— Позднее, когда вы отдохнете, я пришлю к вам горничную, — предупредила Поппи. — Она принесет кое-что из одежды. Боюсь, мои платья будут вам немного великоваты, но их можно легко подогнать по фигуре.
— О, в этом нет нужды, — запротестовала Кэтрин. — Я пошлю в Гэмпшир за своим багажом.
— Но пока вещи доставят, вам понадобится одежда. А у меня в гардеробной целые горы платьев, которые я ни разу не надевала. Гарри засыпает меня нарядами, не зная удержу. Подчас доходит до смешного. Вдобавок теперь вам ни к чему носить унылые, блеклые костюмы старой девы. Я всегда мечтала увидеть вас в прелестных цветных нарядах... в розовом или изумрудно-зеленом... — Поппи улыбнулась, заметив выражение лица Кэтрин. — Вы будете чудесной бабочкой, вылупившейся из кокона.
Кэтрин попыталась отшутиться, хотя смутное беспокойство не отпускало ее:
— Мне было вполне уютно в роли гусеницы.
Поппи нашла мужа в комнате, где хранились всевозможные древности и диковины. Гарри часто уединялся там, чтобы обдумать сложный вопрос или поработать, зная, что никто его не побеспокоит. Одной лишь Поппи дозволялось заходить в эту комнату, когда ей вздумается. Все стены здесь занимали полки с экзотическими вещицами: дары чужеземных гостей, часы, статуэтки и любопытные штуковины, привезенные Ратледжем из путешествий.
Гарри сидел за столом в рубашке, без сюртука, перебирая шестеренки, пружинки и кусочки проволоки, как поступал всегда, стоило ему погрузиться в задумчивость. Приблизившись к мужу, Поппи лукаво улыбнулась и вспыхнула от удовольствия. Ей вспомнилось, как эти ловкие пальцы, способные выполнить самую тонкую работу, нежно касались ночью ее тела.
Гарри поднял голову и окинул жену задумчивым взглядом. Отложив в сторону проволочки и шестерни, он повернулся в кресле, обхватил Поппи за талию и притянул к себе.
Поппи запустила пальцы в блестящие темные волосы мужа, чувствуя, как шелковистые пряди приятно щекочут ладони.
— Я тебя отвлекаю? — Она наклонилась, чтобы поцеловать Гарри.
— Да, — шепнул он, ища губами ее рот, — не останавливайся.
Смех Поппи растаял у нее на губах, словно сахар в ароматном горячем чае. Подняв голову, она попыталась вспомнить, зачем пришла к мужу.
— М-м-м, нет, — пробормотала Поппи, когда губы Гарри прижались к ее горлу. — Так я не в состоянии думать. Я собиралась кое о чем тебя спросить...
— Мой ответ «да».
Обвив руками шею Гарри, она чуть отстранилась и с улыбкой посмотрела на мужа.
— Что ты на самом деле думаешь о браке Кэтрин и Лео?
— Я еще не решил. — Пальцы Гарри скользнули по корсажу жены, перебирая ряд изящных пуговок.
— Гарри, не пытайся их расстегнуть, — предупредила Поппи, — они служат украшением.
— Какой прок от пуговиц, если их нельзя расстегнуть? — озадаченно протянул Гарри.
— Это дань моде.
— И как же мне снять с тебя платье? — Заинтригованный, Гарри принялся искать скрытую застежку.
Поппи нежно потерлась носом о его нос.
— Это тайна, — шепнула она. — Я раскрою тебе секрет, но прежде скажи, что ты собираешься делать с Кэтрин.
— Скандала не миновать. Любые попытки его замять лишь подольют масла в огонь. Я собираюсь представить Кэт обществу как свою сестру и объяснить, что она провела несколько лет в школе «Блу-Мейдс», а затем поступила в дом Хатауэев, оказав любезность тебе и твоей сестре.
— А если нам начнут задавать скользкие вопросы? Как на них отвечать?
— Как обычно отвечают политики. От неудобных вопросов ловко уклоняются, заведомо неверно их истолковывая.
Поппи закусила губу, обдумывая слова мужа.
— Пожалуй, только это нам и остается, — заключила она. — А что ты скажешь насчет предложения Лео?
— Думаешь, Кэт следует его принять?
Поппи решительно кивнула.
— Выжидание ничего не даст. Мужчину толком не узнаешь, пока не выйдешь за него замуж. А тогда бывает слишком поздно.
— Бедная моя маленькая женушка, — пробормотал Гарри, похлопав Поппи пониже спины, по пышным складкам юбки. — Для тебя тоже слишком поздно, да?
— Ну да, но я смирилась, приготовившись терпеть всю жизнь твои страстные объятия и насмешливые разговоры. — Поппи тяжело вздохнула. — Это лучше, чем остаться старой девой, сказала я себе.
Гарри поднялся и, притянув к себе жену, нежно завладел ее губами. Когда он прервал поцелуй, у Поппи кружилась голова и пылали щеки.
— Гарри, — настойчиво прошептала она дрожащим голосом, — когда ты дашь свое благословение на брак Кэтрин с моим братом?
— Когда Кэт скажет мне, что выйдет за Рамзи вопреки всему, не заботясь о том, что я об этом думаю. — Подняв голову, Гарри заглянул в глаза жене. — Пойдем-ка в спальню и немного подремлем.
— Мне не хочется спать, — возразила Поппи.
— Мне тоже, — улыбнулся Гарри. Взяв за руку жену, он потянул ее к дверям. — А теперь насчет тех пуговок...
Глава 23
Утром Кэтрин разбудила горничная. Она принесла завтрак и разожгла огонь в камине. Одним из удовольствий пребывания в отеле «Ратледж» были изысканные блюда, приготовленные гениальным поваром Бруссаром. Кэтрин восхищенно вздохнула, увидев яства на подносе: чай, запеченные в сливках яйца, аппетитные булочки «Пистолетт», крошечные овальные рулетики и блюдо спелых ягод.
— Под дверью была записка, мисс, — сказала служанка. — Я положила ее на край подноса.
— Спасибо. — Взяв в руки запечатанную записку, Кэтрин радостно просияла. Ее имя на сложенном листке было выведено рукой Лео, изящным наклонным почерком опытного архитектора.
— Позвоните, когда закончите завтракать, мисс, и я заберу поднос. Если вам понадобится помощь, чтобы одеться или причесаться, я к вашим услугам.
Кэтрин подождала, пока горничная скроется за дверью, и лишь затем распечатала записку.
«Утром вам предстоит таинственная прогулка. Будьте готовы ровно в десять и наденьте удобные туфли.
Р.».
Улыбка тронула губы Кэтрин.
— Таинственная прогулка, — пробормотала девушка, наблюдая, как хорек взбирается на кровать, а его крошечный нос дрожит, почуяв еду. — Что же задумал Лео? Нет, Доджер, даже не думай трогать мой завтрак. Тебе придется подождать, пока я не поем. Всему есть предел, знаешь ли. Я не собираюсь есть с тобой из одной тарелки. — Будто испугавшись строгого тона Кэтрин, Доджер потянулся и медленно перевернулся, сделав три полных оборота на матрасе. — И не надейся, что останешься у меня навсегда, — добавила девушка, размешивая сахар в чашке. — Я всего лишь забочусь о тебе, пока не верну тебя Беатрикс.
Кэтрин так проголодалась, что съела все до последнего кусочка, отложив немного еды для хорька. Яйца оказались восхитительными на вкус. Кэтрин с наслаждением макала в горячий желток кусочки хрустящей булочки. Покончив с завтраком, она выложила на блюдце для Доджера остатки яйца и несколько ягод, а затем поставила угощение на пол. Счастливый Доджер обощел Кэтрин кругом, прильнул к ее ногам и замер, дожидаясь ласки, а потом устремился к блюдечку и с жадностью набросился на еду.
Кэтрин успела умыться и расчесать волосы, когда послышался стук в дверь. Пришла Поппи, а вместе с ней горничная, та, что доставила Кэтрин поднос с завтраком. Поппи несла на вытянутых руках по меньшей мере три платья, а горничная держала огромную корзину, полную белья, чулок, перчаток и других предметов дамского туалета.
— Доброе утро, — весело поздоровалась Поппи и, войдя в комнату, положила платья на кровать. Увидев хорька возле блюдечка в углу комнаты, она с улыбкой покачала головой. — Здравствуй, Доджер.
— Неужели все эти вещи для меня? — испугалась Кэтрин. — Право, мне не нужно так много...
— Я заставлю вас их взять, — решительно объявила Поппи. — И даже не пытайтесь всучить их мне обратно. Я принесла немного белья, только что привезенного от портнихи, и прелестный корсет. Помните, мы видели такие на витрине с дамским платьем на Великой выставке[11]?
— Конечно. — Кэтрин невольно улыбнулась. — Разве можно забыть, как самые интимные предметы дамского туалета выставили на всеобщее обозрение.
— Так вот, недаром мадам Каплин получила на выставке первый приз. Ее корсеты намного легче обычных, в них нет ужасных острых планок, впивающихся в тело. Эти корсеты облегают фигуру, а не сдавливают ее так, что вдохнуть невозможно. Гарри сказал миссис Пенниуисл, экономке отеля, что любая из горничных может заказать себе такой корсет за счет отеля «Ратледж», если пожелает.
Кэтрин удивленно вскинула брови:
— В самом деле?
— Да, потому что корсеты от мадам Каплин дают большую свободу движений и не стесняют дыхания. — Взяв с кровати зеленоватое, цвета морской волны, платье, Поппи показала его Кэтрин: — Вы должны надеть это сегодня. Уверена, оно вам подойдет. Мы с вами одного роста, только вы стройнее. Мне пришлось бы очень туго зашнуровать корсет, чтобы влезть в этот наряд.
— Вы слишком щедры, Поппи.
— Глупости, мы же сестры. — Она нежно улыбнулась Кэтрин. — Выйдете вы замуж за Лео или нет, мы все равно останемся сестрами. Лео говорил, что вы отправляетесь на прогулку в десять часов. Он сказал вам, куда вы собираетесь?
— Нет, а вам?
— Да. — Поппи лукаво ухмыльнулась.
— И куда же?
— Пусть это будет для вас сюрпризом. Могу только сообщить, что мы с Гарри полностью одобряем прогулку.
Благодаря совместным усилиям Поппи и горничной Кэтрин нарядили в прелестное платье нежного аквамаринового оттенка, светлая зелень мешалась в нем с голубизной.
Элегантный, изящно скроенный корсаж без шва на талии тесно облегал фигуру, а гладкие юбки были отделаны ниже колен рядами пышных оборок. Узкий жакет в тон украшала шелковая кайма, вытканная голубыми, зелеными и серебристо-серыми нитями. Наряд завершала крошечная-кокетливая шляпка. Белокурые локоны Кэтрин были подняты вверх и сколоты шпильками, образуя пышный сверкающий каскад, а концы волос аккуратно подобраны.
Кэтрин так долго не надевала модных красивых нарядов, что внезапная перемена привела ее в смятение. Увидев в зеркале элегантную красавицу в роскошном платье, она едва узнала в ней себя.
— О, мисс, вы прелестны, как те девушки, которых рисуют на коробках с конфетами! — воскликнула горничная.
— Она права, Кэтрин, — подтвердила Поппи, сияя улыбкой. — Вот подождите, когда вас увидит мой брат! Он пожалеет о каждом гадком слове, что говорил вам прежде!
— Я тоже говорила ему ужасные вещи, — возразила Кэтрин.
— Все в семье понимали, что вы неспроста враждуете друг с другом, — призналась Поппи. — Мы даже спорили, в чем причина. Конечно, права оказалась Беатрикс.
— В чем права?
— Что вы с Лео, словно пара хорьков, немного грубовато ухаживаете друг за другом.
Кэтрин застенчиво улыбнулась:
— Беатрикс тонко чувствует подобные вещи.
Поппи покосилась на Доджера, тщательно слизывавшего остатки яйца с блюдца.
— Я была уверена, что Беатрикс перерастет свою одержимость животными. А теперь я понимаю, что у нее просто особый склад ума. Она не делает различий между миром животных и человеческим. Я лишь надеюсь, что она когда-нибудь встретит мужчину, способного принять ее своеобразный характер.
— О, как тактично вы выразились, — рассмеялась Кэтрин. — Вы хотели сказать, мужчину, который не станет жаловаться, обнаружив кроликов у себя в туфлях или ящерицу в ящике с сигарами?
— Совершенно верно.
— Беатрикс непременно встретит его, — кивнула Кэтрин. — Она такая любящая, нежная и преданная, что ни за что не останется в старых девах.
— Как и вы, — многозначительно заметила Поппи. Она встала и подхватила на руки хорька, с любопытством изучавшего содержимое корзины с бельем. — Я возьму к себе Доджера на денек. Мне предстоит все утро отвечать на письма, а он мог бы спать у меня на столе, пока я работаю.
Хорек повис на руке у Поппи, и когда его понесли к двери, хитро ухмыльнулся Кэтрин.
* * *
Лео не хотелось оставлять Кэтрин одну. Он с радостью провел бы ночь у ее изголовья, словно верный страж, охраняющий драгоценное сокровище. Прежде Лео не отличался ревнивым нравом, но теперь, казалось, быстро наверстывал упущенное. Особенно его уязвляло, что Кэтрин безраздельно доверяет Гарри. Впрочем, он признавал, что это вполне естественно, ведь Ратледж пришел на помощь сестре в трудную минуту и все последующие годы был ее единственной опорой. И хотя Гарри до недавнего времени не проявлял ни любви, ни интереса к сестре, у Кэтрин не было другой родни, кроме него.
Горькая правда заключалась в том, что Лео захватило безрассудное желание занять главное место в жизни Кэтрин, стать для нее всем. Он хотел быть единственным, кому она доверяет, ее любовником и самым близким другом. Он жаждал исполнить самые сокровенные ее мечты. Согреть ее от холода своим телом, поднести к ее губам чашу с водой, если ее одолеет жажда, растереть ей ноги, когда она устанет. Он желал соединить свою жизнь с ее судьбой. Быть вместе в горе и в радости.
Лео понимал, что Кэтрин не из тех, кого можно покорить одним эффектным жестом, доверительным разговором или одной страстной ночью любви. Ее нужно завоевывать, настойчиво, исподволь, мало-помалу, пока не рухнет броня, которой она себя окружила. Это потребует терпения, внимания и времени. Значит, так тому и быть. Кэтрин заслуживала много большего.
Подойдя к дверям покоев Кэтрин, Лео осторожно постучал. Дверь тотчас распахнулась. Девушка встретила Лео сияющей улыбкой.
— Доброе утро. — Она выжидающе посмотрела на гостя. Слова приветствия замерли у Лео на губах. Взгляд его медленно скользнул по фигуре Кэтрин. Она напоминала изысканную картинку из тех, что можно увидеть на шляпной картонке или в витрине магазина гравюр и эстампов. Кэтрин была так хороша, что Лео немедленно захотелось раздеть ее, так разворачивают сладкую конфету в нарядном фантике. Молчание длилось так долго, что Кэтрин заговорила снова: — Я готова выйти на прогулку. Куда мы поедем?
— Сказать по правде, не помню, — пробормотал Лео, не сводя с нее восхищенного взгляда. Он шагнул вперед, словно собирался втолкнуть Кэтрин обратно в спальню.
Решительно вытянув руку в перчатке, она уперлась ладонью ему на грудь.
— Боюсь, я не могу позволить вам войти, милорд. Это было бы дурным тоном. Надеюсь, для прогулки вы выбрани открытый экипаж, а не закрытую карету?
— Мы можем нанять экипаж, если хотите. Но место, куда мы направляемся, находится неподалеку, а прогулка обещает быть приятной. Путь лежит через Сент-Джеймсский парк. Не хотите ли пройтись пешком?
Кэтрин с готовностью кивнула.
Выйдя из отеля, Лео повел свою спутницу вдоль тротуара, держась ближе к мостовой. Взяв Лео под руку, Кэтрин начала рассказывать историю парка — она читала ее вместе с Беатрикс. Когда-то король Яков держал здесь зверинец с диковинными животными — верблюдами, крокодилами и слоном, а также огромный птичник. Аллея, тянувшаяся вдоль него, впоследствии получила название Бердкейдж-Уок[12].
В свою очередь, Лео поведал Кэтрин об архитекторе Джоне Нэше, по проекту которого была проложена центральная аллея парка, ставшая церемониальной, ведущей из Букингемского дворца.
— Нэша называли самодовольным хлыщом, — заметил Лео. — Он отличался заносчивостью и непомерным самомнением, без чего, впрочем, невозможно представить себе архитектора подобного ранга.
— Правда? — заинтересовалась Кэтрин. — Но почему, милорд?
— Такие люди, как Нэш, выполняют чрезвычайно ответственную работу огромной общественной значимости, расходуя колоссальные денежные средства... результат этой работы видит множество людей. Нужно обладать немалой самонадеянностью, чтобы верить, что твой замысел, порождение твоего ума, заслуживает воплощения в масштабах города. Живописные полотна висят в музеях, где люди могут любоваться ими или обходить стороной. Но попробуйте не обращать внимания на здание, возвышающееся посреди города, и хорошо еще, если его вид радует глаз и не оскорбляет ваш вкус.