заревела. Антон немного помолчал, затем нахмурился и, глядя на меня, добавил:
-- Не плачь, Орлова, -- твёрдо сказал он. -- Тебе нужно быть сильной. Я знаю, что всё это не просто, но тебе надо набраться терпения. Ты вылечишься и вернёшься сюда. Мы все будем ждать тебя.
-- Спасибо тебе, Антон, -- прошептала я, едва в силах игнорировать саднящую боль в груди.
Крэйн тепло улыбнулся мне, и я отвела взгляд, растерявшись.
-- Я буду скучать по тебе, Машка.
-- Я тоже буду скучать по тебе, Антон... -- тихо добавила я, смущенно улыбаясь ему в ответ.
-- Эй, Крэйн, долго тебя ждать ещё? -- спросил кто-то обиженным тоном со стороны густой рощицы, темнеющей за нашими спинами.
Я вытянула шею, чтобы разглядеть, кто там пришел. Это был Витя. Светловолосый мальчик плотного телосложения и весьма задиристого характера. Из большинства городских ребят он уважал только Крэйна, что, собственно, было не так уж и удивительно.
-- Да иду я, -- раздраженно буркнул Антон в сторону Вити. -- Уже пять минут подождать не можете? Сейчас буду. -- Крэйн обернулся и посмотрел на меня, не скрывая тоски. Ему было тяжело со мной прощаться, и я хорошо понимала его -- мне было так невыносимо это прощание, что я едва-едва держалась. -- Мне надо идти, птица. Держись там. Я буду ждать твоего возвращения.
Я не успела ничего сказать.
Антон ушёл, а я всё сидела на лавке и смотрела ему вслед, ощущая страшную подавленность. Услышав чьи-то шаги, я обернулась и увидела подходящего ко мне отца. Папа был одет в синий дорожный плащ, за его спиной виднелся большой рюкзак. Выглядел мой отец бледным и обеспокоенным.
-- Солнышко, нам пора. -- Подойдя ко мне, папа обнял меня за плечи и поцеловал в лоб. -- Нас уже ждут...
***
Я вздрогнула, отвлекаясь от воспоминаний. Прикрыв глаза, я скорее на автомате коснулась места на шее под левым ухом, где два года назад мне, как и всем жителям Адвеги, сделали татуировку. Я мысленно содрогнулась, вспоминая ужасную боль, которую мне пришлось терпеть в те минуты, когда мне на коже тонким лазером выжигали герб подземного города.
-- ...И ты представляешь, я всё-таки упросила отца помочь нам с украшениями. Теперь всё выглядит просто шикарно. Ребята уже сказали мне, что им всё очень понравилось, -- радостно тараторила Настя Сухонина.
Эх, мне бы её беззаботность!...
Я скосила взгляд в сторону подруги, и тут же почувствовала легкий укол зависти. Сегодня Настя просто сияла в своём алом платье из легкой ткани. Впрочем, она бы и в самом скромном наряде выглядела не менее прекрасно. Уж чего таить, моя подруга относилась к такому типу девушек, про которых можно было с твёрдой уверенностью сказать "красивая".
На смуглом личике Насти большие глаза светились, словно два янтаря, а на её чувственных губках играла мягкая улыбка. Свои длинные тёмно-коричневые волосы, которые Настя обычно собирала в высокий хвост, сегодня она уложила в высокую прическу. Помимо прочей красоты, у девушки была очень изящная фигурка, а ещё запястья -- тонкие, словно у фарфоровой статуэтки.
Я была очень несуразной по сравнению с подругой: худая и бледная брюнетка с узким лицом и острым носом. Лицо у меня было обычное, на любителя, телосложение худощавое, рост -- самый средний из всех средних.
Волосы я всегда стригла в стиле "гаврош". Они были не слишком-то короткими, но и совсем недлинными. В общем, той самой длины, которая исключала лишнюю возню, так как здесь, в Адвеге, этой вознёй уж точно заниматься было некому. В общем, по сути, я была самой обычной серой мышкой. Пожалуй, самой красивой чертой в моей внешности были глаза -- голубые, как у моей мамы.
-- Да, зал украшен очень красиво, -- ответила я растерянно. -- Ты молодец...
Я улыбнулась Насте как можно бодрее и в очередной раз подумала, что была всё же некоторая ирония в том, что моей лучшей и единственной подругой в Адвеге была дочь Сергея Сухонина.
Даже учитывая всю ненависть Сергея ко мне и к моему отцу, когда я оказалась в Адвеге, Настя, как самый настоящий дипломат, первая подошла ко мне знакомиться. Мы сразу же с ней подружились, а через некоторое время и вовсе стали лучшими подругами. Вот такой вот сюрприз для Сухонина.
Я вздохнула и скользнула скучающим взглядом по залу, так чудесно украшенному цветными гирляндами, змейками сверкающих лент и воздушными шарами.
Вечеринка была в самом разгаре. Музыка не утихала, веселье гремело, а смех звенел, словно разбивающееся стекло. Несмотря на это, я только и ждала момента, когда можно будет, наконец, покинуть гнетущее меня празднество и вернуться к себе в комнату. Признаться, я ужасно не любила все эти танцевально-развлекательные мероприятия, и с удовольствием избежала бы сегодняшнего "развлекалова", но, к моему огромному сожалению, пропуск собственного выпускного вечера грозил мне серьёзным выговором со стороны архонта. Единственное, что грело меня в этот час, так это мысль, о том, что моё обучение в школе Адвеги наконец-то окончательно завершилось.
И, кстати, судя по всему, эта мысль грела не только меня. Сегодня многие из тех, с кем я училась, решили оторваться на полную катушку. Например, девочки, пришедшие на праздник в пёстрых платьях, едва прикрывающих пятые точки, и теперь с особым энтузиазмом крутящие этими пятыми точками перед всем залом. Впрочем, несколько особ явились на выпускной и вовсе в полупрозрачных платьицах, напоминающих комбинации. Им даже крутить не надо было ничем, раззадоренные мальчики и так охаживали их с особым пристрастием.
- О, нет, - коснувшись моей руки, испуганно прошептала Настя. - Дэн...
Я вздрогнула, ощутив, как в одну секунду меня до дрожи пробивает едкий озноб. В зал вошёл Денис Сухонин -- обожаемый сынок архонта Сергея Сухонина и старший брат Насти. К нашему общему с Настей несчастью этому придурку было позволено делать всё, что ему заблагорассудится, и это всё, кроме особо редких случаев, легко сходило ему с рук. Денис был, пожалуй, самым жестоким и самым чудовищным человеком из всех, кого я встречала в своей жизни. Даже его отец рядом с ним казался добрым дядей. Конечно же, на наш выпускной вечер Дэн заявился в своей любимой компании. Это меня не удивляло, он вообще редко появлялся на людях без своей свиты. Цинично улыбаясь и осматривая зал с таким видом, будто он был здесь королём, Сухонин подхватил бутылку пива со столика возле двери и, открыв её, сделал глоток.
Через минуту, начиная дико ржать над кем-то вместе со своими дикарями, он уже успел облапать мимо проходящую красотку из параллельного класса.
Ну, всё, началось.
Эх, а я ведь так надеялась, что Дэн не придет на наш выпускной вечер. Он ведь сам разглагольствовал, что у него есть более важные дела, чем тусовка выпускничков школы, где дрищи и куропатки будут потягивать коктейли из пластиковых стаканчиков.
Вообще-то, Дэн был старше нас, и этот выпускной не имел к нему никакого отношения. Но ему-то было всё равно, чей это праздник -- главное, это был вечер, где он мог выпить, повеселиться и кого-нибудь хорошенько взмылить.
И, конечно же, Сухонин-младший был в своем стиле: в белой рубашке с распахнутым воротом, каких-то уж очень узких брюках и элегантных ботинках. Его чёрные волосы были тщательно уложены, а на манжетах сверкали серебряные запонки. Надо сказать, что помимо скверного характера Денис обладал весьма привлекательной внешностью: у него была смуглая кожа, янтарные глаза и красивые густые брови. И, кстати, внешне он был очень похож с сестрой.
Что касается свиты Дениса, то тут лишнего не скажешь: его банда состояла из его злобных и циничных шестёрок, потакающих ему во всех его делах. Прихвостней у Дэна было четверо: Сашка Цветков - занимающий почетное место главной Денисовой шестёрки, сестра Сашки, Ирка - задира, каких поискать, Дима Нильсов или Нильс - мускулистый здоровяк, редко выходящий из спортзала, и Рома Шарапов -- высокий тощий парень, который таскался за Дэном и его друзьями, только потому, что он их боялся.
Законы для Дениса и его компании писаны не были, и поэтому эти изверги унижали абсолютно всех, кто им только подворачивался. Даже Настю. У них с братом с детства были ужасные отношения. Про себя мне и говорить нечего: из-за обостренных отношений между нашими семьями я была у Дэна на особом счету.
Меня в очередной раз выкинуло из мыслей, когда у меня над ухом прошелестел циничный голос архонта Адвеги.
-- Настя.
Неосознанно съёжившись от страха, я медленно повернула голову. Сегодня Сергей Сухонин был одет в серые брюки и голубую рубашку, на груди у него, как и всегда, серебрился металлический значок в виде щита с аккуратно выведенным на нём названием города.
Увидев отца, моя подруга сразу успокоилась. Её реакция была понятной мне: Сергей был единственной управой на Дениса.
-- Добрый вечер, - тихо отозвалась я.
-- Добрый вечер, Орлова, -- сухо произнёс архонт и снова посмотрел на дочь. -- Анастасия, идём за наш стол.
-- Да, конечно, я уже иду... -- Настя кивнула отцу и повернулась ко мне. -- Маш, а ты сейчас куда?
-- Наверное, вернусь в комнату. -- Я указала в сторону выхода из столовой, затем тихо добавила: -- Теперь-то Дэн здесь будет хороводить...
Настя кивнула и, мягко коснувшись моей руки, улыбнулась.
-- Ну, давай, будь осторожна, -- сказала она мне. -- Ещё увидимся.
Подруга махнула мне рукой, а затем вслед за отцом отправилась к большому накрытому столу, красующемуся в середине зала. Я отвернулась от этой картины и, убедившись, что Дэн достаточно далеко от меня, выскользнула из-за стола, где просидела большую часть праздника. Настя, скорее всего, весь оставшийся вечер проведет с отцом, мне же пора вернуться к себе в комнату.
Я как раз шла к выходу из зала, когда меня заметил Спольников. Улыбнувшись мне, он махнул рукой, призывая меня подойти к нему. Андрей был очень симпатичным светловолосым мужчиной с серо-голубыми глазами и доброй улыбкой.
-- Ну, как ты, Машка? -- спросил Спольников, поправляя свои квадратные очки в чёрной оправе. -- Веселишься?
Я кисло улыбнулась.
-- Ну да, -- ответила я вежливо. -- Но, если честно, то я уже немного устала и, наверное, сейчас вернусь в комнату.
Андрей удивленно вскинул брови, но не успел ничего ответить, так как к нам подошёл отлучавшийся за стаканчиком чего-то бодренького Эдуард Валентинович Рожков.
-- Ну же, Мария! -- Седовласый Рожков широко улыбнулся. Несколько золотых зубов мелькнули среди прочих настоящих. -- Уже всё? Может, ещё повеселишься? Всё-таки выпускной бывает раз в жизни!
Я смущенно улыбнулась и покачала головой.
-- Нет-нет, Эдуард Валентинович, спасибо за предложение, но нет. Я отлично провела время, но уже порядком устала, так что вернусь, пожалуй, пораньше.
Эдуард Валентинович приобнял меня сильной рукой. В его добрых глазах, блестящих на смуглом лице, искрилось веселье.
-- Я знаю, Машка, что ты не очень-то и любишь все эти шумные увеселительные мероприятия, и, если честно, я тебя полностью поддерживаю.